ее лицу.
   - Стасенька, - тихонько позвал он. - Не расстраивайся,  девочка.  Все
нормально. Ничего особенного не произошло.
   Она медленно открыла глаза и постаралась улыбнуться.
   - Вы не волнуйтесь, Виктор Алексеевич, я в порядке. Выходите, вам  же
в другую сторону ехать.
   - Дай слово, что не будешь плакать, - потребовал Гордеев.
   - Даю слово.
   - И дай слово, что не будешь огорчаться. Это нормально, когда гипоте-
за не подтверждается. Это случается гораздо чаще, чем наоборот. Не  надо
делать из этого трагедию. Слышишь?
   - Слышу.
   - Не будешь огорчаться?
   - Не буду, - вяло пообещала она.
   - Я могу возвращаться на работу с чистой совестью и  быть  уверенным,
что с тобой все в порядке?
   - Конечно, Виктор Алексеевич. Я не маленькая, не пропаду. Посижу нем-
ного, подумаю, соберусь с силами - и за работу. На мне как на собаке все
заживает.
   Поезд замедлил ход, подходя к следующей  станции.  Виктор  Алексеевич
передвинулся ближе к двери, но глаз с Насти не спускал. Ему  показалось,
что она немного успокоилась, губы уже не дрожали и  плакать  она,  вроде
бы, не собиралась.
   Двери раздвинулись, полковник бросил на Настю последний  взгляд.  Она
сидела по-прежнему с закрытыми глазами, бледная и несчастная. Сердце его
на миг сжалось от сочувствия к ней. "Ничего, она умная и сильная, у  нее
холодный расчетливый мозг, работающий как  компьютер.  Она  не  позволит
эмоциям взять верх. Она справится. Этот жирный  Томилин  грубо  оскорбил
ее, но она справится. Девочка моя, Стасенька..."
   Он шагнул на платформу вместе с толпой выходящих из вагона пассажиров
и пошел на противоположную сторону к поезду, идущему в обратном  направ-
лении.
   Дверь за гостями уже давно закрылась, а Николай Адамович Томилин  все
сидел неподвижно, глядя в одну точку и борясь с овладевшей им  тревогой.
Наконец он снял телефонную трубку и позвонил в Институт.
   - И как я должен это понимать? - начал он без предисловий. -  Вы  мне
клялись, что ваша антенна абсолютно безвредна, а  ко  мне  приходит  ка-
кая-то девчонка из милиции и утверждает обратное.
   - Какая девчонка? Что она утверждает? Николай Адамович, я не понимаю,
о чем вы говорите.
   - О чем я говорю? - кипел Томилин. - О вашей гребаной антенне я гово-
рю, вот о чем. Она принесла мне карту Москвы, на которой  только  слепой
не увидит поле воздействия вашего прибора и поле обратного  эффекта.  Вы
что же, обманывали меня? Скрывали? Фальсифицировали  результаты  апроба-
ции?
   - Успокойтесь, Николай Адамович. Мы с вами, кажется, все уже  обсуди-
ли, когда я был у вас. Никакого обратного эффекта нет и быть  не  может.
Положительный эффект есть, для его отслеживания мы и смонтировали антен-
ну в городской среде, потому что  она  предназначена  для  использования
именно в городской среде, а не на полигоне. Кстати, о какой карте вы го-
ворили?
   - О карте Москвы, где размечены места повышенной агрессивности  насе-
ления. Что, интересно, я должен был ей говорить, когда она положила  пе-
редо мной эту карту?
   - И что же вы ей сказали?
   - Что она дура, вот что я ей сказал. Объяснил, что она не знает  эле-
ментарных вещей и не разбирается в физике. Короче, что надо, то  и  ска-
зал. Но это Я сказал ЕЙ. А теперь я хочу послушать, что ВЫ скажете МНЕ.
   - Ничего нового, Николай Адамович, - выразительно вздохнул его  собе-
седник. - Это обыкновенная провокация. Старостин продолжает интриговать,
чтобы получить кресло заместителя министра, вот и все. Как фамилия  этой
девушки, что к вам приходила?
   - Сейчас посмотрю, у меня где-то записано. Черт,  куда  я  бумажку-то
подевал... Не найду никак. Не то Каменева, не то Каминская.
   - Наверное, Каменская?
   - Вот-вот, правильно, Каменская.
   - Ну, Николай Адамович, это просто смешно! - от души рассмеялся он. -
Да вы знаете, что Каменская - родственница Старостина?  Совершенно  оче-
видно, что ее визит к вам - не более  чем  ловкая  авантюра,  стремление
поддержать пожар, раздутый той анонимкой. Она самозванка. Вы  видели  ее
документы?
   - Нет. А откуда вы знаете, что она его родственница?
   - А он как-то рассказывал, хвастался по пьянке, что у него двоюродная
племянница в ГАИ работает, поэтому он с техосмотрами проблем не знает. И
фамилию ее называл. Я же вам говорил, референт Старостина - мой сосед по
даче, поэтому я лучше вас информирован.  Так  что  успокойтесь,  Николай
Адамович, берегите нервную систему. Что вам сказала эта девица? Что  она
из уголовного розыска?
   - Нет, она так не говорила. Что-то про анализ годовой статистики ска-
зала.
   - Ну вот видите, она даже не посмела вам  соврать,  будто  занимается
расследованием преступлений. А вы слышали когда-нибудь, чтобы милиционе-
ры занимались аналитической работой? " - Не слышал. - Томилин  стал  за-
метно успокаиваться.
   - И я не слышал. Для аналитической работы нужен интеллект,  а  откуда
он у милиционеров? Так что не переживайте понапрасну. Не обращайте  вни-
мания на козни Старостина, вы же понимаете, он из кожи вон лезет,  чтобы
добиться повышения, но ему все равно не светит. Кресло будет вашим,  мо-
жете мне поверить.
   - Откуда у вас такая уверенность? - насторожился Томилин. - Вы знаете
что-то конкретное?
   - Знаю, Николай Адамович, знаю. Сказать пока не могу, но знаю  совер-
шенно определенно, что ваши шансы на должность замминистра намного выше.
Вы ведь уже имели возможность убедиться, что  мои  источники  информации
весьма надежны. Помните историю с Институтом медицинской  радиологии?  Я
вам еще за полгода сказал, что будет скандал и Русакова выгонят с  трес-
ком. Так и случилось, потому что это была запланированная  акция,  а  не
случайность. Но если вы мне все-таки не верите, я готов еще раз предста-
вить вам все данные по нашей антенне: научный отчет, дневник  апробации,
результаты испытаний.
   - Нет-нет, - торопливо отозвался Томилин, - не нужно. У меня все рав-
но нет времени этим заниматься. Но я вас все-таки попрошу, проверьте все
еще раз. Мало ли как жизнь обернется, нужно, чтобы вся документация была
в идеальном порядке. Договорились?
   - Конечно, Николай Адамович, если вы настаиваете.
   Полковник Гордеев был, как всегда,  прав.  Плохого  настроения  Насте
хватило ровно настолько, чтобы доехать до дома. Уже поднимаясь  в  лифте
на девятый этаж, она подумала о том, что зря так взбрыкнула и  нагрубила
Колобку, сказала, что не придет в контору, пока не разберется с Институ-
том и таинственными эллипсами на карте. Но уж коль он не стал настаивать
и с пониманием отнесся к ее капризу, нужно постараться использовать сво-
бодные полдня с максимальной пользой.
   Дома она быстро переоделась, скинув элегантный и умопомрачительно до-
рогой костюм и надев свои любимые джинсы и свитер, и  позвонила  Леше  в
Жуковский. Он безропотно воспринял просьбу приехать к ней  немедленно  и
даже как истый джентльмен поинтересовался, не нужно ли привезти  продук-
тов.
   - Не нужно, солнышко. Я  сейчас  схожу  в  магазин  и  даже  попробую
что-нибудь приготовить. Я подумала, что, может быть, мы с  тобой  успеем
добежать до ЗАГСа, если он еще не закроется к тому моменту,  как  ты  до
меня доберешься.
   - Ты... серьезно? - осторожно спросил Чистяков.  -  Я,  честно  приз-
наться, спрашивать боялся, вдруг ты передумала.
   - Леша, ну не делай ты из меня чудовище, - шутливо взмолилась она.
   - А кто же ты? - резонно возразил он. - Красная Шапочка, что ли?  Че-
тырнадцать лет голову мне морочила. Чудовище и есть.
   Толстая, базарного вида тетка в ЗАГСе долго изучала  заполненные  ими
бланки заявлений, и с ее раскрашенного, как ярмарочная карусель, лица не
сходило выражение подозрительности.
   - Первый брак? - недоверчиво переспросила она, глядя на Настю.
   - Первый, - подтвердила Настя.
   - Шестидесятого года рождения?
   - Шестидесятого.
   Тетка покачала головой и вперилась в Лешино заявление.
   - И у вас, молодой человек, первый брак?
   - И у меня первый.
   - Ни у кого из вас нет детей? - продолжала она  пристрастный  допрос,
хотя все, что ее интересовало, было написано в заявлениях.
   Настя собралась уже было сказать какую-нибудь очевидную глупость  ти-
па: "Там же все указано, что ж вы спрашиваете", но вовремя одумалась.
   Она сообразила, что толстая тетка просто не понимает, как  это  невз-
рачной замухрышке-милиционерше удалось подцепить доктора наук, профессо-
ра, которого не надо предварительно разводить и который не  будет  потом
много лет платить алименты первой жене. Разве она может знать, что Настя
"подцепила" Лешку Чистякова во время экзамена по математике в конце  де-
вятого класса. Тогда она, сдав письменную работу, не ушла  из  школы,  а
пристроилась в коридоре у окна и попыталась решить экзаменационное зада-
ние другим способом, не заметила, как увлеклась и нашла не одно, а целых
три альтернативных решения, а когда спохватилась, уборщица  уже  гремела
ключами и ведрами.
   - Эвона, не ты один такой, - услышала Настя  ее  громкое  добродушное
брюзжание. - Еще одна пигалица потерялась, дорогу домой никак не найдет.
   Она подняла глаза от тетрадки и увидела рядом  с  уборщицей  длинного
нескладного рыжего парня из параллельного класса,  который  понуро  брел
рядом с маленькой пожилой женщиной и, казалось, был выше ее ростом  раза
в два.
   - Я уж и входную дверь заперла, слышу - в кабинете физики кто-то  по-
ет, соловьем заливается, да складно так, прямо за  душу  берет.  Думала,
радио, - доверительно обратилась она к Насте. - Захожу  -  батюшки  мои!
Сидит, в приборе ковыряется и поет себе, как будто его родители дома  не
ждут. Небось не емши цельный день, физик? Пошли, пошли, чего  плетешься.
Завтра прибор свой доломаешь. И ты, пигалица, складывай  тетрадки,  вре-
мя-то уж восьмой час пошел.
   Они вместе пошли по школьному двору к трамвайной остановке.
   - Ты из девятого "Б"? - спросила она рыжего парня.
   - Угу, - угрюмо буркнул он. - А ты?
   - А я из девятого "А".
   - Что-то я тебя не помню. Ты новенькая?
   - Нет, я вместе со всеми начинала, с первого сентября. Просто я неза-
метная, поэтому ты меня не помнишь.
   - Кто сказал, что ты незаметная?
   - Папа. Он в этом разбирается.
   - Чушь. Передай своему папе, что он ничего не понимает в девчонках.
   Лешка Чистяков и в шестнадцать лет уже был джентльменом. Может,  этим
он и обратил на себя ее внимание?
   - А чего ты в школе задержалась? - спросил он.
   - Экзаменационную задачку решала.
   - А что на экзамене? Не успела?
   - Почему, успела. Другие варианты искала.
   - И как? Нашла?
   - Нашла. Даже не один, а три...
   Они застряли в скверике неподалеку от школы еще на полтора часа,  го-
рячо обсуждая варианты решения задачи. Дважды чуть не поссорились. Дваж-
ды мирились и торжественно пожимали друг другу руки.  Опомнились  только
тогда, когда начало темнеть.
   - Меня дома убьют, - в ужасе охнула она.
   - Хочешь, я пойду с тобой? - мужественно предложил он. - Скажу, что я
во всем виноват, меня не убьют.
   - Нет, я сама, - покачала она головой. - Меня папа всегда учил за чу-
жую спину не прятаться. И потом, если и попадет, так за дело. Я же вино-
вата, чего ж теперь трусить.
   - Ты - классная девчонка! - с восхищением  произнес  рыжий.  -  Между
прочим, тебя как зовут?
   - Настя.
   - А меня - Алексей. Можно просто Лешка.
   Это было восемнадцать лет назад...  Все  равно  он  для  нее  остался
"просто Лешкой", несмотря на ученые звания  и  престижные  международные
премии. В первый раз он делал ей предложение, когда им было по двадцать.
Потом, когда ей было двадцать три, она влюбилась без памяти. Она сходила
с ума. Она почти теряла рассудок. Лешка стойко перенес ее  измену,  хотя
как раз тогда у него появились первые седые волосы.  Он  умел  ждать.  В
двадцать пять она успокоилась, взяла себя в руки, поняв, что безответная
любовь в данном случае унизительна для нее и  обременительна  для  того,
кого она любила. Больше она Чистякову сюрпризов не преподносила, а  если
у нее и возникал интерес к другим мужчинам, то она старалась, чтобы Леш-
ка этого не знал.
   После ЗАГСа они вернулись домой. За ужином Настя поделилась  с  Лешей
своим утренним огорчением.
   - Представляешь, оказывается, все, чему нас учили в школе, безнадежно
устарело. Меня сегодня так больно ткнули мордой об стол, что,  наверное,
синяки останутся.
   В двух словах она изложила ему свою эпопею с визитом  в  Министерство
науки.
   - Что?! - вытаращил глаза Чистяков. - Он тебе так сказал?
   - Ну да.
   - Он сказал, что Мейерштранц опроверг все постулаты физики волн?  Что
обратного эффекта не существует?
   - Ну да, именно так он и сказал. А что?
   - Да он тебя обманул, как первоклашку. А ты ушки и  развесила.  Любой
физик знает про обратный эффект. Если хочешь знать, в Штатах даже закры-
ли несколько научных проектов из-за этого. У нас, конечно, проекты из-за
обратного эффекта не сворачивают, просто пишут инструкции по технике бе-
зопасности, ограничивают применение и все такое. Но это случается сплошь
и рядом. Есть, например, такая антенна, которую нельзя  располагать  па-
раллельно земной поверхности, потому что под ней ничего не  растет.  Она
неблагоприятно влияет на биологические процессы. Да много  всего...  Как
же ты так лопухнулась, Асенька?
   - Не знаю, - задумчиво ответила она. - Он меня авторитетом задавил. А
может,  специально  старался  обидеть  посильнее,  чтобы   у   меня   от
расстройства мозги отказали. Они, кстати, и отказали. Леш, ну  ладно,  я
безграмотная дурочка, со мной, все понятно. Но он-то! Он же  не  мог  не
знать, что говорит ерунду? Он же не может быть невежественным тупицей?
   - Ну почему, может. Если бы он был талантливым физиком, то  занимался
бы наукой, а не ее организацией. Ученые-отличники работают в институтах,
а ученые-двоечники ими руководят из министерских кресел,  это  всем  из-
вестно.
   - Ой, Лешик, дай Бог, чтобы ты оказался прав.
   Дай Бог.
   - Почему так?
   - Да потому, что если это не так, значит, он меня умышленно  обманул.
А это совсем плохо. Значит, он что-то скрывает. Только этого мне не хва-
тало! - простонала она, хватаясь за голову. Потом взглянула на Чистякова
почти весело и подмигнула ему. - Но если он что-то скрывает,  то,  выхо-
дит, я все-таки права. А это уже хорошо!
   Из лабораторного корпуса он прошел в свой кабинет. Открыв сейф,  дос-
тал из него папку и вложил туда несколько листков с результатами очеред-
ных испытаний. Все идет по плану, без срывов. Осталось  совсем  немного.
Только бы эта девчонка не начала воду мутить...
   Как она докопалась? Откуда узнала? В интересах безопасности  надо  бы
временно свернуть работу, предупредить коллег, которые работают над при-
бором, что выполнение "левого" заказа на какое-то время  приостанавлива-
ется. Мерханов подождет, ничего с ним не случится. Безопасность дороже.
   Но ведь осталось совсем немного. Так хочется  скорее  закончить  все,
получить деньги, уволиться к чертовой матери из этого надоевшего до  ос-
комины Института - и в лес, где никого нет. В последнее  время  выносить
общение с людьми становится все труднее. Он  стал  еще  более  раздражи-
тельным, агрессивным, но умело скрывает это, следит за собой, держит се-
бя в ежовых рукавицах. Работа над прибором даром не проходит, он это  на
себе чувствует. Еще немножко потерпеть, еще немножко - и конец.  Свобода
от всех.
   Но Томилин-то каков! Переполошился. Жирная омерзительная свинья.  Хо-
рошо, что дачное соседство с референтом Старостина - правда. Это  позво-
лило ему наспех соорудить вранье про провокацию конкурента, и  трусливый
Томилин его скушал, не подавился.
   Нет, нельзя рисковать. Завтра же он поговорит с человеком  Мерханова.
Нельзя, чтобы из-за какойто девчонки Каменской рухнула его мечта. Но от-
куда же, черт возьми, она узнала? Кто проболтался? Тем более нужно  при-
остановить работу, пока не выяснится, у кого это слишком длинный язык.


   Глава девятая

   В ночном баре было сумрачно, душно и шумно. Здесь обретались  прости-
тутки из категории не самых дешевых, но и не  очень  дорогих,  и  крими-
нальный элемент из числа не слишком мелких, но  и  не  воротил.  Средний
класс маргинальной среды. Определенную часть посетителей составляли юные
искатели острых ощущений, желающие  приобщиться  к  таинственной  ночной
жизни. Бар был не из разряда элитарных, пол можно было и помыть, а  ста-
каны могли бы быть и почище, хотя когда над ним работал дизайнер,  пред-
полагалось, что это будет приличное тихое заведение, где  приличные  со-
лидные люди смогут вполголоса обсудить свои дела, а влюбленные  пары  за
бокалом шампанского будут говорить о делах сердечных. Как водится, вышло
все совсем не так. Первый владелец бара, задумавший его  как  элегантное
пристойное заведение, исчез неведомо куда, после чего помещение вместе с
мебелью несколько раз переходило из рук в руки,  пока  не  скатилось  до
уровня среднекриминального. Разборок здесь не устраивали  и  морду  пока
никому не били, но дух лихой, бесшабашной агрессии витал здесь уже  дав-
но, в любой момент угрожая перерасти во вполне ощутимое насилие.
   Юля сидела за своим любимым столиком в углу и пила из  маленькой  рю-
мочки банановый ликер. Рядом с ней расположилась ее новая подружка Окса-
на по прозвищу Кобра. Высокая стройная брюнетка с гладкой прической, она
имела странную привычку подолгу смотреть на собеседника  в  упор  широко
расставленными темными немигающими глазами, чем и заслужила свое прозви-
ще.
   Взгляд у нее был и впрямь тяжелый и какой-то завораживающий. Клиентов
это возбуждало. Кобра была в баре завсегдатаем, ее здесь все знали. Ког-
да Юля несколько недель назад впервые пришла сюда, Кобра  заподозрила  в
ней нахальную конкурентку, пришедшую пощипать травку на  чужом  поле,  и
довольно резко кинулась без обиняков выяснять отношения с новенькой.  Но
оказалось, что хорошенькая Юля, как говорится, не по  этой  части  и  на
внимание потенциальных клиентов не претендует. Более того, Кобре  понра-
вилось, что Юля к мужикам вообще была равнодушна. Не то чтобы  она  была
фригидной или, например, лесбиянкой, просто мужчины ее утомляли. Девушки
быстро подружились.
   Сегодня они строили планы на поездку к морю.
   Инициатором путешествия была Юля, которой очень  хотелось  позагорать
на средиземноморском пляже, но которая боялась ехать одна.
   - Прихвати с собой какого-нибудь котика, - советовала ей Кобра.  -  И
при мужике, и не скучно.
   - Да ну, - кривила губы Юля. - Он мне все удовольствие испортит.  Мо-
жет, ты со мной поедешь?
   - Да ты что? - оторопела Кобра. - У меня лишних денег нет,  я  сейчас
квартиру обставляю, каждая копейка на счету.
   - Ерунда, - махнула рукой Юля. - У меня деньги будут.
   - Я в долг не беру, - предупредила Кобра.
   - Я не в долг тебе даю, а просто приглашаю поехать со  мной.  Знаешь,
как в приличном обществе принято? Кто приглашает, тот и платит.
   Кобра с любопытством посмотрела на девушку. Юля совсем не походила на
человека, знающего, что такое приличное общество.
   - А ты случайно не... - Кобра уставилась на нее своим тяжелым немига-
ющим взглядом. Еще не хватало ей ехать отдыхать с лесбиянкой.
   - Нет, нет, - успокоила ее Юля. - Я нормальная. На баб не кидаюсь. Но
и мужики надоели. Представляешь, я еду туда с постоянным парнем, так мне
же придется там из койки не вылезать. А если он мне через два дня  надо-
ест? Шаг вправо, шаг влево - считается побег. Ведь так?
   - Это на кого нарвешься, - согласилась Кобра. - Есть  такие,  что  от
них налево не сбегаешь.
   - Вот и я про то же. А если кого-нибудь  там  подцепить,  то  никаких
обязательств и никаких проблем. Два дня погуляешь с ним  -  и  в  кусты.
Только я одна боюсь ехать. Я за границей ни разу не была, языка не  знаю
и вообще... Поехали, а?
   Предложение было заманчивым, но уж очень необычным. Ехать с  малозна-
комой, хоть и с виду симпатичной, д