. И Ксения поняла, что Зоя просто-напросто  ничего  не  помнит.
Обыкновенная алкогольная амнезия.
   Примерно через месяц Ксения встретила Семенцову в офисе "Сириуса". Та
была уже навеселе, но еще вполне адекватна. Ксения разыграла  любезность
и участие, повела Зою в питейное заведение неподалеку и принялась ее об-
рабатывать. Оказалось, что Зоя кое-что  всетаки  помнит,  например,  она
помнит, как вышла из бара, как Ксения ее окликнула и предложила  подвез-
ти, как сели в машину. А потом она уснула - и все, полный провал. Прочу-
халась только утром у себя дома. Ксения, действуя решительно и в  то  же
время осторожно, просветила актрису в части того,  что  случилось  после
того, как она уснула. Разумеется, рассказ ее был довольно далек от исти-
ны, по ее версии получалось, что инициатива принадлежала Зое, и с  води-
телем договаривалась Зоя, и вообще Семенцова вела себя  как  сексуальная
маньячка. Зоя умирала от стыда и, слушая рассказ Ксении, пила  рюмку  за
рюмкой. А потом Ксения снова посадила ее в машину и увезла за город.  На
этот раз Зоя кое-что соображала, и ей  понравилось.  Хотя  на  следующий
день она снова ничего не помнила. То есть она помнила, о чем они с  Ксе-
нией договорились, зачем та ловила машину и куда они вместе поехали.  Но
что произошло на самом деле - нет, этого она совершенно не помнила.
   С тех пор так и повелось. На людях они делали вид, что знакомы только
шапочно. И периодически, примерно раз в месяц, Ксения поила Зою до  бес-
памятства, сажала в машину и  увозила.  Мазуркевич  проявила  творческий
подход к ситуации и уже не только смотрела, как случайные водители зани-
маются любовью с Зоей, но и активно участвовала, подключалась к процеду-
ре, занимаясь то мужчиной, то Зоей, то самой собой.
   И в пятницу, 15 сентября, Ксения Мазуркевич и Зоя Семенцова снова бы-
ли "на выезде". Ксения молчала по вполне понятной причине, а Зоя лгала о
том, где была в пятницу, просто потому, что абсолютно не помнила  этого.
Но признаться в том, что ты спилась до такой степени,  что  не  помнишь,
где провела несколько часов, - означает поставить на себе крест.  И  по-
том, она действительно не помнила, где была, и ужасно боялась:  а  вдруг
она ходила к Алине? А вдруг ее там видели?  А  вдруг  она  действительно
ее...?
   К счастью, Зоя жила в том же доме, где располагалась  крупная  фирма,
сильно радеющая за свою безопасность. До такой степени сильно, что поса-
дила у окна специального мальчика с компьютером, в задачу которого  вхо-
дило фиксировать номера всех автомобилей, останавливающихся возле  дома.
В этом, конечно, был смысл: отслеживать, не зачастили ли к  офису  фирмы
некие люди, которым здесь вроде бы делать нечего. Да и случись что, даже
самое нехорошее, вплоть до убийства, номер машины внесен в компьютер,  а
это куда лучше, чем искать случайных очевидцев и  просить  их  вспомнить
номер машины.
   Коротков быстро сумел договориться с мальчиком, работавшим в  ночь  с
пятницы на субботу, получил распечатку номеров машин, подъезжавших к до-
му в интересующее его время, и подчеркнул  несколько  строчек.  На  этих
строчках рядом со временем и номером стояла пометка: "высадил женщину  и
уехал". Таким образом, довольно быстро был  найден  любвеобильный  води-
тель, который совершенно не думал стесняться того, что произошло, напро-
тив, казалось, даже гордился тем, что сумел в свои-то годы удовлетворить
двух дам одновременно. Он хорошо помнил их внешность и адреса, по  кото-
рым развозил своих случайных партнерш. Дальнейшее было делом психологии,
напористости и техники. Часам к одиннадцати вечера, в  понедельник,  по-
дозрение с Ксении Мазуркевич и Зои Семенцовой было снято. Хотя один  Бог
ведает, каких усилий, какого напряжения это стоило Юрию Короткову и Вла-
диславу Стасову.
   - Сейчас позвоню Аське - и домой, - сказал Коротков, зевая  и  сладко
потягиваясь. - День совершенно сумасшедший получился, такое впечатление,
что сегодняшнее утро было в прошлом году.
   Они сидели в машине Стасова перед офисом "Сириуса". Последний  разго-
вор с Ксенией было решено провести вдвоем, так им показалось более  пра-
вильно из тактических соображений, поэтому в целях  экономии  бензина  к
Мазуркевич они ехали на одной машине, а "жигули" Короткова оставили  пе-
ред особнячком, который занимал "Сириус".
   - Пойдем ко мне в кабинет, - пригласил Стасов. - Ты  позвонишь,  а  я
пока барахло соберу.
   Они поднялись на второй этаж, и Стасов открыл  свою  обитую  вишневым
кожзаменителем дверь. Коротков немедленно плюхнулся в вертящееся  кресло
у письменного стола и схватил телефонную трубку.
   - Ася? Это я. Вычеркивай наших девушек... Ага, они со случайным  зна-
комым в лесочке трахались... Обе, конечно... Нет, не вдруг, они,  оказы-
вается, этим уже года три промышляют, и всегда по пятницам. Говорят,  по
пятницам водители никуда не торопятся, им на следующий  день  на  работу
вставать не надо... Рецепт? Показала. Цел и невредим. Она его  носила  в
бумажнике, в отделении для проездного билета. Вместо  проездного  у  нее
календарик вставлен, а под ним - рецепт. Муж не  догадался  там  посмот-
реть... Сучки, конечно, кто же спорит. Но не убийцы.  Ага...  Ага...  Да
она не помнит ничего, бедная. Ей сейчас скажи, что  она  президента  США
застрелила, она и в это поверит. Алкоголь, что ж тут... Ладно,  Асенька,
подробности завтра, поеду я спать, а то глаза уже слипаются  и  язык  не
ворочается... Чего? В семь тридцать? Садюга ты, это  ж  мне  во  сколько
вставать придется! Ладно... Ладно... Все, целую, до завтра.
   Стасов краем уха слушал разговор и разбирал огромное  количество  па-
пок, которые вытащил из несгораемого шкафа. Это были документы, оставши-
еся от предшественников, и Стасов понимал, что рано или поздно все равно
нужно будет все их просмотреть, чтобы получить  полное  представление  о
проблемах, возникающих в связи с обеспечением безопасности в киноконцер-
не "Сириус". Эту противную, но необходимую работу нельзя откладывать  до
бесконечности.
   На конец сентября планировался выезд нескольких человек из  "Сириуса"
на кинофестиваль "Киношок", поэтому Стасов и  остановил  свой  выбор  на
трех толстых папках с названием "Выезд". Две из них  имели  подзаголовок
"Натура", на третьей под словом "Выезд" было приписано "Фестивали". Ста-
сов рассудил, что в преддверии поездки пяти человек на "Киношок" неплохо
бы ознакомиться с бумагами, из которых можно получить информацию о  том,
каких неприятностей следует остерегаться во время пребывания на кинофес-
тивалях и какие превентивные меры рекомендуется принимать в целях  обес-
печения безопасности.
   Они спустились вниз, пожали друг другу руки, сели каждый в свою маши-
ну и разъехались по домам.
   Открыв дверь своей квартиры в начале первого ночи,  Стасов  с  неудо-
вольствием убедился, что Лиля и не думает спать. Она лежала  в  постели,
грызла засахаренный арахис и читала очередной любовный роман.
   - Это что такое? - грозно спросил Стасов, подходя  и  отнимая  у  нее
книжку. - Как я должен это понимать?
   - Я завтра в школу не иду, - спокойно объявила Лиля. - Можно почитать
подольше.
   - Почему это ты не идешь в школу? - подозрительно прищурился  Стасов,
готовый услышать что-нибудь вроде "училка заболела" или "сбор металлоло-
ма объявили".
   - Потому что у меня ангина.
   - Как это?.. Почему ангина? - растерялся Стасов.
   Он ужасно боялся, когда Лиля чемнибудь болела. Ему казалось,  что  он
обязательно сделает что-нибудь не так, даст не то лекарство, что-то  на-
путает, а в результате у ребенка будет осложнение.
   - У меня болит горло, и оно красное, я смотрела в зеркало, - деловито
пояснила Лиля. - По-моему, там даже пробки. И температура тридцать  семь
и восемь.
   - Но надо же что-то делать. Ты не помнишь, что мама тебе  давала  при
ангине?
   - Помню. Пап, ты не волнуйся, я уже все сделала. Горло полощу  каждый
час, панадол принимаю, лимон с сахаром ем.
   Стасов внимательно вгляделся в лицо девочки. Она  действительно  была
бледновата, глаза сухо блестели, рука была горячая и чуть влажная.
   - Чем, интересно, ты горло полощешь? У меня же нет ничего.
   - Йодом с солью. Очень противно, но помогает.
   - А панадол откуда?
   - В аптеке купила. У меня горло еще утром заболело,  и  я,  когда  из
школы шла, все купила, что нужно.
   Стасов мысленно выругал себя. Его девочка целый  день  лежит  дома  с
температурой, а он бросил ее на произвол судьбы. Конечно, она чуть не  с
пеленок привыкла быть дома одна и выросла вполне самостоятельной, но это
никак не оправдывает его, Стасова.
   - Почему ты не позвонила мне? - сердито спросил  он  Лилю.  -  Почему
сразу не сказала, что заболела?
   - А зачем?
   Она вскинула на отца огромные темносерые глаза, в  которых  явственно
читалось искреннее недоумение.
   - Я бы приехал...
   - Зачем? - повторила она. - Ты что, не доверяешь мне? Ты  думаешь,  я
сама не знаю, как лечить ангину? Тоже мне, событие! Подумаешь!
   - Ну все равно, - продолжал настаивать Стасов. - Я бы врача вызвал.
   - Какого врача? - удивилась Лиля. - Я же у мамы прописана, а не у те-
бя, и поликлиника моя там, в Сокольниках. Из твоей районной  поликлиники
врач ко мне не придет.
   Стасов досадливо поморщился.  Действительно,  он  совсем  забыл,  что
здесь, в Черемушках, поликлиника к Лиле врача не пришлет, здесь  нет  ее
карты.
   - А как же школа? Им же нужна справка от врача, иначе получится,  что
ты прогуливаешь.
   - Подумаешь! - снова произнесла Лиля с очаровательным детским высоко-
мерием. - Ты им напишешь записку, что я действительно  болела,  и  этого
будет достаточно. Я же отличница, все учителя знают, что  я  никогда  не
прогуливаю просто так.
   Стасов разогрел себе ужин, погасил свет в комнате у Лили  и  принялся
за еду, одновременно перелистывая находившиеся в "выездных" папках доку-
менты. То и дело ему попадались листы с  загадочным  заголовком  "Перек-
рыть". Он внимательно изучил их и понял, что это список людей, от встреч
с которыми хотели бы оградить себя те, кто работал в "Сириусе". Да,  по-
жалуй, это понятно. Живя в гостинице, человек становится уязвимым и  до-
сягаемым. Кто угодно может войти в гостиницу, подняться на этаж, где  ты
живешь, и постучать тебе в дверь. И в двери этой никогда нет глазка, по-
этому каждый раз, открывая ее, ты не знаешь, какой "сюрприз" тебя ожида-
ет за порогом. Вплоть до того, что дверь может просто  взорваться.  Тебя
могут подстерегать на этаже, в холле, на крыльце  у  входа.  Тебе  могут
звонить в номер днем и ночью.
   Поэтому актеры и режиссеры, особенно известные, обязательно подают  в
службу безопасности список лиц, преследования  со  стороны  которых  они
опасаются. Некоторые поступают наоборот, подают список тех, с кем непре-
менно должны встретиться, и помечают внизу, чтобы больше никого не  про-
пускали и номер телефона и комнаты никому не давали. Так или  иначе,  но
за семь лет существования "Сириуса" скопилось немало документов, из  ко-
торых было видно, от кого прятались, с кем не хотели  встречаться  люди,
работающие у Мазуркевича.
   К числу такого рода "нежелательных элементов"  относились,  например,
не только навязчивые поклонники и особенно поклонницы,  но  и  настырные
журналисты, известные своей злобностью и недоброжелательностью, и  адми-
нистраторы конкурирующих фирм, желающие вести  переговоры  о  подписании
контракта, и актеры, которые хотят, чтобы их снимали хотя бы в крошечных
эпизодиках, а некоторые требуют себе главную роль, полагая, что  в  силу
тех или иных причин имеют на это право. Кроме того, если речь идет не  о
натурной съемке, а о кинофестивале, обычно начинается мышиная возня вок-
руг совета директоров, спонсоров, рекламодателей и прочих держателей фи-
нансов.
   Стасов доел отбивные с гречкой, вымыл тарелку,  налил  себе  огромную
чашку кипятку, бросил в нее два пакетика чая "Липтон" и четыре куска са-
хару и принялся более внимательно изучать  документы.  Первым  делом  он
выбрал из папок и разложил на отдельные кучки списки тех, кого "не  про-
пускать! ", и тех, кого пропускать нужно обязательно.  Потом  расположил
документы в каждой кучке в хронологическом порядке. И только после этого
принялся сличать фамилии.
   Работа оказалась увлекательной. Впрочем, Стасову, который имел солид-
ный стаж работы в подразделениях по  борьбе  с  организованной  преступ-
ностью и коррупцией, к работе с документами было не привыкать. И  работу
эту он любил, она ему никогда не надоедала и не вызывала злобного  разд-
ражения. Наоборот, его манило сладостное чувство, которое возникало каж-
дый раз, когда из обрывочных сведений и разрозненных  сухих  документов,
из балансовых отчетов, проводок, копий платежных поручений вдруг  вырас-
тала яркая и выпуклая картина злоупотреблений и хищений, мошенничества и
взяточничества. Конечно, организованная преступность - это боевики, тру-
пы, взрывы, оружие, сверхскоростные автомобили и самая совершенная  тех-
ника, а борьба с этой преступностью - это риск, кровь, пот,  многосуточ-
ные засады, стрельба, погони, смерть. У Стасова было два ранения - ноже-
вое и огнестрельное, он находился в прекрасной физической форме,  быстро
бегал, высоко прыгал, метко стрелял. Но ни один задержанный  собственно-
ручно преступник не вызывал у него такого чувства,  как  восстановленная
по документам картина преступления. И он знал, почему так происходит. Он
в глубине души казался сам себе немного глуповатым. Что,  собственно,  и
было отражено в одной из его служебных характеристик:  "Дисциплинирован,
исполнителен. Табельным оружием владеет отлично. Постоянно совершенству-
ет свою физическую подготовку, является мастером спорта по легкой  атле-
тике, лыжам, плаванию. В  качестве  недостатков  можно  отметить  слабый
творческий подход к порученному делу. Капитан В. Н. Стасов (а  тогда  он
еще был капитаном) не всегда способен принять  самостоятельное  решение,
выходящее за рамки ранее поставленной задачи. Вывод: занимаемой должнос-
ти соответствует". Прочитав такую аттестацию, Стасов впал в уныние.  Яс-
нее не скажешь: сила есть - ума не надо. И он начал доказывать сам себе,
что мозги у него все-таки есть. Ушел из уголовного розыска  и  несколько
лет проработал в ОБХСС, где сила нужна бывает обычно во вторую  очередь,
поднаторел в работе с документами, влез в экономическую  теорию,  а  как
только создали службу по борьбе с организованной преступностью,  тут  же
перешел туда.
   Карьера его двигалась умеренно, но вполне успешно, и все  это  время,
получая результат не от применения силы, а от напряжения мозгов, он  ис-
пытывал почти детский восторг: "Я сумел! Я сделал это! "
   Вот и сейчас, сидя далеко за полночь в кухне своей холостяцкой  квар-
тиры и сличая документы, он тихонько радовался, когда  обнаруживал,  что
какого-то человека сначала ждали как желанного гостя, а потом включили в
"черный список" и велели "не пущать". Помечал на бумажке период времени,
в который произошла такая метаморфоза, чтобы потом выяснить у Мазуркеви-
ча или кого-то другого, в чем суть  конфликта.  Выписывал  на  отдельный
листок имена тех, от кого прятались одни сотрудники "Сириуса" и  кого  в
то же время привечали другие. Составлял отдельный список тех, кто  появ-
лялся в "запретиловках" наиболее часто. Каждого из них нужно будет потом
отработать, приглядеться к ним повнимательнее, может быть, провести  ин-
дивидуальную беседу на тему о хорошем воспитании и тщетности приставаний
к звездам.
   В какой-то момент ему показалось, что Лиля застонала. Стасов  отодви-
нул бумаги и метнулся в комнату дочери. Но нет, Лиля  спала,  уткнувшись
носом в подушку. Дыхание ее было тяжеловатым, рот открыт, видно, нос за-
ложен. Стасов включил бра, взял со столика рядом с диваном флакон  гала-
золина и осторожно закапал лекарство Лиле в нос. Потушил  свет,  постоял
несколько минут, прислушиваясь. Наконец звук дыхания изменился,  девочка
во сне пошмыгала носом и задышала тише и ровнее.
   Он вернулся на кухню, снова сел за документы. Нескольких  минут,  что
он отсутствовал, оказалось достаточно, чтобы посмотреть на списки свежим
взглядом. В перечне тех, кто чаще всего встречался  среди  нежелательных
гостей, в глаза бросалась фамилия Шалиско. Этот Шалиско  был  прямо-таки
чемпионом среди преследователей, его фамилия встретилась  уже  восемнад-
цать раз, в то время как остальные - раз по пятьвосемь.
   Стасов быстро перелистал списки с  заголовком  "Перекрыть".  Рядом  с
каждой фамилией незваного гостя стояла фамилия сотрудника  "Сириуса",  к
которому этот гость может прийти. Рядом  с  фамилией  Шалиско  постоянно
стояла фамилия Вазнис. Все восемнадцать раз. Куда бы ни выезжала  Алина,
на натурные ли съемки или на кинофестиваль, она обязательно  подавала  в
службу безопасности записку с категорическим  запрещением  пропускать  к
ней некоего Павла Шалиско.
   Стасов аккуратно сложил списки обратно в папки, но уже в том порядке,
который был удобен для работы ему самому. На такой  результат  он  и  не
рассчитывал. На сегодня хватит, можно идти спать, а  завтра  с  утра  он
свяжется с Коротковым или с Анастасией, и они займутся  этим  загадочным
Павлом Шалиско, который на протяжении пяти с лишним лет преследовал Али-
ну Вазнис.

   АЛИНА ВАЗНИС ЗА ДВА ГОДА ДО СМЕРТИ

   И все-таки он добился своего. Всетаки Смулов сумел избавить ее от из-
вечного страха. Более того, он дал ей возможность наконец заявить о сво-
ем страхе в полный голос, рассказать о нем без стыда и  без  утайки.  Он
поставил специально для Алины триллер, который так и  назвал:  "Извечный
страх".
   Алина расцветала на глазах. И точно так же на глазах у всех расцветал
ее роман с Андреем Смуловым. Она перестала пить таблетки, сделалась зна-
чительно спокойнее, чаще улыбалась и реже впадала в глухую тоску.
   "Извечный страх" сделал ее по-настоящему  знаменитой.  Ее  фотографии
запестрели на обложках журналов и на разворотах популярных газет, публи-
кующих статьи о киноискусстве. Ее стали приглашать  на  телевидение  для
интервью и участия в ток-шоу. Правда, после двух-трех заходов  телевизи-
онщики от этой идеи отказались: с Алиной  Вазнис  нужно  было  проводить
большую предварительную работу, чтобы ее ответы на вопросы звучали более
или менее связно и внятно. Зато она была  очень  эффектна,  появляясь  в
разных передачах, где нужно было только показаться и вручить приз. Жела-
тельно без слов. Публика встречала ее громом аплодисментов, самых насто-
ящих, а не записанных на пленку.
   В знак полного выздоровления Алина и Андрей отправились  в  автосалон
покупать ей машину.
   - Теперь, когда я совсем не принимаю никаких лекарств, я  могу  смело
садиться за руль, - говорила Алина, прижимаясь к Смулову и целуя  его  в
щеку. - А то обидно, с таким трудом учила правила,  сдавала  экзамен  на
права - и не вожу машину.
   Они выбрали для нее темно-зеленый "сааб", потом с  энтузиазмом  заня-
лись поисками гаража и радовались, когда удалось найти место в  коопера-
тивном охраняемом гараже, в котором были, в частности, собственные мойка
и автомастерская. И самое главное, гараж этот находился всего в двух ав-
тобусных остановках от дома Алины. Это была неслыханная удача!
   Алина постепенно входила во вкус "нормальной" жизни,  не  отравленной
постоянным, ежеминутным страхом. Горячо любивший ее Смулов сумел  разру-
шить ее детские представления о собственной греховности,  виновности,  о
том, что она порочная и нечистая. Он положил на это немало сил и  време-
ни, но все-таки добился того, чего хотел. У  Алины  появился  интерес  к
красивой одежде, путешествиям, она с удовольствием занималась своей  но-
вой квартирой, делая в ней "европейский ремонт". В эту квартиру она  пе-
реехала давно, но приводить ее в порядок у нее до сих пор желания не бы-
ло. Ей было безразлично, что в прихожей отклеиваются обои,  а  в  ванной
текут краны и отваливается плитка.