е
было удобной широкой кровати и чистого белья, значит, он еще  -  ого-го!
Он еще может. Потому что он - победитель.
   Едва отдышавшись после бурного любовного экспромта, Ольга отправилась
к Оборину. Юрий попрежнему лежал на кровати, и ей даже  показалось,  что
он не пошевелился с того момента, как она ушла от него утром. Похоже,  у
него сильная слабость, но он почему-то не хочет говорить об этом. Вот  и
Сашу ввел в заблуждение. Конечно, Саша видит, что Оборин чувствует  себя
неважно, но она-то знает, что на самом деле он чувствует себя очень пло-
хо. Потому что микстура, которую он пьет, является не сорок седьмым и не
пятьдесят первым вариантом лакреола, а старым,  имеющим  номер  двадцать
четвертый. И если принимать ее семь дней подряд, то летальный исход  га-
рантирован. На восьмой день наступают необратимые изменения, и потом уже
пей - не пей, а конец один. Дня через два.
   - Бороданков сказал мне, что ты хочешь выписываться завтра, -  начала
она без всяких предисловий.
   - Да, - подтвердил Оборин. - А что тебя беспокоит?
   - Но мне казалось, мы договорились... - Она растерялась.  -  Мой  муж
уехал...
   - Оленька, милая, но ведь ты сегодня целый день работаешь. Ты  пробу-
дешь здесь до десяти часов вечера. Так какой же мне смысл уходить домой?
Здесь я по крайней мере знаю, что ты рядом, что  я  могу  нажать  кнопку
звонка и позвать тебя. Мне все равно нужно еще  немного  поработать  над
текстом, так уж лучше здесь. А то я ведь знаю себя: сейчас явлюсь домой,
начну  звонить  по  телефону,  заниматься  всякой  ерундой,  общаться  с
друзьями, с родителями. В результате главу я до полного блеска не  дове-
ду, а завтра начну разрываться между тобой и текстом. Зачем  это  нужно?
Ты согласна?
   Она уже вполне овладела собой и сообразила, что и как нужно  сделать,
чтобы заставить его вернуться домой сегодня же.
   - Конечно, милый.
   Она расстегнула халатик и прилегла рядом с ним  на  кровать,  которая
была достаточно широкой для сексуальных упражнений.
   - Я понимаю, для тебя главное - твоя работа, твоя диссертация, - мур-
лыкала она, положив его руку себе на  грудь  и  нежно  поглаживая  живот
Юрия. - Но я, честно признаться, надеялась, что  мы  уже  сегодня  ночью
сможем быть вместе. А так целая ночь пропадет. Жалко же!
   Ее рука скользнула ниже, и Ольга внезапно поняла, что Оборин действи-
тельно очень плохо себя чувствует. В первый раз за все время он не среа-
гировал на ее ласки.
   - Что с тобой? - озабоченно спросила она. - Ты  действительно  нездо-
ров? Хочешь, я приглашу кардиолога, чтобы посмотрел тебя?
   - Все в порядке, Оленька, не волнуйся. Ну подумаешь, не встал у меня,
так сразу уже кардиолога приглашать? Дело житейское.
   Она поднялась с кровати, застегнула халатик и присела в стоящее рядом
кресло. Взяв Оборина за руку, стала тихонько поглаживать его пальцы,  то
и дело поднося их к губам и целуя.
   - Господи, Юрочка, какой же ты глупый! -  тихонько  говорила  она.  -
Чувствуешь, что у тебя нет сил, нет желания - так и скажи. Не нужно это-
го стесняться, это действительно абсолютно житейское дело. А ты мне  на-
чинаешь сказки рассказывать про текст, который надо подправить. Дай сло-
во, что не будешь больше морочить мне голову.
   - Даю, - усмехнулся Оборин.
   - Дай слово, что никогда не будешь пытаться любить меня через силу.
   - Не буду.
   - Дай слово, что сегодня ты будешь ночевать дома.
   - Но я же объяснил тебе, что не хочу сегодня уходить отсюда.  Я  хочу
быть поближе к тебе.
   - Ты можешь уйти вечером, когда кончится мое дежурство. Хочешь, уйдем
вместе? И поедем к тебе.
   Ольга знала, что ни за что на свете не поедет домой к Оборину.  Да  и
как она могла бы поехать, когда Саша здесь? Но нужно было во что  бы  то
ни стало вытащить его из клиники и отправить домой. Миша  велел  обеспе-
чить его присутствие в квартире до истечения суток. До двадцати  четырех
часов. И она готова была пообещать все что угодно, только  чтобы  выпол-
нить это условие.
   - Я же вижу, ты боишься, что вечером снова будешь плохо себя чувство-
вать. Знаешь что? Давай так: ты дописываешь свою вторую главу и  уходишь
сегодня домой, ночуем мы каждый у себя, а завтра прямо с утра я приеду к
тебе, привезу продукты с рынка и начну тебя лечить. Ты у меня, наверное,
в неволе зачах, без свежего воздуха, без движения. Ну как? Договорились?
   - Договорились, - слабо улыбнулся Оборин. - Так и сделаем.
   Николай Саприн получил неожиданную передышку.  Дусик-Шоринов  сказал,
что искомый аспирант юрфака будет доступен контакту  попозже  к  вечеру.
Как только он окажется дома, можно будет звонить  заказчику  и  доклады-
вать, что человек найден. Стало быть, день у  Николая  оказался  относи-
тельно свободным, поэтому первое, что он сделал, - попытался  поговорить
с Катей.
   - Тебе удобно разговаривать? - спросил он, когда она сняла трубку.
   - Вполне, - спокойно ответила Катя. - Я сейчас одна.
   - Можно мне приехать?
   - Давай лучше обсудим все, что ты хочешь, по телефону.
   Это сразу обнадежило Саприна. Не хочет его приезда, не хочет его  ви-
деть наедине - значит, боится, что не справится с собой.  Значит,  в  ее
душе живет еще теплое чувство к нему, и  нужно  обязательно  постараться
его возродить, чтобы вернуть Катю.
   - Это серьезный разговор. Катюша, и его не ведут по телефону.  Почему
ты не хочешь, чтобы я приезжал?
   - Потому что через час приедет Дусик, он только что звонил.
   Это был серьезный удар, но Николай снес его стойко.
   - Хорошо, тогда поговорим по телефону. Ты помнишь, что я  делал  тебе
предложение?
   - Да, помню.
   - И что ты мне ответишь?
   - Ничего.
   - То есть ты мне отказываешь?
   - Да, отказываю.
   - Я могу узнать почему?
   - Можешь. - Она вздохнула, словно переводила дыхание. - Вчера  я  уже
все тебе сказала. Мне надоело быть матерью. И потом, я  не  хочу  ломать
свою жизнь.
   - Но почему, Катюша, ради Бога, почему? - чуть не закричал Николай. -
Почему выйти за меня замуж означает сломать свою жизнь? Что такого ужас-
ного я тебе предлагаю? Я хочу, чтобы ты ушла от Дусика и уехала со  мной
в Штаты, где живет моя сестра с мужем. Почему  это  означает,  что  твоя
жизнь будет сломана? Твоя жизнь останется точно такой же, как сейчас. Ты
будешь сидеть дома, читать книжки, смотреть видик, гулять.
   - Если я выйду за тебя замуж, мне придется идти работать,  чтобы  со-
держать свою семью. Ты забыл, что у меня большая семья? Ты забыл, что  у
меня мать - инвалид, и пятеро братьев и сестер, и отец, который вот  уже
двадцать лет продыху не знает от тяжелой работы? Тебе  удобно  этого  не
помнить, потому что это не твоя семья и не твоя боль. Ты знаешь, сколько
денег нужно на то, чтобы их содержать? Когда мои добрые доверчивые роди-
тели нас всех рожали, была еще советская власть и многодетная семья мог-
ла хоть на что-то рассчитывать, хоть на какую-то помощь со стороны госу-
дарства, тем более что отец вкалывал на Севере, получал всякие надбавки,
мама тоже не планировала получить инвалидность, она работала в  парикма-
херской, была первоклассной мастерицей, к ней со всего города ездили да-
мочки голову делать, за месяц записывались. Конечно, платили они  ей  по
личной таксе и не через кассу, и нам должно было хватать. А что  получи-
лось? Я хочу, чтобы мои родители жили достойной жизнью, а мои  братья  и
сестры получили такое образование, которое вытащит их из нищеты. Поэтому
я не допущу, чтобы они шли работать, окончив школу. Они  обязательно  во
что-нибудь впутаются, потому что не умеют пока бороться с соблазнами. Но
для того чтобы они учились, а не охраняли коммерческие палатки по ночам,
я должна жить здесь, а не в Штатах, и с Дусиком, а не с тобой.
   - Сколько денег он дает тебе на семью?
   - Две тысячи долларов каждый месяц.
   Две тысячи! У него аж дыхание перехватило. Такую сумму  он,  конечно,
не потянет. Катя права, он не сможет обеспечить ей такой уровень,  какой
обеспечивает этот омерзительный Дусик.
   - Но ведь ты его не любишь, - продолжал упрямо Николай, все еще наде-
ясь поколебать ее твердость.
   - Не люблю, - легко согласилась Катя. - Но это ничего не означает.  Я
и тебя не люблю пока. Разница только в том, что тебя я наверняка полюби-
ла бы, причем полюбила бы горячо и нежно, если бы мы  продолжали  встре-
чаться. А Дусика я так любить никогда не буду. Но я очень благодарна ему
за все, что он для меня сделал, и предана ему. И я буду  с  ним  до  тех
пор, пока он сам меня не выгонит.
   - А что будет, когда самый младший из твоих братьев закончит  ";  вое
образование? Ты сможешь бросить Дусика, если вы к тому времени еще буде-
те вместе?
   - Коля, пойми, если к тому времени Дусик меня еще не выгонит, я оста-
нусь с ним столько, сколько он захочет. Если он на своих плечах  вытянет
мою семью из нищеты, он будет иметь право распоряжаться моей жизнью, как
сочтет нужным. Это же так просто, Коля. Это же самые элементарные законы
долга и благодарности. Неужели тебе в детстве этого не объясняли?
   Нет, ему не объясняли. Просто он видел, что понятия долга, обязаннос-
ти и ответственности совершенно разные у материи, которую он  ненавидел,
и у отчима, которого обожал. Но отчим просуществовал в Колиной жизни так
недолго, что разобраться в этих сложных вопросах  мальчик  не  сумел.  И
сейчас, слушая Катю, он чувствовал, как сердце разрывается на  части  от
горя и безысходности, и ему хотелось кричать: "А я? А как же я?  Как  же
моя любовь? Моя жизнь?"
   Он сидел возле телефона, слушал Катю и с ужасом осознавал, что не по-
нимает ее логики. И даже не догадывался, что до тех пор, пока в его  го-
лове рождаются эти вопросы, до тех пор, пока он думает о том, что же те-
перь будет с ним самим, с его любовью, с его жизнью, - до тех пор,  пока
вопросы эти не исчезнут из его души, он так ничего и не поймет.


   ГЛАВА 19

   Старший оперуполномоченный МУРа Николай Селуянов  свои  дни  рождения
любил и исправно отмечал, несмотря ни на что - ни на состояние кошелька,
ни на состояние души. В этот раз праздник пришелся на  будний  день,  но
Колю это не смутило, и переносить торжество ему и в голову не пришло.
   - Вечером едем ко мне, - заявил он Короткову и Лесникову с самого ут-
ра. - И слышать ничего не хочу ни о каких срочных делах.  Аську  не  за-
будьте.
   Особенность селуяновских дней рождения состояла в том, что он  никого
не приглашал с мужьями и женами. По крайней мере с тех пор, как  развел-
ся. Но на него не обижались, понимая, что сыщику, которому,  если  очень
повезет, выпадает не больше двух полноценных выходных в месяц,  так  вот
этому сыщику сложно и некогда поддерживать  в  квартире  такой  порядок,
чтобы не стыдно было приглашать много гостей.
   - Ага, готовить опять мне, - хмыкнул Коротков.
   - Жить захочешь - приготовишь, - философски заметил Селуянов. -  Могу
и я сам чего-нибудь сварганить, но вы же передохнете, как мухи, от  моей
кулинарии.
   - Слушай, - подал идею Игорь Лесников, - а давай Анастасию  на  кухню
зарядим. Она же все равно пока не работает. Пусть  приедет  к  тебе  по-
раньше, к нашему приходу все приготовит. А?
   Идея была шумно поддержана. Коротков взял ключи от квартиры  Селуяно-
ва, сел в машину, съездил за Настей и привез ее на просторную  кухню,  в
которой, кроме мебели, ничего подходящего не было.
   - Из чего готовить-то? - спросила она, окидывая взглядом пустой холо-
дильник.
   - Вот тебе деньги, сама купи, что считаешь нужным. Мы  часам  к  семи
приползем, - ответил Коротков. Потом подумал и  предусмотрительно  доба-
вил: - Бог даст.
   До семи часов Настя занималась организацией  дня  рождения.  Готовить
она не любила, но ради Селуянова решила постараться, и к приходу усталых
и голодных сыщиков квартира наполнилась разнообразными и весьма аппетит-
ными запахами мяса, овощей и приправ. Правда, несколько раз  приходилось
звонить домой Лешке и получать консультации, но в конце концов  под  его
чутким телефонным руководством стол получился что надо.
   Первым это заметил Коротков, который в Настиной семье был частым гос-
тем. Оглядев приготовленные закуски, он тут же залез ложкой  в  миску  с
салатом.
   - Да это же фирменное блюдо Чистякова! - прошепелявил  он  с  набитым
ртом. - Аська, тебе ни в жизнь такое не  приготовить.  Признавайся,  как
все было.
   - Да так и было, - вздохнула она покаянно. - Чего теперь скрывать.
   - Поросенок ты, Каменская, - с чувством заметил Селуянов. -  Если  уж
мы его не пригласили, так ты бы хоть не советовалась с ним,  что  и  как
готовить. Он же обидится.
   - Кто обидится?
   От такого чудовищного предположения Настя даже нож из рук выронила.
   - Чистяков обидится? - переспросила она, поднимая упавший нож.  -  Да
вы что, граждане. Чистяков - человек с нормальной психикой, он все прек-
расно понимает.
   - Давай все-таки позовем его, - предложил Селуянов. - Правда, неудоб-
но как-то получилось.
   - Позови. - Настя пожала плечами. - Мне даже лучше, он потом меня до-
мой на машине отвезет, а так мне придется на метро да на  автобусе  плю-
хать.
   Вопрос с Настиным супругом был решен  быстро,  и  застолье  началось.
Первый тост, как водится, подняли за именинника, второй - за его родите-
лей. К третьему тосту разговор перешел в привычное русло  производствен-
ного совещания.
   - Саприн приехал, - сообщила Настя. - Но вот что  странно:  он  поче-
му-то не ищет Оборина, хотя, по моим сведениям, взялся за задание  Дени-
сова.
   - А что он делает? - поинтересовался Коротков.
   - Представь себе, сидит дома. Причем проигнорировать задание  он,  по
идее, не может, уж больно деньги хорошие. Денисов поставил размер оплаты
в зависимость от срока выполнения задания, мы с ним специально так дого-
ворились. Так что Саприну должно быть выгодно найти Оборина чем  скорее,
тем лучше.
   - И как ты это объяснишь? - спросил Лесников, который ежедневно  выс-
лушивал от Гордеева нарекания за то, что убийство Карины Мискарьянц мес-
та не сдвигается.
   - Объяснений может быть множество. В частности,  Саприн  может  точно
знать, где находится Юрий Оборин, но не может его достать.  Зато  знает,
когда и где он в ближайшее время появится. Конечно, он  заинтересован  в
том, чтобы войти в контакте Обориным и доложить о выполнении задания как
можно быстрее, поэтому его бездействие можно объяснить двумя  причинами.
Либо Оборина действительно невозможно достать там, где он  сейчас  нахо-
дится, и Саприну это прекрасно известно, поэтому  он  даже  не  пытается
дергаться. Либо Оборин должен появиться в зоне видимости в самое ближай-
шее время. В самое ближайшее. В любом случае, коль уж у нас с  вами  нет
ни сил, ни времени искать Оборина, подождем, пока Саприн нас к нему  сам
приведет.
   - Востра ты, мать, чужими руками жар загребать, - покачал головой Се-
луянов. - Мало тебе служебного расследования, никак ты  не  уймешься  со
своим Денисовым. Авантюристка несчастная.
   - Ну какая же это авантюра, - возразила Настя. - Это точный расчет на
легендарную жадность Шоринова. Его поманили дурными деньгами - и он Сап-
рина в Москву вызвал, про Коченову забыл. Он вообще  про  все  забывает,
когда деньги видит. А Саприну  деньги  нужны,  причем,  как  выяснилось,
срочно, его сестра скоро рожать должна, так что за поиски Оборина он, по
моим расчетам, должен был взяться с превеликим удовольствием. И  я  была
бы последней дурой, если бы не попросила Денисова все это  организовать.
Без его помощи мы бы Саприна и Оборина искали до морковкина заговенья.
   - И чего дальше? - спросил Селуянов, отхватывая ножом изрядный  кусок
запеченной свинины.
   - А дальше посмотрим, - неопределенно ответила  она.  -  Арестовывать
Саприна мы все равно не можем - не за что. На территории нашей страны он
ничего эдакого не натворил, о чем нам было бы известно. Может быть,  Де-
нисов свяжется со своим другом Кнепке из Вены, тот пойдет в  полицию,  и
дальше все потечет по официальным каналам, если австрийская полиция  за-
хочет, конечно. Посольство, МИД, Интерпол и так далее.
   - А если его спровоцировать на что-нибудь, чтобы  был  повод  аресто-
вать?
   - Коля, перестань играть в Робин Гуда, - поморщился молчавший до это-
го Игорь Лесников. - У нас висит Карина Мискарьянц, и нам нужно найти ее
убийцу. А это совершенно точно не Саприн. Оставь его в покое.
   - Кстати, Игорек, а как убийство депутата? Прояснилось что-нибудь?  -
спросила Настя.
   - Пока на том же месте. Ни тпру ни ну, - вздохнул Лесников. - Давайте
выпьем.
   - За что пьем? - с готовностью откликнулся Коротков, разливая  спирт-
ное по рюмкам.
   - За прекрасные, чудесные, необыкновенные случайности, благодаря  ко-
торым нам удается хоть что-то раскрывать, - хмуро пошутил  Игорь.  -  Я,
например, нутром чую, что депутата убил Дроздецкий, но доказать не могу.
Алиби железное. А представьте себе, как было бы здорово, если бы  оказа-
лось, что на АТС, которая обслуживает территорию, где живет  Дроздецкий,
в день убийства была какая-нибудь поломка. Дроздецкий и его приятель Го-
лубцов в один голос утверждают, что Голубцов позвонил Дроздецкому  домой
и назначил время встречи и поездки на дачу. А оказалось  бы,  что  этого
никак не могло случиться, потому что все телефоны в  том  районе  в  тот
день не работали. Уже можно было бы разговаривать предметно. Но  Бог,  я
чувствую, мне такую замечательную случайность не пошлет, и буду я  колу-
паться с убийством депутата Самарцева до седых волос.
   - Как ты сказал? - вдруг переспросила Настя. - Как фамилия  человека,
с которым Дроздецкий ездил за город?
   - Голубцов Василий Викторович. Ты его знаешь?
   - Да, - ответила она странным изменившимся голосом. -  Голубцов.  Ко-
нечно, Голубцов. Живет на Больших Каменщиках. Все, Игорек, Дроздецкий  -
твой.
   Лесников поставил полную рюмку на стол  и  внимательно  посмотрел  на
Настю.
   - Не шутишь?
   - Не шучу. Бери в оборот Славку Дружинина из Южного округа.  Он  сла-
бый, он расколется. Голубцов попал в свидетели по делу об  изнасиловании
девочки как раз в тот день, когда якобы ездил на дачу с Дроздецким. И он
попросил Дружинина убрать его имя из всех документов. А Дружинин  попал-
ся. Вот черт! Хороший же парень! И опер толковый. Жалко, что продался.
   - Насчет Дружинина не ошибаешься? Уверена?
   - Уверена. Ребята, изучайте компьютер как следует, а то и вы  попаде-
тесь.
   - Господи, ну и шутки у тебя! - замахал руками Коротков. - Типун тебе
на язык. А при чем тут компьютер?
   - Дружинин залез в мою квартиру и стер из компьютера фамилию Голубцо-
ва. Но у него на работе в машине стоит старая версия "Norton", при вклю-
чении на обеих панелях появляются корневые каталоги, а ему и в голову не
пришло проверить, какая версия стоит у меня в компьютере, просто потому,
что он вообще в этом не разбирается. При той версии, с которой он привык
работать, невозможно при включении компьютера определить, с какими  фай-
лами работал пользователь перед тем, как выключить машину. Но Славка ни-
чего в компьютере не понимает, кроме того, как его включить,  как  наби-
рать текст в "Лексиконе" и как в "морской бой" играть. На всякие глупос-
ти типа каталогов на панелях он и внимания не обращает. А у меня на  ле-
вой панели идет текущий каталог, то есть тот, с которым  работали  перед
выключением. То-то Лешка и удивился: на машине два  дня  подряд  работал
только он, а при включении на левой панели оказались мои файлы. Если  бы
Дружинин был чуть-чуть грамотнее, он бы запомнил, что  было  на  панели,
когда он включил машину, и вернул бы все  в  исходное  состояние.  А  он
книжками пренебрегает. Результат, как видите, печальный.
   - Все это замечательно, - заметил Лесников, - а доказывать-то как бу-
дем? Ведь Дружинин не дурак, чтобы признаваться.
   - Как доказывать - я придумаю, не бери это в голову, - пообещала Нас-
тя. - Ведь вы меня для этого держите.
   - Да уж, конечно, не для того, чтобы ты нам еду  гот