койствием произнесла она,  выслу-
шав вопрос о местонахождении ее возлюбленного сыщика.
   - Вы встречаетесь через сорок минут? - догадалась Настя.
   - Да, как договорились.
   - Люсенька, приведи его в место, откуда можно позвонить. Я не в Моск-
ве, но мне срочно нужно с ним связаться. Запиши телефон.
   Она продиктовала номер. Ну все, теперь остается только ждать.
   Звонок Короткова раздался примерно через час. Голос у него был встре-
воженным.
   - Аська? Что за пожар?
   - Скорее наводнение, - отшутилась Настя. - В Питере убита  мать  Бах-
метьева.
   - Да ты что?! Когда?
   - Тогда же. Через несколько часов после Елены Шкарбуль и ее мужа.
   Она как можно лаконичнее изложила свою просьбу. Срочно найти множест-
во разных людей: следователя, ведущего дело об убийстве  супругов  Шкар-
буль, эксперта, свидетелей, которые видели незнакомого молодого человека
в доме, где было совершено преступление.  У  следователя  взять  образцы
следов, изъятые на месте обнаружения трупов. Эксперта "привязать", иными
словами - уговорить сидеть на рабочем месте и никуда  не  уходить,  даже
если сидеть придется до глубокой ночи, пообещав ему за это соответствен-
но чтонибудь существенное. Свидетелей тоже разыскать и  собрать  в  одну
кучку, чтобы можно было без лишних потерь времени предъявить им фотогра-
фию Сурикова. Сам же Коротков должен, проделав все это, сидеть  на  Пет-
ровке в своем кабинете и никуда не выходить, потому что Стасов  привезет
ему пакет с фотографиями и образцами следов, изъятыми на месте  убийства
матери Бахметьева. Если следы неустановленного лица, побывавшего в обеих
квартирах, совпадут и если свидетели опознают Сурикова, то  можно  гово-
рить о том, что у него был сообщник. О сообщнике также можно вести  речь
и в том случае, если в квартире Шкарбулей окажутся следы Сурикова.  Зна-
чит, супругов-москвичей убил он, а Бахметьеву - сообщник. В  любом  слу-
чае, каким бы ни оказался ответ экспертов, это даст возможность  Татьяне
раскрутить Сурикова.
   - Ася, я все понял, кроме одного. Почему такая бешеная срочность? Что
за необходимость огород городить?
   - Это долго рассказывать. Но ты мне поверь, так надо. Я тебе свидание
сорвала, да?
   - Уж конечно. От тебя разве дождешься чего хорошего. Все, целую  неж-
но. Да, погоди-ка, - спохватился Юрий, - рассказывать Гордееву можно или
все "срочно-секретногубЧК"?
   - Можно, никаких секретов, если не боишься, что нам за нарушение всех
мыслимых и немыслимых правил головы пооткручивают.
   После разговора Настя почувствовала себя более уверенно. Юра абсолют-
но надежен, как танковая броня. Он сделает все, что надо и как надо, че-
го бы ему это ни стоило. Жаль, конечно, что сорвалось свидание. Ему  так
редко удается вырваться, чтобы просто погулять с Люсей по  городу,  хотя
бы час, один раз в месяц. У Юрки сумасшедшая работа, у Люси  сумасшедший
муж. А жить когда?
   В дверном замке клацнул ключ, послышались шаги и голос Ирочки:
   - Настя! Мы приехали!
   Всю дорогу до аэропорта Пулково Ира сокрушалась по поводу  того,  что
Настя и Татьяна целый день голодные, забыв при этом, что сама она  точно
так же ничего не ела с тех пор, как утром кормила Настю завтраком.
   - Нет, ну куда это годится? Что же это за работа  такая  идиотская  у
вас? Почему надо было сразу мчаться в аэропорт, вместо того  чтобы  спо-
койно пообедать и только потом ехать?
   - Ира, в Москве, в Шереметьеве, сидит Стасов и  ждет  пакет.  Неужели
вам его не жалко? - пыталась увещевать ее Настя.
   - Знаю я ваше Шереметьево, - упрямилась Ира, -  там  на  каждом  шагу
можно поесть, он от голода не умрет.
   В аэропорту Настя разыскала отдел милиции и через двадцать минут  уже
передавала пакет командиру экипажа. Самолет вылетал через полчаса.  Пока
все шло более или менее успешно.
   На обратном пути она попыталась представить себе завтрашний день. Как
его построить, чтобы все получилось и  чтобы  вечером  уехать  в  Москву
втроем?
   Через полтора часа Стасов заберет пакет и повезет  его  на  Петровку.
Будет уже часов восемь вечера, когда Юра Коротков сможет отнести образцы
экспертам. Пусть посмотрят и ответят на вопрос, не Сергей ли Суриков по-
бывал в вечер убийства в квартире Шкарбулей? Пока они  будут  сравнивать
образцы, кто-то, может быть, сам Коротков, а может быть, и  еще  кто-ни-
будь, поедут к свидетелям показывать фотографию Сурикова. Интересно, где
Юрка их соберет? А вдруг удастся всех их привезти на Петровку? Нет,  ма-
ловероятно, это слишком сложная задача для такого ограниченного времени.
Если окажется, что следы на месте убийства принадлежат Сурикову и свиде-
тели его опознают, Татьяна дожмет этого мальчишку и сможет за завтрашний
день собрать достаточное количество фактуры, чтобы его  обвинить.  Потом
дело доведут и без нее. Только бы не забеспокоились эти "приватизаторщи-
ки", только бы не почуяли запах паленого. Жизнь работника милиции  стоит
так же мало, как жизнь любого гражданина. Никто не останавливается перед
убийством человека в погонах. И что ужаснее всего, никого  не  остановит
тот факт, что человек этот - женщина.


   Глава 7

   Насте постелили в гостиной на огромном раскладывающемся диване. Памя-
туя бессонную ночь в поезде, она была уверена, что сможет быстро  уснуть
и крепко проспать до утра. Но не тут-то было. В голове все время  крути-
лись мысли о расстрелянном много лет назад Сергее Бахметьеве, его  вдове
и матери. Если все дело в присвоенных когда-то  ценностях,  то  понятно,
что Елену Шкарбуль и ее мужа убили из-за них, а Софью Илларионовну - по-
тому что она знала, чьи это деньги  и  кто  может  заявить  свои  права.
Больше никак не получалось. По отдельности убийства в Москве и Петербур-
ге могли быть совершены из-за чего угодно, но вместе?
   Она крутилась с боку на бок, потом решительно  встала,  закуталась  в
халат, который ей одолжила Ира, и вышла на кухню. Не  успела  она  заку-
рить, как послышался скрип двери, потом осторожные шаги, и на кухне поя-
вилась Татьяна. С чисто умытым лицом и распущенными волосами, в длинной,
до пят, нежно-сиреневой ночной рубашке она  казалась  рано  располневшей
молоденькой девушкой. В эту минуту никто не сказал бы, что  ей  тридцать
пять, она следователь, в третий раз замужем и ждет ребенка.
   - Ты чего не спишь? - вполголоса спросила она. - Нервничаешь?
   - Да нет, скорее просто переживаю. Таня, у тебя часто начальники  ме-
нялись?
   - Конечно. За все время работы их штук шесть сменилось.
   - И как, трудно к новому привыкать?
   - Трудно только в первые два раза, - улыбнулась Татьяна. - Потом  вы-
рабатывается стереотип, механизм приспосабливания, и дальше  уже  легче.
Почему ты спрашиваешь об этом?
   - Гордеев уходит.
   - И для тебя это проблема? - удивилась Татьяна.
   - Не то слово. Трагедия. Я десять лет с ним проработала.  Это  вообще
всего лишь второй начальник в моей жизни. Не представляю, как я буду без
него. Да и не только я, все мы в ужасе. Понимаешь, у нас  как-то  сложи-
лось впечатление, что Колобок - вечен,  что  он  будет  с  нами  всегда.
Умом-то мы понимали, что так не бывает, но думать об этом  не  хотелось.
Он есть, он каждый день на работе, мы за ним как за каменной стеной. Это
ведь очень важно, когда ты не боишься своего начальника. Доверяешь ему.
   - Естественно. Если боишься начальника, то пытаешься скрыть  от  него
ошибки и неприятности, а они потом разрастаются до такой  катастрофы,  с
которой уже и не знаешь, что делать.
   - Вот-вот, - подхватила Настя. - Он же сам нас  всегда  учил:  ошибки
надо признавать и исправлять немедленно, пока еще  можно  что-то  испра-
вить. Мы со своими ошибками постоянно к нему бегали, может быть,  потому
и работали намного успешнее, чем многие другие. И потом, он нас  приучил
к тому, что за наши ошибки мы перед вышестоящими начальниками не отдува-
емся. Он сам всегда ходил "на ковер", нас прикрывал. Нам, конечно, мозги
вправлял, но по делу. И потом, он умел это делать как-то необидно. Полу-
чается, он приручил нас, а теперь бросает. Я знаю, я не имею  права  так
говорить. Никто не имеет права требовать от  человека,  чтобы  он  ломал
свою жизнь из жалости к подчиненным. Это глупо.
   - Не знаю, - задумчиво произнесла Татьяна. - Я ведь  попала  почти  в
такую же ситуацию. Приручила Ирку, взяла ее на  свое  иждивение,  она  и
привыкла, что можно не работать и не иметь профессии и при этом ни в чем
не нуждаться в материальном плане. Она постоянно чувствовала  свою  нуж-
ность, необходимость, то есть у нее не было тоски от ощущения  собствен-
ной никчемности, бесполезности. И когда встал вопрос о том, что  я  уез-
жаю, а она остается, я чувствовала себя ужасно виноватой. Мне  казалось,
что я не имею права ее бросать. Конечно, все получилось к лучшему, когда
оказалось, что у меня будет ребенок. Просто стало понятно, что  мы  друг
без друга не обойдемся. Я ее не брошу. И она меня тоже.
   - Хорошо вам, - с завистью вздохнула Настя. - Чем бы  эдаким  Колобку
забеременеть, чтобы он понял, что не должен с нами расставаться?
   - Пусть он забеременеет какойнибудь идеей. Например, придумает  новое
подразделение, которое сам и возглавит, а вас всех к себе заберет.
   - Ну да. А убийства раскрывать кто будет?
   - Да... Убийства... Убийства - это серьезно.  С  этим  не  поспоришь.
Настя, когда твои ребята должны отзвонить? Я уж прямо места себе не  на-
хожу. Завтрашний день должен все решить. Мы кровь из носу должны  завтра
вечером уехать, еще одного дня в постоянном страхе я не протяну.  И  по-
том, я не столько за себя боюсь, сколько за Ирку. Она такая  доверчивая.
Так легко с людьми знакомится, вступает в контакт...  В  ней  совершенно
нет разумной боязливости. В каждом красивом мужике видит  потенциального
принца и жениха. Ее заманить куда-нибудь - раз плюнуть.
   - Таня, ты уверена, что сможешь за один день расколоть Сурикова?
   - Я так не ставлю вопрос, - жестко ответила Татьяна. - Это вы,  сыщи-
ки, народ вольный, а я всю жизнь была следователем и подчинялась дубинке
под названием "срок". Сроки поджимают - и никуда не денешься. Из-под се-
бя выпрыгиваешь, а результат даешь. Если я буду бояться и сомневаться, у
меня ничего не получится. Я должна успеть. И обсуждать тут нечего. Давай
сами позвоним, чего ждать-то.
   Она потянулась к телефону и набрала номер Стасова. Тот долго не отве-
чал, и Настя уже начала рисовать в воображении картины -  одна  страшнее
другой. Стасов попал в автокатастрофу. Случилось что-то  непредвиденное.
Авария на электростанции, и поэтому не работает спутниковая связь.  Фан-
тазия у майора Каменской была богатая, это, с одной стороны, помогало ей
придумывать версии, но с другой стороны... Мысленно она уже видела окро-
вавленные трупы Стасова и Короткова вместе, когда Татьяна  заговорила  в
трубку:
   - Откуда я тебя вытащила? Ого! Бедные вы, бедные. Ну что ты мне  ска-
жешь?
   Она какое-то время молча слушала мужа, потом сказала:
   - Ладно, перезвони, как сможешь, мы ждем. Спасибо.
   Настя вглядывалась в ее лицо, приоткрыв рот от нетерпения.
   - В Москве начался жуткий снегопад. Они попали  в  пробку,  а  движок
заглох. И вот Стасов с Юрой через весь этот затор машину руками толкают.
Можешь себе представить это море удовольствия.
   - Таня! Ну не терзай ты меня! Что он сказал?
   - Что у нас с тобой плохо с арифметикой. Дактокарты скольких  человек
мы отправили экспертам?
   - Елена Шкарбуль с мужем и сыном - трое.  Бахметьева  с  квартирантом
Суриковым - двое. Плюс следы двоих неизвестных, правда, один из них  мо-
жет оказаться Суриковым. Итого, либо семь, либо шесть.
   - А у них вышло пять.
   - Как это - пять? - недоуменно переспросила  Настя.  -  Откуда  пять?
Должно быть шесть, если у Шкарбулей был Суриков, или семь, если не он.
   - Пять, Настенька. Только пять. А соседи Шкарбулей молодого  человека
по фотографии опознали.
   - Ничего себе, однако! Вот это комбинация. На здоровую голову такое и
придумать-то невозможно.
   - Теперь ты понимаешь, что произошло? Все, завтра Суриков  -  мой.  Я
его сделаю.
   Его не допрашивали уже два дня, и Суриков занервничал. Неужели  опять
следователь сменится? Это плохо. Тетка-то эта, Образцова,  ему  в  самый
раз подходит. Сразу видно, что она на квартирные дела внимания не  обра-
щает. Задаст вопрос, от которого ему жутко делается, и тут же  забывает,
про другое начинает спрашивать. Или она рассеянная  такая?  Сколько  раз
было, что он холодным потом покрывался и думал: вот оно, заметила, поня-
ла, уцепилась, сейчас зубами клацнет у него на горле, как охотничья  со-
бака, и больше уж не выпустит. И - ничего. Обходилось.  Следовательша  в
другую сторону гнет. А придет вместо нее еще кто-нибудь - как знать, как
дело обернется. Предыдущий-то, Чудаев, видно, в доле был, на все  сквозь
пальцы смотрел, каждому слову верил. С ним проблем не было. Хотя, может,
и не в доле он, а просто дурной, безразличный. Сейчас таких  много,  вон
сокамерники рассказывают, что милиционеры на свою основную работу  плюют
с высокой колокольни, им деньги зарабатывать надо, семью кормить, шесте-
рят где могут, кто в охране, кто в бизнесе. Короче говоря, над уголовны-
ми делами "не зависают". И Образцова, похоже, такая же. А  вдруг  теперь
новый следователь будет? Еще неизвестно, на кого нарвешься.
   Он жевал хлеб, который принесли на завтрак, запивал жидким  чаем,  но
вкуса не чувствовал. Почему-то по утрам он всегда думал о  бабке  Софье.
По вечерам-то все больше жизнь свою вспоминал,  которая  до  Бахметьевой
была, а по утрам старуха полностью владела им. Оттого, наверное, что  до
встречи с ней спать ему приходилось черт-те где, а два  года  с  лишком,
проведенные с ней, он спал в мягкой чистой  постели,  где  и  телу  было
удобно, и душе уютно. И по утрам, с трудом разминая затекшее на  жестких
нарах и озябшее в сырой камере тело, Суриков особенно остро ощущал отли-
чие этой жизни от той.
   Громыхнул засов, и полтора десятка пар глаз немедленно уставились  на
дверь. Кого вызовут?
   - Суриков! - послышался голос контролера.  -  Выходи,  к  следователю
пойдем.
   В нем шевельнулся страх. Кого он сейчас увидит? Все ту же  Образцову,
от которой он никакой опасности не ждет, или кого-то  другого?  Господи,
идти бы так, идти этим длинным коридором, и чтобы он никогда не  кончал-
ся...
   Слава Богу, это она, следовательша. Можно перевести дух.
   - Здрасьте, Татьяна Григорьевна, - радостно заявил  Суриков  прямо  с
порога. - А я уж беспокоиться начал, что мое дело опять  кому-то  новому
отфутболили. Чего же мне так не везет, а? Никому я не  нужен,  все  меня
спихнуть подальше хотят. Спасибо, хоть вы от меня не отказались.
   - Здравствуйте, Суриков, - сухо сказала она. -  Садитесь.  Времени  у
нас с вами мало, поэтому будем его экономить. Давайте начнем все  снача-
ла, но в хорошем темпе, не будем застревать там, где и так все  понятно.
Договорились?
   - Чего это сначала-то? - принялся дурачиться Сергей.  -  Давно  уж  к
концу пора подбираться да освобождать меня вчистую, а вы опять  сначала.
Не надоело вам?
   - Мы же договорились, - недовольно поморщилась Образцова, -  не  тра-
тить время зря. Приступим. Как вы добирались до Москвы, поездом или  са-
молетом?
   Ему показалось, что он оглох. Кровь бросилась в голову, в ушах  зашу-
мело. Какая Москва? Как она узнала?
   - Я повторяю вопрос. Как вы добирались до  Москвы?  Мы  договорились,
Сергей Леонидович, что время будем беречь, поэтому ставлю вас в  извест-
ность, что вас видели в доме, где произошло убийство,  описали  довольно
подробно, а потом опознали по фотографии. Вы там были, это  установлено.
И оставили на месте убийства отпечатки своих пальцев и  ботинок.  Мне  в
третий раз повторить вопрос, или вы ответите?
   - Поездом, - почти прошептал он и сам удивился тому, как тихо прозву-
чал его голос. Ему казалось, что он сказал это довольно громко.
   - Как вы вошли в квартиру Шкарбулей?
   - Дверь была не заперта. Я...
   - Да?
   - Я не убивал их. Они уже были... когда я пришел... Я испугался.
   - И что сделали?
   - Ушел.
   - Долго пробыли в квартире?
   - Нет... Я не знаю... Я испугался. Недолго. Минут пять, наверное.
   - Что было потом?
   - Поехал на вокзал. Сел в поезд.
   - Билет купили перед отходом поезда?
   - Нет, у меня был уже. Я здесь купил сразу туда и обратно. Я не  уби-
вал, честное слово! Я не убивал! Они уже были мертвые, когда  я  пришел!
Лежали в луже крови! Ну почему вы мне не верите?
   - Вы были раньше знакомы с кемнибудь из семьи Шкарбуль?
   - Нет.
   - Зачем же вы к ним пришли?
   Он молчал. Что он мог ей сказать? Что пришел их убить?
   ...Кроме телевизионных программ, содержащих  криминальную  хронику  и
другую такого же рода информацию, старуха Бахметьева обожала  детективы.
И смотреть, и читать.
   - Зло должно быть наказано, - заявляла она Сергею.
   Посмотрев фильм, в котором преступнику удавалось ловко  обойти  поли-
цейских, она недовольно ворчала:
   - Плохое кино, неправильное. Нельзя совершать  преступления  безнака-
занно. За содеянное зло должно следовать возмездие, это закон, по  кото-
рому устроен мир, и нарушать его никому не дано.
   Суриков только посмеивался про себя над старухиной  несовременностью.
Но однажды решил ее поддеть:
   - Если вы так твердо считаете, что любое зло должно быть наказано, то
что ж вы своей невестке все с рук спустили? Сами же  говорили,  что  она
вас смертельно оскорбила и унизила. И денег своего родного сына вы так и
не увидели, она все к рукам прибрала. Выходит, для кино у вас одни зако-
ны, а для вашей собственной жизни - другие?
   Реакция Бахметьевой была неожиданной. Она медленно подняла  голову  и
внимательно посмотрела на Сергея, потом  запавшие  губы  раздвинулись  в
странной улыбке. Суриков никогда раньше не видел, чтобы Софья так улыба-
лась, хотя прожили они вместе уже года полтора.
   - А кто тебе сказал, Сереженька, что ей это с рук сошло? Нет, не про-
стила я ее. И жду, когда она будет наказана.
   - Да кто ж ее накажет, интересно знать? - продолжал насмешничать  он.
Ему вовсе не хотелось обидеть хозяйку, он был очень к ней привязан и от-
носился к старой женщине со всей теплотой и нежностью, на которые вообще
был способен. Но был он еще слишком молод, чтобы уметь точно чувствовать
ту грань, за которой кончается шутка и начинается  разговор  всерьез.  -
Бог, что ли? Так вы же в Бога не верите, СофьЛарионна, вы и в церковь не
ходите. Нет, что-то у вас концы с концами не сходятся.
   - Ну что ж, буду ждать, пока найдется человек, который их вместе све-
дет, - бросила Бахметьева загадочную фразу. - Мне самой-то  это  уже  не
под силу. А закон - он действует обязательно, другое дело, хватает ли  у
человека терпения и сил дождаться. Ну, мне, Сереженька, терпения не  за-
нимать, если уж я двадцать лет лагерей и поселений вытерпела и не слома-
лась, если я своего сына любимого двадцать лет не видела и  не  сошла  с
ума, если его смерть пережила, то и справедливости дождусь.
   Суриков только хмыкнул в ответ и снова уткнулся в телевизор, где  как
раз начинался боевик с Чаком Норрисом. Софья боевики не любила,  поэтому
сразу же уползла на кухню и принялась греметь кастрюлями, готовя обед на
завтра. Минут через пятнадцать после начала фильма Сергей вдруг  припом-
нил недавний разговор. А что? В самом деле, права  старуха,  зло  должно
быть наказано. Боевикито все до одного как раз  про  это.  В  детективах
идея справедливого возмездия не очень заметна, там все внимание  на  за-
гадку уходит, на тайну: кто преступник и как его поймать. А  в  боевиках
тайны почти никогда нет, а есть обидчики и обиженные, и весь фильм  оби-
женные или их защитники только и делают,  что  мстят  да  разбираются  с
обидчиками.
   Нет, ну до чего все-таки умна старуха! Опять права оказалась.
   Он даже не заметил, как старая женщина вошла в него, в  его  плоть  и
кровь, свила гнездо в его душе