ия Павловна, я перейду прямо к  делу.  У  вас  возникло  пе-
чальное недоразумение с нашими работниками милиции. В первую  очередь  я
хотел бы принести за них извинения.
   - А во вторую?
   - Давайте сначала закончим с первым  вопросом.  Это  имеет  принципи-
альное значение для второго. Вы принимаете мои извинения?
   - Нет. - Она мило улыбнулась.
   Иногда с Настей было невероятно трудно разговаривать. Если собеседник
ей не нравился, она ограничивалась лаконичными ответами, никак не  давая
ему возможности развернуть разговор и вынуждая  его  задавать  множество
детализирующих вопросов, от которых он сам же первый  начинал  уставать.
Основа доброжелательной беседы - взаимная помощь собеседников, это Настя
усвоила твердо.
   - Почему? Вам нанесли слишком глубокую обиду?
   - Обида не слишком глубокая, но  задеты  вопросы,  имеющие  для  меня
принципиальное значение. Я покину вас на минуту - надо положить цветы  в
воду.
   Взяв букет, Настя ушла в ванную, включила воду и взглянула на себя  в
зеркало. Видок тот еще, с усмешкой подумала она. Что может означать  ви-
зит этого Репкина? Им действительно нужна помощь? Что-то непохоже. Рядо-
вое убийство рядового водителя. Стоит ли  задействовать  такие  силы  на
уровне мэрии, чтобы привлечь к расследованию еще одного человека?  Мало-
вато информации для выводов... Причесаться, что ли? Ладно, обойдется.
   Она вернулась в комнату, уселась на стул, закинув ногу на ногу, и вы-
жидающе посмотрела на визитера.
   Репкин откашлялся и попытался продолжить:
   - Ваш ответ означает, что сотрудничать с городской милицией вы не же-
лаете ни при каких условиях. Я правильно вас понял?
   - Нет. - Она опять улыбнулась и уселась поудобнее.
   - В таком случае я вас не понимаю, Анастасия Павловна. - Голос Репки-
на стал почти сердитым.
   - А я - вас. Вы, такой занятой человек, ответственное должностное ли-
цо, покупаете розы и едете в санаторий, чтобы выяснить, как далеко зашла
размолвка между уголовным розыском и обыкновенной отдыхающей. Вам самому
не смешно?
   - Мне грустно. Мне грустно, Анастасия Павловна, оттого,  что  вы  так
враждебно настроены. У вас сложилось негативное впечатление о наших  ор-
ганах милиции в целом?
   - Нет.
   - Вы считаете, что наши  работники  недостаточно  квалифицированны  и
профессионально грамотны?
   - Нет, что вы.
   - Вы можете назвать имена тех, к кому у вас есть претензии?
   - Нет.
   - Почему?
   - Не хочу.
   - Коротко и ясно, - рассмеялся Репкин. - Вы считаете свои взаимоотно-
шения с нашими сотрудниками вашим сугубо личным делом и не хотите, чтобы
в это кто-то вмешивался и делал оргвыводы. Теперь правильно?
   - Теперь правильно, - кивнула Настя.
   - Тогда я перейду ко второму вопросу. Анастасия Павловна,  вас  ценят
за ваше умение работать с информацией, за ваш аналитический ум. Я  пони-
маю, что вы находитесь на отдыхе, но у городской  администрации  есть  к
вам просьба. Я подчеркиваю, именно просьба. Не могли бы вы  оказать  нам
консультативную помощь? Мы предоставим вам всю необходимую информацию, а
вы поделитесь с нами своими выводами.
   - Речь идет об убийстве Алферова?
   - Что вы, убийство Алферова уже раскрыто. Речь идет о более серьезных
вещах.
   Насте пришлось сделать усилие, чтобы сохранить на лице маску невозму-
тимости. И когда только они успели? Ночью, что ли? Как плохо, что она не
успела повидаться с Коротковым.
   Лев Михайлович между тем продолжал:
   - У нас есть основания подозревать, что в Городе завелась  преступная
группировка, которая коррумпировала некоторых  сотрудников  правоохрани-
тельных органов. Мы были бы вам благодарны, если бы вы обсудили  с  нами
этот вопрос и подсказали, в каком направлении действовать, чтобы обнару-
жить эту группировку и обезвредить ее.
   "Ничего себе! Неужели я так серьезно ошибалась? Я полагала, что в Го-
роде только одна мафия и у нее в руках находится все. Если это  так,  то
администрация, и в первую очередь сам Репкин, должна быть с  ней  как-то
связана. Вариант первый: я не ошиблась, но  Репкин  представляет  группу
людей, недовольных своими хозяевами и ищущих возможности свалить их  ру-
ками Москвы. Для этого им нужен консультант, который подскажет, где, как
и какие доказательства нужно собрать, чтобы у  центральных  правоохрани-
тельных органов появились основания для возбуждения дела.  Вариант  вто-
рой: в Городе нет Главной  Мафии,  которую  я  придумала:  администрация
честна и порядочна, а все, что говорит Репкин, - правда. Вариант третий:
Главная, она же единственная. Мафия все-таки есть, но  у  нее  появились
конкуренты, которых она не может вычислить. Например, те, что убили  Ал-
ферова. Кстати, кто же его, бедолагу, убил?"
   - Скажите, Лев Михайлович, почему вы пытаетесь решить свои проблемы в
частном порядке? Обратитесь в МВД России или в межведомственную комиссию
по борьбе с коррупцией, они вам помогут. У них и специалисты первокласс-
ные, и правомочия широкие, и сил и средств побольше, чем у меня.
   - Это крайне нежелательно, - быстро ответил Репкин и чуть подал  впе-
ред свое грузное тело.
   - Но почему же?
   - Потому что у нас есть только подозрения,  которые  могут  оказаться
ошибочными. Мы взбудоражим весь Город, бросим тень на людей, которые  ни
в чем не замешаны. Наша просьба и состоит в том,  чтобы  вы  подсказали,
как проверить эти подозрения.
   "Значит, вариант третий. Уже легче. По крайней мере, не политика. Ве-
селенькая история: меня нанимает мафия как частного сыщика, чтобы я  по-
могла ей устранить конкурентов".
   - Мне очень жаль, Лев Михайлович, что вы напрасно потеряли  время.  У
меня несколько иные планы на период отпуска. Кроме лечения, я еще и  ра-
ботаю здесь, - Настя кивнула на стол, заваленный бумагами и словарями, -
и боюсь, что свободного времени у меня не будет. Кроме того, отпуск - на
то и отпуск, чтобы отдыхать, а не заниматься работой. Вы согласны?
   - Значит, вы отказываетесь?
   - Да.
   - Анастасия Павловна, не  принимайте  решение  скоропалительно.  Ваши
консультации будут соответственно оценены. Подумайте.
   - Хорошо, - неожиданно легко согласилась она. - Я подумаю. Но у  меня
есть ряд условий. Во-первых, я буду говорить только  с  тем,  кто  самым
кровным образом заинтересован в моей помощи. Давайте не играть в прятки,
Лев Михайлович. Совершенно очевидно, что этот человек не вы.  Я  подумаю
над вашими словами и дам ответ завтра в это же время. Но имейте в  виду,
если завтра я здесь снова увижу вас, я снова отвечу отказом  и  на  этот
раз - окончательным. Во-вторых, не предлагайте мне выявлять  коррумпиро-
ванных сотрудников внутренних дел. Я не буду делать этого ни  при  каких
условиях. Это даже не обсуждается. В-третьих, не предлагайте мне деньги.
Попытайтесь заинтересовать меня чем-нибудь другим. Если завтра сюда ник-
то не придет, я буду считать, что сегодняшнего разговора не было, и  за-
буду о нем навсегда. Будем считать, что мои условия вас не устроили и мы
мирно разошлись.
   Юра Коротков изнемог от тревоги и беспокойства. Открыв балкон и встав
на пороге, он услышал начало разговора и понял, что к  Анастасии  пришли
как к работнику уголовного розыска. Как ни хотелось  ему  послушать,  он
боялся, что разговор услышит и Регина Аркадьевна, примостившаяся в крес-
ле, плотно укутавшись в пальто. Значит, к черту полетит легенда о подоз-
рительной переводчице. Конечно, убийство Алферова  как  бы  раскрыто,  и
Анастасия в качестве приманки для убийцы уже не нужна. Но, с другой сто-
роны, Юре не давало покоя это  "как  бы".  Если  раскрытие  преступления
сфальсифицировано здесь, в Городе, то это точно не "московский" заказ, а
работа местных деятелей. Для такого дела нужно  слишком  много  "своих":
свой эксперт-криминалист, который даст заключение о наличии и принадлеж-
ности отпечатков пальцев на письме и фотографии и об идентичности  шриф-
тов на машинках, одна из которых стояла в охраняемом Ханиным магазине, а
другая послужила ему для написания покаянного послания; нужны свои поня-
тые, в присутствии которых будут изыматься образцы и производиться обыск
в квартире Ханина; нужен свой следователь, который из всего этого дерьма
слепит аккуратненький слоеный пирожок, который некому будет есть в связи
со смертью лица, подлежащего привлечению  к  уголовной  ответственности.
Иногородним преступникам это не под силу, такое может  сотворить  только
"криминальная власть" Города. Если Ханин и в самом деле липовая подстав-
ка, то настоящие убийцы ходят где-то рядом. Весь вопрос в том,  чьи  они
люди, и если они не принадлежат  Главной  Мафии  и  действуют  самостоя-
тельно, то имеет смысл еще какое-то время подержать Аську в  "переводчи-
цах". В противном же случае цепляться за сохранение легенды  глупо:  ма-
фия, имеющая своих людей в ГУВД, все равно знает, кто такая Каменская на
самом деле.
   "Ну чего я дергаюсь, - осадил Юра сам  себя,  с  сожалением  закрывая
балконную дверь. - Моя миссия окончена,  убийством  Алферова  заниматься
никто не будет, завтра утром я уеду. Ася останется  долечиваться,  никто
ее не тронет. Пусть Регина слышит, теперь это уже не имеет  значения.  А
вдруг?.. Нет, рисковать нельзя. Надо подождать".
   - Ты помнишь сказку о трех медведях? - неожиданно спросила Настя, бе-
ря Короткова под руку. Они медленно шли по  вечернему  Городу,  чистому,
сияющему огнями, гостеприимному.
   - Почему ты спросила? Помню, конечно.
   - В этой сказке самое главное - лейтмотив хозяина. Кто сидел на  моем
стуле? Кто ел из моей чашки? Кто спал на моей кровати? Хотя ни стулу, ни
чашке, ни кровати ущерба никакого не причинено. Улавливаешь?
   - Пока не очень.
   - Если Ханин - умело организованная фальшивка, то это дело рук  мест-
ных заправил. Если настоящие убийцы они же, то за каким дьяволом им  по-
надобилась я? Уж точно не аналитикой заниматься. Скорее всего они  боят-
ся, что я что-то знаю и могу нанести непоправимый ущерб их шалашику, ко-
торый они заботливо выстроили вокруг Алферова, чтобы спрятать в нем  его
бренные останки. Тогда мне надо их бояться. Зато если Алферова убили  не
они, то их обращение ко мне очень смахивает на вопль разгневанного  мед-
ведя: кто посмел затеять возню на моей территории?  Ведь  не  каждое  же
убийство они покрывают, есть и традиционная "бытовуха", и всякие случай-
ности. Они не станут надрываться, чтобы у них в Городе все  было  как  в
сказке про соцреализм. Десять - пятнадцать процентов нераскрытых убийств
- вещь совершенно естественная, где-то чуть лучше, где-то чуть хуже,  но
ста процентов нет нигде. Почему же они так задергались с Алферовым?  За-
чем нагородили этот огород с беднягой Ханиным и педерастическими  страс-
тями?
   - Ты у меня спрашиваешь? - усмехнулся Коротков. - Я-то думал, ты  мне
сама скажешь, второй час тебя по Городу выгуливаю, все жду, когда на все
вопросы ответишь.
   - И отвечу. История с Ханиным - не более чем придвигание стула к сто-
лу или одергивание покрывала на смятой постели. Кто-то тут сидел? Кто-то
тут спал? Ладно, мы сейчас стульчик на место поставим, постельку разгла-
дим, а потом будем разбираться, кто это тут своевольничает. Не жить же в
беспорядке. На самом деле они очень хотят узнать, кто и за что убил  Ал-
ферова. И я подозреваю, что именно поэтому они пытаются ко мне  подполз-
ти. Видно, чем-то это убийство отличается от всех остальных, случающихся
в Городе. Они-то это отлично видят, а я - нет. Поэтому и строю  какие-то
нелепые предположения. Этим людям, наверное, уже сообщили,  что  у  меня
есть  кое-какие  соображения  насчет  убийства,  но  с  розыскниками   и
следствием вышла промашка, и эти соображения до них не дошли. Как ты ду-
маешь, похоже на правду?
   - Похоже. Только не нравится мне эта  правда,  Асенька.  Вот  уеду  я
завтра, а как ты будешь выкручиваться? Ведь тебе завтра  ответ  придется
давать. Ты уже решила какой?
   - Зависит от того, кто завтра придет и как представится. Мало ли чего
я себе в голове навычисляла.  Конечно,  если  придет  дядька  и  скажет:
"Здрасьте, я - главный мафиози", придется закрыть перед ним дверь. Я  же
не могу работать на преступников, хотя и с благородной целью. Но  честно
тебе признаюсь, Юра, будет жаль, если так случится. Интересную задачку я
бы с удовольствием порешала. Но - при условии чистой совести. Я  -  про-
дажная тварь, да?
   - Кто тебя знает, Ася. Я бы не рискнул.
   - Может быть, и я не рискну. Ночью еще подумаю как следует. Вообще-то
я ужасная трусиха, ты же знаешь. И мафии этой боюсь до  дрожи  в  ногах.
Представляешь, что будет, если они меня похитят?
   - Тьфу, типун тебе на язык. Не связывалась бы ты с ними.
   - Скучно мне, Юрик, не люблю, когда мозги ничем не заняты. Перевод  -
работа несложная, полной нагрузки не дает.
   - Влюбись, - посоветовал Коротков. - Будешь целыми  днями  анализиро-
вать слова и поступки своего ухажера: как посмотрел да что  сказал.  Чем
не задачка?
   - Пробовала, - призналась  Настя.  -  Не  получается.  Задачка  прос-
тенькая, а эмоций - ноль. Наверное, я просто моральный урод. Мы по какой
улице идем?
   Коротков поднял голову, поискал глазами ближайшую табличку с  номером
дома и названием улицы.
   - Улица Чайковского.
   - Пойдем к переговорному пункту, это должно быть недалеко.
   Вернувшись к себе, Настя первым делом принялась за наведение порядка.
Решение ей предстояло принять непростое, а для  этого  нужна  тщательная
подготовка.
   Она собрала листы с отпечатанным текстом, сложила их в нужном порядке
в аккуратную стопочку. Закрыла словари и английскую книгу, прикрыла  ма-
шинку пластмассовой крышкой и отодвинула все на  край  стола,  освободив
себе рабочее место. Собрала с обеих кроватей разбросанную одежду,  пове-
сила ее в шкаф, вытряхнула в урну и тщательно вымыла пепельницу,  задер-
нула шторы, выключила настольную лампу. Теперь обстановка в номере стала
напоминать ей кабинет на Петровке: все аккуратно, скупо и безлико.
   Настя долго стояла под горячим душем, чтобы согреться после  прогулки
по морозному воздуху, потом завернулась в длинный махровый  халат,  усе-
лась за стол и занялась делом.
   Через некоторое время она с огорчением поняла, что выбора  у  нее  на
самом-то деле нет. Либо кто-то боится, что она знает или может  выяснить
правду об убийстве Алферова, и от нее все равно не  отстанут  независимо
от того, даст она согласие или нет, потому что их цель -  заморочить  ей
голову, запугать или откупиться. Либо этот кто-то действительно нуждает-
ся в ней как в аналитике, и тогда имеет смысл  согласиться,  потому  что
речь может идти о серьезном преступлении, и тогда нельзя самоустраниться
уже по чисто человеческим соображениям. То есть можно, конечно, но глупо
и стыдно. Какая, в конце концов, разница, кто заинтересован в  раскрытии
преступления: мафия или милиция, важно, что оно тяжкое, что люди,  стоя-
щие за ним, опасны, что впереди еще могут быть невинные жертвы. "Не надо
путать "вкусовое" и "принципиальное", - говорила себе Настя.  -  Если  я
могу быть полезной в обезвреживании опасных преступников и защите их бу-
дущих жертв, то я должна сделать все  от  меня  зависящее.  Надо  только
твердо поставить условие, что если с моей помощью этих людей  обнаружат,
то они не станут жертвами "разборки", а будут переданы в  руки  правосу-
дия. Да, пожалуй, это и есть главное условие. Хорошо  бы  еще  придумать
способ, как добиться его соблюдения".
   Настя разорвала на мелкие клочки исчерченные одной ей понятными  схе-
мами листы, выбросила их в туалет и легла в постель. Ее слегка  знобило,
то ли от холода, то ли от нервного напряжения. Она  вспомнила  о  звонке
Леше и еще раз удивилась своему равнодушию. Трубку сняла женщина и  при-
ятным голосом сообщила, что "Алексей Михайлович вышел гулять с собакой".
Настя знала, что у ее друга бывают неожиданные всплески страсти, вызван-
ные длинноногими и пышногрудыми яркими красавицами. Вспышки эти  длились
дватри дня, после чего Леша приезжал к ней и с ужасом рассказывал о том,
"какие они все скучные, природа дала им интеллект, а  они  не  умеют  им
пользоваться" и что она, Настя, единственный человек, с которым он может
проводить время. От всех остальных представительниц женского  пола  Леша
уставал через полчаса. Совершенно ясно, что дама с приятным голосом соб-
ралась остаться у Лешки на ночь, иначе он совместил бы прогулку с  соба-
кой с провожанием гостьи до ближайшей остановки. "Я даже  не  ревную,  -
обреченно думала Настя. - Господи, да есть ли  у  меня  вообще  какие-то
чувства? Ну почему я такая твердокаменная! Неужели  я  способна  ощущать
только две вещи: обиду и  страх?  Аналитическая  машина,  лишенная  нор-
мальных человеческих переживаний".
   Светлана Коломиец и ее ангел-хранитель, маленький Влад, жили на  теп-
лой зимней даче Денисова в компании двух охранников. Света  наслаждалась
дармовым отдыхом, много спала, гуляла по огромному, заросшему  деревьями
участку. Ей не хотелось ни о чем думать, да и вообще думать она не очень
любила.
   Владу дали все необходимое, чтобы он чувствовал себя хорошо. Но  этот
человек, в отличие от Светы, продолжал тревожиться.
   - Самое главное, - не уставал он повторять, -  не  проговориться  про
кино. Ты запомнила? Пока мы не сможем быть абсолютно уверены, что попали
в руки не к нашим киношникам и не к их друзьям,  мы  должны  молчать.  В
противном случае мы сразу станем опасными свидетелями.
   - Ладно, ладно, - вяло отмахивалась Света.
   Она не очень понимала, в чем состоит опасность, но полагалась на Вла-
да полностью, поэтому на все вопросы ежедневно навещавшего  их  Старкова
рассказывала как заведенная одну и ту же сказку: мол, прочла объявление,
приехала на собеседование, позволила снять себя в бассейне и  ждала  ре-
зультатов - понравится ли она турецкому богачу. В тот вечер, когда  слу-
чился пожар, к ней на квартиру привезли Влада и сказали, что  ему  негде
ночевать и он пробудет до утра. Больше она ничего не знает.
   Влад, в свою очередь, упорно пел песню о том, как его разыскал  неиз-
вестный человек, представившийся Семеном, предложил  заработать  хорошие
деньги, но не сказал за что. Он, Влад, наркоман, сидит на  игле,  деньги
нужны позарез, поэтому он обрадовался и не  стал  ничего  спрашивать,  а
просто приехал в Город, где его встретили, привезли к Светлане и  обеща-
ли, что утром все ему расскажут. Но, к сожалению, помешал пожар.  Вот  и
все. Влад видел, что Старков ему не верит. Но говорить правду боялся.
   Мэр Города проводил свой досуг за игрой в карты с женой и ее  братом.
Мэр был красивым статным мужчиной средних лет, по образованию -  филосо-
фом и даже кандидатом наук. До того как возглавить городскую администра-
цию, он заведовал кафедрой в университете, читал лекции, писал  книги  и
статьи и жил в ладу со всем миром. И  на  должности  мэра  он  оставался
книжным червем, весьма далеким от политических дрязг,  доброжелательным,
честным и порой очень наивным человеком. Он с первого же дня и всей  ду-
шой поверил в политическую реформу, поэтому, когда ему неожиданно  пред-
ложили поучаствовать в предвыборной кампании,  он  согласился,  искренне
веря в то, что мудрым и принципиальным руководством можно  многое  изме-
нить к лучшему. Свою предвыборную программу этот человек составлял и об-
думывал тщательно и скрупулезно, советовался с братом жены, которому до-
верял и которого ценил за остроту ума и политическую дальновидность.  На
выборах он победил.
   - Спасибо тебе, я твой должник! - говорил новоиспеченный  мэр  своему
родственнику.
   - Приятно это слышать, - тонко улыбался брат жены. - Надеюсь, ты  бу-
дешь помнить об этом.
   Сегодня мэр был настроен благодушно и даже не делал резких  замечаний
своей супруге за непродуманные или явно глупые ходы во время игры.
   - Что нового в преступном мире? - шутливо поинтересовался мэр,  тасуя
колоду и начиная сдавать.
   - Как обычно, - лениво ответил шурин, поднимая карты и раск