писала я. Вам понятно? Так  что  никаких
прав на гонорары вы не имеете, и думать об этом забудьте. Мы взяли Лени-
не имя, а не мое, потому что в рекламных целях это  правильнее.  Женщины
склонны влюбляться в кумиров, тем более что у Лени была подходящая внеш-
ность и на фотографиях, которые делались для обложек наших книг, он выг-
лядел просто великолепно. Так что мужчина -  автор  любовных  романов  -
сильно повышал уровень продаваемости книг. Вы довольны? До  этой  минуты
вы были скорбящей матерью, вырастившей и воспитавшей великого  писателя.
С этой минуты вы - никто. Ничтожная и жадная свекровь, пытающаяся отнять
у овдовевшей невестки то, что принадлежит только ей, и никому больше.
   - Ты врешь, - прошептала Галина Ивановна  побелевшими  губами.  -  Ты
нагло врешь, пользуясь тем, что Ленечки больше нет и некому опровергнуть
твое бессовестное вранье.
   - Да нет, уважаемая Галина Ивановна, я не вру.
   - Тогда докажи, что это правда.
   - Не буду я ничего доказывать. - Светлана потянулась и зевнула. - Мне
это не нужно и не интересно. Если вы хотите доказать, что я  лгу,  пожа-
луйста. Как сказал Маяковский - творите, выдумывайте, пробуйте.
   - Я буду требовать, чтобы провели филологическую экспертизу, -  угро-
жающе сказала Параскевичстаршая. - И тебя моментально выведут на  чистую
воду. Руку мастера невозможно подделать.
   - Проводите. - Светлана равнодушно пожала плечами. - Могу вам  пообе-
щать, что вы заплатите деньги специалисту и сами же сделаетесь  всеобщим
посмешищем. Все, Галина Ивановна, если у вас больше нет ко  мне  ничего,
давайте прощаться. У меня был тяжелый день, я очень устала и хочу лечь.
   Свекровь молча поднялась и с достоинством вышла из кухни. Не произне-
ся ни слова, она оделась, застегнула сапоги и  взяла  оставленную  возле
двери сумку.
   - Мерзавка, - ровным голосом сказала она, не глядя на невестку.  -  Я
тебе это еще припомню. Я никогда не забуду, как ты  пыталась  оклеветать
моего сына и присвоить себе его славу. Ты за это заплатишь.
   Светлана улыбнулась ей в ответ и без малейшего раздражения закрыла за
свекровью дверь. За шесть лет она хорошо натренировалась не раздражаться
и не впадать в ярость в присутствии Галины Ивановны.
   Она вымыла посуду, убрала продукты в холодильник, отрезала  себе  еще
кусок кекса и сжевала его всухомятку. На лице ее блуждала странная улыб-
ка. Было уже почти десять вечера, когда она позвонила Виктору  Федорови-
чу.
   - Мне пришлось сказать свекрови, что  романы  писала  я,  -  сообщила
Светлана. - Она совершенно серьезно намеревалась отсудить у меня полови-
ну гонорара. Мне очень не хотелось ей этого говорить, я тянула  до  пос-
леднего, надеялась, что она образумится.
   - Не переживайте, голубушка, - успокоил ее Виктор Федорович. - И пра-
вильно сделали, что сказали. Все равно рано или поздно пришлось бы  сде-
лать это.
   - Она собирается организовать филологическую экспертизу. Вы не  знае-
те, что это такое?
   - Примерно представляю. Вас попросят написать небольшое произведение,
рассказ или очерк, на заданную тему с включением заданных  элементов,  и
потом группа специалистов-литературоведов и лингвистов будет  сравнивать
этот текст с теми, которые опубликованы под именем Леонида  Параскевича.
У них есть свои методики установления авторства.
   - И все?
   - И все, - подтвердил Виктор Федорович. - А чего вы еще хотите?
   - Ну тогда все нормально. Беспокоиться не о чем, - облегченно  вздох-
нула Светлана. - Свое авторство я докажу без труда.
   - А вам вообще не о чем беспокоиться, голубушка. Никаких поводов  для
волнений у вас нет. Как идут ваши обменные дела?
   - Успешно. Недели через две-три, наверное, буду  переезжать.  Мне  до
сих пор не по себе в этом доме после того, что здесь произошло.
   - Понимаю вас, очень понимаю.
   Светлана на мгновение словно наяву увидела перед собой дородную фигу-
ру Виктора Федоровича, его крупную, красиво вылепленную голову с  шапкой
седых волос, улыбающееся, сияющее доброжелательностью лицо. Как  хорошо,
что есть такой добрый и надежный Виктор  Федорович,  к  которому  всегда
можно обратиться за советом и который никогда не откажет в помощи,  под-
держке, сочувствии.
   Она некоторое время побродила по пустой квартире. Трудно было привык-
нуть к тому, что теперь по ночам она должна  оставаться  одна.  Ей  было
неприятно. Она никогда не жила вне семьи, до замужества рядом были роди-
тели, после замужества - Леня, а в те редкие дни, когда  ей  приходилось
оставаться на ночь одной, ее это не тревожило, потому что было  понятно,
что это всего на два-три дня, потом Леня приедет. А теперь это уже не на
два-три дня, а до следующего замужества. Ну, во всяком случае, до  пере-
езда на новую квартиру.
   Светлане стало грустно, телевизор смотреть не хотелось, и  она  снова
подсела к телефону.
   - Как ты? - спросила она, когда на другом конце сняли трубку.
   - Плохо.
   - Почему?
   - Мне всегда без тебя плохо. Возвращайся, Светик.
   - Я не могу, ты же знаешь. Я должна ночевать  дома.  Могут  позвонить
родители или еще кто-нибудь, и сразу пойдут разговоры, что я  не  успела
овдоветь - и уже дома не ночую.
   - Да плюнь ты, ну что тебе эти разговоры? Кого ты боишься?
   - Перестань. Ты прекрасно знаешь, чего я боюсь. Между прочим, ко  мне
сегодня приходила Галина Ивановна.
   - Зачем? Что ей нужно?
   - Она хочет тридцать тысяч долларов - половину того, что мне заплати-
ли за рукописи в издательствах. Она считает, что  имеет  право  на  нас-
ледство.
   - Она что, охренела? Как ей, такое в голову пришло?
   - Тише, тише, не кричи, пожалуйста. Она считает себя наследницей пер-
вой очереди наравне со мной и хочет половину гонораров за все  рукописи,
которые будут выходить, после смерти Параскевича. Судом угрожала,  адво-
катами пугала.
   - Ничего себе! А ты что сказала?
   - Пришлось сказать, что романы писала я. Конечно, в мои планы не вхо-
дило открывать секрет так рано, но раз уж она взяла меня за  горло...  И
потом, у меня все равно не было денег, так что мне и делиться  было  не-
чем. Я сегодня утром отвезла пятьдесят тысяч Виктору  Федоровичу,  оста-
лось еще десять. Но он готов подождать, пока я не пристрою третью  руко-
пись. Так что пойти навстречу требованиям Галины Ивановны я бы не смогла
при всем желании.
   - Интересно, как она отреагировала?
   - У нее чуть припадок не сделался от ненависти ко мне. Но она  увере-
на, что я говорю неправду, и собирается это доказывать всеми  возможными
способами.
   - Злишься?
   - Да нет, чего на нее злиться. Несчастная, неумная, недобрая, немоло-
дая женщина. Ее жалеть надо, а не злиться на нее.
   - Светка, у тебя потрясающий характер. Я бы так не смог.
   - Чего бы ты не смог?
   - Да у меня от одного твоего рассказа все внутри кипит, руки  чешутся
ее придушить, чтобы на чужое не зарилась и тебя не  обижала,  а  ты  так
спокойно рассказываешь, да еще и пожалеть ее готова.
   - Ну что ты, милый, зачем ты так. Надо уметь прощать, надо быть снис-
ходительным к тем, кто старше нас. Мы не можем требовать от  них,  чтобы
они нас любили за то, что у нас все впереди, а у них  уже  все  закончи-
лось.
   - Светка, я тебя люблю. Я очень тебя люблю. Ты  даже  представить  не
можешь, как сильно я тебя люблю. По-моему, на свете нет человека  добрее
тебя.
   - И я тебя люблю, милый. Ложись спать, а завтра с утра я приеду.  Как
с твоей новой работой? Ты ездил сегодня туда?
   - Да, они дали мне пробный текст на редактирование. Бели моя квалифи-
кация их устроит, они возьмут меня на полставки редактора с правом рабо-
тать дома. Оклад, конечно, смешной, но все-таки...
   - Конечно, это ведь ненадолго.  Нам  нужно  первое  время  переканто-
ваться, а потом что-нибудь придумаем. Может быть, ты поторопился с  этой
работой? Все-таки предложение из лицея было более выгодным с точки  зре-
ния зарплаты. Учитель русского языка и литературы - это совсем  неплохо.
И главное - соответствует диплому, что немаловажно.
   - Нет, Светик, не хочу. Это не мое.
   - Ну хорошо, тебе виднее. Ложись спать, мой хороший. Целую тебя.


   Глава 10

   Правозащитник Поташов должен был явиться в 12:00, и чем ближе к  наз-
наченному часу, тем больше портилось настроение  у  Владислава  Стасова.
Конечно, Анастасия просьбу выполнила и с Заточным поговорила, и вроде бы
выходило, что частное расследование по делу Евгения Досюкова ничем особо
противным не угрожало, но все-таки в глубине души шевелилось  неприятное
чувство. Причем к полудню начался такой мандраж, которого Стасов за  со-
бой не припоминал, причин его не понимал и от этого еще  больше  злился.
Одним словом, к приходу Николая Григорьевича Владислав  пребывал  далеко
не в лучшем расположении духа.
   Поташов ввалился в его кабинет на втором этаже особняка, который  за-
нимал офис киноконцерна "Сириус", и плюхнулся в  кресло,  даже  не  сняв
пальто.
   - Я составил проект договора, - заявил он, не  здороваясь  и  с  ходу
открывая "дипломат". - Заказчиком выступает супруга осужденного, Наталья
Михайловна Досюкова. Посмотрите, может, вас что-то не устраивает.
   Стасов проглядел текст соглашения и не мог не признать, что составле-
но оно безупречно грамотно. Особенно порадовал его параграф о  том,  что
заказчик, то есть Досюкова Н.М., настаивает на передаче материалов част-
ного расследования в правоохранительные органы в том случае, если  будут
обнаружены какие бы то ни было признаки состава преступления в действиях
любых лиц, попадающих в орбиту этого расследования. Мадам, судя по  все-
му, свято уверовала в то, что плохие милиционеры и гады-судьи ее без ви-
ны виноватого муженька засудили, и ни минуты не сомневается в том,  что,
начни частный детектив раскапывать все по новой,  он  непременно  нароет
кучу злоупотреблений и нарушений, которые и привели к привлечению  заве-
домо невиновного лица к уголовной ответственности. А это,  как  вы  сами
понимаете, статья. Ну и скандал, разумеется, тоже, как же без этого.
   Был в договоре и пункт о материальной ответственности, который Стасо-
ва озадачил. Выходило, что если действиями подрядчика, то  есть  Стасова
В.Н., будет причинен материальный ущерб заказчику, то Стасов ответствен-
ности за это не несет и возмещать ущерба не должен.
   - Это как понимать? - спросил он,  ткнув  пальцем  в  соответствующую
строку соглашения.
   - Видите ли, Наталья Михайловна - человек очень порядочный. Она отда-
ет себе отчет в том, что ее муж занимался бизнесом и,  вполне  возможно,
был кому-то что-то должен. Но эти люди после его  осуждения  не  считают
для себя возможным требовать возвращения долга у нее, учитывая, что  она
находится в тяжелом положении, переживает, страдает. Кроме того, не  за-
бывайте, Наталья Михайловна зарегистрировала брак с Досюковым, когда  он
находился под следствием, и очень многие из его окружения просто об этом
не знают. Для них Наталья - не более чем любовница, которая не  в  курсе
дел Досюкова и не может распоряжаться его деньгами. Если они узнают, что
она, во-первых, из любовницы превратилась в жену, а во-вторых, наняла за
большие деньги частного детектива и пытается  реабилитировать  мужа,  то
сочтут ее положение не таким уж бедственным и тяжелым и могут обратиться
к ней с материальными претензиями. Этот пункт вписан сюда специально для
того, чтобы она не могла обвинить вас в том,  что  это  произошло  из-за
вас.
   - Чушь! - фыркнул Стасов. - Это ни при каких условиях не  может  слу-
читься из-за меня. Не я же им должен, а Досюков.
   - Она это понимает, - снисходительно улыбнулся правозащитник. - Но  я
настаивал на включении этого пункта. Мне уже приходилось сталкиваться  с
подобными ситуациями, когда в результате деятельности частного детектива
у заказчика вдруг объявлялись кредиторы и заказчики пытались  переложить
вину на подрядчика. С точки зрения закона  это,  безусловно,  глупо,  но
нервы на это тратятся немалые, можете мне поверить. Они ведь даже в  суд
подают, не стесняются.
   - Но вы же только что сказали, что Наталья Михайловна правильно пони-
мает ситуацию и не станет со мной судиться. Зачем тогда вы вписали  этот
пункт?
   - Наталья Михайловна не станет, а другие? Вы,  Владислав  Николаевич,
непредусмотрительны. А вдруг с Натальей Михайловной что-нибудь случится?
Тогда правоопреемником станут ее наследники, которые превратятся в ваших
заказчиков и будут иметь право требовать от вас выполнения условий дого-
вора о проведении расследования. За них я уже поручиться не могу. У  нее
есть брат - довольно скандальная личность, и если он, паче чаяния, унас-
ледует деньги и имущество Досюковой, то вряд ли ему  понравится  платить
долги осужденного родственника. Не забывайте, Досюков находится в местах
лишения свободы, с него спроса  никакого,  а  для  того  чтобы  вытрясти
деньги из родственников, кредиторы частенько прибегают к  силовым  мето-
дам. А ну как братец заупрямится деньги возвращать, кредиторы  его  нем-
ножко побьют или имущество попортят, а виноватым  окажетесь  вы.  Уверяю
вас, Владислав Николаевич, такое уже случалось, и неоднократно.
   - Убедили, - развел руками Стасов. - С вами трудно спорить.
   - Со мной не надо спорить, - назидательно произнес  Поташов.  -  Меня
надо слушаться.
   Стасов с трудом сдержался, чтобы не ответить какой-нибудь  резкостью.
Действительно, неприятный тип  этот  правозащитник.  Заточный  правильно
сказал. И мадам Досюкова, судя по всему, не лучше.
   - Почему в соглашении не указаны сроки? - сухо спросил он.
   - Потому что для Натальи Михайловны важно, чтобы ее муж был оправдан,
и для достижения этой цели она готова ждать, сколько угодно.
   - Но я не готов работать на нее сколько угодно! - взорвался Стасов. -
Или она собирается платить мне еженедельно до тех пор, пока я не закончу
расследование? Простите, в это слабо верится. И она, и вы  не  настолько
хорошо меня знаете, чтобы быть уверенными в моей  добросовестности  и  в
том, что я не стану умышленно затягивать расследование,  чтобы  вытянуть
из нее побольше денег. Я настаиваю, чтобы этот момент был урегулирован в
договоре самым детальным образом.
   Поташов посмотрел на него с сочувствием и умудренной опытом  грустью,
как на недоразвитое дитя.
   - Если вы настаиваете, - вздохнул он и потянулся к договору, -  тогда
мы запишем, что круг вопросов, прояснить которые вам поручает  заказчик,
является для этого договора исчерпывающим и  отчет  по  ним  вы  обязаны
представить через месяц. Если в ходе вашего расследования возникнут  но-
вые обстоятельства, вопросы по которым заказчиком не поставлены, это бу-
дет уже предметом нового договора с новыми сроками, новым объемом работы
и новым гонораром. Так вас устроит?
   - Устроит, - зло сказал Стасов. - Если я вообще захочу заключать  но-
вый договор.
   Поташов укоризненно покачал головой.
   - Владислав Николаевич, неужели вы способны бросить дело на  полпути?
Неужели вас не трогает судьба невинно осужденного, который  мотает  срок
неизвестно за что? Не могу поверить, что вы так очерствели за время  ра-
боты в милиции.
   - Николай Григорьевич, это для вас Досюков - невинно осужденный,  по-
тому что вы верите ему и его жене. А для меня он - никто. У меня нет по-
ка никакой информации, кроме копии приговора, которую вы мне дали,  и  у
меня нет никаких оснований верить в его невиновность. Не требуйте от ме-
ня чрезмерной доверчивости.
   Расставшись с правозащитником, Стасов занялся текущими делами. В бли-
жайшее время предстояло ежегодное мероприятие - вручение  кинематографи-
ческих призов за лучшие работы года. Представители "Сириуса" тоже  будут
присутствовать, и нужно было позаботиться о мерах безопасности для  них.
Одна из актрис, номинированных на приз и приглашенных  на  церемонию,  с
некоторых пор стала жаловаться  на  некоего  анонимного  преследователя.
Кроме того, у Стасова появилась информация о том, что есть люди, которые
уже получили заказ на изготовление пиратских копий с фильмов  "Сириуса",
удостоенных высокой награды. А ему за четыре месяца так и не удалось на-
ладить надежную систему хранения буфов с пленками.
   К вечеру он переделал множество неотложных дел и поехал знакомиться с
заказчицей.
   - Досюкова оказалась совсем не такой, какой ее заочно представлял се-
бе Стасов. Ему казалось, что она должна быть  под  стать  правозащитнику
Поташову - хамоватая, уверенная в себе, требующая немедленного результа-
та, причем не абы какого, а такого, как ей нужно. Он ожидал, что она бу-
дет или рыдать, или, что еще хуже, разговаривать  на  повышенных  тонах,
обвиняя всю  милицию  вкупе  с  прокуратурой  и  судом  в  неблаговидных
действиях и низком профессионализме. Апофеозом, по прогностическим  при-
кидкам Стасова, должна будет стать фраза типа: "Вы сами в то время рабо-
тали в милиции. Вот такие, как вы и ваши коллеги, и засадили моего  мужа
в тюрьму. Теперь ваш долг - восстановить справедливость и попрать безза-
коние во прах. Вы должны искупить свою вину".
   Однако ничего такого не  произошло.  Досюкова  приветливо  улыбалась,
пригласила Стасова в большую, уютно обставленную комнату,  принесла  пе-
пельницу, предложила чай или кофе. Стасов решил начать с главного.
   - Наталья Михайловна, давайте сразу проясним ситуацию.  Вы  абсолютно
уверены в невиновности своего мужа, или какие-то сомнения у вас все-таки
есть?
   Она помрачнела, пальцы рук непроизвольно вцепились в колени,  обтяну-
тые облегающими брюками.
   - Мне сложно вам ответить,  -  негромко  сказала  она.  -  Понимаете,
убийство Красавчикова произошло ночью. Вечером я приняла снотворное, до-
вольно большую дозу. Когда и засыпала. Женя был рядом, и  когда  просну-
лась - тоже. Но вы сами видите, как спланирована наша квартира.  Входная
дверь находится очень далеко от спальни, и даже когда я не сплю,  я  все
равно не слышу, как она открывается. А уж когда сплю, да еще на  таблет-
ках... Владислав Николаевич, я не хочу вам врать, это бессмысленно. Сле-
дователю я говорила, что Женя всю ночь был дома. Вернее, я говорила, что
не слышала, как он уходил и возвращался. Я действительно этого не слыша-
ла. Но вы должны знать, что я вполне могла этого не слышать,  даже  если
это и было.
   - Значит, вы все-таки до конца не уверены? - уточнил Стасов.
   Наталья отрицательно покачала головой, и Стасов заметил, что глаза ее
налились слезами.
   - Зачем же вы затеяли частное расследование?
   - На этом настаивает муж. Он собирается бороться за свое освобождение
до последнего. И Николай Григорьевич настроен очень решительно, он  тоже
поддерживает Женю. Знаете,  -  она  вдруг  улыбнулась,  -  Николай  Гри-
горьевич, как мне кажется, очень не любит милицию и готов взяться за лю-
бое дело, которое позволит ему уличить ее сотрудников в чем-либо  небла-
говидном. По-моему, он и правозащитной деятельностью  занимается  только
ради удовольствия ткнуть милиционеров мордой об стол. Поймите меня  пра-
вильно, Владислав Николаевич, я  очень  хочу,  чтобы  Женя  не  сидел  в
тюрьме, а был со мной, здесь, на свободе. Но...
   Она замялась, и Стасову стало не по себе. Что-то странно она себя ве-
дет, заказчица эта.
   - Что, Наталья Михайловна? - пришел он ей на  помощь.  -  Вас  что-то
смущает?
   - Да, - она глубоко вздохнула. - Я люблю своего мужа и хочу  ему  ве-
рить. - Но я слишком хорошо его знаю.
   - А нельзя конкретнее?
   - Я хочу, чтобы он вышел на свободу. Но я совсем не  уверена  в  том,
что он не убивал Бориса. Женя - мой муж, и я сделаю все, что он требует,
чтобы добиться реабилитации. Это мой долг, понимаете? Я должна быть  его
помощницей, его соратницей, я должна оказывать ему поддержку - и мораль-
ную, и любую другую. Ведь именно поэтому я вышла за него замуж, когда он
был под следствием. У меня должно быть официальное и никем не оспаривае-
мое право помогать ему и поддерживать его, ездить к  нему  на  свидания,
писать письма, действовать от его имени. Вы, м