его  даже  тогда,  когда
Чистяков взялся за приготовление обеда.
   - Мы кого-нибудь ждем? - спросил он. - Я имею в виду гостей.
   - Вроде нет, - ответила Настя. - Если только филолог  наш  подгребет,
когда изголодается на подмосковных дорогах.
   - А из твоих ребят никто не нагрянет?
   - Нет, они сегодня и завтра в поте лица трудятся, им Ольшанский такие
сроки установил, что вздохнуть некогда.
   - Ладно, тогда готовлю на троих, - принял решение Леша.
   Решение  оказалось  правильным,   потому   что   филолог-автолюбитель
действительно явился. Как и следовало ожидать, он опять долго  стеснялся
и отказывался от обеда, но в конце концов дал себя  уговорить  и  сел  к
столу. Закончив с трапезой, он заявил,  что  не  хочет  надоедать  своим
присутствием,  и  если  Настя  согласится  ответить  еще  на   несколько
вопросов, он их задаст, запишет ответы и тут же уедет.
   Настя не возражала.
   Самарин достал толстую  тетрадку,  в  которой  несколько  листов  уже
оказались исписаны.
   - Я записал то, что вы мне вчера рассказывали,  -  смущаясь,  пояснил
он. - Наверное, напутал что-нибудь или переврал. Вы не посмотрите?
   Смотреть  ей  не  хотелось.  Если  бы  текст  был  отпечатан,  Настя,
разумеется, предпочла бы прочесть, но ковыряться в чужом почерке  -  нет
уж, увольте.
   - Вы мне вслух прочитайте, - попросила она. - Вы  свой  почерк  лучше
знаете.
   Борясь с сытой одурью, Настя  прилегла  на  диван,  укрылась  пледом,
усадила Самарина в кресло и стала слушать.
   Он ничего не переврал, все понял и записал кратко и толково.  Что  ж,
очень возможно, что у него получится написать приличный детектив.  Мозги
у него, во всяком случае, устроены вполне нормально.
   Валентин приступил к своим вопросам, и постепенно Настя  втянулась  в
процесс, давала подробные объяснения, вспоминала разные занятные  случаи
или сложные ситуации. Закончив послеобеденную уборку на кухне,  Чистяков
присоединился к ним, уселся на диване у Насти  в  ногах  и  с  интересом
слушал, то и дело включаясь в разговор. Оказалось, что занятных  случаев
и сложных ситуаций из жизни следствия  и  уголовного  розыска  он  знает
немало, естественно, со слов жены, но сама Настя не уставала  поражаться
тому, что он держит все это в голове. Она уже успела о многом забыть,  а
Лешка помнит...
   Она вдруг спохватилась, что хотела  посмотреть  телевизор.  Разговор,
который  планировался   коротким,   неожиданно   превратился   в   вечер
воспоминаний и заметно затянулся.
   Сколько же прошло времени? Сегодня начиналась  ретроспектива  фильмов
режиссера    Константина     Островского,     приуроченная     к     его
шестидесятипятилетию, и в  телепрограмме  она  прочла  анонс  о  большом
интервью с ним. Насте хотелось своими глазами взглянуть на свидетеля  по
делу об убийстве, понаблюдать за  его  повадками,  послушать  его  речь.
Иногда это бывало очень полезным.
   - Леш, я передачу не пропустила? - испуганно спросила  она,  прерывая
собственный рассказ  о  том,  почему  следователи  требуют  в  некоторых
случаях  неукоснительного  соблюдения  закона,  а  иногда   смотрят   на
нарушения сквозь пальцы и даже порой поощряют их.
   Чистяков посмотрел на часы.
   - Еще полчаса, - успокоил он жену.
   И надо же так, ровно через полчаса как раз  и  позвонил  Селуянов  со
своей малопонятной просьбой.  Настя  откинула  плед  и  стащила  себя  с
мягкого диванчика.
   - Пойду наверх, Селуянов просит в Интернет залезть.
   - А передача? Ты же хотела посмотреть, - нахмурился Чистяков.
   - Леш, запиши мне на кассету, ладно? Я потом посмотрю.
   - Ни стыда, ни совести у твоего Селуянова, - ворчал Алексей, мечась в
поисках подходящей кассеты, потому что по экрану телевизора  уже  бежали
вступительные титры. - Вот это что у тебя?
   Он сунул Насте под нос коробку с кассетой.
   - Это про любовь,  можешь  сюда  записать,  я  уже  посмотрела.  Мура
страшная.
   Она поднялась на второй этаж, включила компьютер, вышла  в  Интернет.
Интересно, с чего Селуянов решил, что у  этой  газеты  есть  свой  сайт?
Ладно, даже если и нет,  существует  множество  мест,  где  можно  найти
нужные публикации. Правда, на это потребуется больше времени.
   Но сайт у  "Вестника  бизнеса",  к  счастью,  оказался.  Настя  ввела
поисковое слово "Практис-Плюс" и тут  же  получила  статью,  подписанную
Петром Маскаевым. Действительно, совсем недавно  опубликована.  И  зачем
она Селуянову? На второе поисковое слово "Маскаев"  компьютер  выдал  ей
два десятка публикаций за предыдущие шесть месяцев,  а  всего  с  начала
текущего года их набежало тридцать восемь. Читать все это с экрана  было
бы полной глупостью, даже учитывая наличие очков, поэтому Настя вставила
в принтер бумагу и распечатала все статьи Маскаева.
   Ну вот,  теперь  можно  выключить  компьютер,  устроиться  поудобнее,
положить перед собой чистый лист бумаги и предаться своему любимому делу
- анализу.
   Вниз  она  спустилась  в  половине  двенадцатого.  Чистяков  сидел  с
огромной дымящейся кружкой в руках и смотрел боевик.
   - Наш автолюбитель просил с  тобой  попрощаться,  он  не  хотел  тебя
беспокоить, - сообщил Леша, не отрываясь от экрана. - Если  хочешь  чаю,
наливай, вода только что закипела.
   - Я есть хочу, - капризно заявила Настя.
   - Тогда посиди тихонько, будет перерыв на рекламу - я  тебе  принесу.
Ладно?
   - Неужели так интересно, что оторваться не можешь? - ревниво спросила
она.
   - Не зуди, - попросил муж. - Раз в сто лет приличный  фильм  попался,
дай посмотреть, а?
   Настя безнадежно махнула рукой и поплелась на кухню.
   Уже совсем поздно, почему Селуянов не  звонит?  Сам  же  сказал,  что
позвонит "ближе к ночи". Куда ж еще ближе-то, без  двадцати  двенадцать.
Дал задание и не интересуется результатами. Или  так  замотался,  что  и
позвонить некогда?
   Или случилось что-нибудь?
   Она отрезала толстый ломоть черного хлеба, положила на него  холодную
отбивную,  поставила  перед  собой  на   стол   банку   с   малюсенькими
маринованными огурчиками. Чистяков подал бы ей все то  же  самое,  но  в
теплом виде, с гарниром и на тарелке. Ничего, она  и  так  обойдется,  в
желудке все согреется, и ему, желудку то есть, совершенно все  равно,  с
тарелки это в него попало или из банки и с куска хлеба. Правда,  ему  не
все равно, когда в него  кидают  мясо  с  хлебом,  он  из  этого  набора
ухитряется создавать лишний вес, а с весом надо  бороться...  Ну  ладно,
один разочек - не страшно, джинсы уже и так не сходятся.
   Прикончив мясо с хлебом и вытащив из банки последний  огурчик,  Настя
не выдержала и набрала номер селуяновского мобильника.
   - Ты чего не  звонишь?  -  обеспокоенно  спросила  она.  -  Случилось
что-нибудь?
   - Типун тебе на язык, накаркаешь. Я только-только домой  ввалился.  А
ты никак закончила?
   - Закончила, только это все без толку, потому  что  я  не  знаю,  что
именно тебя интересует.
   - Статью нашла?
   - Нашла и статью, и автора, и все его публикации  за  прошедший  год.
Он, между прочим, довольно плодовитый.
   - Чего-нибудь увидела?
   - Коль, да я же не знаю, куда смотреть! - рассердилась  Настя.  -  Ты
меня втемную используешь. Сказал бы сразу, что конкретно тебе нужно,  от
моей работы пользы больше было бы.
   - Аська, я сам не знаю, что мне нужно, - признался Николай. - Погоди,
я тебе с городского телефона перезвоню, а то у  меня  батарейка  вот-вот
скончается.
   Он перезвонил и вкратце  рассказал  Насте  о  сегодняшней  встрече  с
"шестерками" Багаева и Гамзата.
   - Я и подумал, что если Харченко черпал информацию из одного  и  того
же источника и сливал одному и тому же журналисту, то по публикациям это
можно как-то проследить. Понимаешь,  он  мог  обратиться  за  помощью  к
друзьям, к бывшей невесте, а мог и к своему источнику. Дескать, ты  меня
подвел, дал неверную  информацию,  теперь  помогай  выкручиваться,  гони
бабки. Допустим, у источника денег нет,  но  ведь  Харченко  мог  с  ним
обсуждать варианты, к кому еще обратиться. И  мог  рассказать  ему,  что
Лариса согласилась помочь, обещала передать деньги или ювелирку. Сама-то
Лариса вряд ли кому-то стала бы говорить, что  мужнины  подарки  бывшему
любовнику отдает, так что с ее стороны утечка информации о цацках крайне
маловероятна. А вот со стороны Харченко она  вполне  возможна.  Жене  он
наверняка не сказал, потому что неприлично брать такие ценности у бывшей
любовницы. А источнику мог сказать. И источник этот мог не удержаться от
соблазна, или сам на дело пошел, или продал сведения, или нанял кого-то.
Деньги-то немалые, я бы даже сказал, огромные деньжищи.
   - А это не на пустом месте? С чего вы с Мишкой решили,  что  Харченко
обращался к Ларисе и что она согласилась ему помочь? Вы же это  выдумали
из головы, - засомневалась Настя.
   - Сначала выдумали, потом придумали, как проверить.
   - И что, проверили?
   - Как тебе сказать, - в голосе Селуянова зазвучала хитрющая улыбка. -
Неточно. Косвенно. Мы поехали к Риттеру и попросили при  нас  проверить,
все ли ювелирные изделия Ларисы на месте.
   - И оказалось?..
   - Что их нет. Не всех, конечно, кое-что  осталось.  Но  очень  многих
нет. Коробки в сейфе стоят, но  больше  половины  -  пустые.  По  словам
Риттера, пропали изделия  с  крупными  бриллиантами,  очень  дорогие.  И
главное, ты представляешь, он даже не может точно сказать, когда  именно
они пропали, потому что коробочки-то все на месте,  а  внутрь  ему  и  в
голову не приходило заглядывать.
   Смотри, если Харченко до сих пор пасут, значит, он деньги  газете  не
вернул, стало быть, у Ларисы он их не брал. В общем,  чем  больше  мы  с
Мишкой думаем, тем больше все сходится на источнике, у которого Харченко
информацию получал. Это единственный человек, с которым он мог обсуждать
ситуацию и пути выхода из нее.
   - Ясно. А ты не боишься, что как только ты к  этому  источнику  живой
воды приблизишься, так он от тебя  во  все  ноги  побежит  прямиходом  к
Харченко с доносом? И неприятностей ты потом не оберешься, если, не  дай
бог, выяснится, что ты ошибся.
   - Ась, ну это уж моя проблема - сделать так, чтобы не побежал, я ведь
не на грядке вырос. Мне бы только источник этот вычислить.
   - Вот теперь понятно, что тебе нужно. Мог бы сразу сказать. А кстати,
тебе не приходило в голову, что Риттер мог на самом деле не  сегодня,  а
гораздо раньше обнаружить пропажу бриллиантов и от злости  или  ревности
застрелить жену?
   - Не приходило, - озадаченно признался Селуянов.
   - Так пусть придет, - посоветовала Настя.
   - Черт, а ведь так просто... А куда же она их девала?
   - Тайному любовнику подарила, например. Или подружке-лесбиянке. Между
прочим, убийц иногда ищут не по мотиву, а по орудию  убийства.  Рядом  с
трупом Ларисы Риттер пистолет валялся, насколько я помню, "беретта".
   Ты об этом не забыл?
   - Да я-то не забыл, у оружейников тоже  очереди,  как  у  всех.  Ждем
ответа.
   - Ты же хвастался, что у тебя там ходы есть. Врал?
   -  Не,  не  врал.  У  меня  по  холодному  оружию  есть  блат,  а  по
огнестрельному - пусто. И потом, кто я такой? Дело Риттер на Петровке, а
я  так,  с  боку  припека.  Вот  если  с  понедельника  Ольшанский  дела
объединит, тогда я буду при правах.
   - Ага, и при обязанностях, - хмыкнула Настя.
   Она взяла  составленную  по  статьям  Маскаева  таблицу  и  принялась
подробно рассказывать Селуянову о результатах своих изысканий.
   Боевик, так увлекший Чистякова, закончился в половине  первого  ночи.
До этого сладостного момента Настя, не любившая такие фильмы,  просидела
на кухне, вглядываясь в составленную таблицу и пытаясь  хоть  что-нибудь
там увидеть. Не увиделось ничего. То ли она устала,  то  ли  отупела  от
безделья. То ли там и впрямь ничего не было.
   Звуки стрельбы за стеной стихли, на кухню заглянул Чистяков.
   - Сама поела? Молодец, самостоятельная девочка. Ну что,  спать  будем
укладываться или хочешь своего режиссера посмотреть?
   Посмотреть хотелось. Но и лечь тоже хотелось. И спать.
   - Давай совместим, - предложила она. - Расстелим постель, уляжемся, и
я посмотрю, а ты почитаешь.
   Настя умылась, почистила зубы,  влезла  в  пижаму  и  с  наслаждением
вытянулась в прохладной постели. Леша уткнулся в книгу, а она перемотала
пленку  и  стала   смотреть   интервью   режиссера   Островского.   Мэтр
отечественного  кинематографа  производил  впечатление  человека  сильно
пьющего, но умело загримированного. Во всяком случае,  выглядел  он  для
своих шестидесяти пяти очень хорошо, а говорил так себе... Настя за свою
жизнь перевидала множество людей в  самой  разной  степени  опьянения  и
находящихся на различных стадиях алкоголизма и  легко  могла  определить
человека, злоупотребляющего зельем, даже если он в данный  момент  трезв
как стекло.
   - Выглядит он  классно,  -  вполголоса  пробормотала  она.  -  Сытый,
довольный, рожа в экран не вмещается.
   - Между прочим, - тут же откликнулся Леша, не отрываясь от  книги,  -
наш друг-филолог сказал, что в жизни Островский  гораздо  худее,  в  том
смысле, что не такой  полный.  Мне  говорили,  что  телевизионный  экран
прибавляет визуально несколько килограммов.
   Настя вспомнила подругу Юры Короткова и согласилась с тем,  что  это,
пожалуй, правда. На экране актриса Ира Савенич выглядела  куда  крупнее,
чем была на самом деле. И, уже засыпая, Настя Каменская решила,  что  ни
за что не согласится ни на какие телевизионные  съемки,  пока  снова  не
начнет помещаться в свои джинсы.
   Как будто ее на эти съемки приглашали...
 
*** 
 
   Ночь с субботы на воскресенье Миша Доценко спал почти счастливым.  Он
успел-таки поставить новые краны.
   А главное - они с Колей Селуяновым совершили  колоссальный  прорыв  в
раскрытии убийства Ларисы Риттер.
   Однако уже к полудню воскресенья счастья как не бывало. Ему  позвонил
Валерий Риттер.
   - Я хотел поставить вас  в  известность,  что  все  украшения  Ларисы
нашлись.
   В его голосе не было ни радости, ни воодушевления.
   Впрочем, какая может быть  радость,  если  завтра  похороны  жены.  С
другой стороны, Риттер мог играть какую-то свою игру, веры ему нет...
   - Где?! - чуть не закричал Миша.
   - У ее  матери.  Мне  только  что  позвонила  Светлана  Евгеньевна  и
попросила забрать  бриллианты,  они  у  нее.  Вчера  она  была  в  таком
состоянии, что не вспомнила о них.
   - Как они к ней попали? - упавшим голосом спросил Михаил.
   -  Лара  отдала,  чтобы  мать  носила.  Лара  очень  любила  Светлану
Евгеньевну, ей хотелось, чтобы мать хорошо выглядела  и  носила  дорогие
украшения. Сама Лариса их никогда не надевала.
   - Почему?
   - Ей не нравились бриллианты. Она предпочитала другие камни. Все, что
она надевала, лежит дома, вы сами видели.
   - Зачем же вы покупали ей бриллианты, если она их не носила?
   - Молодой человек, муж моего статуса должен покупать жене бриллианты,
а не бижутерию. И потом, это хорошее вложение средств.
   - Спасибо, что позвонили, Валерий Станиславович, - поблекшим  голосом
поблагодарил Доценко. - Я  попрошу  вас,  обязательно  перезвоните  мне,
когда получите украшения. Мне важно  понимать,  все  ли  на  месте,  или
чего-то все-таки недостает.
   - Я перезвоню, - холодно пообещал Риттер.
   Вот и сказочке конец. А такая была сказочка, такая чудесная -  просто
загляденье.
 
Глава 15 
 
   Звонок Миши Доценко с сообщением о том, что  ценности  Ларисы  Риттер
никуда не пропали, Настю отчего-то не удивил. Запущенный еще в пятницу в
кабинете следователя Ольшанского механизм "обсчета" собранной информации
не останавливался ни на  секунду,  даже  во  время  сна  или  задушевных
разговоров с Чистяковым, и результаты этого "обсчета" подразумевали, что
бриллианты Риттеров должны найтись. Они и  нашлись.  Только  нужно  было
проверить еще одну вещь. Вернее, проверять будут потом,  для  начала  ее
следовало хотя бы нащупать.
   Настя снова включила  компьютер  и  положила  перед  собой  вчерашнюю
таблицу. Она была готова к тому, что найти удастся  далеко  не  все,  но
если ее догадка верна,  то  хоть  что-нибудь,  но  непременно  отыщется.
"Никогда так не было, чтобы ничего не было..." Кто это сказал?  Она  уже
не помнила, но саму фразу повторяла регулярно. Всегда  Что-нибудь  есть.
Все оставляет следы. Вопрос лишь в умении эти следы найти.  И  в  удаче,
конечно же, куда ж без нее.
   От обеда она отказалась, удовлетворившись чашкой кофе и порезанным на
маленькие кусочки шоколадно-вафельным тортиком, который Чистяков  принес
ей наверх.
   В пылу работы Настя совершенно забыла о незастегивающихся джинсах и о
своем  решении  потреблять  исключительно  низкокалорийные  продукты   и
спохватилась только тогда, когда вышла из Интернета и принялась собирать
упавшие на пол от неловкого движения и разлетевшиеся  в  разные  стороны
листки со своими записями. Стоило ей наклониться, и тесные джинсы тут же
напомнили  о  себе.  Секунд  эдак  пять  Настя  колебалась   и   решала,
расстраиваться ей и бранить себя или не стоит, и решила,  что,  пожалуй,
не  стоит.  Потому  что  радость  была  все-таки  сильнее.  Ее   догадка
подтвердилась.
   Интересно, что скажет на это Ольшанский? На семь вечера назначен сбор
у него дома, Лешка ее отвезет в Москву и оставит у Ольшанского,  а  сам,
пока сыщики будут совещаться, съездит куда-то по делам.  Кажется,  он  в
автосервис собирался, какую-то царапину закрашивать.
   - Леш, мы гулять пойдем? - спросила она, спустившись вниз.
   - Ты - пойдешь.
   - А ты?
   - А я почитаю, мне нужно эту монографию за сегодняшний день добить, а
завтра на нее рецензию быстренько написать, уже все сроки вышли.
   - Жалко, - она непритворно огорчилась.
   Ей хотелось поговорить с мужем об Аните Волковой, задать ему вопросы,
в которых он наверняка разбирается лучше самой Насти.  Но  у  него  тоже
работа, не у нее одной, и кто сказал, что Лешкина  работа  менее  важна?
Ладно, свои вопросы она успеет задать ему по дороге  в  Москву,  путь-то
неближний, можно много чего успеть обсудить.
   Она  добросовестно  отгуляла  положенное  время,  с   удовлетворением
отметив, что по-настоящему нога разболелась только в самом конце, где-то
на сорок пятой минуте. Невиданный прогресс!
   В половине шестого они выехали в Москву.
   - Леша, ты мне  можешь  сказать,  чем  инженерно-физический  институт
отличается от всех остальных технических вузов? Вернее, не так.  Чем  он
отличался двадцать пять лет назад?
   - Ну и вопрос! - Чистяков не скрывал удивления. -  Это  что,  простое
любопытство или для дела надо?
   - Для дела.
   - Интересно вы живете, ребята. Трупы у  вас  сегодня,  а  технические
вузы  четвертьвековой  давности.   Может,   тебе   про   раскопки   Трои
рассказать?
   - Нет, про Трою не надо, расскажи про МИФИ.
   - Ну что тебе рассказать... Среди всех технических вузов  в  те  годы
МИФИ и Физико-технический были самыми элитными. На  первом  месте  стоял
как раз Физтех, на втором МИФИ. Поступить в них было трудно,  без  побед
на школьных олимпиадах по физике  и  математике  даже  пытаться  нечего.
Конечно, были и исключения, как  во  всех  институтах,  например,  брали
мастеров спорта, чтобы они за институтские команды выступали. В основном
выпускники работали потом  в  закрытых  учреждениях:  космос,  оборонка,
средмаш. Из них готовили научных работников  и  преподавателей.  Ты  мне
объясни, в чем твой интерес  состоит,  а  то  я  и  не  знаю,  что  тебе
рассказывать.
   - Интерес у  меня,  Лешик,  в  том,  чтобы  понять,  почему  девочка,
выпускница школы, золотая медалистка, которая может  легко  поступить  в
любой вуз, победительница олимпиад по математике, выбирает именно  МИФИ,
а потом становится очень слабым специалистом. Если у нее не складывались
отношения с физикой, то почему она стала ею  заниматься?  Она  же  могла
выбрать все, что угодно, с золотой медалью открыты дороги почти в  любой
институт.
   К