щурился  Олег.  -  Умерь
полет фантазии, Настасья. Ты посмотри на тело,  дамочка  ничего  тяжелее
бутерброда в жизни в руках не держала. Мускулатура совсем не развита.
   - А как же тогда это объяснить?
   - Ты не перекладывай с больной головы на здоровую. Объяснять  -  твоя
работа, а моя - только констатировать. Ты придумай разные варианты, чего
там эта дамочка на себе такого таскала, а уж я тебе скажу, годится  твое
объяснение или нет.
   - Олег, а могла она в этом месте просто спрыгнуть с небольшой высоты?
   - Ишь ты, резвая какая, - хмыкнул эксперт. -  Теоретически  -  могла,
каблук ушел бы в землю по самое некуда. А практически - откуда  было  ей
прыгать? С табуретки, что ли? Так где она, табуретка эта?
   - Ладно, не ворчи, я еще подумаю. А ты посмотри в лаборатории ее кос-
тюм повнимательнее на предмет микрочастиц. Если она несла такую тяжесть,
то должна была прижимать ее к себе, не на вытянутых же руках она ее  та-
щила. Следы должны остаться.
   - Настасья, ты себя со следователем часом не перепутала? - огрызнулся
Зубов, который терпеть не мог, когда ему давали указания, особенно  если
речь шла о вещах совершенно очевидных.
   Конечно, по закону давать экспертам задания и ставить перед ними воп-
росы имеет право только процессуальное лицо, например,  следователь  или
судья, а оперативники могут только робко просить, жалобно  заглядывая  в
глаза эксперту, в надежде на Дружеское расположение. Но кто их  соблюда-
ет, законы эти? Про них уж и забыли давным-давно.
   Начало смеркаться, и участники осмотра места происшествия стали поти-
хоньку сворачиваться. Можно, разумеется,  включить  прожекторы,  но  все
равно это будет уже не то. При искусственном освещении они почему-то ра-
ботать не любили, предпочитали естественное.
   - Анастасия Павловна! - послышался голос водителя одной из  машин.  -
Вам тут звонят.
   Настя бегом помчалась к телефону. Звонил ее приятель Георгий, сотруд-
ник отдела милиции аэропорта Шереметьево-2, который и  сообщил,  что  13
октября означенная Людмила Широкова летела рейсом из Барселоны,  занимая
место 34 "В" в "курящем" третьем салоне. На месте  34  "А"  сидел  некто
Стрельников Владимир Алексеевич, место 34 "С" было свободным.
   Ну что ж, Стрельников так Стрельников. С него и начнем.
   Основные сведения о погибшей удалось собрать довольно быстро, она ве-
ла вполне легальный образ жизни и практически ничего  от  окружающих  не
скрывала. К вечеру следующего дня стало известно, что  Людмила  Широкова
после окончания колледжа по специальности "гостиничный и ресторанный ме-
неджмент" немного поработала в гостинице "Русич", построенной  одной  из
турецких фирм, и в апреле уехала по приглашению друзей  в  Турцию  наби-
раться опыта работы в отелях международного класса. Вернулась в  июне  и
снова продолжила работать в "Русиче". С этого же момента живет с  Влади-
миром Стрельниковым, который до недавнего времени был президентом  Фонда
развития и поддержки гуманитарного образования, а  с  сентября  текущего
года работающим на ответственной должности в аппарате Госкомвуза. 13 ок-
тября возвращалась из Испании, где провела вместе со  Стрельниковым  две
недели на модном курорте. Какие планы у нее были на 28 октября  -  день,
когда ее убили, - никто ничего вразумительного сказать не мог.  Родители
Милы вообще были не в курсе ее жизни, так как дочь давно  уже  жила  от-
дельно и их в свои проблемы не посвящала. С утра пришла на работу, отра-
ботала смену, попрощалась и ушла. Ничего необычного в ее поведении заме-
чено не было, и о том, где она собирается провести вечер, ничего не  го-
ворилось.
   По отзывам сотрудников гостиницы "Русич", Мила Широкова была  большой
любительницей секса в самых разнообразных его проявлениях. На мужиков не
бросалась, но в этом и не было необходимости, они сами с  воодушевлением
искали знакомства с ней, белокурой голубоглазой красавицей, и ей  только
нужно было в каждый конкретный момент сделать выбор. В ней совершенно не
было снобизма, порой присущего красивым женщинам, она  не  считала,  что
лечь с ней в постель достойны только красивые и богатые, а если не  кра-
сивые и не богатые, то по крайней мере известные или на худой конец  та-
лантливые. Милу устраивали любые мужчины, лишь бы они ей нравились.  Се-
годня она могла прийти в "люкс" к южноафриканскому бизнесмену,  приехав-
шему в Россию по алмазным делам, а завтра - уединиться в свободном  гос-
тиничном номере с грузчиком, обслуживавшим ресторан. Несмотря  на  такое
поведение, относились к Миле ее коллеги по-доброму, потому что сердиться
на нее было невозможно. Возвращаясь на  рабочее  место  после  очередной
сексуальной эскапады, она брала сигарету, закуривала и со смехом говори-
ла:
   - Нет, вы подумайте, девочки, опять я не удержалась. Ну что же  я  за
блядь такая, а? У меня мозги, наверное, не в голове, а где-то в лобковой
зоне. Ведь нарвусь когда-нибудь на крупные неприятности.  Ой,  девчонки,
как же он мне нравится! Такой славный...
   Мила спокойно и как бы удивленно произносила вслух все те слова,  ко-
торые при другом раскладе сказали бы ей в лицо. И ни у кого  не  хватало
сил злиться на нее. Да и за что злиться?
   В Турцию Широкова уехала вместе с Любой Сергиенко, а вернулась  одна.
Люба до отъезда работала в той же гостинице, поэтому вполне естественно,
что Милу спрашивали о подруге.
   - Любка там неплохо устроилась, - с улыбкой отвечала Мила, -  приедет
- сама все расскажет.
   На вопрос о Владимире Стрельникове реакция сотрудников гостиницы была
неожиданной:
   - Вы, наверное, перепутали, - сказала Короткову  старший  администра-
тор, - Стрельников был женихом Любы, а не Милы.
   - Вы точно знаете?
   - Господи, да конечно же! Он и заезжал за Любой на работу много  раз,
и по утрам ее привозил, и вообще она даже не скрывала, что живет у  него
уже давно. Говорила, что он собирается разводиться и  жениться  на  ней.
Нет-нет, вы ошибаетесь, у Стрельникова роман с Любочкой, а не с Милой.
   - А что же Сергиенко, до сих пор не вернулась? - спросил Коротков.
   - Нет. Она бы обязательно появилась у нас, если бы приехала, я увере-
на.
   Еще полдня проверочных мероприятий показали, что старший  администра-
тор гостиницы "Русич" оказалась не слишком информированной особой.  Мало
того, что она не знала о романе Людмилы Широковой  с  любовником  ее  же
собственной подруги Любы Сергиенко, она и о  возвращении  Любы  тоже  не
знала. Выяснилось, что Люба вернулась еще в начале октября, но в  гости-
нице действительно не появлялась. Более того, домой она  явилась  только
пять дней назад, хотя паспортный контроль в Шереметьево-2 прошла без ма-
лого тремя неделями раньше.
   - И где же это, интересно знать, она обреталась? - проговорила  Настя
Каменская, выслушав Короткова. - У нового возлюбленного, что ли?
   - А что? Вполне может быть. Под южным солнцем какие только романы  не
начинаются. Познакомилась с кем-то за границей, вместе с ним вернулась и
устроила себе три медовые недели. Ладно, Ася, не бери в голову,  это  мы
выясним быстро. Завтра с утра буду разговаривать с Сергиенко.
   - Юрка, ты неисправим. У тебя одна любовь в голове. А ты не  думаешь,
что Сергиенко вернулась, узнала о том, что лучшая подруга соблазнила лю-
бовника, и затаилась на три недели в подполье, готовя кровавую месть? Не
трогай ее завтра, лучше потрать пару дней на разработку, чтобы уж навер-
няка. При таком раскладе Любовь Сергиенко у нас получается подозреваемой
номер один.
   - Подозревается Любовь! - патетически воскликнул Коротков. -  Роскош-
ное название для бестселлера, если написать "любовь" с маленькой  буквы.
Аська, не хмурься и не пытайся испортить мне настроение, оно у меня  се-
годня на редкость благодушное, а это бывает нечасто.
   - Слушай, благодушный, кончай валять дурака, -  улыбнулась  Настя,  -
давай лучше делом займемся. Между прочим, к  слову  о  бестселлерах,  ты
Стасову сказал про книжку, найденную при убитой?
   - А як же ж. Он долго иронизировал по этому поводу и все строил  пла-
ны, как бы ему позаковыристее эту новость Тане преподнести.  Аська,  ты,
по-моему, заболела.
   - С чего ты взял? Выгляжу плохо?
   - Выглядишь на все сто, а кофе почему-то не пьешь. Я у тебя в кабине-
те сижу уже битый час, и за это время ты не выпила ни одной  чашки.  Как
это понимать?
   - Примитивно просто, сыщик Коротков. Кофе кончился.  А  купить  новую
банку не на что, деньги кончились одновременно  с  ароматным  коричневым
порошком. Вот и мучаюсь.
   - Что же ты молчишь? Включай кипятильник, я сейчас принесу кофе.
   - Откуда?
   - Постреляю, поклянчу. Не твоя забота, на то и сыщик, чтобы искать  и
находить. В конце концов, украду у кого-нибудь из стола.
   Настя включила кипятильник, достала из стола чашки и сахар, и  в  это
время зазвонил телефон.
   - Настасья Павловна, ты меня все еще любишь? - послышался веселый го-
лос неунывающего Стасова.
   - Страстно, - откликнулась Настя. - Привет, Владик.
   - Здравствуй. Коротков сообщил мне потрясающий сюжет для детективного
романа. Не врет?
   - Нет, честное слово, так и было.
   - А какую книжку нашли?
   - "Повернись и уйди".
   - Черная твердая обложка?
   - Серо-голубая. Карманный формат, мягкий переплет. Интересуешься  де-
талями?
   - Это не я, а Танюшка. Она хочет с тобой поговорить. Ты очень занята?
   - Стасов, для тебя и твоей жены я  свободна  всегда.  Тебя  я  просто
страстно люблю, а Татьяне еще и по службе обязана, она  же  мне  помогла
Палача раскрутить. Передай ей трубку.
   - Добрый день, - раздался в трубке мягкий грудной голос.
   - Здравствуй, Танюша. Как тебе отдыхается?
   - Лучше, чем работается, - со смехом ответила Татьяна. - Скажи, пожа-
луйста, это правда, что убитая была в шелковом светло-зеленом костюме  и
в туфлях на шпильке?
   - Истинная правда. Вот не сойти мне с этого места, - поклялась Настя.
   - Красивая загорелая блондинка?
   - Точно, - удивленно протянула она. - А как ты догадалась?
   - Я не догадалась, это Коротков сказал. Настя, мне кажется, я  видела
ее.
   - Где? Когда?!
   - В понедельник, в метро. Она сидела рядом со мной и читала мою  кни-
гу, поэтому я ее запомнила. Очень похоже, что это была  именно  она,  но
мне нужно взглянуть хотя бы на фотографию. А лучше на тело и на  одежду,
так будет вернее.
   - Неужели ты готова ехать в морг? - недоверчиво переспросила Настя. -
Ты же в отпуске все-таки.
   - А почему нет? Морг ничем не хуже других мест. Все равно  Стасов  на
работе, Лиля в школе, а я свободна, как птица. Впрочем,  может  быть,  я
даже по фотографии тебе скажу, что это не она.
   Вернулся Коротков, держа в руке свернутый  из  бумаги  кулечек,  куда
добросердечные коллеги по одной-две ложечки отсыпали ему кофе.
   - Вот, - гордо сказал он, протягивая Насте кулечек, - в  трех  местах
отоварился. А ты всегда в моих способностях сомневаешься, неблагодарная.
   - Я не сомневаюсь. Сейчас выпьем с тобой кофе и поедем.
   - Куда это? - недовольно насупился Коротков. - Я целый день в разъез-
дах провел, дай дух-то перевести. Да и время уже девятый час.
   - Поедем мы с тобой, Юрик, к нашему общему другу Стасову и его  люби-
мой жене Татьяне. Очень может быть, что Татьяна видела Широкову за  нес-
колько часов до смерти.
   - Вот это да! - выдохнул Коротков. - Стоит только мне выйти из комна-
ты, как обязательно что-нибудь случается.
   Лариса Томчак и Анна Леонтьева были знакомы много лет, но  по-настоя-
щему близкими подругами так и не стали. И не то чтобы этому что-то меша-
ло или они не нравились друг другу, просто в сближении не было необходи-
мости. Они регулярно перезванивались, благо поводов для этого было  мно-
жество, поскольку мужья последние годы работали вместе.
   Жена Стрельникова Алла тоже была их общей приятельницей, но только  в
тот период, пока сам Стрельников еще жил с ней вместе. После того как он
ушел от жены и стал всюду возить с собой Любу, Ларисе  и  Анне  пришлось
резко перестраиваться. Алла нравилась им обеим, она  была  зрелой  умной
женщиной, их ровесницей, а Люба, которая была моложе их почти  на  двад-
цать лет, казалась им девчонкой, с которой даже  поговорить  не  о  чем.
Детский сад, одним словом.
   Труднее было, конечно, Ларисе, потому что Томчак и Стрельников в свое
время купили соседние дачные участки. Приезжая  на  дачу,  Лариса  почти
всегда встречалась с Аллой Стрельниковой и каждый раз с замиранием серд-
ца ждала вопросов о новой возлюбленной Владимира Алексеевича.  Собствен-
но, дело было не в самих вопросах, а в том, что за этими вопросами стоя-
ло. "Мы с тобой были хорошими приятельницами, мы почти дружили, а теперь
ты с легкостью отказалась от меня и принимаешь в своем доме моего мужа с
новой бабой. Неужели ты не испытываешь неловкости, глядя мне в глаза?"
   Лариса неловкость испытывала. И была безмерно благодарна Алле за  то,
что та никаких вопросов не задавала и вообще ни на что не намекала.  Она
вела с Ларисой Томчак отвлеченные разговоры о жизни вообще, о политичес-
кой обстановке, о телевизионных передачах,  о  любовных  историях  общих
знакомых и о способах засолки огурцов и капусты на зиму. Алла  Стрельни-
кова была бесспорно сильной и незаурядной женщиной, умеющей  не  показы-
вать истинных чувств и не ставить собеседника в тяжелое положение.  Вла-
димир ушел от Аллы два года назад, и все эти два года  Лариса  Томчак  и
Анна Леонтьева не уставали удивляться, как можно было оставить Аллу ради
Любы. Это же небо и земля! Алла - редкостная красавица, одна из тех жен-
щин, которые с годами делаются все более привлекательными, ибо  прожитые
годы накладывают на тонкие черты лица печать грустной тайны и  ироничес-
кой улыбки. Мало того, что умная, привлекательная и умеет  себя  держать
так, что с ней в любом обществе не стыдно показаться, так еще и одевает-
ся как картинка. Вкус безупречный, чувство стиля...
   А Люба была попроще, и это еще  мягко  сказано.  Хорошенькая,  милая,
спору нет, но с по-настоящему красивой Аллой ни  в  какое  сравнение  не
идет. И держать себя не умеет, любая эмоция, любая мысль на лице написа-
на, читай не хочу. Когда в былые времена друзья с женами собирались  все
вместе, жены принимали участие в разговорах наравне с мужьями, ибо  были
полностью в курсе всех дел в институте, хорошо понимали, чем  отличается
учебно-методическая разработка от научной, а диссертационный совет -  от
ученого совета. Люба же ничего этого не понимала, но поскольку  ей  тоже
хотелось поучаствовать в беседе, то выглядело это смешно, а  порой  даже
глупо. Не говоря уж о том, что она умудрялась, например, являться в инс-
титут в сарафане с открытыми плечами. Ты кто такая? Если ты считаешь се-
бя женой ректора, то будь любезна одеваться соответствующим образом,  на
тебя же студенты смотрят. А если ты никто, то и делать тебе здесь  нече-
го.
   Дамы в душе относились к Любе Сергиенко снисходительно и чуть насмеш-
ливо, но, разумеется, внешне никак этого не  проявляли.  Во-первых,  они
были хорошо воспитаны, а во-вторых, их мужья, Вячеслав Томчак и Геннадий
Леонтьев, раз и навсегда расставили точки над г.  Володя  -  их  близкий
друг, и они убедительно просят своих жен вести себя  интеллигентно,  ибо
оценивать и осуждать чужую личную жизнь неприлично.
   Впервые что-то вроде сочувствия шевельнулось в их душе, когда они уз-
нали,  что  Любина  подруга  Людмила  Широкова  заняла  ее  место  возле
Стрельникова. Но сочувствие было пока еще слабеньким, шаталось на тонких
подгибающихся ножках, потому что казалось, что с самой Любой  все  очень
даже в порядке. Не зря же она не вернулась вместе с Милой,  стало  быть,
что-то ее держит  за  границей,  что-то  более  сильное,  чем  любовь  к
Стрельникову. Догадка о романе с состоятельным турецким бизнесменом выг-
лядела в тот момент более чем убедительной, тем более Мила  эти  домыслы
хотя и не подтверждала впрямую, но и  не  опровергала.  И  только  после
возвращения Любы все встало на свои места. Она стала для Ларисы  и  Анны
объектом не только сочувствия, но и покровительства и опеки. Они  винили
в случившемся как "подлую разлучницу" Милу, так и  самого  Стрельникова,
хроническая нелюбовь к которому уже переросла к  тому  времени  в  нена-
висть, и потому готовы были защищать девушку при любых обстоятельствах.
   Иногда Лариса и Анна собирались вместе просто для  того,  чтобы,  как
они сами говорили, "расслабиться". Процесс расслабления состоял  в  том,
что они делали друг другу массаж лица и  помогали  подкрасить  волосы  и
ресницы, подправить специальными щипчиками форму бровей, а потом лежали,
нанеся на кожу лица косметические маски. Сегодня они тоже занимались на-
ведением молодости и красоты. Они уже смыли с лица засохшую маску из ми-
неральных грязей Мертвого моря, нанесли на кожу питательный крем и снова
прилегли, ожидая, пока крем впитается. Обе они уже знали, что Мила Широ-
кова погибла, но обсуждали эту тему крайне осторожно, словно  прощупывая
почву перед каждым следующим шагом.
   - Как ты думаешь, Анюта, это очень дурно, что мне ее совсем не  жаль?
- начала Лариса.
   - Да нет, - равнодушно ответила Леонтьева, - почему ты должна ее  жа-
леть? Красивая хищница, хватает все, что плохо  лежит.  Она  свой  конец
заслужила. Доблядовалась.
   - Ты думаешь, ее убил один из случайных любовников?
   - Уверена. И совсем не обязательно, чтобы этот любовник  был  случай-
ным.
   - Ты хочешь сказать..?
   От неожиданности Лариса приподнялась с мягкого дивана и уставилась на
приятельницу, которая по-прежнему лежала,  закрыв  глаза,  с  выражением
безмятежности на блестящем от жирного крема лице.
   - Ларочка, я понимаю, о чем ты думаешь, но кто знает, какие  постоян-
ные любовники были у этой дуры, кроме Стрельникова. Может быть, это  ка-
кой-нибудь турок, из которого она доила деньги. Вспомни, что рассказыва-
ла Люба. Или, может быть, ее убил кто-то, с кем она жила до  Стрельнико-
ва. Но я склонна думать, что все было как раз так, как ты подумала.
   - Что ж. Бог правду видит, - отозвалась Лариса, снова откидываясь на-
зад и устраивая голову поудобнее. - Во всяком случае,  это  закономерный
исход.
   - Они этого не переживут, - по-прежнему спокойно сказала Анна, имея в
виду своего мужа и мужа Ларисы. - Он для них - свет в  окошке.  Человек,
который всегда прав, даже если не прав совершенно. Если их  начнут  тас-
кать в милицию, они будут его выгораживать изо всех сил.
   Некоторое время женщины лежали молча, обдумывая то, о чем только  что
говорили намеками и недомолвками. Потом Анна снова подала голос:
   - Лара, а когда Люба вернулась домой?
   - В субботу. А что?
   - Значит, в понедельник ее уже не было у тебя?
   Лариса резко поднялась  и  пристально  посмотрела  на  Анну,  которая
по-прежнему не открывала глаз, давая мышцам лица полностью расслабиться.
   - А - Что ты хочешь сказать?
   - Пока ничего. Чего ты так разволновалась?
   - И думать не смей, - твердо произнесла Лариса. - Выбрось из  головы.
Люба на это не способна.
   - Да, пожалуй, - все так же равнодушно согласилась Анна. - Не такой у
нее характер, чтобы мстить. Верно?
   - Вот именно. Ты совершенно права, Анюта, у нее  не  такой  характер.
Она будет терпеть, плакать и молчать. Уж поверь мне, я за три недели  на
эту мягкотелость насмотрелась.
   - Конечно, Ларочка, конечно, я и не сомневалась.  Но  согласись,  для
милиции она будет  являть  собой  лакомый  кусочек.  Ведь  Мила  забрала
деньги, которые они вместе заработали, и даже за жилье свою долю не зап-
латила. А потом и любовника увела. Мотив-то веский, согласись.
   - Не вижу ничего особенного. Девушки поехали  вместе,  обе  оказались
обманутыми и искали пути заработать деньги, чтобы вернуться домой. Доро-
ги их разошлись, каждая зарабатывала как умела. А любовь - что ж, любовь
- дело такое... Хрупкое. Сегодня она есть,  а  завтра  нет  ее,  прошла,
скончалась от старости. Ведь и Люба когда-то увела Стрель