над душой и дашь поговорить о том, что тебе слышать
не полагается". После этого можно быть уверенным в том, что Андрей спать
не ляжет, а будет находиться в полной готовности подслушивать.
   - Позвони мне сам, - предложила она. - Минут через сорок, но не  поз-
же, а то я усну. Сможешь?
   - Да. Спасибо. До завтра.
   Настя положила трубку. "До завтра"! Ничего себе. Неужели с помощником
что-то не так? Это уже становится даже интересным.
   А вдруг Соловьев заметил в поведении своего помощника какие-то стран-
ности, которые позволят привязать наконец  угнанную  голубую  "Волгу"  к
обитателям "Мечты"?
   Наконец ему удалось задремать. Весь вечер его тревожили две вещи: ар-
хив и Марина. Но Марина объявилась, правда, не приехала, но позвонила  и
извинилась. Оказалось, у нее сел аккумулятор на довольно  пустынном  от-
резке шоссе на обратном пути из Истры, куда она ездила  по  вызову  вла-
дельца компьютера. Понятно, что позвонить ей было неоткуда, а доброжела-
тельный водитель, остановившийся, чтобы ей помочь, подвернулся далеко не
сразу. После разговора с Анастасией Соловьеву стало спокойнее, она  обе-
щала проконсультироваться со знакомыми в милиции и в субботу приехать.
   Его разбудил звук шагов. Опять Андрей полуночничает, не спит,  бродит
по дому. Соловьев прислушался. Нет, это шаги не Андрея. Нет... Снова ему
что-то мерещится. Нервы никуда  не  годятся,  собственной  тени  боится.
Нельзя так.
   Он повернулся на бок и натянул одеяло на голову. Нет никаких  звуков,
ему все это кажется. Надо взять себя в руки и уснуть.
   Внезапно он откинул одеяло и приподнялся в постели. Ему  не  кажется.
Звуки доносятся из его кабинета. Совершенно точно. А он  так  беспомощен
со своими обездвиженными ногами! Кто же это? Андрей? Или в  доме  кто-то
посторонний? Если Андрей, то это можно по крайней  мере  проверить.  Со-
ловьев протянул руку и нащупал кнопку вызова помощника. Если сейчас пос-
лышатся шаги по пандусу, значит, в кабинете кто-то чужой.
   Да, так и есть, сверху послышались шаги. Сейчас все разъяснится, сей-
час Андрей заглянет в кабинет, и выяснится раз и навсегда, что там нико-
го нет, что все это - плод больного воображения  и  напряженных  нервов.
Тем более что звуки из кабинета больше не доносятся.  Скорее  всего  там
никого нет и не было. Конечно, неудобно выглядеть перед помощником испу-
ганным истериком, но пора уже покончить с этими одолевающими его по  но-
чам страхами. Пять минут позора - зато спокойный сон.
   - Иду, Владимир Александрович! - раздался голос Андрея.
   Дверь в спальню распахнулась, молодой человек, как и в  прошлый  раз,
стоял босиком и в одних шортах.
   - Принесите мне из кабинета рукопись, - произнес Соловьев едва  слыш-
но. - Не спится что-то, попробую поработать.
   - Распечатку? - уточнил Андрей, тоже переходя на полушепот.
   - Нет, оригинал, японский текст.
   Андрей вышел, прикрыв за собой дверь. Вот сейчас,  подумал  Соловьев,
сейчас из кабинета раздастся шум и грохот,  может  быть,  голоса...  Или
Андрей вернется и скажет, что в кабинете беспорядок, дверца сейфа откры-
та.
   Но все было тихо. Щелкнул выключатель - Андрей зажег свет в кабинете.
Шаги. Снова щелчок - свет погашен. Скрип двери.
   - Вот, пожалуйста. Помочь вам сесть?
   - Да, будьте добры.
   Помощник ловко приподнял Соловьева, подсунул ему под  спину  подушки,
подал папку с держателем-зажимом для страниц.
   - Еще что-нибудь, Владимир Александрович?
   - Нет, больше ничего. Идите отдыхать, Андрей. Извините, что разбудил.
   - Ну что вы, - улыбнулся помощник, - это же моя работа.
   Оставшись один, Соловьев постарался заставить себя читать текст. Пос-
ле только что пережитого испуга он все равно не смог бы заснуть. Что  же
такое с ним творится? В кабинете никого не было, ему почудилось.  Андрей
спокойно вошел туда, взял рукопись и вышел. Значит, там  было  пусто.  А
если там все-таки кто-то был? Услышал голоса и спрятался. Ведь Андрей не
ожидал, что там кто-то может находиться, поэтому наверняка  по  сторонам
не смотрел. Ночной посетитель мог спрятаться за дверью, за книжным  шка-
фом или, на худой конец, за шторой. Теперь уже Соловьев  ругал  себя  за
то, что постеснялся сказать Андрею о своих страхах. Надо было  предупре-
дить его, что в кабинете может оказаться посторонний. А так - снова  не-
известность.
   В доме царила полная тишина. Соловьев сумел  сосредоточиться  и  про-
честь несколько страниц, машинально отмечая карандашом на полях кажущие-
ся ему неудачными фразы, слишком короткие и отрывочные, которые в  русс-
ком варианте нужно будет объединить в одно связное  предложение.  Прошел
почти час, пока он не почувствовал, что глаза слипаются и теперь,  пожа-
луй, удастся уснуть. Отложив рукопись на прикроватный столик, он опустил
подушки и выключил свет. Но не прошло и десяти минут, как снова послыша-
лись шорохи.
   Он сходит с ума, в этом нет никаких сомнений. У него развилась  мания
преследования. Или что-нибудь в этом роде. У него слуховые галлюцинации.
Ему нужна помощь не милиции, а врача-психиатра.
   Шорохи стали громче. Теперь Соловьеву слышались уже не  только  звуки
из кабинета, но и шаги в гостиной. Нет, это уже  слишком.  Наплевать  на
приличия, надо позвать Андрея и все ему рассказать, пусть осмотрит  дом,
заглянет в каждый угол. С мнимыми страхами можно бороться  только  одним
способом - реальностью.
   Он снова потянулся к кнопке вызова. То, что  произошло  дальше,  было
мгновенным и очень страшным. Быстрые шаги по пандусу, какой-то  непонят-
ный шум... И выстрелы. Три выстрела. Сначала один, потом, после короткой
паузы, еще два. Снова быстрые шаги, на этот раз через гостиную в сторону
выхода. И опять тишина. Полная. Абсолютная.
   На этот раз Соловьев уже не утешал себя тем, что у него галлюцинации.
Если выстрелы ему почудились, сейчас в его спальне  стоял  бы  Андрей  с
вопросом, что еще нужно неуемному хозяину. Но Андрея не было.  С  трудом
преодолевая разлившуюся по всему телу слабость,  Владимир  Александрович
зажег свет и потянулся за костылями. Рывком подняв себя с дивана, он тя-
жело оперся на костыли и потащил непослушное тело к двери. За  эту  ночь
страшные картины так часто возникали в его воспаленном мозгу, что он да-
же почти не удивился тому, что увидел в гостиной. Сделал два шага  назад
в спальню, усадил себя в инвалидное кресло и потянулся к телефону.
   Звонок в милицию отнял последние силы. Положив  трубку,  Соловьев  до
приезда опергруппы так и просидел в своей спальне  неподвижно,  уставив-
шись в окно, за которым чернела непроглядная ночь. Ему было очень страш-
но.
   Телефонный звонок прозвенел почти одновременно с будильником.  Настя,
с трудом выкарабкиваясь из сна, сняла трубку.
   - Просыпайся, подруга, - послышался усталый голос Коли Селуянова.
   - Что случилось? Я разве проспала?
   - Конечно, проспала все самое интересное. У твоего  дружка  Соловьева
ЧП.
   Сон как рукой сняло. Она рывком села на постели.
   - Что с ним?
   - С ним ничего. Жив-здоров. Только напуган сильно. Но это и  немудре-
но.
   - Колька, я тебя когда-нибудь убью. Ты долго будешь меня терзать? Го-
вори быстро, в чем дело.
   - А у него в доме два трупа.
   - Что?!
   - Что слышишь. Два трупа, мужской и женский. Поедешь к нему?
   - Да, конечно... То есть нет, - спохватилась она. - Я же в фирме  ра-
ботаю. Черт, как неудачно вышло. Надо  с  Колобком  посоветоваться.  Чьи
трупы?
   - Мужчину соседи опознали как его помощника. Женщину никто не  знает.
Слушай, у твоего инвалида любовница есть?
   - Есть, кажется. Как выглядит женщина?
   - Маленькая такая, рост меньше ста шестидесяти сантиметров. Очень хо-
рошенькая, но, к сожалению, без документов.
   - Ищите машину, - посоветовала Настя. - Туда пешком люди не  приезжа-
ют. Где-то неподалеку должна быть машина этой женщины. Возле дома нет?
   - Нет, перед домом только машина хозяина. Короче,  Настасья,  у  меня
уже сил нет, я сутки додежуриваю, ты приезжай в темпе на Петровку, я те-
бе всю информацию передам и поеду спать.
   - Подожди, Коленька, подожди минутку, - взмолилась Настя. -  Что  сам
Соловьев говорит? Это он их застрелил?
   - Говорит, нет. Утверждает, что услышал  посторонние  звуки  в  доме,
позвал помощника, который живет на втором этаже,  тот  стал  спускаться,
потом раздались выстрелы. И все.
   - А оружие?
   - Пока не нашли. Так ты едешь или нет?
   - Еду, еду.
   Она вскочила и стала быстро одеваться. Наливая себе кофе, она  хотела
было попросить у Леши машину, но вспомнила, что ему нужно сегодня  ехать
в Жуковский, где находится его институт, на ученый совет. Плохо. Значит,
она не сможет съездить к Соловьеву. А надо бы.
   Настя уже стояла в прихожей и зашнуровывала кроссовки, когда из  ком-
наты послышался голос мужа:
   - Ты уже уходишь?
   - Да, солнышко, убегаю.
   - Что-то ты быстро сегодня собралась.
   Она открыла дверь и заглянула в комнату. Лицо у Алексея  было  совсем
не заспанным, и она поняла, что проснулся он давно. Наверное, еще тогда,
когда Селуянов позвонил.
   - У тебя что-то случилось? - спросил он, внимательно глядя на нее.
   - Не у меня, у Соловьева. Коля звонил, он сегодня дежурил, выезжал на
место.
   - Возьми машину, - неожиданно сказал муж. - Небось  захочешь  к  нему
поехать.
   - А ты как же? Тебе ведь в институт нужно.
   - Позвоню Аграновичу, он меня захватит, не проблема. А обратно приеду
на электричке.
   Настя, с сомнением глянув на свои ноги, обутые в кроссовки,  все-таки
вошла в комнату и присела на край постели. Черт с ним, с паласом,  поду-
мала она. Положив ладонь на лоб Алексея, она наклонилась и ласково поце-
ловала его.
   - У тебя со мной сплошные хлопоты, правда? - тихо спросила она. -  Но
я же не виновата, что у меня работа такая дурная. Одни люди убивают дру-
гих людей, не спрашивая о наших с тобой личных планах. К сожалению, я не
могу на это повлиять. Ну хочешь, я уйду с этой работы? Тебя  раздражает,
что я вечно создаю тебе проблемы?
   - Еще чего, - усмехнулся Алексей. - Пока ты сидишь на своих неконтро-
лируемых трупах, я целый день безраздельно пользуюсь твоей  квартирой  и
компьютером. Вожу сюда женщин и устраиваю пьянки. И вообще веду  свобод-
ный образ жизни. И ты мне тут совершенно не нужна.
   - Ты сердишься, - грустно констатировала Настя. - Поезжай на  машине,
я обойдусь. В конце концов, мне совсем не обязательно ехать к  Соловьеву
именно сегодня. Это можно сделать и завтра. Или вообще не делать.
   - Не выдумывай, - рассердился муж. - Бери машину и не морочь мне  го-
лову. А если тебя угрызения совести мучают,  можешь  завтра  вечером  за
мной приехать в Жуковский. Сегодня после совета я останусь у  родителей,
у нас же защита, а потом наверняка банкет, закончится поздно.
   Настя уехала на работу с тяжелым сердцем, но  очень  скоро  полностью
переключилась на то, о чем ей сообщил Селуянов. В доме  Соловьева  убиты
два человека. Один из них - помощник Андрей Коренев. Женщина, по-видимо-
му, Марина, специалист по компьютерам. Что она делала ночью у Соловьева?
Глупый вопрос. У них роман, это очевидно.  Настя  вспомнила  ревнивый  и
оценивающий взгляд, которым окинула ее Марина в их первую и единственную
встречу. Первое, что приходит в голову: их застрелил сам Соловьев.  Зас-
тукал в недвусмысленной ситуации и рассвирепел. А где же оружие? Спрятал
хорошенько. Или выехал на своем кресле из дома, выбросил пистолет в  ле-
су, благо это совсем рядом, вернулся и позвонил в милицию.
   "Опомнись, Анастасия. Соловьев - убийца? Нельзя сказать, что он  мухи
не обидит, это верно, но он не похож на человека,  способного  на  реши-
тельные действия даже под влиянием сильных эмоций. Он всегда плыл по те-
чению, он не умеет сопротивляться обстоятельствам. И  тогда,  много  лет
назад, он позволил втянуть себя в тягостные и ненужные ему отношения и с
тоской ждал, когда все само собой рассосется. Соловьев и теперь  остался
таким. Он не борец. И если бы застал свою любовницу с помощником, то на-
верняка сказал бы что-нибудь презрительное и обидное и  гордо  удалился.
Может быть, выгнал бы Андрея и расстался с Мариной. Но не более того.  А
этот его вчерашний звонок? Ему кажется, что кто-то посторонний  рылся  в
его архивах. Может, все дело именно в этом?"
   По лестнице на пятый этаж Настя летела, сгорая от нетерпения. Ей  хо-
телось побыстрее услышать от Селуянова все подробности. Но ее ждало  ра-
зочарование. Еще не было десяти часов, суточное дежурство пока не закон-
чилось, и Николай уже выехал на очередной труп.


   Глава 11

   После того, что случилось днем, Оксана пребывала в шоке.  Она  пришла
вместе со своим фотографом пообедать в ресторан, в тот, куда обычно  хо-
дила с Кириллом. Фотограф был славным парнем, и в их совместном обеде не
было ничего особенного, даже легкого флирта, просто они давно уже  рабо-
тали вместе.
   И вдруг она увидела Кирилла. Да не одного, а с женщиной. Сначала  Ок-
сана настолько не приняла ее всерьез, что даже хотела было подойти  поз-
дороваться. Женщина была намного старше и ее самой, и Кирилла,  лет  под
сорок, и совершенно неинтересная. Полная, грудастая, невысокая  -  абсо-
лютная противоположность Оксане. Но уже в следующий момент Оксана  заме-
тила жест, которым Кирилл погладил плечо своей спутницы, и у нее от  не-
годования даже дыхание остановилось. В этом жесте было столько  нежности
и ласки, что возможностей для двойного толкования уже не оставалось. Ки-
рилл сидел к ней спиной и довольно далеко, в центре зала, тогда как  Ок-
сана с фотографом пришли намного раньше и успели занять столик в  огоро-
женной нише, где их вообще мало кто мог видеть.  Фотограф  тоже  заметил
Есипова, о чем не замедлил сообщить Оксане.
   - Ксюша, это не твой ли Кирилл с бабой заявился?  -  спросил  он,  не
считая нужным проявлять излишнюю, по его мнению, деликатность.
   - Да, кажется, - пробормотала она, стараясь казаться совершенно  рав-
нодушной. - Наверное, из деловых, бизнес-вумен.
   - Да что ты? Он же глаз с нее не сводит.
   - А ты не лезь, - внезапно огрызнулась Оксана. - Это не твое дело.
   Фотограф был человеком покладистым и незанудливым  и  заостряться  на
обсуждении неприятного для Оксаны вопроса не стал. С  этого  момента  ей
кусок в горло не лез.
   - Пошли отсюда, - скомандовала она, даже не допив кофе.
   На улице они сели в машину фотографа. Свободное время у них было, ве-
черний показ начинался в девять, а сейчас было только пять часов. Оксана
планировала употребить это время совсем по-другому,  собиралась  сделать
несколько важных дел, но теперь все отступило на второй план. Нет ничего
для нее сейчас более важного, чем появление рядом с Кириллом неизвестной
женщины, на которую он так ласково смотрит.
   - Куда тебя отвезти? - спросил фотограф.
   - Никуда. Давай подождем, пока они выйдут.
   - Да ты никак следить за ним собралась! - всплеснул руками  фотограф.
- Ты что, Ксюша? Делать тебе нечего.
   - Помолчи, - оборвала она его. - Ты мне друг или кто?
   - Друг, но в разумных пределах. Потакать явным глупостям я  не  наме-
рен. Нечего тебе в Шерлока Холмса играть.
   - Витя! - она повернулась к нему и посмотрела так умоляюще,  что  фо-
тограф дрогнул. - Для меня это очень важно. Поверь, очень  важно.  Давай
дождемся, пока они выйдут, и посмотрим, куда поедут.  Ну  пожалуйста.  Я
тебя прошу.
   - Ладно, - вздохнул Виктор. - Вечно ты из меня веревки вьешь.
   Ждать пришлось не очень долго. Примерно минут через сорок из рестора-
на вышел Кирилл со своей сорокалетней дамой. То, что  произошло  дальше,
поистине ужаснуло Оксану. Сев в машину, они начали целоваться. И как!  А
потом поехали прямо к Кириллу домой.
   Этого Оксана вынести уже не могла. Опрометью выскочив из  машины  фо-
тографа, она кинулась к ближайшему автомату, позвонила Вадиму  и  тоном,
не терпящим возражений, потребовала, чтобы он приехал к ней вечером пос-
ле показа.
   - Я не понимаю, какого рожна ему надо! - кричала она,  фурией  мечась
по комнате в своей квартире.
   Вадим тоже был ошарашен тем, что она ему поведала,  но  не  до  такой
степени. Видимо, мужскую душу, еще более ветреную, чем у женщин, он знал
и понимал несколько лучше Оксаны.
   - Ну чем я ему нехороша? Ну чем? Чем? Она старше меня лет на  пятнад-
цать и страшнее раз в двадцать. Что он в ней нашел, можешь ты  мне  ска-
зать?
   В ней говорила не столько ревность, сколько опасение  быть  брошенной
Есиповым. Ведь Вадим много раз напоминал ей, что найти другую девку "под
Есипова" он всегда сможет, но тогда и деньги получит уже не Оксана. Ста-
ло быть, ее задача - любыми путями сделать  так,  чтобы  остаться  возле
"Шерхана". А как остаться, если Кирилл решит ее бросить? Ни разу за  два
года у нее не было повода думать, что у Есипова есть другая  женщина.  И
она расслабилась, решила, что завоеванные позиции уже достаточно  прочны
и самое главное теперь - самой не давать повода для конфликта и  сканда-
ла. Ни с кем не флиртовать и не заигрывать, не поощрять ничьих  ухажива-
ний. А оказалось, что дело совсем не в ней...
   - Может быть, она в постели его больше устраивает? - миролюбиво пред-
положил Вадим.
   - Чего?! В постели? Да видел бы ты, как я стараюсь, как выкладываюсь!
Каждый раз как будто показательное выступление устраиваю, честное слово.
Уж если я ему в койке не гожусь, тогда вообще не знаю...
   Она в ярости схватила миниатюрную керамическую вазочку,  стоявшую  на
низком столике, и запустила ею в стену. Вазочка разбилась, осколки  раз-
летелись по комнате. Вадим неодобрительно покачал головой.
   - Ксана, возьми себя в руки и успокойся. Своим  тупым  бешенством  ты
ничего не изменишь. Надо искать конструктивное решение. От битья  посуды
проблема не исчезнет.
   - Какое еще решение? - Она почти плакала. - Я  два  года  мучилась  с
этим недомерком, притворялась, терпела его в постели, не позволяла  себе
ничего на стороне, и что теперь? Все зря? Пришла эта корова с немереными
сиськами и увела его, как безмозглого теленка?
   Вадиму стало жаль ее. Он подошел к Оксане, повернул к себе лицом, об-
нял и стал ласково гладить по голове.
   - Тише, детка, тише, не все еще потеряно. Конечно, нам с  тобой  при-
дется потрудиться, но даю тебе слово - дело того стоит.  Давай  сядем  и
все спокойно обсудим.
   Оксана уже рыдала в голос, судорожно вцепившись пальцами в плечи  Ва-
дима и уткнувшись лицом в его шею. Он осторожно повел ее в ванную.
   - Ну все, Ксаночка, все, маленькая моя,  надо  успокоиться.  Давай-ка
умоемся. Ну-ка, где у нас тут "молния"?
   Он нашел "молнию", расстегнул ее и ловко снял с рыдающей Оксаны  рос-
кошное экстравагантное платье, в котором она приехала  домой  с  показа.
Теперь она стояла перед ним почти совсем обнаженная, на ней не было  ни-
чего, кроме крошечных узеньких трусиков. Вадим легко поднял ее на  руки,
поставил в ванну и включил душ, сделав воду едва теплой.  Оксана  момен-
тально перестала плакать и с визгом отскочила в сторону.
   - Ты что! Холодно же!
   - Вот и хорошо, - с улыбкой заметил он.  -  Зато  реветь  прекратила.
Подставь лицо под воду, а то будешь некрасивая, в красных пятнах.
   Она послушно умылась, вытерлась большим розовым полотенцем  и  только
тут заметила, что стояла под душем в своих эфемерных трусиках.
   - Отвернись, - деловито сказала она Вадиму, - и подай мне халат.
   Повесив трусики сушиться, она вылезла из ванны. Ситуация уже не каза-
лась ей такой катастрофической. Вадим умный, он придумает, что делать.
   В комнате Оксана сразу уселась в кресло и налила  себе  ликер  в  ма-
ленькую рюмку.
   - Хочешь? - Она кивнула на пузатую бутылку из толстого стекла.
   Вадим отрицательно покачал головой. Оксана заметила,  что  он  вообще
пил мало, но если и пил, то только хороший  коньяк.  Она  же,  напротив,
коньяк не любила и дома его не держала.
   - Значит, так, детка, у нас с тобой два варианта. Или ты переходишь к
кому-то другому из руково