время шло.  Шанта-
жист звонил каждые дватри дня и ехидно осведомлялся о  ходе  поисков.  И
день большого концерта приближался неотвратимо.


   Глава 10

   Зотов терпеливо ждал, когда Лера наконец успокоится и перестанет пла-
кать.
   - Пойдем в комнату, - сердито сказал он. - Надо сесть и все тщательно
обсудить. И запомни, деточка моя, если хочешь помочь Игорю, то слушаться
ты должна не его, а меня. Ты думаешь, я не понимаю, как ты ко мне  отно-
сишься? Для тебя один свет в окошке - Игорек твой  ненаглядный,  а  все,
что мешает тебе быть рядом с ним, тебя раздражает. Так вот, имей в виду:
Игорьсущество совершенно беспомощное и безмозглое, и, хотя тебе неприят-
но это слышать, ты должна об этом помнить. Он сам себе помочь не  может,
и, если ты хочешь быть ему полезной, тебе придется прислушиваться к  то-
му, что говорю я. Я, а не он. Ты поняла?
   Лера молча кивнула, вытирая слезы надушенным платочком. Тщательно на-
ложенный в салоне красоты макияж, конечно, приказал долго жить, но какое
это теперь имеет значение, когда все так обернулось!
   Игорь валялся на диване в гостиной, выражение несколько помятого лица
у него было малоосмысленное. Увидев девушку, он даже не поднялся, только
вяло махнул рукой.
   - Привет.
   - Встань, урод, - резко сказал Зотов.  -  Женщина  в  комнату  вошла.
Сколько тебя можно учить?
   - Так это ж Лерка, - удивленно-простодушно возразил Игорь.  -  Она  ж
своя.
   - Встань, я сказал, - повторил Вячеслав Олегович. -  Пойди  умойся  и
возвращайся сюда.
   Певец послушно сполз с дивана, запахнул халат, в котором так и  ходил
с самого утра, и поплелся в ванную. Вернулся он несколько посвежевшим.
   - Значит, так, - начал Зотов, обращаясь к Лере, - насколько  я  понял
из слов Игоря, речь идет о каких-то кассетах, которые якобы были на даче
твоих родителей. Ты совсем не представляешь, о чем может идти речь?
   - Нет, - покачала головой Лера, - понятия не имею.
   - Знаешь, - задумчиво продолжал Вячеслав Олегович, - я целый день ду-
мал о том, что мне рассказал Игорек, и мне пришло в голову вот что. Сре-
ди друзей твоего папы были иностранные журналисты, двое или трое, я сей-
час уже точно не вспомню. Вы оба тогда еще были слишком малы, так что не
понимали, что происходило в стране. После  смерти  Брежнева...  Вы  хоть
знаете, кто такой Брежнев?
   - Конечно, - ответила Лера.
   Игорь только кивнул, не очень, впрочем, уверенно.
   - Так вот, после смерти Брежнева началась полоса разоблачений, снача-
ла очень аккуратных, потом, после смерти двух  следующих  генсеков,  все
более и более активных. И иностранные журналисты, а особенно  зарубежная
разведка, очень этим делом интересовались. Все кинулись искать  компрма-
териалы, причем не только на высокопоставленных чиновников, которые были
на виду, но вообще на всех подряд. Я не исключаю, что твои, Лерочка, ро-
дители помогали своим друзьям-журналистам. Они, конечно, не собирали ин-
формацию, они этого и не умели, и интереса такого у них не было, они бы-
ли людьми творческими. Но они вполне могли предоставить свой дом за  го-
родом для разных встреч и для хранения таких материалов, если между жур-
налистами, разведчиками и контрразведчиками начиналась мышиная возня. Ты
понимаешь, о чем я говорю?
   Лера обратила внимание, что обращается Зотов только к  ней,  Игорь  в
разговоре как бы и не участвует, хотя сидит тут же, рядом. И  обращается
Вячеслав Олегович к ней ласково, словно и не устраивал ей выволочку нес-
колько минут назад на кухне. Конечно, она понимала, о чем  говорит  дядя
Слава. Лера Немчинова была девушкой начитанной, а про подобные конфликты
книжек написано немало.
   - Если у твоих родителей хранились кассеты с такими  материалами,  то
вполне понятно, что кому-то они понадобились. Прошло десять лет, но  ин-
терес к информации не утрачен. Но я подумал еще вот о чем: твой  дедушка
убил твоих родителей. Я понимаю, для тебя, Лерочка, это огромная  траге-
дия, и ты не можешь простить деда. А ты когда-нибудь думала о  том,  что
дедушка убил не только твоего папу? Он ведь убил  собственного  сына.  И
для этого нужны очень веские основания. Я бы посоветовал тебе  над  этим
задуматься.
   - Не было у него никаких оснований, - оборвала Зотова Лера. -  Просто
напился пьяный и схватился за ружье. Подонок, сволочь! Ненавижу его!
   Зотов поднял руку, словно хотел остановить ее.
   - Не все так просто, девочка моя. Я не верю в то, что  твой  дед  мог
банально напиться и перестрелять собутыльников. Эта сказка хорошо прохо-
дит в милиции, но не среди близких людей, которые  хорошо  знали  семью.
Твой дед был человеком спокойным и уравновешенным, в нем совсем не  было
агрессивности. Он очень любил твоего папу. И,  между  прочим,  почти  не
пил. Что же такое могло случиться, чтобы он сделал то, что сделал? Разве
ты сама его никогда не спрашивала?
   - Нет. Чего спрашивать? Он убил моих родителей, оставил меня  сиротой
в восемь лет. Так что толку разговаривать об этом? Родителей  все  равно
не вернешь, - с горечью ответила Лера.
   - Это верно, - согласился Зотов, - но верно  лишь  отчасти.  Лерочка,
твоих родителей  нет  в  живых,  дедушка  -  единственный  твой  близкий
родственник на этом свете. Ты живешь с ним бок о бок, под одной  крышей.
Так неужели тебе не хочется хотя бы понять, что тогда произошло? Я знаю,
ты плохо относишься к деду, ненавидишь его всей душой, но, деточка,  так
жить нельзя. Нельзя ненавидеть человека за поступок, не понимая,  почему
он его совершил. Я уж не говорю о том, что нужно уметь прощать людей.
   - Да разве можно простить такое? - закричала Лера. - Вам легко  гово-
рить, ваших родителей не убивали! Давайте я завтра их убью, а потом пос-
мотрю, как вы будете меня прощать. Как у вас язык поворачивается...
   - Хватит, - прервал ее Зотов. - Прекрати истерику.
   Убийству оправдания нет, но это не означает, что  мы  не  должны  пы-
таться понять правду. Ты, между прочим, дорогая моя, до сегодняшнего дня
вынашивала планы избавиться от шантажиста. Ты что же, на курорт его  по-
сылать собиралась, чтобы он не звонил больше нашему  чудесному  Игорьку?
Ты его убить хотела.
   - Сравнили тоже! - фыркнула она. - Я хотела убить шантажиста,  а  дед
собственного сына убил, меня сиротой оставил.
   - А если у вашего шантажиста пятеро детей? Вы ведь их  тоже  сиротами
оставили бы. Ловко у вас получается, голубки! Вам, значит, убивать  мож-
но, а больше никому нельзя. Это как называется? Двойная мораль? Не прос-
то двойная - преступная!
   - Он - шантажист, он сам преступник, - не отступала Лера. - А мои ро-
дители никого не шантажировали.
   - А ты откуда знаешь? - прищурился Зотов.
   - Если бы они сделали что-то нехорошее и дед их убил за это, он бы на
суде так и сказал, чтобы оправдать себя. Он же  не  сказал?  Не  сказал.
Значит, сказать было нечего. Напился и застрелил, подонок. Вот так!
   Лера окинула Зотова победным взглядом. Пусть попробует возразить про-
тив ее железной логики. А то сравнивать надумал ее папу с мамой и  како-
го-то мерзкого шантажиста. Она старалась говорить  как  можно  громче  и
увереннее, чтобы заглушить невесть откуда взявшийся голосок, который на-
чал ей что-то нашептывать... Что-то такое неприятное, опасное,  вызываю-
щее страх.
   - И снова ты права, - отчего-то мирно согласился Зотов. - Твой дед ни
на следствии, ни на суде ничего такого не сказал. Но ты не забывай,  что
речь шла о его сыне. О его единственном сыне, об отце  его  единственной
внучки. Сына больше нет, но остается его репутация, и, между прочим, ос-
тается жить маленькая девочка. Каково этой девочке придется  в  дальней-
шем, если все, в том числе и она сама, будут знать, что ее отец совершил
нечто преступное? Твой дед мог знать какую-то ужасную правду  про  твоих
родителей, но он скрыл ее, взял вину полностью на себя, чтобы  облегчить
жизнь тебе же, Лера. Он о тебе заботился. Он о тебе думал, потому и  по-
шел в тюрьму не на три года, а на все девять лет. Он принес себя в жерт-
ву всей твоей будущей жизни. Ты не хотела бы об этом подумать, а потом и
поговорить со своим дедом?
   - Да почему вы так уверены, что это правда? Придумали  себе  какую-то
байку дурацкую и сами же в нее поверили! - возмутилась она. - Всего, что
вы тут наговорили, просто не может быть. Не такой он человек, чтобы при-
носить себя в жертву. И вообще, это все ужасно глупо. Если бы  он  забо-
тился обо мне и моей жизни, то не оставил бы сиротой. Вот и все. И нече-
го об этом больше рассуждать. Выдумали тоже!
   Появившийся внутри голосок, однако, становился все  громче.  Действи-
тельно, Лера никогда не думала о своей трагедии так, как сейчас  препод-
носил ее дядя Слава. Но этого же не может быть! Не  может!  Ее  родители
самые лучшие, самые талантливые, самые добрые и красивые, они просто  не
могли сделать ничего такого, за что их можно было убить да  еще  бояться
за репутацию. Все этот Зотов противный выдумывает.
   Лера искоса посмотрела на Игоря, ожидая, что он включится в  разговор
и скажет что-нибудь такое, что заставит Зотова перестать измываться  над
памятью ее папы и мамы. Почему он ее не защищает? Почему не поможет ей в
трудную минуту? Ведь она всегда бросается ему на помощь по первому зову.
   Но Игорь молчал и не смотрел на нее.  Он  сосредоточенно  разглядывал
ногти на руках, и Лере показалось, что он  избегает  встречаться  с  ней
глазами.
   - А хочешь, я скажу, о чем ты сейчас думаешь? - прервал молчание  Зо-
тов. - Ты думаешь о том, что твои родители были лучше всех на  свете.  Я
угадал?
   Лере стало неприятно оттого, что малосимпатичный ей человек так легко
прочитал ее мысли.
   - Ну и что? - с вызовом сказала она. - И что с того?
   - А то, что я, вполне вероятно, прав. Твой дедушка как раз  и  хотел,
чтобы твои родители навсегда остались в твоей памяти самыми лучшими, са-
мыми добрыми и прекрасными. Поэтому он и скрыл какую-то правду.
   Девушка помотала головой, словно стряхивая с себя наваждение.  Ей  не
хотелось прислушиваться ни к словам дяди Славы, ни к собственному  внут-
реннему голосу. Эти слова и этот голос ей мешали, они разрушали тот мир,
который она с таким трудом создавала все эти десять лет, который выстро-
ила и тщательно оберегала.
   - Если бы он их не убил, то и скрывать ничего не пришлось бы. Вы сами
себе противоречите.
   - Нисколько. Он мог убить их в тот момент, когда  то  нехорошее,  что
они сделали, грозило вот-вот выплыть наружу. Был бы скандал, твоих роди-
телей посадили бы в тюрьму, и тогда пострадала бы и их репутация, и твоя
жизнь. Согласись, куда удобнее быть сиротой, родители которой  оказались
невинными жертвами, чем дочерью преступников.
   Этого Лера вынести уже не могла. Да как он смеет так с ней разговари-
вать? Как смеет говорить такие чудовищные вещи про ее любимых родителей?
Негодяй, мерзавец! Циничный мерзавец! "Удобнее быть  сиротой".  Знал  бы
он, что такое остаться сиротой в восемь лет.
   - Замолчите немедленно! - закричала она в полный голос,  вскакивая  с
места. - Вы не смеете так говорить! И думать так не имеете права! Почему
вы деда выгораживаете? Кто вам позволил поливать грязью моих родителей?
   Она повернулась к Игорю и схватила его за руку.
   - Игорь, ну что ты молчишь? Этот... говорит такие вещи, а ты молчишь,
как будто ничего не происходит. Ты что, согласен с ним? Ты тоже думаешь,
что мои родители были преступниками, а дед - ангел с крылышками? Ну ска-
жи же хоть что-нибудь!
   Вильданов нехотя поднял голову, оторвавшись от созерцания своих рук.
   - Ну Лерка... ну я не знаю... черт его знает, как там все было... Мо-
жет, Слава и прав.
   - Ах, вот как! Отлично! Значит, пусть все смешивают  меня  с  грязью,
это ничего.
   - Ну чего ты, в самом деле... - вяло  засопротивлялся  Игорь.  -  Кто
все-то? И никто тебя с грязью не смешивает, речь же не о тебе, а о твоих
родителях. И вообще, Слава - это еще не все.
   - Да? А то, что вся Москва говорит, будто у тебя есть малолетняя дом-
работница, страшненькая и глупенькая, которая работает  на  тебя  не  за
деньги, а за ласки, это как? Это же ты всем  своим  приятелям  и  девкам
представляешь меня как прислугу, это с твоей подачи по городу ходят  та-
кие разговоры. А мне каково об этом узнавать? Вот найми себе прислугу  и
вели ей искать для тебя наемных убийц и шантажистов  всяких,  и  кассеты
какието идиотские! Найми, найми, а я посмотрю, что у тебя  получится.  И
денег ей за это не плати.
   Вся обида, копившаяся в ней, вдруг выплеснулась наружу, и Лера в  за-
пале стала говорить даже то, чего говорить не  собиралась.  Игорь  снова
уставился на свои ногти, а  Зотов  переводил  удивленный  и  недовольный
взгляд с нее на подопечного.
   - О чем речь, Игорь? - строго спросил он. - Лера правду говорит?
   - Да ладно вам, ну чего вы прицепились. У нас важная проблема,  а  вы
ерундой занимаетесь, - неохотно откликнулся Вильданов.
   - Он прав, - твердо сказал Зотов. - Он прав, Лерочка. Оставим в  сто-
роне наши личные обиды и амбиции, с ними  разберемся  позже.  Сейчас  мы
должны решить вопрос с кассетами, которые требует шантажист, а  все  ос-
тальное оставим на потом. До концерта осталось две недели, я договорился
в нескольких изданиях, в ближайшие два дня  Игорю  придется  давать  ин-
тервью, чтобы напомнить о себе и подогреть интерес  перед  выступлением.
Концерт состоится, его нельзя отменять, это будет неправильно.  И  Игорь
должен выйти на сцену спокойно и без всяких опасений. В  оставшиеся  две
недели он должен хорошо подготовиться, много репетировать и  по  крайней
мере перестать пить. Значит, наша с тобой, Лерочка, задача все  это  ему
обеспечить. Вот в этом будет наша реальная помощь, а не в поисках шанта-
жистов и киллеров. Ты меня поняла, девочка? Ты должна взять себя в  руки
и поговорить с дедом. На вашей даче находились какие-то кассеты, и впол-
не возможно, дед знает, что это за кассеты и где они сейчас. Тебе следу-
ет посмотреть правде в глаза и понять, что разговор с  дедом  неизбежен,
если ты хочешь помочь и Игорю, и себе самой.
   - Я не нуждаюсь в помощи, - презрительно бросила  Лера.  -  Хотя  для
Игоря, конечно, сделаю все, что в моих силах.
   - Не обманывай себя, Лерочка, - голос Зотова из твердого  превратился
в ласковый, - ты же разумная девушка, у тебя хорошие мозги, не то что  у
этого кретина. Ты не могла не думать о том, что я тебе сегодня  говорил.
Я никогда не поверю, чтобы такой умный человек, как ты, не  мог  сообра-
зить такой простой вещи. Ты наверняка все это обдумывала, и не раз, и  в
твоей душе давно поселились сомнения. Другое дело, что ты  гнала  их  от
себя, потому что они были неприятны и тебе проще считать деда одного ви-
новатым во всех твоих несчастьях. Я не настаиваю  на  своей  правоте,  я
ведь тоже высказывал только догадки. Но всегда, когда человек  в  чем-то
сомневается, он должен идти до конца и выяснять правду, иначе он не смо-
жет сам себя уважать.
   Лера поняла, что Зотов загнал ее в угол. Он назвал ее умным человеком
с хорошими мозгами, и сейчас заявить, что никогда подобные  мысли  ей  в
голову не приходили и никакие сомнения ее не грызли, значило  бы  распи-
саться в собственной глупости. Но сомнений действительно не было! Не бы-
ло их, ни на одну даже самую коротенькую секундочку не закрадывались по-
добные соображения в ее хорошенькую головку. Однако же дядя Слава счита-
ет, что они обязательно должны быть, и говорит так убедительно... И хотя
Лера была твердо уверена, что он не прав, придется  с  ним  согласиться,
иначе он тут же выставит ее полной дурой перед Игорем. Но согласиться  с
одним означает пойти дальше и соглашаться с другим. С тем, что она долж-
на поговорить с дедом. А говорить с ненавистным дедом ей совсем  не  хо-
чется. Да она даже и не представляет себе, как могла бы это сделать, как
переступить ту черту, которую она провела между ним и собой.
   - Да, правда, Киска, поговори к  дедком-то,  -  наконец  подал  голос
Игорь по собственной инициативе. - Спроси его насчет кассет. Поговоришь?
   - Она поговорит, - уверенно сказал Зотов. - Наша Лера не такая  дура,
как ты, козел, и понимает, что этого не избежать. И не нужно этого избе-
гать, это нужно было сделать давным-давно. Отношения между людьми,  даже
самые сложные и запутанные, следует выяснять сразу, а не затягивать и не
откладывать на долгие годы. Правда, Лерочка?
   - Хорошо, - тихо сказала она, - я поговорю.
   - Обещаешь? - обрадованно встрепенулся Вильданов. - Точно поговоришь?
Когда? Давай прямо сегодня, как домой вернешься. Глядишь, мы завтра  уже
все и узнаем. А, Киска?
   - Закройся, - ледяным тоном оборвал его Вячеслав Олегович, окинув ис-
пепеляющим взглядом. - Быстрый ты за чужой счет. Думаешь, это так просто
- управлять своими чувствами? Надо собраться с мыслями, найти в себе мо-
ральные силы. Надо дождаться подходящего момента для  такого  непростого
разговора. Но ведь ты справишься, Лерочка, правда? Ты справишься, я уве-
рен. Ты необыкновенно стойкий и сильный человек, я  таких,  как  ты,  не
встречал даже среди взрослых, битых жизнью мужчин. Тебе  предстоит  сде-
лать самый трудный в психологическом плане шаг, но я твердо уверен,  что
ты его сделаешь.
   - Сделаю, - пообещала Лера таким тихим голосом, что сама себя не  ус-
лышала.
   Когда за ней закрылась дверь квартиры, Зотов быстрым шагом подошел  к
Игорю и сильным толчком опрокинул его на диван.
   - Вот что, ублюдок недоделанный, - произнес он с яростью в голосе.  -
С завтрашнего дня ты пылинки с нее сдувать будешь, понял? И прекрати во-
дить сюда своих вонючих шлюх и полупьяных дружков. Пока ситуация не рас-
сосется, Лера должна быть единственным человеком, которого я буду видеть
рядом с тобой. Будь нежным, ласковым, обещай ей золотые горы  вплоть  до
женитьбы, но добейся, чтобы она ради тебя землю рыла. Потому что  искать
шантажиста и нанимать убийцу - это полный бред, который  не  стоит  даже
обсуждения. Единственный путь - это ее дед, а поговорить с  дедом  может
только она. Только ей этот старый хрыч скажет правду, а  всех  остальных
он просто пошлет куда подальше и скажет, что ничего не знает ни про  ка-
кие кассеты.
   - А вдруг он ей тоже не скажет? - робко спросил Игорь, неловко  пово-
рачиваясь на диване и пытаясь принять более подходящую позу.
   - Ей - скажет, - твердо сказал Зотов. - Ему с ней жить, и ему  небез-
различно, как она к нему относится. Если у него есть хоть малейшая  воз-
можность оправдаться перед единственной внучкой, он ее  обязательно  ис-
пользует. Она даст ему понять, что готова принять  страшную  правду  про
своих родителей и готова простить деда, и он ей все расскажет.
   - А вдруг он и в самом деле ничего не знает ни про какие кассеты? Что
тогда делать?
   - Вот когда выяснится, что не знает, тогда и думать будем. Но я  уве-
рен, что он знает. Не просто так он застрелил сына и невестку. Была  ка-
кая-то причина, и причина серьезная.
   - Откуда ты знаешь?
   - Умею считать до двух. Я был близким другом Гены и Светы Немчиновых,
часто встречался с ними. Однако про кассеты никогда  ничего  не  слышал.
Значит, у них была от меня тайна. Ладно, допустим. Допустим теперь,  что
старик убил их не из-за кассет, а из-за какого-то  семейного  конфликта.
Но конфликты, из-за которых один человек поднимает руку на другого, и не
просто на другого, а на родного сына, так вот, такие конфликты не возни-
кают вдруг, из ничего, за две минуты. Не бывает такого,  Игорек,  ты  уж
мне поверь. Значит, конфликт был давний, затяжной. Но и об этом я никог-
да ничего не слышал ни от Генки, ни от его жены. Получается, у  близкого
друга было целых два секрета, которые он тщательно хранил даже от  меня.
В это как-то слабо верится. Одна тайна еще проходит, две - уже маловеро-
ятно, учитывая тесноту наших отношений. Значит, тайна была все-таки  од-
на, одна-единственная. Были какие-то кассеты, и именно из-за них  старый
Немчинов совершил убийство. В