уже
приступили к традиционному чаепитию, когда  огромная  овчарка,  до  того
смирно лежавшая у ног хозяина, вдруг поднялась и нервно зашевелила  уша-
ми.
   - Грета беспокоится, - заметила мать. - Опять, наверное, кто-то  оти-
рается возле калитки.
   - Я посмотрю, - Аякс поднялся и накинул на  плечи  легкую  куртку.  -
Пойдем, Грета, проверим, кто это там бродит. В сопровождении овчарки  он
подошел к калитке и сразу увидел гостя, который с безразличным видом ог-
лядывал окрестности.
   - Ищете кого-нибудь? - добродушно спросил Аякс, не выходя за ограду.
   Вопрос был задан для проформы, потому что гостя он знал в лицо.  Этот
человек неоднократно выступал связником между Аяксом и чеченцами.
   - Вам просили передать: через три дня начнутся боевые действия, и мо-
жет понадобиться приют в горах.
   - Хорошо, я понял. Что-нибудь еще?
   - Больше ничего.
   Аякс не спеша зашагал обратно в сторону дома. Грета трусила  рядом  с
ним, то и дело недовольно оглядываясь на то место, где только что  стоял
чужой.
   Значит, через три дня в Чечне начнутся интенсивные бои И если  кто-то
из руководителей оппозиции или влиятельных командиров будет  ранен,  его
отправят в карпатскую усадьбу, где люди Аякса обеспечат высококвалифици-
рованную медицинскую помощь и надлежащий уход в обстановке полной  безо-
пасности. Для этих  целей,  собственно,  и  была  год  назад  арендована
усадьба. В Карпатах полно маленьких аэродромов, где можно посадить само-
лет с раненым, а все организационные вопросы держит под  контролем  пол-
ковник Уциев, всю жизнь прослуживший в  Закарпатском  военном  округе  и
имеющий там сильные коррумпированные связи. В усадьбу завезено  новейшее
оборудование, там прекрасная операционная и напичканная электроникой па-
лата интенсивной терапии, там на ноги поставят человека с самыми  безна-
дежными травмами, лишь бы он был жив. И срочная переброска  врачей  тоже
была отлажена, и врачи эти были заранее подобраны и готовы в  любую  се-
кунду ехать на аэродром. Уж сколько раз бывало, что официально сообщает-
ся о гибели какого-нибудь деятеля в период военных действий в  Чечне,  а
через полгодика он появляется на арене собственной персоной живой и здо-
ровый. И никто не может сообразить, где же он был эти полгода  и  почему
прошла информация о его гибели, а сам воскресший только многозначительно
улыбается и произносит скупые слова о воле Аллаха.
   Через три дня. Это значит, что через три дня в усадьбе не должно  ос-
таться никого из посторонних. Ни Наташи, ни Асланбека Уциева, сына  того
полковника, ни врача-иранца. Только Василий и медсестра Надя. Ну и охра-
на, разумеется. Дело надо завершать в течение этих трех дней.
   - Кто там был, сынок? - озабоченно спросила мать, когда Аякс поднялся
на крыльцо.
   - Мужик какой-то заблудился, дорогу к станции спрашивал. Мама,  давай
еще чайку сделаем, этот остыл уже.
   - Я сейчас подогрею чайник, - с готовностью поднялась она.
   - Сиди, сиди, - Аякс тепло улыбнулся, - я сам. Заодно  и  Грете  корм
насыплю. Пойдем-ка, девочка, - он потрепал овчарку между  ушами,  отчего
та сладко зажмурилась, - пойдем к миске.
   Выйдя на кухню, он плотно притворил за собой дверь, зажег газ на пли-
те, налил в чайник воды и достал из кармана трубку сотового телефона.
   - Свяжитесь с Поллуксом, - вполголоса произнес он, - и передайте, что
эксперты могут приехать в течение трех дней. Вы поняли? В  течение  трех
дней, не больше. После этого пусть не приезжают.  Через  три  дня  конт-
рольный экспонат будет уничтожен.
   Грета с недоумением и обидой смотрела на  хозяина,  который  произнес
заветное слово "миска", а сам и не думает ничего в эту самую миску насы-
пать. Зачем звал? Стоит посреди кухни, говорит в таинственную черную ко-
робочку какие-то непонятные слова и даже не посмотрит в ту сторону,  где
лежит яркий пакет, из которого обычно высыпаются такие вкусные, чуть со-
лоноватые кусочки корма. Лучше бы она осталась со  старой  хозяйкой,  та
хоть и не такая любимая, как хозяин, зато добрая, всегда дает  со  стола
что-нибудь вкусненькое.
   Овчарка села у ног хозяина и пыталась перехватить его взгляд, но Аякс
словно забыл о ней. Он снова нажимал кнопки на черной коробочке.
   - Если в течение трех дней эксперты не приедут, избавьтесь от товара,
мы не можем больше его хранить. Через три дня могут начать заезжать гос-
ти, нужно освободить для них место и обеспечить конфиденциальность. Что?
Мне все равно, это не мое дело. Конечно, максимально аккуратно.  Сын?  С
ним проблем не будет, полковник все поймет  правильно.  Да,  разумеется,
его тоже. До свидания.
   Аякс отключил связь, сунул телефонную трубку в карман и потянулся  за
ярким пакетом с собачьим кормом.
   - Что, девочка, - приговаривал он, пока кусочки  "Чаппи"  с  приятным
шорохом сыпались из пакета в миску, - проголодалась? Не кормит тебя  хо-
зяин? Ах он мерзавец, ах, мерзавец, совсем забыл о  своей  девочке,  все
делами какими-то занимается. Ну не сердись, моя хорошая. Кушай  на  здо-
ровье. Грета хорошо чувствовала интонацию и поняла, что хозяин не кормил
ее не потому, что она сделала что-то не так и в чемто  провинилась.  Это
было самым главным. Законы собачьей преданности предписывали не нарушать
волю хозяина. Грета кинула на Аякса взгляд, полный  немого  обожания,  и
лизнула его руку.
   Власть и силу денег Александр Ташков понял, как известно, очень  дав-
но, хотя самого механизма так и не усвоил, просто принял факт  как  дан-
ность. Он знал, что очень многие преступления  совершаются  именно  ради
денег, даже если риск разоблачения со всеми  вытекающими  неприятностями
чрезвычайно велик. Почему-то в девяноста девяти случаях из ста жажда де-
нег перевешивала любой страх.
   Он трезво оценивал ситуацию с расторжением договора  аренды  и  знал,
что если аренда была оформлена с помощью больших взяток, то лица, от ко-
торых зависит вся эта бумажная канитель,  так  просто  от  своих  обяза-
тельств перед арендаторами не отступятся. Если бы было достаточно време-
ни, можно было бы с помощью фонда "Счастливое  детство"  организовать  в
местной прессе мощную кампанию, поднять волну, мобилизовать общественное
мнение, после чего потрясать кулаками и требовать досрочного расторжения
договора, выражая готовность заплатить любую неустойку, потому что инте-
ресы детейсирот важнее. Можно было бы даже попробовать добиться  призна-
ния договора недействительным. На гребне такой волны чиновники, от кото-
рых зависит судьба договора аренды, просто  не  смогут  долго  сопротив-
ляться, аргументов у них не будет в защиту арендатора. Но на  это  нужно
не менее трех-четырех месяцев. Такого резерва времени у Ташкова не было.
Единственным способом вывернуть руки тем, от кого зависит быстрое оформ-
ление бумаг, была взятка еще более крупная, чем та, которую они уже  по-
лучили от лиц, арендовавших усадьбу. Конечно, давать взятки - дело нехо-
рошее, кто ж спорит. Ташков и не спорил, он ее просто дал, дал из денег,
полученных по наследству от классика советской литература Михаила  Федо-
ровича Богатова. Разумеется, делал он это не сам и не впрямую, все  было
обставлено красиво и даже как-то интеллигентно, но в то же время  доста-
точно жестко, чтобы взяткополучатели не вздумали финтить и играть однов-
ременно на две команды. Чиновники были уверены, что попали в клещи к еще
более могущественной мафиозной группировке, которая все про них знает  и
всюду достанет, если что не так, и которая хочет  свести  какие-то  свои
счеты с арендаторами.
   Больше всего их пугало  то,  что  нужно  было  официально  явиться  в
усадьбу бывшего детского дома и известить  арендаторов  о  необходимости
срочно освободить помещение. Одно дело оформить бумажки у себя в кабине-
те и поставить все нужные подписи, и совсем  другое  -  говорить  слова,
глядя в глаза тем, от которых взял деньги и которых, мягко говоря,  "ки-
нул", польстившись на более крупную сумму. Что и  говорить,  мероприятие
не из приятных.
   Еще какая-то сумма ушла на организацию пикета. По всей округе собрали
жителей, вручили им плакаты с надписями "Детский дом - детям!" и  "Долой
пришлых из детского дома!" и объяснили, что и как нужно делать. Пикетчи-
ки должны были обеспечить официальным лицам моральную поддержку и высту-
пить живым аргументом в пользу скорейшего расторжения договора.
   - Мы не хотели беспокоить вас раньше времени, мы  полагали,  что  все
обойдется одними разговорами, - говорил арендатору представитель местной
администрации. - Но видите, как все обернулось. Я ничего не могу с  этим
поделать, договор аренды был заключен с нарушением закона и в обход пра-
вил, вы сами это знаете. Мы могли сдать усадьбу в аренду только  на  ко-
роткий срок с условием немедленного освобождения помещения арендаторами,
как только появится возможность  финансировать  детское  учреждение.  Мы
отступили от нормы, мы заключили с вами договор на три года, потому  что
были уверены, что за три года деньги на детский дом не появятся. Но  они
появились. У нас уже и без того крупные неприятности  из-за  трехлетнего
срока договора. Поверьте мне, мы сделали все, что могли, чтобы  отстоять
ваши интересы, но увы.
   Ташков стоял в толпе жителей,  изображавших  разгневанную  обществен-
ность, и внимательно  изучал  окрестности.  Бетонный  забор,  окружавший
усадьбу, был высоким, и Александр, играя роль энтузиаста-активиста, заб-
рался на крышу автобуса, который привез пикетчиков, и поднял плакат  вы-
соко над головой. Наметанный глаз его то и дело выхватывал  из  коричне-
во-зеленой массы деревьев, окружавших здание,  движущиеся  объекты.  Да,
охранников здесь более чем достаточно. И что хуже всего, они несут служ-
бу не только по ту сторону бетонного забора, внутри огороженной террито-
рии, но и снаружи, на склоне горы. Серьезные ребята эти арендаторы. Если
затевать силовую комбинацию, то потери будут нешуточными.  Правильно  он
сделал, что пустил в оборот деньги Богатова.  Если  можно  обойтись  без
крови, то нужно обходиться, каких бы денег это ни стоило.  Жаль  только,
что не все руководители это понимают.
   Василий Игнатьевич не вышел на крыльцо проводить визитера. Все проис-
шедшее было как гром среди ясного неба. И надо ж  так,  одно  к  одному:
Аякс дал команду через три дня избавиться от девчонки и от Мирона, а тут
еще эта неприятность. Из трех отпущенных дней прошло полтора, но  предп-
ринимать ничего пока нельзя, могут приехать эксперты.  И  показывать  им
нужно живую Наташу, а не труп. Ничего, может быть, к утру все утрясется.
   Но дело принимало совсем плохой оборот.  После  отъезда  официального
гостя пикетчики не разъехались, как ожидал Василий, а продолжали  стоять
вокруг усадьбы, не выказывая ни малейшего намерения  расходиться.  Более
того, когда начало смеркаться, они вытащили из автобусов палатки и стали
разводить костры с явным намерением готовить еду. Да они  что,  ночевать
здесь собрались? Идиотизм. Василий набрал в грудь побольше воздуха и вы-
шел за ворота.
   - Граждане, - громко и как можно увереннее  сказал  он,  -  собирайте
свои вещи и расходитесь по домам. Представитель  администрации  поставил
меня в известность о принятом решении, я с ним согласен и ничего не  ос-
париваю. Мне была дана неделя на то, чтобы вывезти имущество  и  освобо-
дить особняк. Даю слово, что через неделю нас здесь не будет.  Ваша  де-
монстрация лишена смысла, меня ни в чем не нужно убеждать. Мы решили все
вопросы.
   В ответ ему раздался рев голосов, над толпой взметнулись новые плака-
ты, которых днем Василий не видел. "Кацапы, долой с  украинской  земли!"
"Украинские земли - украинцам!"
   - Мы останемся до тех пор, пока вы не уберетесь отсюда!
   - Вам верить нельзя!
   - Убирайся из усадьбы, она принадлежит детям!
   - Кацап толстобрюхий, на украинском хлебе отожрался!
   - Мотай отсюда, пока цел! Нам работать негде из-за таких, как ты!
   Агрессивность выкриков нарастала, и Василий понял, что мирными  пере-
говорами он ничего не добьется. Не стрелять же в эту толпу. Его  фамилия
стоит во всех документах на аренду, и если пострадает кто-то из пикетчи-
ков, спросят в первую очередь с него.
   - Чего вы добиваетесь? - громко спросил он, стараясь не терять  хлад-
нокровия. - Почему не расходитесь?
   - Тебя караулить будем, - раздался голос из толпы. -  Посмотрим  еще,
как ты имущество начнешь вывозить. Все машины проверим, чтобы ты  детдо-
мовского чего-нибудь не прихватил. Давай, иди, собирай свои манатки.
   Это уже совсем никуда не годится. Значит, Наташу  вывезти  отсюда  не
удастся, ни живую, ни мертвую. Можно, конечно, выпускать машины в сопро-
вождении охраны и не допустить досмотра, но охранники у него такие,  что
невооруженным глазом видна их национальная  принадлежность.  Не  хватало
еще, чтобы пошли разговоры о том, что Карпатах осели вооруженные  чечен-
цы. За нарушение конфиденциальности Аякс голову оторвет.
   Выхода нет, придется ждать, пока не истекут трое суток, и решать воп-
рос с Наташей и Мироном прямо здесь. Хотя какого черта ждать? Надо сроч-
но давать отбой приезду экспертов. Толпа их не пропустит, а если и  про-
пустит, то информация о прибытии иностранцев сразу  разойдется  куда  не
следует. Василий вернулся в дом и вызвал к себе Марата, начальника охра-
ны, рослого крепкого мужика с лицом, до самых глаз заросшим бородой.
   - Надо срочно все сворачивать, нам покоя все равно не дадут.  Сегодня
же ночью закончи все, что нужно, и будем собираться.
   - Эти люди так и будут торчать вокруг усадьбы?
   - Судя по всему, да. Расходиться они не намерены и вообще ведут  себя
крайне недоброжелательно. Не надо дразнить гусей, здесь не Россия. Здесь
и вы, и мы одинаково чужие и нежеланные. Украина в войне  не  участвует.
Так что не будем нарываться.
   - А что же Охрименко? Как он мог допустить такое?
   - Как, как... Допустил, вот как. Дурак он. Оказывается,  недовольство
нарастало уже давно, а он, вместо того, чтобы предупредить и принять ме-
ры, надеялся, что все само собой успокоится и рассосется. Что сейчас об-
суждать? Обсуждать надо было раньше, когда еще можно  было  что-то  сде-
лать, предотвратить. А сейчас придется приспосабливаться к тому, что уже
случилось. Короче, девочку и сына полковника надо по-тихому убрать,  они
больше не нужны, при эвакуации будут лишней обузой. Единственное время -
ночь, когда ничего не видно. Контрольное освещение вырубишь.
   - Обоих, значит?
   - Чего ты переспрашиваешь? - разозлился Василий. - Тебе один раз ска-
зано, должно быть достаточно. Иди, выполняй. И чтоб аккуратно.
   Начальник охраны молча вышел из комнаты.  Сумерки  быстро  сгущались.
Василий Игнатьевич напряженно вглядывался в толпу,  окружившую  усадьбу.
Из окна на третьем этаже, где находилась его комната, хорошо было видно,
как люди разбивают палатки и возятся вокруг костров. Судя по всему,  это
были опытные пикетчики, потому что активность их была хорошо организова-
на. Из общей массы выделена группа "морального давления", стоящая с пла-
катами и дружно скандирующая лозунги. Теперь, когда первая смена  закон-
чила ужин, группы менялись. Люди передавали плакаты тем, кто уже поел, и
шли к костру. Похоже, они собираются "доставать" обитателей усадьбы  всю
ночь напролет. Но это и неплохо. За собственными  истеричными  выкриками
они не услышат того, что им слышать не положено.
   Стало еще чуть-чуть темнее. Начальник охраны выполнил приказ и  конт-
рольное освещение по периметру забора и на крыше дома не включил. Но тут
Василий услышал шум мотора, а чуть погодя увидел, как к  толпе  подъехал
грузовичок. Тут же от одного из костров отделилась группа мужчин, и  че-
рез несколько минут стало понятно, что привезли аккумуляторные  батареи,
к которым подключали мощные юпитеры. Прошло еще немного времени,  и  вся
усадьба оказалась залита ярким, режущим глаза светом.
   - Вот суки, - вполголоса выругался Василий. - И до этого доперли. Что
они тут хотят увидеть, хотел бы я знать. Он выскочил в коридор.
   - Марата мне найди, срочно! - бросил  он  охраннику,  дежурившему  на
этаже.
   Начальник охраны появился минут через пять, он как раз закончил  ужи-
нать.
   - Отставить пока, - буркнул ему Василий. - Света много.
   - Можно поставить снайпера и перестрелять всю их аппаратуру, -  пред-
ложил Марат. - Вряд ли у них есть запасные юпитеры.
   - С ума сошел! Мы - мирные арендаторы, откуда  у  нас  могут  взяться
снайперы? Скандала захотел? Если позволить себе хоть один выстрел, завт-
ра здесь будут все - и милиция, и контрразведка, и Министерство обороны,
и пресса. Мировой славы тебе не хватает, ублюдок? Сидеть тихо и не высо-
вываться! Утро вечера мудренее. Охрименко сказал, в  нашем  распоряжении
неделя. За неделю придумаем что-нибудь. Самое главное -  нельзя  показы-
вать, сколько нас здесь. Ты сможешь кому-нибудь объяснить, почему на од-
ного арендатора, то есть на меня, приходится пять  десятков  вооруженных
чеченцев? Надя - ладно, она сойдет за обслугу. Врача тоже можно  вывезти
отсюда без приключений. Если дойдет до объяснений, то  девчонку  выдадим
за мою больную дочь. Мирона - за сына, тогда понятно, зачем врач и  мед-
сестра. А вот тебя с твоими оболтусами куда девать? Чтоб ни одного выст-
рела, ни единого, ты меня понял? Немедленно убери всю охрану с  террито-
рии, оставь только тех, кто в лесу, лес эти придурки, слава Богу, не до-
гадались осветить. На территории пусть остаются только собаки.
   Такой ночи, как эта, Василию еще не доводилось переживать. Выкрики не
умолкали до рассвета, и к восходу солнца нервы у Василия Игнатьевича бы-
ли уже на пределе. Первым, на ком он сорвался, оказался  Мирон,  который
тоже провел бессонную ночь, не понимая, что происходит, и в  шесть  утра
попросил охранника второго этажа проводить его к Василию.
   - Чего ты шляешься? - заорал на него Василий. - Чего тебе не  сидится
спокойно?
   - Что происходит, Василий Игнатьевич? Кто эти люди? Чего они хотят? -
встревоженно спросил Мирон.
   - Не твое дело! Не суйся, пока тебя не спросят. Твое дело с девчонкой
заниматься, вот и занимайся. Иди отсюда! К полудню  напряжение  достигло
апогея. Стояла почти тридцатиградусная жара, и три с  половиной  десятка
взрослых сильных мужчин, которые в нормальной обстановке должны были на-
ходиться вокруг дома на открытом воздухе, сидели взаперти и  маялись  от
безделья и духоты. Хуже всего, что не хватало продуктов. Обычно за  про-
дуктами ездили в Куты, Косов или Заболотов, иногда в Коломыю, отправляли
маленький грузовичок и привозили запасы на неделю. За мясом ездили к до-
веренным гуцулам, которые отгружали туши и за дополнительные деньги ни о
чем не спрашивали и никому ничего не рассказывали, овощи тоже брали  оп-
том, а остальное покупали мелкими партиями в  разных  местах,  чтобы  не
светиться крупными закупками. По графику транспорт за продуктами  должны
были послать вчера, но не успели. И теперь совершенно непонятно, как вы-
ходить из положения. Даже если убедить пикетчиков,  что  нужно  привезти
продукты, они на обратном пути обязательно  досмотрят  машину  и  сильно
удивятся, увидев такие запасы. Для четырех человек явно  многовато  даже
на месяц. Придется как-то выкручиваться. Но как? Пятьдесят  мужиков,  их
баснями не накормишь, им мясо нужно и хлеб, это как минимум.
   Около четырех часов пополудни послышался вой милицейской сирены. Тол-
па медленно расступилась, пропуская микроавтобус с  мигалкой  на  крыше.
Машина остановилась у самых ворот, из нее лихо выскочили два  автоматчи-
ка, а следом пыхтя вытащил свое грузное пузатое тело человек в милицейс-
кой форме с майорскими погонами на плечах. Над толпой тут же взметнулись
новые плакаты, которых Василий еще не видел: "Долой  продажную  власть!"
"Долой милицию, которая живет на наши налоги и защищает бандитов!"  Вид-
но, плакаты эти припасли заранее на случай, если  милиция  вступится  за
арендаторов. "Предусмотрительные, сволочи",