ел, судя по всему, в этом уверен. Над этим надо подумать.
И если им нужен он, а не я, то бессовестно выгонять его на улицу.  Выго-
нять зверя прямо на ловца... Он прав, я непоследовательна. Но Боже  мой,
как мне не хочется оставаться с ним! Его  присутствие  раздражает  меня,
как скрип металла по стеклу. Надо же, я провела вместе с ним трое суток,
пока мы добирались до Москвы, и ничего такого не чувствовала.  Наверное,
это оттого, что у меня было задание, которое нужно было выполнить  неза-
висимо от собственных желаний, эмоций и субъективных ощущений. Надо -  и
все. Нравится не нравится - спи, моя красавица. А теперь никто  меня  не
заставляет терпеть его присутствие, я сама поддалась на его доводы, поз-
волила себя убедить и мучительно пытаюсь  сообразить,  не  совершила  ли
ошибку. Отсюда и эмоции".
   - Хорошо, - холодно сказала она, - можете остаться. Только спать  вам
придется на полу, раскладушки у меня нет.
   - Не беспокойтесь, я посижу на кухне.
   - И спать не будете?
   - Могу не спать. Это не принципиально. В конце концов, я  могу  спать
сидя в кресле или на стуле. Вас это не должно волновать.
   Раздался мелодичный звон - микроволновая печь  деликатно  сообщила  о
том, что жаркое готово. Настя нехотя  поднялась  и  стала  доставать  из
шкафчика тарелки, вилки и ножи. Аппетит у нее пропал, запах  тушенной  в
сметане курицы вызывал отвращение, но она понимала, что  должна  поесть,
иначе скоро свалится в обморок от слабости. Через силу запихивая в  себя
еду, она старалась отвлечься и думать о работе, о муже,  о  чем  угодно,
только не о сидящем напротив нее за столом человеке. Есть люди, и к  ним
в первую очередь относился ее муж Алексей, в обществе которых  ей  легко
было молчать и чувствовать себя при  этом  уютно  и  комфортно.  В  при-
сутствии Павла ей было неуютно и неудобно, она  не  могла  расслабиться,
как неудобно бывает в слишком узкой одежде на  людях,  когда  не  можешь
расстегнуться, ослабить ремень и развалиться в кресле, вытянув ноги.
   Сауляк тоже ел без особого аппетита, угрюмо уставившись в свою тарел-
ку. Но вежливость все-таки проявил:
   - Спасибо, было очень вкусно.
   Настя молча собрала тарелки, поставила их в раковину  и  налила  чай.
Павел подошел к окну.
   - Ну что там? - спросила она без интереса.
   - Машина стоит.
   - А пассажиры?
   - Не видно. Может, внутри сидят, а может, гуляют вокруг  дома  или  в
подъезде дожидаются. Но это хороший признак.
   - Почему? - удивилась Настя.
   - Если они до сих пор здесь, значит, пока еще ничего не  подложили  в
мой "сааб". Если бы они уехали, я был бы  уверен,  что  меня  дожидается
симпатичная бомбочка.
   Все так же молча они выпили чай, напряжение нарастало, и Настя с тру-
дом удерживалась от того, чтобы не начать бить посуду.  Разговаривать  с
Павлом ей не хотелось, и она подумывала о том, как бы сделать так, чтобы
разойтись по разным помещениям. Пусть бы он сидел в комнате, пусть  даже
телевизор включит, а она устроится на кухне и займется чем-нибудь, пора-
ботает или просто почитает.
   - Я пойду, - внезапно сказал Сауляк, вставая. - Зачем же вам так  му-
читься? Вы просто места себе не находите.
   Настя вздрогнула и подняла голову.
   - Куда вы пойдете?
   - Все равно. Домой или еще куда-нибудь. Вы правы, мне не нужно с вами
оставаться.
   - Почему вы передумали?
   - Потому что вы с трудом терпите мое присутствие.
   С таким трудом, что даже не можете это скрыть. Простите.  Напрасно  я
все это затеял.
   Настя испытала огромное облегчение, но уже в следующую секунду  усты-
дилась. Что это она, в самом деле? Мало ли неприятных людей  было  в  ее
жизни, но ей всегда удавалось четко отделять вкусовое от  принципиально-
го, эмоции от интересов дела. Меньше месяца прошло с тех  пор,  как  она
спасала Павла от этих самых людей, прилагая всю свою фантазию и  изобре-
тательность, и это казалось ей нужным и правильным. А сейчас? Он точно в
таком же положении, но она отказывает ему в помощи? Почему  же?  Неужели
только потому, что ей никто не приказал помогать ему сейчас?
   - Оставайтесь, - сказала она как можно приветливее и мягче.  -  И  не
сердитесь на меня. Я вообще не очень-то разговорчива, а тогда, во  время
нашей первой встречи, просто корчила из себя болтушку. Так что не  отно-
сите мою молчаливость на свой счет. Скажу вам откровенно,  мне  было  бы
куда легче, если бы вы снизошли до хотя бы каких-нибудь объяснений.  Кто
эти люди, которые крутились возле нас в Самаре и которых вы  видели  се-
годня? Я не верю в то, что вы их не знаете. Почему они  появились  возле
нас? Что им нужно? Я уверена, вы прекрасно знаете ответы на мои вопросы,
но вы молчите, и меня это настораживает.
   Настя сделала ровно полшага - именно столько она  отмерила  себе  для
этой фразы. Следующие полшага она сделает мысленно.  Не  может  человек,
имеющий такой опыт работы в качестве  агента-профессионала,  вести  себя
так, как повел себя сегодня Павел Сауляк. Он не должен был  просто  убе-
гать, не сделав ни малейшей попытки выяснить, кто такие его  преследова-
тели. Любой опытный человек постарался бы  придумать  хоть  какую-нибудь
комбинацию, которая заставила бы преследователей  раскрыться.  Но  Павел
этого не сделал. Стало быть, для него в этой ситуации  секретов  нет,  а
есть только необходимость избежать контакта. Это первое, и это и были те
полшага, которые Настя Каменская сделала, что называется, "вслух". А вот
второе нравилось Насте куда меньше. Павел не просто знает, кто такие эти
люди и откуда они взялись. И Павел совсем не дурачок,  неопытный  и  им-
пульсивный, который, увидев подозрительных личностей, хватает ноги в ру-
ки и изо всех сил кидается удирать. Кроме того, он целых три дня  провел
в обществе Анастасии по пути из Самары в Москву,  он  встречался  с  ней
после загадочной гибели Риты, он сам обратился к ней за  помощью,  иными
словами, он знает о Насте вполне достаточно, чтобы сообразить,  что  она
никогда не будет сломя голову удирать от неясной ситуации, она сунет го-
лову в пекло и начнет с любопытством оглядываться по сторонам, при  этом
стараясь сделать так, чтобы само пекло работало в режиме  рефрижератора.
Ведь все три дня пути она вела себя именно так,  то  и  дело  провоцируя
преследователей и с интересом глядя, как они отреагируют, чтобы по  этой
реакции делать какие-то выводы. И когда Павлу нужно было  выйти  там,  в
баре, она не стала придумывать ничего хитроумного, а  просто  подошла  к
двоим преследователям и нагло завела с ними разговор, да не о чемнибудь,
а именно о том, что они тащатся за Павлом от самой колонии.  И  то,  как
Павел повел себя сегодня, буквально запихнув Настю в машину и  увозя  ее
от Николая и его молодого напарника, говорило  само  за  себя  весьма  и
весьма красноречиво: он не только прекрасно знал, кто такие эти люди, он
не хотел, чтобы это узнала Настя. Он не хотел, чтобы она проделывала все
те действия, которые потом так детально описала ему, когда упрекала  его
в том, что он недальновиден и не дал ей решить свою стратегическую зада-
чу. Настя поняла это еще тогда, в машине, когда с досадой говорила Павлу
о том, что он поступил поспешно и необдуманно.  Говорила  и  внимательно
наблюдала за его реакцией. Не такой Павел Сауляк  человек,  чтобы  молча
проглотить упреки со стороны женщины, если это упреки не по поводу невы-
мытой посуды, а связаны с его профессией.
   И тот факт, что он молча выслушал ее и ничего не возразил, не  привел
никаких аргументов в пользу своего образа действий, более того  -  изви-
нился, говорит только об одном: он готов все стерпеть, только  бы  Настя
никогда не узнала, кто эти люди, их преследователи. Он готов делать вид,
что оберегает ее, Настю Каменскую, от контакта с ними. На самом же деле,
и теперь Настя была в этом абсолютно убеждена, он оберегает их,  Николая
и Сергея, от контакта с ней.
   И теперь она ждала, как же Сауляк отреагирует на ее  высказывание.  В
том, что он не станет рассказывать правду, она и не сомневалась,  но  ей
было интересно, как он будет выкручиваться. Ведь  в  конце  концов,  она
оказывает ему услугу, позволяя остаться в своей квартире до утра,  и  не
может он в ответ на это проявить грубость и сказать что-нибудь типа  "не
ваше дело". То, что в ответ она услышит уклончивую  ложь,  было  понятно
заранее, зато по содержанию этой лжи  можно  будет  составить  некоторое
представление о личности самого Павла. Ведь она сама  говорила  ему:  не
старайся понять, правду ли тебе сказали, попытайся понять,  почему  этот
человек в этой ситуации счел необходимым и правильным сказать тебе имен-
но эти слова, и тогда ты узнаешь правду.
   - Видите ли, мне не хотелось бы вдаваться  в  подробности  моей  дея-
тельности под руководством Булатникова, - ответил Павел, по-прежнему  не
глядя на Настю. - Вы не можете не понимать, что генераллейтенант,  руко-
водитель управления в таком могущественном ведомстве, имел дело с  очень
деликатными и щепетильными ситуациями, и даже сейчас,  когда  после  его
смерти прошло больше двух лет, я не считаю себя  вправе  разглашать  то,
что знаю. Это чужие секреты, чужие тайны, и я полагаю, что вы меня  пой-
мете правильно.
   "Так, - мысленно прокомментировала Настя, - уклончивость  уже  имеем.
Теперь будем ждать, когда появится ложь".
   - Разумеется, - кивнула она, - я и не посягаю на все ваши  профессио-
нальные секреты. Но меня интересуют только эти двое, которые с  завидным
упорством ищут встречи с вами. И знаете, что меня  особенно  интересует?
То, что от наших преследователей осталась ровно половина.  Волчья  шапка
от вас отстала, мой поклонник тоже. Им вы больше не нужны. А вот эта па-
рочка проявляет достойную похвалы настойчивость. И я не верю, что у  вас
нет объяснения этому. Если же объяснение у вас есть,  но  вы  не  хотите
сказать об этом мне, то я вынуждена констатировать, что вы пытаетесь ме-
ня обмануть, вы неискренни со мной. Вы обратились ко мне, когда вам нуж-
на была помощь, когда вы разыскивали свою девушку, и потом, когда  нужно
было как-то доказать ваше алиби, не разгласив при этом пикантные  детали
вашего сотрудничества с генералом Минаевым. Я была вам нужна, я и сейчас
вам нужна, и вы просто пользуетесь мной, как вещью, которой не нужно ни-
чего объяснять, потому что вещь - она и есть вещь, она  должна  исправно
функционировать, а не задавать вопросы.
   - Я полагаю, что это чистая случайность, - ответил Павел. - В  Екате-
ринбурге все четверо нас потеряли, а найти нас в Москве  удалось  только
этим двоим. Дело, как мне кажется, совсем не в том, что у  двоих  надоб-
ность во мне отпала, а у Николая и его приятеля Сережи  интерес  к  моей
скромной особе оказался более стойким. Интерес есть у всех, просто  этим
двоим повезло больше. Я ведь уже говорил, я достаточно успешно  скрывал-
ся, именно потому и уехал из Москвы. Если бы я не вернулся сейчас  из-за
Риты, они бы не нашли меня.
   - Вы забыли, - мягко напомнила ему Настя, - что они нашли не  вас,  а
меня. А только потом - вас. Сам факт того, что им  известен  мой  адрес,
говорит о том, что они выследили меня раньше,  чем  мы  с  вами  сегодня
встретились. И мне очень хотелось бы знать, как развивались бы  события,
если бы вас не было в Москве сейчас.
   В его лице что-то дрогнуло, и Настя поняла, что подобралась к  непри-
ятной для Павла истине слишком близко. "Хватит на первый раз,  -  решила
она. - Отступим чуть-чуть назад, пусть передохнет. Настасья, тебя  ничто
и никогда не исправит. Полчаса назад ты готова была визжать от раздраже-
ния и отдать все ценное, что у тебя есть, только бы  Сауляк  убрался  из
твоей квартиры. А сейчас ты затеяла игру, ты начала работать, и  раздра-
жения как не бывало. Твоя любовь к решению задачек до добра тебя не  до-
ведет".
   - Впрочем, справедливо говорят, что история не знает  сослагательного
наклонения. Поэтому нет смысла рассуждать о том, что было бы, если бы...
Хотите еще чаю?
   - Нет, благодарю вас. Я хотел сказать...
   - Да?
   - Вам не обязательно развлекать меня  разговорами.  Занимайтесь  тем,
чем занимались бы, не будь меня здесь. Не обращайте на меня внимания.
   "Ах ты Боже мой, какие мы деликатные, - ответила Настя мысленно. - Не
хочешь со мной разговаривать, стало быть. Боишься, что ли?  Не  понрави-
лось тебе, Павел Дмитриевич, куда наш разговор зашел? Ладно, помолчим".
   Она быстро вымыла посуду и ушла в комнату, оставив  Павла  на  кухне.
Наконец-то она осталась одна, и можно вскрыть конверт,  оставленный  для
нее генералом Коноваловым. В конверте оказалось всего несколько листов -
ксерокопии документов, из которых весьма недвусмысленно  следовало,  что
таинственный "палач" привел в исполнение приговор еще одному  преступни-
ку, убившему в конце 1992 года всю семью депутата, известного своими де-
мократическими взглядами. Жертв было пять - сам депутат, его жена,  двое
детишек трех и восьми лет и пожилая мать депутата, приехавшая  погостить
в семье сына. Все жертвы были застрелены из пистолета,  а  сам  пистолет
лежал на груди у депутата, и конец  ствола  касался  подбородка  убитого
мужчины. "Палач", расправившийся со своей очередной жертвой, позаботился
о том, чтобы пистолет был положен на тело убитого в точном  соответствии
с тем, что сделала сама жертва три с лишним года назад.
   Произошло это совсем не в тех областях, где имели место два  предыду-
щих случая, стало быть, необходимо запрашивать документы по кадровым пе-
рестановкам еще и оттуда. Теперь Насте выдвинутая ею же версия  казалась
не очень-то правдоподобной. Можно было допустить, что нашелся  сотрудник
милиции, который в период расследования кровавых преступлений в двух ре-
гионах успел поработать и там и там. Но в трех? Это уже слишком.  Скорее
всего, идет утечка оперативной информации из органов внутренних дел всех
трех регионов, и утекает эта информация к одному человеку, который решил
взять на себя функции правосудия. Может быть, УВД этих регионов работают
друзья "палача". А может быть, он просто покупает нужную ему информацию.
Сегодня для того, чтобы купить милиционера, много ума не надо. Проведен-
ный недавно в Москве эксперимент показал, что из семи  патрульных  групп
только одна какое-то время своего дежурства занималась  предписанным  ей
делом, а остальные шесть сразу же отправились к местам частной  торговли
собирать дань и свозили вещи на квартиру, которую  специально  для  этих
целей и держали.
   Настя сидела на диване, поджав под себя ноги и разложив вокруг  бума-
ги, и погрузилась в такую глубокую задумчивость, что забыла о времени. В
квартире было тихо, так тихо, словно она находилась здесь одна, ничто не
мешало ей думать, и, когда она спохватилась, шел уже  первый  час  ночи.
Быстро сложив бумаги в конверт, она соскочила с дивана и вышла на кухню.
Павел сидел в своей любимой позе - откинувшись назад и  прислонившись  к
стене, скрестив руки на груди и закрыв глаза. Лицо его было  неподвижно,
глазные яблоки под тонкой кожей век не двигались,  и  Насте  показалось,
что он спит.
   - Я могу постелить вам на полу, - шепотом сказала она.
   Сауляк тут же открыл глаза.
   - Не надо, я уже говорил, что могу спать сидя.
   - Вам нравится демонстративно приносить жертвы? - насмешливо спросила
Настя. - Или вы продолжаете корчить из себя супермена, который может  не
есть, не пить и не спать? Тоже мне, киборг.
   - Делайте, как вам удобнее, - спокойно ответил Павел. - Если вам луч-
ше и удобнее, чтобы я лежал на полу рядом с вашим диваном, - пожалуйста.
Если вас нервирует мое присутствие - я посижу на кухне.  Поймите  же,  я
ценю вашу помощь и хотел бы причинить вам минимум неудобств.
   "Ишь ты, - подумала Настя, - ну как после такой тирады оставить  тебя
на кухне! Ведь это означало бы признание, что твое присутствие меня дей-
ствительно нервирует. Черт с тобой, придется терпеть тебя рядом с  дива-
ном, но это и лучше, во всяком случае, я в любой момент смогу видеть те-
бя, а не прислушиваться к звукам на кухне и не гадать судорожно, чем  ты
там занимаешься и не точишь ли огромный острый нож с нехорошим намерени-
ем воткнуть его мне в глотку".
   Она вытащила с антресолей матрас, бросила его на пол посреди комнаты,
достала из шкафа подушку, шерстяное одеяло и комплект постельного  белья
и отправилась в душ. Когда она вернулась в комнату, Павел лежал на  мат-
расе, укрывшись одеялом. На подушке была надета наволочка, однако  прос-
тыня и пододеяльник лежали аккуратно сложенными на кресле. Настя замети-
ла, что там же, на кресле, лежал джемпер Павла, но никакой другой одежды
она не увидела и поняла, что он лег не раздеваясь, точно так же, как ло-
жилась под одеяло она сама, когда ночевала вместе с ним в гостиницах.
   Настя погасила свет и забралась в постель. О том,  чтобы  уснуть,  не
могло быть и речи, и она, свернувшись в уютный клубочек, продолжала раз-
мышлять то о "палаче" и о том, как его вычислить, то  о  Павле  и  двоих
преследователях. Сауляк лежал очень тихо, но она никак не могла забыть о
его присутствии. Иногда ей удавалось ненадолго  задремать,  но  сон  был
неглубоким и тревожным, и она вскоре просыпалась, вздрагивая и  чувствуя
себя все хуже и хуже. В конце концов она оставила бесплодные попытки от-
дохнуть и стала просто ждать, когда в  половине  седьмого  зазвенит  бу-
дильник.
   Как только электронный звоночек бибикнул в первый раз, Настя  тут  же
прихлопнула кнопку ладонью, встала и ушла в ванную. Когда через  пятнад-
цать минут она вышла оттуда, Павла в квартире уже не было. Настя подошла
к окну и посмотрела вниз. Ни черного  "сааба"  Сауляка,  ни  серебристой
"ауди" на улице не видно. Она недоуменно пожала плечами и  стала  варить
кофе. После бессонной ночи голова была чумная и вялая, и мысли в ней ше-
велились медленно и неохотно.
   Она допивала вторую чашку кофе, когда звякнул дверной  звонок.  Настя
вздрогнула и, прежде чем идти открывать, выглянула в окно. "Сааб"  Павла
стоял прямо под окнами.
   - Прошу извинить, - холодно сказал Павел, входя  в  квартиру,  -  мне
нужно было кое-что проверить. Я хотел убедиться, что  мне  не  подсунули
ничего взрывающегося в машину. Заодно и увел их подальше от вашего дома,
чтобы вы могли спокойно отправляться на работу.
   - А зачем же вы вернулись? - удивилась Настя.
   - Хотел попрощаться. Завтра я снова уеду, а может  быть,  и  сегодня.
Вряд ли мы с вами увидимся  в  ближайшее  время,  если,  конечно,  опять
что-нибудь не случится. Вы оказали мне гостеприимство, и я не хочу  быть
невежливым. Кроме того, я обещал, что утром отвезу вас на работу.
   "Ну, хитрец! Ты же вскочил ни свет ни заря с одной-единственной целью
- увести эту парочку подальше от меня. Почему же ты так не хочешь, чтобы
я с ними пообщалась, а? Почему ты так боишься, что я узнаю, кто они  та-
кие?"
   - Это не обязательно, - улыбнулась она. - Я прекрасно доеду до работы
на метро. Позавтракаете со мной?
   Он отрицательно покачал головой.
   - Если вы не хотите, чтобы я вас отвез, тогда я пойду.
   - Идите, - кивнула она, зябко кутаясь в халат: в прихожей было намно-
го холоднее, чем в кухне, где уже почти час были включены конфорки.
   - До свидания.
   - Всего доброго, Павел.
   - Берегите себя.
   - Постараюсь. И вы тоже.
   - Будьте осторожны.
   - И вы тоже, - усмехнулась Настя, отметив про себя, что он  снова  не
называет ее по имени. Странные все-таки манеры у этого  господина  Павла
Сауляка!
   Закрыв за ним дверь, она подошла к окну и стояла там до тех пор, пока
не увидела, как Павел сел в машину и уехал. И  только  после  этого  она
почти физически ощутила, как  напряжение,  вызванное  его  присутствием,
стало отпускать ее.


   Часть четвертая
   ЧЕРНАЯ КОШКА В ТЕМНОЙ КОМНАТЕ


   Глава 15

   Настя вплотную занялась деятельностью таинственного "палача" и тут же
начала делать маленькие открытия. Во-первых, убийство  депутата  хотя  и
находилось на контроле в министерстве,