дет,  а  не  ко  мне.  Жене  было
совершенно неинтересно, что скажет отцу человек из милиции, Сергей  Кузьмич.
Она не чувствовала за собой никакой вины, она действительно не  знает  этого
юношу, который пишет ей письма. Так что никакие разоблачения ей не угрожают.
   - Евгения, Сергей Кузьмич специально просил, чтобы ты была дома.
   - Зачем?
   Неприятное  предчувствие  шевельнулось   в   ней,   хотя   она   искренне
недоумевала, зачем понадобилась этому милиционеру. Нет, ничего  плохого  она
не сделала, единственное, в чем можно ее упрекнуть,  так  это  в  том,  что,
оставаясь без отцовского надзора, она нарушала  его  приказания,  касающиеся
внешнего вида. Распускала волосы, делала яркий  макияж,  снимала  носочки  и
строгие пиджаки. Но весь этот балаган с переодеваниями интересен  только  ее
тюремщику-папочке, ни один здравомыслящий человек этому  значения  придавать
не станет. Да и как Сергей Кузьмич может об этом узнать?  Никак.  Так  зачем
ему нужно, чтобы она, Женя, была дома, когда он придет?
   - Вот когда он придет, тогда и узнаешь, зачем, -  ответил  отец.  -  Тебе
есть чем заняться. Возьми учебник и подготовься  к  завтрашним  занятиям  по
немецкому.
   - Я уже вчера подготовилась, и все упражнения написала, и текст выучила.
   -  Напиши  еще  раз.  Повторение  никогда  не  повредит,  материал  лучше
усваивается. Ты должна стремиться не к тому, чтобы просто выполнить задание,
а к тому, чтобы получить настоящие знания и навыки.  Неужели  я  должен  без
конца повторять это?
   Женя ушла в свою комнату, схватила учебник и  с  силой  швырнула  его  на
диван. "Я больше не могу! - в отчаянии подумала она. - Сколько же это  будет
продолжаться? Если бы кто-нибудь захотел на мне жениться, я бы  вышла  замуж
за первого встречного, только бы меня увели из этого дома, только бы  больше
не жить с ним. Хотя он и не позволит мне выйти замуж за первого  встречного.
Я ведь даже познакомиться ни с кем не могу,  он  надзирает  за  каждым  моим
шагом. Господи, где взять силы, чтобы это вытерпеть?"
   Она добросовестно выполнила пять упражнений  на  грамматику  и  составила
второй вариант рассказа на тему "История строительства  Кельнского  собора".
Собственно, составить-то нужно было только один вариант, но она уже  сделала
это вчера. Что ж, навыки так навыки, все равно  в  кино  ее  не  пустили,  а
просто сидеть в своей  комнате  и  читать  -  опасно,  отец  имеет  приятное
обыкновение периодически заходить и проверять, чем она занимается. И если он
велел заниматься немецким, то отступать от выполнения указаний - себе дороже
выйдет. Во всем этом есть только  один  плюс:  после  окончания  курсов  она
действительно будет свободно владеть  языком.  Тогда  отец,  как  и  обещал,
начнет  привлекать  ее  в  качестве  переводчика  на  переговорах,  а  когда
приезжают иностранные партнеры, то с ними  и  в  рестораны  ходить  надо,  и
культурную программу им обеспечивать. Хоть какое-то разнообразие наступит  в
ее унылой серой жизни. А может быть, отец и  в  деловые  поездки  начнет  ее
брать, у него много партнеров по бизнесу в Германии,  Швейцарии  и  Австрии,
где говорят по-немецки.
   Приступ злости на отца прошел довольно  быстро,  и  уже  через  некоторое
время Женя с таким удовольствием корпела над учебником и словарями, что даже
не услышала звонка в дверь. Очнулась она только тогда, когда отец заглянул к
ней и сказал:
   - Евгения, к нам пришли.
   Женя вскочила и бросила испуганный взгляд в зеркало, висевшее  на  стене.
Волосы заплетены в косу, чистое, без  макияжа,  лицо,  мешковатые  брюки  от
спортивного костюма, старая застиранная футболка. Боже мой, идиотка! Как  же
она не подумала об этом? Ведь Сергей Кузьмич видел ее совсем в другом  виде,
с другой прической, с накрашенными глазами. И что он увидит сейчас?  Кошмар!
Увидит, рот откроет от изумления, а потом начнет вслух удивляться, насколько
по-другому она выглядит. Отец обязательно прицепится, потребует  объяснений,
станет орать на нее в присутствии постороннего милиционера... Стыдобища. Как
будто ей пять лет. Когда же он поймет, что она взрослая и что с  ней  нельзя
так обращаться? Что же делать?
   - Евгения!
   В голосе отца Женя уловила закипающее раздражение.
   - Мы долго будем тебя ждать?
   Она вышла из своей комнаты и прошла в гостиную. Отец, Сергей Кузьмич и...
Говорят, что иногда земля уходит из-под ног. А иногда небо обрушивается. Еще
говорят, что сердце  обрывается.  Но  все  эти  катаклизмы  показались  Жене
Рубцовой сущей ерундой по сравнению с шоком,  который  она  испытала.  Кроме
отца и Сергея Кузьмича, в комнате находился еще  один  человек.  Ее  ожившая
мечта. Тот Прекрасный принц, который снился ей еще  с  тех  пор,  когда  она
читала детские сказки. Она никогда не думала,  что  на  свете  бывают  такие
красивые мужчины. А  она  стоит  перед  ним  в  нелепых  спортивных  брюках,
ядовито-зеленых с дурацкими синими полосами, в старой вылинявшей футболке  и
с детской косичкой. Никогда теперь этот  Принц  не  сможет  воспринимать  ее
всерьез.  Судьба  дала  ей  единственный  шанс,  а  она  так  бездарно   его
проворонила. Впрочем, ее вины тут нет, даже  если  бы  она  захотела  хорошо
выглядеть, она все равно не смогла бы этого сделать, когда  отец  дома.  Это
он, он во всем виноват, он разрушил всю ее жизнь!
   - Евгения, познакомься, это Игорь Валентинович, он  служит  в  Московском
уголовном розыске.
   При чем тут уголовный розыск? Хотя какое это имеет значение... Игорь. Его
зовут Игорем. Какое прекрасное имя. Игорь Валентинович...
   Она послушно села в кресло и приготовилась  слушать.  Но  уже  через  две
минуты поняла, что не может сосредоточиться на том, о чем рассказывает  отцу
Сергей  Кузьмич.  Каждой  клеточкой  своего  тела  она  ощущала  Игоря,  его
присутствие в комнате, его дыхание, даже биение  его  сердца.  Женя  боялась
открыто смотреть на него, но все равно видела каждую черточку его лица, даже
когда глаза ее были устремлены совсем  в  другую  сторону.  Какая-то  певица
Светлана... какая-то группа "Би-Би-Си"... Черный парик... длинные  волосы...
Что он говорит? Какое это имеет к ней отношение?
   - Ты слышишь, Евгения?
   Строгий голос отца вывел ее из мутного оцепенения.
   - Да, папа, слышу, - с привычной покорностью откликнулась она.
   - Твой поклонник обознался, принял  тебя  совсем  за  другую  девушку.  И
письма эти он писал не тебе, а ей. Однако я хотел бы понимать, как  это  все
могло случиться.
   Только теперь Женя  заметила,  что  отец  держит  в  руках  фотографию  и
внимательно ее рассматривает.
   - Согласитесь, Сергей Кузьмич, у девушки на этой  фотографии  нет  ничего
общего с моей дочерью. Определенное сходство, безусловно,  есть.  но  не  до
такой степени, чтобы обознаться и перепутать их. Ваш рассказ меня не убедил.
   Женя почувствовала, как  запылали  щеки.  Вот  сейчас  все  и  откроется.
Скандал неминуем. Да сам скандал не страшен, она к ним уже  притерпелась  за
много лет. Страшно, что все это произойдет в присутствии Игоря.
   - Ваша дочь сегодня выглядит совсем не так, как в нашу первую встречу,  -
с улыбкой возразил Сергей Кузьмич. - Когда я  увидел  Женю  впервые,  я  был
поражен ее сходством с Медведевой. Женя, у вас тогда были распущенные волосы
и сильно накрашенные глаза. Неужели ваш отец никогда не видел  вас  в  таком
виде?
   Все. это конец. Теперь ее уже ничто не спасет. Она сидела как истукан,  с
прямой спиной и судорожно сведенными лопатками, и смотрела в окно. Ей  вдруг
все стало безразлично. Ничего уже не исправить. Нет никакого тайного  друга,
который любит ее и готов прийти на помощь. Это ошибка, он влюблен вовсе не в
нее. А что же есть? Что осталось? Отец, который  теперь  совсем  озвереет  и
начнет контролировать не просто каждый ее шаг, но каждый вздох. Уничтоженная
надежда на то. что она не одинока. Растоптанное женское самолюбие. И  больше
ничего.
   - Женя, я могу попросить вас переодеться, распустить волосы и накраситься
так, как вы это делали, когда я приходил к вам? -  вежливо  попросил  Сергей
Кузьмин.
   - Зачем? - едва слышно спросила она.
   Ей казалось, что она уже никогда не сможет встать с этого кресла.  Полный
ярости взгляд отца буквально полоснул ее по лицу,  обжег  глаза.  Женя  даже
зажмурилась от боли.
   - Евгения, пойди и сделай так, как просит Сергей Кузьмич, - приказал он.
   - Об остальном мы поговорим с тобой позже.
   Женя не помнила, как дошла до своей комнаты. Только оставшись  одна,  она
обрела способность понимать происходящее. Но не очень отчетливо. Она достала
из шкафа узкие  джинсы  и  сильно  обтягивающую  майку.  Распустила  волосы.
Вытащила из глубины шкафа тщательно  спрятанный  набор  косметики  и  начала
краситься. Веки, ресницы, губы. Наложить тени так, чтобы  темно-серые  глаза
отливали синевой. Румянами  подчеркнуть  овал  лица.  Комбинацией  темной  и
светлой пудры сделать нос немного тоньше. Вот и все. И пусть отец видит это.
Может быть, хотя бы сейчас он поймет, что она - взрослая красивая девушка, а
не гадкий утенок десяти лет от роду. Если нельзя  предотвратить  катастрофу,
то нужно постараться извлечь из нее хоть  какую-то  пользу.  И  хорошо,  что
Игорь увидит ее такой. Может быть, не все еще потеряно.
   Придирчиво оглядев себя в зеркале. Женя быстро перекрестилась и вернулась
в гостиную. Войдя, она молча остановилась посреди комнаты, в упор  глядя  на
Игоря. Некоторое время в комнате царило молчание.
   - Ну что ж, - наконец раздался  голос  отца,  -  в  это  можно  поверить.
Сходство и в самом деле поразительное. А  теперь,  Евгения,  с  тобой  хочет
поговорить Игорь Валентинович. Ты должна помочь ему  и  его  коллегам  найти
убийцу.
   Убийцу? Какого еще убийцу? Ах да, этот человек, который писал ей  письма,
думая, что она - певица, он же кого-то там убивал, кажется. Он убивал...  Он
так сильно любит эту певицу. что убивает за одно плохое слово,  сказанное  в
ее адрес. Счастливая! Ей повезло, что кто-то так  сильно  любит  ее.  А  ее,
Женю, оказывается, никто не любит. А она так надеялась...
   - Хорошо, Игорь Валентинович, -  произнесла  она  неожиданно  спокойно  и
уверенно. - Если хотите, мы можем пройти в другую комнату и поговорить.
   * * *
   Жена Игоря Лесникова Алиса встретила гостей настороженно.
   - С Игорем все в порядке? - первым делом спросила она.
   - Да-да, не беспокойтесь, - торопливо ответил Коротков. - С ним ничего не
случилось, он сейчас на задании. Я хочу сказать, - тут же поправился  он,  -
что по службе у  него  все  в  порядке.  Но  вообще-то  он  в  очень  плохом
состоянии, мы, собственно, именно поэтому и пришли к вам.
   Алиса усмехнулась и изящным жестом поправила прическу.
   - Юра, ты, кажется, забыл, что мы еще два года назад перешли на "ты".  На
дне рождения Игоря ты сам потребовал, чтобы с тобой  выпили  на  брудершафт.
Помнишь?
   - Но с тех пор мы не виделись, и я подумал, что...
   - Короче, - резко прервала его Алиса. - В чем  дело?  Вас  Игорь  прислал
меня уговаривать? Это бесполезно, так  что  не  тратьте  понапрасну  силы  и
время. Все уже решено. Мы разводимся. Заявление подано, через три недели все
будет кончено.
   - Алиса, ты уверена, что хочешь этого?  -  осторожно  спросила  Настя.  -
Может быть, ты приняла решение под влиянием каких-то обстоятельств,  эмоций,
а теперь просто не можешь отступиться?  Может  быть,  тебе  показалось,  что
Игорь нечестен с тобой? Давай поговорим об этом. Ты понимаешь, у нас  работа
такая...
   - Я все знаю про вашу работу, - устало сказала Алиса.  -  Не  забывай,  я
прожила с Игорем десять лет. И дело совсем не в том, что он нечестен.
   - А в чем? - задал вопрос Коротков.
   - В том, что я больше не хочу с ним жить. Просто не хочу, вот и все.
   - Но почему? - настойчиво спросил Юра. - Что он такого сделал? Алиса,  ты
пойми, это не праздное любопытство. Игорь - наш товарищ, наш коллега.  И  мы
не можем тупо смотреть на то, как он страдает. Если можно как-то ему помочь,
то мы хотели бы это сделать. Ты хоть сама-то понимаешь, что он страдает?
   * * *
   Понимает ли она? Конечно. Но разве она сама  не  страдала  все  последние
годы, живя рядом с человеком, которому нужна только  как  любовница  и  мать
своего ребенка? Она не обязана отчитываться перед Юрой и Настей, кто они ей?
Никто, просто коллеги мужа (бывшего  мужа,  между  прочим)  по  работе.  Но,
наверное, неприлично взять и  выставить  их  за  дверь,  они  ведь  искренне
переживают за Игоря, время в свой  выходной  день  потратили,  чтобы  к  ней
приехать. Алиса была на сто процентов уверена, что  приехали  они  сами,  по
своей инициативе, а не по просьбе Игоря. Она  слишком  хорошо  знала  своего
мужа, чтобы поверить, что он мог с кем-то поделиться  своими  переживаниями.
Он даже с ней не делился. Собственно, это и было  тем  главным,  из-за  чего
Алиса не хотела больше с ним жить.
   Сначала все было чудесно. Красавец, умница, он так красиво ухаживал,  был
так безоглядно влюблен в нее, что Алисе казалось: лучшего мужа трудно найти.
Он так радовался, когда она забеременела, и был так счастлив, когда родилась
дочка! Каждую свободную минуту Игорь проводил рядом с малышкой,  обожал  ее.
Но с годами Алиса вдруг поняла, что, в сущности, ничего не знает о человеке,
за которого вышла замуж и от которого родила дочь. Пока  Юлька  была  совсем
крохой, все разговоры крутились только вокруг нее: как поела, сколько спала,
от чего плакала. Они с упоением обсуждали ее первые неуклюжие шаги и  первые
искаженные до неузнаваемости слова, ее успехи в познании мира и в  осознании
себя в этом мире. До тех пор, пока Юлька  не  пошла  в  детский  сад,  Алиса
сидела дома,  и  когда  Игорь  возвращался  с  работы,  обрушивала  на  него
подробный рассказ о прожитом девочкой дне. С трех лет дочку отдали в сад,  и
уже через некоторое время Алиса ясно увидела, что  Игорю  не  о  чем  с  ней
разговаривать. Он приходил поздно, Юлька в  это  время  уже  спала.  В  семь
вечера Алиса забирала ее из садика, в девять уже укладывала спать. Отчета об
этих двух часах  хватало  ровно  на  то  время,  которое  необходимо,  чтобы
разогреть и подать  ужин.  Сам  ужин  и  все  остальное  время  проходили  в
молчании. Игорь ничего не рассказывал о своей работе, но это и  понятно,  не
такая работа в уголовном розыске, чтобы трепаться о ней на  семейной  кухне.
Но все равно Алиса понимала, что есть  вещи,  которыми  мужчины  обязательно
делятся с женщинами, если считают этих  женщин  близкими  и  небезразличными
себе людьми. Однако Игорь не говорил вообще ничего, ни единого слова. И  что
самое обидное, он  совсем  не  интересовался  жизнью  самой  Алисы,  которая
работала в престижном Доме моделей. Она  возвращалась  домой,  переполненная
желанием рассказать мужу  о  проблемах,  успехах  и  неудачах,  об  интригах
завистников и о похвале самого Славы  Зайцева,  об  овациях,  которыми  были
встречены разработанные ею модели на вчерашнем показе,  и  о  разочаровании,
что никто не обратил внимания на ту изюминку, которую  она  вложила  в  свою
последнюю работу. Она начинала  рассказывать  и  видела,  что  Игорь  ее  не
слышит. Он думает о чем-то  своем,  мысли  его  далеко,  и  ему  совсем  нет
никакого дела до жизни жены, до ее интересов и ее карьеры.
   - Я же тебя люблю,  -  недоумевающе  отвечал  Игорь  на  все  ее  попытки
объяснить ему, что ей хочется внимания к себе.
   Он действительно  любил  ее  и  доказывал  это  в  постели  ежедневно  на
протяжении всех десяти лет. Как женщина она была ему  интересна,  и  интерес
этот с годами не только не пропал, но даже обострился. Но ей,  Алисе,  вовсе
не нужен был такой безудержный секс.  Низкотемпераментная  от  природы,  она
больше  всего  ценила  дружеское  общение  и  готова  была  в  любой  момент
отказаться от постели взамен  возможности  поговорить.  А  Игорь  с  ней  не
разговаривал. Он читал газеты, смотрел телевизор или просто думал  о  своем,
уставившись глазами в стену.
   Теперь Юлька уже школьница, ей девять лет, и даже о  дочери  рассказывать
стало особо нечего. Принесла две пятерки и четверку, здорова,  на  следующей
неделе родительское собрание. Вот и все. Зачем Алисе такая  семейная  жизнь?
Зачем ей стирать рубашки и готовить обеды для мужчины, который видит  в  ней
только красивое тело и не замечает больше ничего? Это унизительно  для  нее,
ведь она - человек, личность, а не пустое место. Ей холодно  в  этой  семье,
холодно и одиноко. Она больше не хочет жить с Игорем, в этом нет смысла.
   * * *
   - Ты уходишь к кому-то или просто уходишь? - обтекаемо спросил Коротков.
   - У меня никого нет. Пока я замужем, я не считаю возможным заводить шашни
на стороне, если ты именно это имеешь в виду. Но я уверена, что, когда стану
свободной, я эту проблему решу.
   Алиса  помолчала,  разглядывая  свои  руки,   и   Настя   заметила,   что
обручального кольца на пальце уже нет.
   - Ребята, вы не вините Игоря, он ни в чем не  виноват.  Он  такой,  какой
есть, и любит меня, как  умеет.  По-другому  он  любить  не  может,  он  так
устроен. Но мне-то, - она подняла на Настю глаза, полные тоски, - мне  такая
любовь не нужна. Я теперь поняла свою ошибку.
   - Какую?
   - Мне нужно было выходить замуж за человека из  своего  профессионального
круга, тогда ему интересно было бы то же самое, что и мне. Наверное, я такой
человек,  которому  необходимо  все  рассказывать,  всем  делиться,   искать
понимания. Я не могу держать в себе свои мысли  и  эмоции,  мне  обязательно
нужно их выплескивать, обсуждать, пережевывать. А  Игорь  совсем  другой.  У
него вообще нет потребности ни с кем делиться,  никого  выслушивать,  он  не
умеет сочувствовать и сопереживать, он живет сам  в  себе  и  не  испытывает
нужды в общении, а моя болтовня его только раздражает. Мы  принципиально  не
можем быть вместе, потому что устроены так, что противопоказаны друг  другу.
Но разве в двадцать лет в этом разберешься! В двадцать лет мне казалось, что
мы  будем  жить  долго  и  счастливо,  в  двадцать  пять  я  начала  в  этом
сомневаться, а в тридцать я уже уверена в том, что рядом друг  с  другом  мы
будем только мучиться.
   - Ты будешь мучиться, - тоном обвинителя  уточнил  Коротков.  -  А  Игорю
рядом с тобой очень хорошо, ты же сама не сомневаешься в том,  что  он  тебя
любит. Ты приняла решение, которое на благо только одной тебе. А  Игорю  оно
во вред.
   Алиса резко поднялась и отошла от стола, за которым  они  сидели  втроем.
Прислонившись спиной к подоконнику, она холодно посмотрела на Короткова.
   - В этой ситуации нет решения, которое было бы на благо нам обоим. Кто-то
из нас двоих  должен  страдать,  или  я,  оставаясь  с  Игорем,  или  Игорь,
оставшись без меня. Ты можешь  предложить  третий  вариант?  Разумеется,  ты
предпочел бы, чтобы страдала именно я, а  твой  любимый  друг  Игорь  жил  в
довольстве и неге. А ты, Настя, что предпочитаешь?
   - Не сердись, Алиса, - тихо сказала Настя. - У каждого из нас свой взгляд
на ситуацию, и поскольку мы все очень разные, то  и  мнения  у  нас  разные.
Делай так, как считаешь нужным, только не жди, что все будут тебя  одобрять.
Человек - не золотой червонец, его поступки не могут нравиться всем  подряд.
Обязательно найдутся люди, которые  останутся  им  недовольны  и  будут  его
осуждать. У тебя своя правда, у Игоря - своя. Я все понимаю. Значит,  ничего
исправить нельзя?
   Алиса молча покачала головой.
   - Ну что ж, извини. - Настя встала, сняла со  спинки  стула  свою  сумку,
накинула ремень на плечо. - Не обижайся на нас за то,  что  пришли.  Знаешь,
очень часто бывает, что жены уходят от  сыщиков,  потому  что  перестают  им
верить. Им кажется, что мужья их обманывают. И мы подумали, что, может быть,
ты тоже... из-за этого. В общем, извини.
   Они с Коротковым уже подошли к двери, когда Алиса вдруг спросила:
   - Вы скажете Игорю, что приходили ко мне? Настя с Юрием перегляну