с ослепительной блондинкой! При этой мысли Настя хмык-
нула, потом не выдержала и расхохоталась. Она - невзрачная серая мышка с
блеклым невыразительным лицом, и только Лешка со своей трогательной без-
заветной любовью может представлять ее красавицей. Хотя если не лениться
и сделать грамотный макияж, она может стать очень хорошенькой, даже кра-
сивой, а уж фигурой ее Бог и без того не обидел, так что в черном шести-
сотдолларовом платье...
   - Ася, - послышался из-за двери Лешин голос. - Тебе  Гордеев  звонит.
Будешь разговаривать или сказать, что ты перезвонишь позже?
   Виктор Алексеевич Гордеев был Настиным начальником, и  его  звонок  в
субботу ничего хорошего не предвещал. У нее мелькнула  трусливая  мысль,
что она срочно нужна на работе и это поможет ей в очередной  раз  отвер-
теться от ненавистного мероприятия, каковым ей представлялся  не  только
предстоящий банкет, но и вообще любые многолюдные собрания и компании.
   - Тащи телефон сюда! - крикнула она. Леша приоткрыл дверь, впустив  в
наполненную паром ванную струю холодного воздуха, и протянул ей аппарат.
   - Настасья, я, кажется, опять испорчу тебе  выходные,  -  раздался  в
трубке голос Гордеева. - Ты уже слышала про совместное решение  коллегий
МВД и Генеральной прокуратуры о плохой работе по раскрытию убийств?
   - Конечно. Я его даже читала. Она примостилась поудобнее, чтобы подс-
тавить ноющую поясницу прямо под горячую воду.
   - Так вот, срочно ведено готовить аналитическую справку по  нераскры-
тым убийствам за последние пять лет. Задание понятно?
   - Уж куда понятнее, - вздохнула она. - А сроки?
   - Как говорится, срок - вчера. Сколько тебе нужно времени?
   - Ну, - Настя замялась, - если ничем другим не заниматься, то неделя.
   - Ишь ты, - фыркнул Гордеев, - так я тебе и позволил целую неделю ни-
чем другим не заниматься. Значит, так. Справку будешь готовить  столько,
сколько нужно, но чтобы это был товар, которым можно гордиться. А  перед
руководством я сам отдуваться буду, если начнут торопить. Только ты  из-
лишне-то не затягивай, договорились?
   - Спасибо, Виктор Алексеевич. Я буду стараться.
   Закутавшись в теплый халат и обмотав мокрые волосы полотенцем,  Настя
вышла из ванной и тут же увидела стоящего в коридоре Лешу с  встревожен-
ным лицом и грустными глазами.
   - Опять? - безнадежно спросил он. Она молча кивнула, внутренне разры-
ваясь между жалостью к нему и отчаянным нежеланием ехать на банкет.  Жа-
лость в конце концов победила.
   - Предлагаю компромиссное решение, - сказала она. - Мы едем  на  бан-
кет, на обратном пути заезжаем к тебе домой, забираем твой  компьютер  и
временно ставим его здесь. На пару недель, не больше. Если у меня  будет
компьютер, я сделаю справку намного быстрее, а без него мне придется са-
диться за работу прямо сейчас.
   - Но как же я без компьютера... - растерялся Леша.
   - Выбирай: или две недели без компьютера, или  сегодня  без  меня  на
банкете.
   - А я могу эти две недели пожить здесь и работать на компьютере днем,
пока тебя нет?
   - Конечно, солнышко "мое. Заодно будешь ходить в магазин  и  готовить
мне еду.
   - Аська, ты корыстна до неприличия. Совершенно непонятно, почему я до
сих пор тебя не разлюбил.
   - А это потому, что ты ленивый. Влюбиться можно в одну секунду, легко
и просто, а вот перестать любить - это адский труд. Почему неразделенная
любовь превращается в трагедию? Потому что этот труд далеко  не  каждому
под силу.
   Она устроилась на кухне, включила фен и принялась сушить волосы.
   - Представь, какие это муки - осознавать, что твоя любовь кому-то ме-
шает, делает когото несчастным, и вот ты начинаешь вырывать ее из себя с
кровью и мясом, и от этого с каждым днем любишь все сильнее  и  чувству-
ешь, что сходишь с ума...
   Голос ее зазвенел, скулы порозовели, глаза из бледно-серых стали  го-
лубыми. Настя поняла, что  чрезмерно  увлеклась.  Вспомнила  собственную
давно забытую боль и заговорила о ней вслух, да  еще  при  Леше.  "Дрянь
бессердечная", - мысленно обругала она себя. Но было  уже  поздно.  Леша
тоже вспомнил, и ему было, наверное, еще больнее.
   - Я сварю кофе, - произнес он деланно безразличным голосом и полез  в
шкаф за кофемолкой.
   Настя с преувеличенной тщательностью сушила  волосы,  Леша  столь  же
старательно, соблюдая все процедурные тонкости, колдовал над кофе.  Раз-
говаривать не хотелось, все и так было ясно.
   - Как ты думаешь, какие серьги лучше надеть к твоему платью? -  осто-
рожно спросила Настя, когда кофе был выпит, волосы высушены и пора  было
наконец хоть что-нибудь произнести, чтобы окончательно не увязнуть в не-
ловкой ситуации.
   - Решай сама, - сдержанно ответил Леша,  избегая  встречаться  с  ней
взглядом.
   "Так и есть, он расстроился, - подумала Настя. - Природа обделила ме-
ня деликатностью, уж это точно. Надо же так неловко себя вести!  Сначала
не захотела надевать платье, теперь еще разговор этот дурацкий... И  как
раз в тот день, когда удачно завершился организованный им  международный
симпозиум, в который он вложил столько сил и нервов. Его во всеуслышание
признали родоначальником новой научной школы, которую сегодня  представ-
ляют его многочисленные  ученики,  присудили  ему  очередную  невероятно
престижную премию, присвоили звание академика какой-то академии...  Гос-
поди, я даже не помню, что это за академия. Я веду себя  совершенно  не-
позволительно. Надо во что бы то ни стало исправлять положение".
   На исправление положения ушел почти час, поэтому одеваться  и  приво-
дить себя в порядок Насте пришлось с рекордной скоростью. Уже  в  прихо-
жей, взяв сумочку и кинув в зеркало последний взыскательный взгляд,  она
спохватилась:
   - А глаза-то!
   - Что - глаза? - не сразу понял Чистяков, который после  занятий  лю-
бовью обычно бывал несколько обалдевшим.
   - Линзы забыла вставить, - объяснила Настя, опрометью кидаясь в  ван-
ную и доставая контейнер с зелеными контактными линзами. - Серьги  же  с
изумрудами, и глаза должны быть соответствующими. Я макияж  под  зеленые
глаза делала, а не под бесцветно-непонятные. Сейчас, Лешенька, еще  пол-
минутки подожди.
   Она вышла из ванной, сверкая зелеными кошачьими, глазами,  изящная  и
элегантная, с поднятыми высоко на затылок и уложенными замысловатым  уз-
лом волосами. Да, Настя Каменская была сейчас очень  хороша  собой.  Она
знала, что через полчаса начнут гореть и чесаться покрытые тенями  веки,
через час отекут и начнут невыносимо болеть ноги, зажатые в узкую колод-
ку модных туфель, а через два часа появится и с  каждой  минутой  начнет
усиливаться ощущение, что в глаза насыпали песку, предварительно  пропи-
тав его серной кислотой или еще какой-нибудь пакостью, потому что  изум-
рудно-зеленые линзы почти не  пропускают  кислород.  Вечер  будет  мучи-
тельным, но Леша заслужил свой праздник, и он его получит.
   Лиза выключила утюг и удовлетворенно оглядела выглаженную одежду. Те-
перь на блузках не было ни единой морщинки.
   - Мама, какую блузку ты наденешь? - крикнула она.
   В кухню вошла Елена в длинном халате и принялась  придирчиво  переби-
рать блузки, аккуратно развешанные на спинках стульев.  Статная,  слегка
располневшая фигура ее никак не гармонировала  с  осунувшимся,  покрытым
преждевременными морщинами лицом и странно застывшими тусклыми  глазами,
принадлежащими, казалось, полусумасшедшей старухе. Она  остановила  свой
выбор на золотистой блузке из плотного хлопка с длинными рукавами и  вы-
шивкой на воротничке.
   - Остальные повесь в шкаф, - сказала она дочери, выходя из кухни.
   Лиза молча пожала плечами, сложила гладильную доску и, осторожно соб-
рав блузки, чтобы не измять их, начала развешивать в шкафу. Она не одоб-
ряла выбор матери. Блузка с вышивкой была нарядной, и это означало,  что
Елена все-таки считает сегодняшний день не обычным субботним днем.
   - Сегодня вторая годовщина нашего первого праздника,  -  торжественно
заявила она утром, открывая банку с красной икрой и намазывая бутерброды
к завтраку. - Я надеюсь, что  и  четвертый  праздник  не  заставит  себя
ждать.
   Лиза заметила, как при этих словах отец вздрогнул и побледнел. В глу-
бине души она была согласна с матерью, но отцу  такие  разговоры  всегда
были неприятны, и девушка искренне ему сочувствовала. Конечно, мать пра-
ва во всем, ее требования абсолютно справедливы, и  отец  неукоснительно
их выполняет. Но Елене все же следовало бы быть поделикатней и считаться
с тем, что мужа коробит такая демонстративность. Теперь вот мать выбрала
на вечер нарядную блузку, и если на завтрак была икра, то на ужин - неп-
ременно что-нибудь праздничное, чтобы никто в семье  не  забыл  об  этой
"второй годовщине". Может быть, мама даже будет улыбаться и  отец  ляжет
спать в ее комнате, а не в кабинете, как обычно.
   - Лиза, ты сегодня проветривала Андрюшину комнату? -  раздался  голос
Елены.
   - Да, мама.
   - И пыль протерла?
   - Да, я все сделала, не беспокойся.
   - Я ухожу, - сообщила Елена, заглядывая на кухню, где дочь мыла посу-
ду. - Схожу к крестной, свечку поставлю в честь праздника. Я ненадолго.
   - За меня тоже поставь, хорошо? Когда за матерью захлопнулась  дверь,
Лиза отошла от раковины с недомытой посудой, не  выключив  воду,  наспех
обтерла мокрые руки полотенцем, открыла окно и вытащила из кармана сига-
реты. Мать категорически запрещала курить в квартире, но одеваться и вы-
ходить на лестницу Лизе не хотелось. Хотя было уже  далеко  за  полдень,
она так и ходила по квартире в пижаме, неумытая  и  непричесанная.  Боже
мой, во что же превратилась ее жизнь! Ей уже двадцать пять лет, и нет ни
интересной работы, ни любви, ни друзей. Только безграничная ненависть  и
неутолимая жажда мести царят в ее душе. И еще горькие сожаления  о  нес-
бывшихся надеждах, связанных с братом. Ах, Андрюша, Андрюшенька...
   Лиза швырнула в пепельницу недокуренную сигарету и горько зарыдала.
   Игорь Ерохин любил московское метро. Но еще больше он любил его в час
пик, потому что непрерывный и хаотичный поток людей почти исключал  воз-
можность напороться на кого-нибудь знакомого, а если такое  и  случится,
то затеряться в толпе и исчезнуть не составляет ни малейшего труда.
   Он занял отведенное ему место, с которого хорошо просматривалась ска-
мейка возле лестницы, ведущей на переход к другой  станции.  Возле  этой
скамейки и должна состояться встреча, которая займет всего несколько се-
кунд и принесет полмиллиона долларов. Его, Игоря,  доля  составит  всего
двадцать тысяч из этого полумиллиона, но это, во-первых, справедливо,  а
во-вторых, очень даже неплохо, если учесть, что встреча  эта  далеко  не
первая и, Бог даст, не последняя. Как гласит поговорка: лучше сорок  раз
по разу, чем ни разу сорок раз.
   До встречи оставалось еще несколько минут, и Игорь  привычно  оглядел
переполненную пассажирами платформу. У колонны напротив он увидел  парня
с нарочито безразличным выражением лица, еще  один  фланировал  в  толпе
вдоль платформы. Все на месте, констатировал он, сейчас появится  Артем,
а еще через десяток секунд подойдет Джонни. Вообще-то имя  американского
контрагента было Игорю не известно, но поскольку на встречу  каждый  раз
приходили разные люди, он про себя называл их обобщающим  именем  "Джон-
ни".
   Несмотря на толпу, Артема он увидел издалека.  Одетый  в  неприметный
светло-коричневый плащ, какие носят тысячи москвичей, Артем не  торопясь
подошел скамейке, поставил на нее кейс, открыл его и  начал  что-то  ис-
кать. Неловкое движение - и содержимое кейса оказалось  на  полу.  Артем
неуклюже нагибается и начинает собирать  рассыпавшиеся  ручки,  какие-то
бумаги в тонких пластиковых папочках и прочее барахло. У  него  обожжена
левая рука, поэтому он не вынимает ее из кармана,  чтобы  не  привлекать
внимания некрасивой толстой повязкой. Какой-то  человек,  проходя  мимо,
нагибается и подает Артему откатившуюся в сторону зажигалку. Артем  веж-
ливо улыбается и благодарно кивает. Все. Встреча состоялась.
   И в этот момент происходит непредвиденное. Прямо  в  момент  контакта
рядом с Артемом и Джонни останавливается  какая-то  девица  и  буквально
впивается глазами в их руки, а потом медленно переводит взгляд  на  лицо
Артема. Игорь напрягся. Девица проходит мимо, но Артем делает  едва  за-
метное движение, и Ерохин понимает, что девицу  заметили.  Он  медленно,
словно нехотя, отлип от стенки, на которую облокачивался, и пошел следом
за ней.
   Девица поднялась по лестнице и  отправилась  по  переходу  на  другую
станцию, Игорь шел сзади, не выпуская ее из виду. Краем глаза он  увидел
сбоку Сурика, который во время  встречи  прогуливался  вдоль  платформы.
Значит, Артем всерьез обеспокоен и послал вслед  за  девицей  на  всякий
случай второго человека. Девица шла быстро, но спокойно, не оглядываясь.
Когда она сошла с эскалатора и повернула к платформе,  как  раз  подошел
поезд, но она почему-то не села  в  него,  а  остановилась  и  принялась
рыться в сумочке. Поезд отошел, и Игорь заметил, что кроме девицы, Сури-
ка и его самого на пустой платформе стоит еще один тип. Тип этот Ерохину
сразу не понравился. Бледный, темноволосый,  с  напряженным  лицом  и  с
книжкой в руках, он стоял довольно далеко от девицы и внимательно на нее
смотрел.
   Платформа мгновенно заполнилась людьми, и подозрительный тип стал по-
тихоньку приближаться к девице, стараясь  не  попадаться  ей  на  глаза.
Подъехал следующий поезд, и в тот момент, когда она вместе с толпой пас-
сажиров входила в вагон, мужчина с книжкой подошел к ней сзади вплотную.
Девица обернулась и что-то коротко сказала ему, и лицо у  нее  при  этом
было искажено от ярости. Мужчина вошел вместе с ней в вагон  и  принялся
протискиваться вправо, поближе к другой двери, а девица встала в уголок,
достала блокнот и ручку и стала что-то быстро записывать, иногда  бросая
злые взгляды на мужчину с книжкой. Игорь обернулся и, увидев  напарника,
слегка кивнул ему. Подозрительный тип вышел на  следующей  остановке,  и
Сурик отправился за ним, а Ерохин остался в вагоне с девушкой.
   "Интересно получается, - размышлял он, разглядывая ее  сбоку.  -  Она
работает не одна, а вместе с этим любителем чтения. Книголюб, видно, на-
рушил инструкцию, подошел к ней слишком близко, наверное,  хотел  что-то
сказать, а она ему объяснила, что он не прав. Резкая  особа,  ничего  не
скажешь, похоже, он у нее в подчинении. И что это  она  там  записывает?
Ладно, разберемся. Знать бы, из ментовки она или нет. Если  нет,  тогда,
значит, это конкуренты шустрят. Тоже хотят свой товар американским Джон-
ни толкнуть, только найти таких Джонни - труд немалый. Артему  это  уда-
лось, так ведь на то он и Артем, головастый мужик  и  языки  иностранные
знает, как родную речь. А конкуренты не знают, где им с  хитрыми  Джонни
познакомиться, вот и пытаются наши контакты нащупать. Хрен им".
   Девица вышла на "Таганской-радиальной" и, сойдя с эскалатора, подошла
к милиционеру, дежурившему в метро. Она сказала  ему  несколько  слов  и
протянула клочок бумаги, который выдернула из  блокнота  еще  в  вагоне.
Игорь похолодел. Неужели все-таки ментовка? Милиционер сунул  записку  в
карман и лениво кивнул ей.
   Ерохин вышел следом за ней на улицу. Девица огляделась и  побежала  к
стоящей у обочины машине. Запомнив номер, Игорь вернулся в метро  и  ки-
нулся к телефону-автомату.
   - Она уехала на машине, но перед этим передала  милиционеру  какую-то
записку, - сообщил он. - С ней был второй человек, я его вовремя заметил
и послал за ним Сурика.
   - Записку раздобудь во что бы то ни стало, - услышал он  в  ответ.  -
Крутись как хочешь, но достань ее, пока она не ушла дальше.
   Стоя возле кассы, Игорь наблюдал за милиционером и раздумывал, как бы
раздобыть эту проклятую записку. Милиционер стоял спокойно, судя по все-
му, он и не собирался кудато немедленно бежать и  передавать  сообщение.
Наверное, к нему должны за запиской  прийти.  Нужно  поторопиться,  пока
этого не случилось. Что же предпринять? Может, подойти к нему и  изобра-
зить сердечный приступ? Облокотиться, обхватить его покрепче и  вытащить
бумажку из кармана? Нет, не пройдет. Для  этого  нужно  быть  профессио-
нальным "щипачем", карманником, иметь навык. У Игоря  такого  навыка  не
было. Что же еще придумать? Прикинуться человеком, которому предназначе-
на записка? Рискованно. Можно не попасть "в масть", и выйдет только  ху-
же. А если проще? Паренек-то, судя по рожице, совсем зеленый, неопытный,
дурачок еще. Значит, нищий. Чего ему с мизерной ментовской зарплаты  ло-
вить? Вон щечки какие розовые, поди, бриться-то начал только  позавчера.
Долларов пятьсот у Игоря с собой есть, против такой суммы этот  козлено-
чек не устоит.
   Игорь быстро вышел на улицу и осмотрелся. Прямо  у  метро  начиналась
огороженная стройка. Ворота, естественно, были заперты, но он без  труда
обнаружил оторванную доску, открывающую лаз на закрытую  территорию.  Он
вернулся в метро и торопливо подошел к молоденькому милиционеру.
   - Товарищ сержант, - взволнованно заговорил Ерохин, - там на стройке,
кажется, человека убивают. А на улице ни одного работника милиции! Пожа-
луйста, пойдемте со мной.
   Милиционер поверил сразу, Игорь даже не ожидал, что все так легко по-
лучится, и готовился долго уговаривать его.
   - Где? - спросил милиционер, глядя на внушительный замок на  железных
воротах.
   - Там доска оторвана, можно пролезть. - Игорь показал рукой вправо  и
потащил его за рукав.
   Милиционер пролез на территорию стройки первым, и когда протиснувший-
ся в щель плечистый Ерохин встал рядом с ним, сержант  недоуменно  обер-
нулся.
   - Здесь никого нет, вам, наверное, показалось.
   - Послушай, сержант. - Игорь без лишних слов достал из кармана бумаж-
ник и вытащил из него пять стодолларовых банкнот. - Это - тебе.
   - За что? - изумился сержант, но глаза его вдруг стали колючими.
   - У тебя в кармане лежит бумажка. Отдай ее мне, и ты меня никогда  не
видел. Идет?
   - Гражданин!  -  Голос  милиционера  вмиг  стал  звонким  и  злым.  -
Предъявите-ка ваши документы.
   - Да ты чего, сержант? Пятьсот долларов. Ты хоть понимаешь,  что  это
такое? Где ты столько заработаешь за пять минут? Никто никогда не  узна-
ет, а у тебя в кармане - два миллиона рублей. На, держи. Давай сюда  за-
писку, и разойдемся по-быстрому.
   Игорь понимал, что все срывается, но все еще пытался  спасти  положе-
ние, надавить на паренька, взять его напором, нахрапом,  не  дать  опом-
ниться, оглушить невиданной суммой, соблазнить легким заработком. Он  не
мог допустить мысли, что из-за упрямства какого-то мальчишки он потеряет
свои деньги. Деньги-то огромные, дважды в месяц - по двадцать тысяч бак-
сов. Но будет еще хуже, если он не выполнит задание, потому что его доля
- одна из самых маленьких, и те, кто дважды в месяц  получает  в  десять
раз больше, ошибку ему не простят.
   - Пройдемте, гражданин, - строго сказал сержант, и в руке  его  непо-
нятно откуда оказался пистолет.
   - Ну и зря! Потом пожалеешь, - спокойно ответил Ерохин, поворачиваясь
к нему спиной и протягивая руку к болтающейся на  гвоздях  доске,  чтобы
вылезти наружу.
   Это был один из знаменитых финтов Игоря Ерохина. Мгновение - и писто-
лет сержанта был уже у него.
   - Еще раз предлагаю, паршивую бумажку за пятьсот долларов, - угрожаю-
ще сказал он, прижав ствол к милицейскому кителю прямо возле сердца. Па-
ренек оказался притиснутым к забору, мощная рука Игоря  держала  его  за
горло. Он попытался вырваться, и в эту секунду прямо рядом  со  стройкой
загрохотал тягач.
   "Черт с тобой", - в отчаянии подумал Ерохин и нажал на спусковой крю-
чок. Выстрела никто не услышал.
   Он ловко обшарил карманы упавшего на землю сержанта и вытащил  запис-
ку. На сложенном в четыре раза листочке в школьную клеточку было записа-
но:
   "Мужчина лет 35-38, рост примерно 180 см, светло-коричневый пл