чше всегда слышать из первых уст. И потом, ему будет неприятно это пересказывать, получится, как будто он вас предает, ведь вы ему доверились.
     - Да ладно, чего там, - горько вздохнула Нестерова. - Трудно только в первый раз решиться. Потом уже легче.
     Нестеров жене изменял, но не особенно регулярно и не очень серьезно. Она, конечно, кое о чем догадывалась, но Игорь умел вести себя пристойно, все его отлучки, поздние возвращения и ночевки вне дома имели вполне надежные оправдания, и Светлана понимала, что, даже если муж на самом деле проводит время с женщиной, он в любом случае хочет сохранить их брак и не хочет оскорблять жену. Игорь всегда, независимо от наличия романов на стороне, был внимательным, заботливым и веселым, проявлял к Светлане мужской интерес и периодически делал внезапные милые подарки, украшающие супружескую жизнь минутами неожиданной радости.
     А потом все изменилось. Он встретил женщину, от которой потерял рассудок. Перестал быть внимательным, перестал интересоваться женой, перестал придумывать хотя бы минимально достоверные оправдания своему отсутствию. Брак рушился на глазах. Какое-то время Светлана надеялась, что все пройдет, Игорь одумается и расстанется с новой возлюбленной. Потом она обнаружила, что из дома и с банковских счетов исчезли все деньги, которые они скопили. Потом узнала, что он за лез в долги - на новую пассию нужны были большие суммы. Потом стало происходить что-то непонятное, и Светлана заподозрила, что Игорь приторговывает собранными на некоторых должностных лиц материалами. Куда выгоднее продать компру заинтересованным в ее сокрытии лицам, нежели делать очередной материал для рубрики. Она пыталась поговорить с мужем, но Игорь от разговоров уклонялся и, разумеется, не признался в ненадлежащем использовании сведений, добытых в результате журналистского расследования.
     Тогда Светлана решилась на последнее средство. У них не было детей - врачи не рекомендовали ей рожать из-за серьезных проблем с почками. Уж каких унизительных усилий ей стоило затащить неверного мужа в постель - можно только догадываться, но зато все получилось с первого раза, она забеременела. Игоря, однако, это не обрадовало и не остановило, он продолжал сходить с ума по своей возлюбленной, только к проблемам с изменой, деньгами, долгами и журналистской нечистоплотностью прибавилось и чувство вины перед женой: она так хотела ребенка, а он ему не радовался. Более того, он, по-видимому, понимал, что теперь уже не сможет бросить Светлану. Но и бросить свою любовь у него сил не было. Ситуация зашла для него в тупик, и выход Игорю виделся только один. Им он и воспользовался.
     Через день после его смерти Светлана потеряла ребенка - ослабленный болезнью организм не справился со стрессом.
     - Наверное, я виновата в его смерти. Если бы я не забеременела, он бы справился. В конце концов, бросил бы либо меня, либо ее, но остался жив.
     Светлана опустила голову, чтобы скрыть выражение лица, но Настя понимала, что ей до сих пор больно. Что тут скажешь?
     - Я одного не понимаю, - продолжала Нестерова, не поднимая головы, - неужели эта тварь не видела, что с ним происходит? Неужели не понимала, чего ему стоят эти отношения? Зачем она позволяла ему тратить столько денег? Он же не миллионер, не банкир, он журналист, откуда у него столько денег, чтобы удовлетворять ее аппетиты? Я ведь понимала, что ему приходится ради этих денег быть нечестным, а она? Совсем дура, да? Ничего не видела, ничего не слышала? Но если она такая дура, то что Игорь в ней нашел? Как мог так влюбиться, что разрушил и свою жизнь, и мою?
     - Наверное, у нее были другие достоинства, - осторожно подала голос Настя.
     - Ну конечно, - грустно усмехнулась Светлана. - Она очень красивая. Обалденно красивая дура.
     - Вы ее видели? Или вам Игорь говорил?
     - Нет, что вы, Игорь о ней ни слова не сказал, он ни разу не признался мне, что у него есть другая женщина.
     Я не давала ему возможности признаться, потому что понимала, что после этого ему ничего не останется, как уйти. А я не хотела, чтобы он уходил. Я фотографию видела. После его смерти мне из редакции принесли его вещи, бумаги, дискеты, короче, все, что было у него в столе. Среди всего прочего были и фотографии. Хотите, покажу?
     Смотреть Насте не хотелось, ей было неинтересно, как выглядит женщина, из-за отношений с которой журналист Нестеров разрушил две жизни. Но фотографии - это мостик к разговору о бумагах и дискетах, иными словами, о материалах, к которым проявлял интерес мифический Николай. Так что придется смотреть.
     Женщина, запечатленная на двух фотографиях вместе с Игорем Нестеровым, была действительно очень красивой. И очень знакомой.
     Это была Елена Щеткина.
     Вот, значит, кто был ее последним любовником, после разрыва с которым Елена долго не могла прийти в себя. Да и не разрыв это был, как думала раньше Настя, а трагическая смерть. Вот почему ему нужны были деньги:
     Елена не умела строить отношений с мужчинами иначе, как по отработанной схеме. Как только ее стало что-то не устраивать в том, как Нестеров к ней относится, она прибегла к испытанному оружию - намекам на сексуальную несостоятельность. Наверное, его, в отличие от своих предыдущих спонсоров, она все-таки любила, потому что ничего такого, что она привыкла получать от своих любовников, он ей предложить не мог. Да, он тратил на нее деньги, но это были совсем не те деньги, которые Елена получала раньше. Значит, тут была не корысть, а настоящее чувство. Разумеется, только в той мере, в какой Елена Щеткина вообще была способна на чувства по отношению к мужчине. Любовь любовью, но мужчины существуют для того, чтобы женщины их использовали, это она с молоком матери впитала и накрепко усвоила.
     - Вы что-нибудь знаете об этой женщине? - спросила она Светлану.
     Нестерова снова взяла в руки фотографии и яростно теребила их, словно не могла решить, порвать их наконец и перестать вспоминать о любовнице покойного мужа или же положить назад.
     - Почти ничего. Только имя, мне девочки из редакции сказали, они же все слышат и все про всех знают, кто кому звонит, кто с кем ушел, кто с кем пришел, кто куда уехал. Они принесли вещи Игоря, я стала смотреть, увидела фотографии и спросила, кто это. Они и сказали.
     И еще сказали, что она живет где-то в районе метро "Проспект Вернадского", потому что слышали много раз, как Игорь договаривался с ней встретиться у метро. Больше ничего не знаю. Николай тоже спрашивал о ней.
     Это уж само собой. Если материалов нет у жены, то они могут оказаться у любовницы, и ее надо непременно найти.
     Стоп! Николай ее нашел. И что сделал? Познакомился? Пытался завязать отношения? Может быть, но вряд ли у него что-то получилось: Елена вышла замуж, ждала ребенка, рисковать отношениями с мужем в тот момент ей было никак нельзя. И что он сделал, когда знакомство и сближение не состоялось? Он начал искать возможность проникнуть в квартиру Елены, чтобы поискать материалы. Вряд ли она взяла их с собой, когда переезжала к мужу, они для нее никакой ценности не представляют.
     Он следил за квартирой и обнаружил Ниночку Клевцову, приходящую туда с молодым человеком.
     Что происходит дальше? А дальше Ниночка очень удачно теряет ключи. Сама теряет? Или Николай ей помог? Скорее всего помог, но не сам, он же не вор-карманник, у него опыта нет. Нанял кого-нибудь. И отправился искать бумаги и дискеты, оставшиеся от Нестерова.
     И надо же, какая незадача! В самый разгар поисков в квартиру является Щеткина. Объяснить свое присутствие в квартире Николай никак не может. Остается одно: убрать неожиданного и такого ненужного свидетеля. Впрочем, очень может быть, что в квартире был не сам Николай, а кто-то другой. Тоже нанятый. Но сути это не меняет. Есть результаты экспертизы по кое-каким следам, оставленным в квартире Елены, и когда будет, к кому их примерить, тогда и выяснится достоверно, кто там был, а кто не был.
     А Егор Витальевич Сафронов сидит в камере. Печальный рыцарь, всеми доступными способами защищающий свою любовь от стервы-шантажистки. Несправедливо заподозренный и обвиненный ею, Настей Каменской.
     Черт, как плохо... Как все плохо... Настя носилась с идеей шантажа как с писаной торбой, а она лопнула - осколки во все стороны полетели. То есть шантаж, конечно, был, а вот убийство-то совершено совсем по другим причинам.
     Однако же, судя по тому, что после убийства Щеткиной начались проблемы у писателей, материалы так и не нашлись. У убийцы было достаточно времени, чтобы тщательно обыскать всю квартиру, он до такой степени не торопился, что оставил после себя все в идеальном порядке. А может быть, он и не искал? Елена могла прийти сразу вслед за ним, он еще и искать-то не начал, а после убийства нервы сдали - и он убежал, так и не сделав того, за чем пришел.
     Нет, не похоже. Если бы все было так, он предпринял бы новую попытку обыскать квартиру, и тогда все шло бы по той же схеме, что в деле об убийстве Лаптевой. Какой-нибудь работник следствия или уголовного розыска начал бы проявлять интерес к делу, как это сделал Петя Ильин. Но ничего подобного в деле Щеткиной не было.
     Значит, он все-таки остался в квартире и прошерстил ее. Но ничего не нашел. И тогда в ход пошли супруги Боровенко с заданием выяснить судьбу материалов через писателей. Боровенко были подключены к делу еще раньше, пока Николай выслеживал Лену Щеткину; им поручили, пока суд да дело, собрать сведения о Василии Богуславском. А уж когда у Щеткиной материалов не нашли, тогда началась история с прослушиванием.
     Так где же, в конце концов, эти материалы? Совершенно очевидно, что у кого-то из соавторов, коль эти материалы появляются в их книгах. Но у кого? И как они к нему попали?
     - Скажите, Светлана, Николай смотрел бумаги вашего мужа? Дискеты? Вообще интересовался его вещами?
     Вопрос был сформулирован неаккуратно, но Настя слишком увлеклась умопостроениями, чтобы тщательно следить за формулировками. Если Николай - ее сотрудник, то почему она не знает, что он тут делал и чем интересовался? Однако Светлана, погрузившись в переживания, похоже, не заметила этой ошибки.
     - Да, он просил показать материалы, которые остались, сказал, что если Игоря убили, то, возможно, из-за этих материалов.
     - Что-нибудь показалось ему интересным? Привлекло внимание?
     - Нет, - Нестерова отрицательно покачала головой. - Мы с ним вместе все перебрали, и он сказал, что здесь ничего нет.
     - А раньше вы эти материалы смотрели? Я имею в виду - в тот момент, когда вам их принесли из редакции?
     - Знаете, мне не до того было... Я попала в больницу, меня даже на похороны не отпустили, а когда вышла - принесли его вещи... Я стала просматривать, что они принесли, наткнулась на фотографии, девчонки сказали мне про Щеткину.., мне так противно стало, и стыдно, и горько... На какое-то время я оставила все как есть, вот как принесли в коробках, так они и стояли в комнате, я не могла к ним прикоснуться. Потом, конечно, пришла в себя немного и разобрала их. Спасибо Ольге, она мне помогла. Одна бы я не решилась, с духом не собралась.
     - Кто такая Ольга?
     - Не знаю, - Нестерова пожала плечами.
     - То есть как - не знаете?
     - А вот так. Случайная знакомая.
     - И где вы с ней случайно познакомились?
     - В очереди к врачу, в женской консультации. После того, что случилось.., ну, с ребенком.., мне нужно было несколько раз показаться врачу. Мы сидели рядом, очередь была длинная, ждали долго и разговорились. Я, помню, расплакалась... Сказала, что не могу смириться со смертью Игоря, даже коробки с его вещами не могу разобрать. Она предложила помочь, мы вместе пришли ко мне домой. Вот и все.
     - И больше вы с ней не встречались? Не перезванивались?
     - Нет. Она оставила свой номер телефона, но я его потеряла. Засунула куда-то или выбросила... Он мне не был нужен.
     Ну совсем отлично. Кто такая Ольга? Охотница за материалами, познакомившаяся с вдовой журналиста и нашедшая повод прийти к ней домой? Или действительно случайная сердобольная знакомая? Если действительно случайная и действительно сердобольная, то ее вполне можно найти, для этого надо пойти в женскую консультацию и собрать полный список женщин, посещавших врачей в тот период. Вряд ли Нестерова точно помнит дату, но месяц-то можно установить. Из этого списка выбрать всех дамочек по имени Ольга, отсеять не подходящих по возрасту, остальных отработать. Дело технически несложное, но жутко трудоемкое и требующее времени и скрупулезности. Но зачем это делать?
     Если она действительно случайная знакомая, то материалы Нестерова ей не нужны, и она их не брала. А если она все-таки подсадная, то ни по каким врачебным учетам мы ее не найдем, она в этой консультации не наблюдается.
     - С чем Ольга приходила в консультацию? Наблюдалась как беременная? Или у нее было какое-то заболевание? Не помните?
     - Она не сказала. А я не спросила. Мне не до того было.
     - А Николаю вы про эту Ольгу рассказывали?
     - Да, конечно. Он тоже спрашивал, смотрела ли я материалы раньше.
     Так. Значит, Николай, будь он неладен, тоже мог пойти в своих поисках через женскую консультацию. Нашел ли он Ольгу? Неизвестно. Можно только предполагать, что если нашел, то материалов у нее, судя по всему, нет, если дело дошло до убийства Глафиры Митрофановны.
     Или он не смог ее найти. Не додумался, как это сделать.
     Или додумался, но не сумел осуществить. Тоже возможно...
     Одним словом, надо запускать сыщиков к врачам-гинекологам. Шансы на успех мизерные, потому что есть три варианта: либо Ольга случайно обнаружила материалы и потихоньку их изъяла (бог ее ведает, за какой надобностью), либо она ничего не брала и материалов у Нестеровой не было с самого начала, либо она взяла материалы, потому что целенаправленно пришла за ними.
     Во втором случае тратить время на поиски этой женщины через консультацию бессмысленно, в третьем - бесполезно. Проворачивать такую работу при вероятности успеха в тридцать три процента? Сомнительно.
     Но есть одно обстоятельство: если Николай пытался ее найти, то в консультации оставил свой след. Он там был, он что-то говорил, что-то объяснял, может быть, показывал какие-то документы. Одним словом, его там помнят, ведь это все было совсем недавно. В таком деле любая зацепка пригодится, пусть не для раскрытия, так для доказывания вины или даже просто как лишний козырь при допросе. Если, конечно, будет кого допрашивать.
     - Светлана, припомните точно, когда Николай был у вас?
     - А разве вы сами не знаете?
     Спохватилась. Ладно, отступать некуда, невозможно задавать вопросы о Николае до бесконечности, делая вид, что все про него знаешь. Придется сказать правду.
     - Нет, я не знаю. Дело в том, что он у нас не работает. Я ввела вас в заблуждение, вы уж меня простите. Николай - преступник, который охотится за материалами вашего мужа.
     Нестерова отвернулась к окну, спина ее закаменела.
     - Так я и знала... Слишком уж все было хорошо...
     Значит, сыщик-любовник. Сволочь. Ладно бы еще с легкомысленной девицей такое проделывать, но со вдовой... Убить за это мало.
     - В сентябре. Он в первый раз пришел в сентябре, пятого числа.
     - А в последний?
     - Двадцать первого. Это было в воскресенье. Он сказал, что у него выдалось свободное от работы воскресенье, а это бывает так редко... Уходите, пожалуйста. Я уже все вам рассказала. Больше я все равно ничего не знаю.
     С Нестеровой он закончил двадцать первого сентября. А Щеткину убили почти через месяц, восемнадцатого октября. Времени достаточно, чтобы и Ольгу поискать, и Щеткину найти. Да, надо отдать должное Николаю и его заказчику Погодину, все традиционные методы они исчерпали. Потому и начали действовать через Боровенко.
     А когда не вышло, придумали хитрую комбинацию с милицией.
     Что еще они придумают? Что-нибудь еще более страшное и циничное, нежели убийство ни в чем не повинной Глафиры Лаптевой? Надо как можно скорее найти материалы и прекратить этот театр абсурда.

***

     - Вот, любуйся, - Короткой бросил на Настин стол пачку фотографий. - Первые поступления. Наш Петюня ведет активную жизнь. Преступления бы он так активно раскрывал - цены б ему не было.
     Фотографии прилагались к отчету о первом дне работы оперативников из управления собственной безопасности. Девушки, женщины, молодые мужчины, мужчины постарше... Есть ли среди них Николай?
     - Давай отложим вот эту, - Настя взяла одну фотографию, подумала немного, - и вот эту. Вроде подходят по возрасту. Как ты считаешь?
     - Подходят, - согласился Коротков. - Только кому их предъявлять? Боровенко его все равно фиг опознают, они его практически не помнят. Они так нервничали и так боялись этого Николая, что опасались лишний раз глаза поднять и в лицо ему посмотреть.
     - Есть кому, не волнуйся. Его опознает вдова Нестерова. А если повезет, то и еще одна свидетельница. Николай у нее, кажется, ключи спер.
     - Какие еще ключи? - нахмурился Короткой. - И при чем тут вдова Нестерова?
     Настя не виделась с Коротковым со вчерашнего вечера - почти сутки, и он еще ничего не знал о том, что ей удалось сделать.
     - Ну ты, мать, наворотила, - восхищенно присвистнул он, выслушав Настин рассказ. - У тебя что, пропеллер в одном месте? Как ты за один день столько успела?
     - Сама не знаю, - искренне призналась она. - И кстати, в женской консультации он тоже побывал, не дурак, видать, так что его и там опознают. Если, конечно, у него нет помощников и он всюду ходил сам. Мужчина, приходивший в женскую консультацию, побоялся прикрываться милицейской легендой, там тетки не такие доверчивые, как Светлана Нестерова, и он им напел про любовь с первого взгляда к дамочке по имени Ольга, которую он там видел. Слезно умолял помочь. Ну, его, конечно, оттуда погнали, но запомнили хорошо. Как ты думаешь, Юрик, эти две фотографии уже можно предъявлять, или подождем, пока побольше фигурантов наберется?
     Он почесал висок, потом всей пятерней поскреб затылок.
     - Я бы предъявил. А чего тянуть-то? Надо к нему с двух сторон подбираться, со стороны материалов и со стороны следов, которые он своими действиями оставил. Посмотрим, где быстрее выйдет. Кстати, насчет материалов... Ты выяснила, у кого они?
     - Пока нет.
     - Почему? В чем проблема?
     - Юра, если бы это было так просто...
     - Не вижу ничего сложного, - сердито сказал Коротков. - Приходишь к писателям и спрашиваешь, кто из них пользуется материалами журналиста Нестерова.
     Потом спрашиваешь, как они к нему попали. Тебе что, спросить трудно?
     - Спросить не трудно, ответ получить трудно. Ты что же, думаешь, они так и кинутся тебе признаваться?
     Знаменитые писатели, мастера интриги - и вдруг признаются, что часть сюжетов у них ворованная. Размечтался! И не просто ворованная, а украденная у покойника. Это знаешь как называется? Мародерство! Они будут делать круглые глаза и отвечать, что не понимают, о чем речь. Фамилии в книжках выдуманные, названия городов тоже, а то, что ситуации похожие, так похожих ситуаций в жизни пруд пруди, любую книжку открой - и обязательно то, что там написано, когда-нибудь где-нибудь с кем-нибудь происходило. И никогда в жизни ты ничего не докажешь, если у тебя в руках улик не будет. Фактов.
     Свидетельских показаний.
     - Думаешь, эти писатели такие.., м-м-м.., тонкие натуры?
     В его словах звучало сомнение. Похоже, он считал, что люди, зарабатывающие большие деньги, тонкими натурами быть не могут по определению.
     Она не успела ответить, потому что распахнулась дверь и в кабинет влетел взъерошенный Сережа Зарубин.
     - О, на ловца и зверь! - радостно встретил его Коротков. - Мы тут с Аськой совещание проводим насчет того, надо или не надо спрашивать у писателей напрямик насчет материалов Нестерова. Я лично считаю, что надо пойти и спросить, а лучше даже вызвать сюда, а Пална считает, что пока рано, что, пока у нас нет твердых доказательс