привередливый,  кинулся
вниз, к милиции поближе, чтобы показания дать. Он  же  точно  помнит,  когда
стреляли, и убегающего человека видел.  Так  с  ним  даже  разговаривать  не
стали, представляешь? Он им говорит: я, мол, свидетель, могу показания дать.
А его отфутболили. Ни имени его не записали, ни адреса, ни телефона.  Вот  у
него ретивое и взыграло. Покипел  он  негодованием,  покипел  до  вечера,  а
вечером возьми да и позвони  своему  приятелю  из  нашего  с  тобой  родного
министерства. Нажаловался ему от всей души. А приятель-то, не будь дурак, на
следующее же утро доложил кому надо. Время  нынче  в  министерстве  смутное,
новый министр всю команду меняет, и любая информация о том, что у кого-то  в
подведомственной отрасли не  все  налажено  и  имеются  недочеты  в  работе,
используется по прямому назначению: в качестве компры.
   - Все ясно. Дело оказалось на контроле в министерстве, и  его  для  пущей
важности передали на Петровку. А с какого боку тут национальный вопрос?
   - Опять же объясняю.  Слушай,  у  тебя,  кажется,  печенье  кончилось,  -
Коротков растерянно посмотрел на круглую жестяную  коробку,  в  которой  еще
совсем недавно серебристое донышко даже не проглядывало. - Его же так  много
было...
   - Было, - согласилась Настя, - пока ты все  не  съел.  Ты  же  как  удав,
метешь все подряд и не глядя, особенно когда рассказываешь. Не отвлекайтесь,
гражданин начальник, повествуйте дальше.
   - Да,  так  вот.  По  первости,  как  только  дело  на  контроль  попало,
задействовали все силы, сети раскинули широко, и выудили  такую  информацию:
дескать, убили нашего потерпевшего за то, что он незадолго до этого сам убил
какого-то кавказца, причем исключительно из-за ненависти к кавказцам вообще.
Так что второе убийство у нас получается в порядке мести  или  наказания,  а
вот первое - именно из-за межнациональной  розни.  Так  что  на  тебя  Афоня
повесил фактически не один труп, а целых два.
   - Весело, - она уныло покачала головой. - Получается, искать  исполнителя
второго  убийства  надо  среди  лиц  несуществующей  в  природе   кавказской
национальности. А первое убийство  у  нас  вроде  как  раскрыто,  преступник
известен, поскольку уже убит. Вот только первая  жертва  -  неизвестно  кто.
Лихо! Тебе хотя бы примерно не сказали, кого он там убил? Грузина, армянина,
азербайджанца, чеченца, ингуша, осетина? А может,  аварца  или  даргинца?  В
какой этнической группе мстителя-то искать?
   - Извини, подруга, - развел руками Коротков, - чего нет - того нет, врать
не  стану.  Поднимай  сводки  за   последние   четыре   недели,   анализируй
национальный состав потерпевших, думай,  прикидывай.  Это  же  твое  любимое
занятие. Дерзай.
   - А с убийством Инджия что делать? Бросить?
   - Ну, не надо так кардинально вопросы решать. По убийству Инджия работа и
без тебя  идет,  я  человечка  зарядил,  который  может  найти  ходы,  чтобы
проверить сведения об Эдике Старшем, Зарубин в Кемерове информацию собирает,
эксперты изъятый  у  Ганелина  пистолет  исследуют,  все  своим  чередом.  У
следователя три человека в  клетке  парятся,  так  что  ему  тоже  есть  чем
отчитаться.
   Да, Юрка прав, в  бездействии  их  упрекнуть  не  смогут.  Когда  же  это
случилось с ними со всеми? С какого момента они перестали работать на  поиск
преступника  и  начали  ориентироваться  только  на  показатели   и   мнение
начальства?  Уровень  преступности,  процент  раскрываемое..  Вроде  бы  эти
отчетные показатели были всегда, и всегда ругали за высокий уровень и низкий
процент, ничего же  не  изменилось,  и  все-таки  стало  по-другому.  Что-то
сломалось в милицейских душах,  стержень  какой-то  треснул,  развалился,  и
следом стала разваливаться вся система вокруг этого стержня.  У  Гмыри  трое
задержанных по одному делу, причем совершенно ясно,  что  если  первые  двое
виновны, то уж точно невиновен  третий,  и  наоборот,  если  есть  серьезные
основания подозревать третьего, то первых двоих надо  отпускать.  Почему  же
они все продолжают находиться в камере? Потому что веских  улик,  настоящих,
стопудовых, нет ни против одного из них, а видимость активной работы по делу
должна быть. И никого уже давно не интересуют вопросы законности  задержания
и прав человека. Посадили - и будешь сидеть, ничего с  тобой  не  сделается.
Борис Витальевич Гмыря - хороший следователь, хваткий, жесткий, опытный,  но
закон он никогда особо не чтил, может быть, еще и потому, что  раньше  много
лет проработал оперативником. Хотя... возможно,  она  и  не  права,  обвиняя
Гмырю в равнодушии к людям. Если информация Афони  о  конфликте  Ганелина  с
Эдиком Старшим - не пустой  звук,  если  Ганелину  действительно  предложили
"отработать" долг, то вряд ли Андрей Константинович сам пошел  в  Сокольники
убивать любвеобильного Теймураза Инджия. Скорее всего, он нанял кого-то, так
все делают, не  самим  же  мараться.  Так  что  он  вполне  может  оказаться
организатором убийства, а кто-то из двоих знакомых Тимура - исполнителем. На
роль организатора Ганелин более чем подходит, он  хорошо  представляет  себе
обстановку на съемочной площадке, он наверняка со слов жены знает, что Тимур
подружился с Яной и развлекает ее в свободное время, и много  чего  другого,
полезного для убийцы, тоже знает. Другой вопрос: как Андрею  Константиновичу
удалось найти среди приятелей Тимура тех, кто готов был бы  свести  счеты  с
парнем? Но это проблема  вполне  решаемая,  например,  люди  того  же  Эдика
Юсубова помогли. Правда, при таком раскладе  сильно  мешает  обнаруженный  в
машине Ганелина пистолет. Как он там оказался, если муж Натальи Вороновой из
него не стрелял и вообще водителя убил совсем другой человек? Неужели Андрей
Константинович дал исполнителю  оружие,  а  потом  забрал  обратно?  Что  ж,
бывает. Бережливость  -  качество  не  такое  уж  редкое.  Приобрел  оружие,
заплатил собственные деньги, чего ж теперь добру пропадать?
   Не выбрасывать же, жалко...
   Нет, не получается. Человек, который выбрасывает такие огромные деньги на
съемку фильма без всякой надежды их  вернуть  в  полном  объеме,  не  станет
мелочиться и рисковать  из-за  нескольких  сотен  долларов,  потраченных  на
пистолет. Или все-таки станет? Попробуем просчитать  все  еще  раз:  Ганелин
сумел организовать не только убийство Тимура Инджия,  но  и  похищение  Яны.
Само по  себе  похищение  имело  только  одну  цель  -  запутать  следствие,
подкинуть ложные мотивы преступления. Эту же цель преследовали  и  подметное
письмо с цитатой из Марка Твена, и коробка с обезглавленными крысами.  Умно,
сложно, обстоятельно.  И  что  же,  человек,  который  так  все  продумал  и
предусмотрел, рискнул оставить у себя находящееся в  розыске  оружие,  и  не
просто оставить, а еще и возить  с  собой  в  машине,  в  бардачке,  куда  в
принципе может заглянуть любой, кто сядет на переднее сиденье - Яна, Наталья
Александровна, Руслан? Нет, теперь уж точно не получается.
   Настя  просматривала  сводки  за  последние  тридцать  суток,   выискивая
нерусские фамилии, другой половинкой  мозга  снова  и  снова  возвращаясь  к
убийству Тимура Инджия и примеряя все, что было известно по делу, к личности
Андрея Ганелина. Процесс примерки шел туго, костюмчик, скроенный из  фактов,
никак не хотел налезать на фигуру бизнесмена.
   Вот в сводке за 9 июня промелькнула фамилия "Инджия", и Настя машинально,
отреагировав  на  нерусское  имя,  поставила  карандашом  галочку  на  полях
страницы. А что? По формальным  признакам  вполне  подходит,  потерпевший  -
грузин, преступление не  раскрыто,  так  что  она  не  имеет  права  с  ходу
вычеркивать его из перечня фактов,  подлежащих  проверке.  Хорошо  бы  назло
Афоне установить, что это именно Теймураза Инджия убили  на  межнациональной
почве! И ни Ганелин, ни  его  коллеги  по  бизнесу,  ни  телевизионщики,  ни
политик Фетисов и его дружок Богорад по кличке Богомолец не имеют к этому ни
малейшего отношения.  Вот  классно  было  бы!  Утерся  бы  Афоня  со  своими
конъюнктурными порывами!
   Интересно, могло ли и в  самом  деле  так  получиться?  Настя  попыталась
представить себе убийство на межнациональной почве. Как оно может выглядеть?
Воображение сразу нарисовало бытовую картинку:  смуглый  человек  с  крупным
носом торгует на рынке  красивыми  фруктами,  к  нему  подходит  покупатель,
выясняет цену,  пытается  торговаться,  между  ними  разгорается  перепалка,
покупатель вытаскивает пистолет и  стреляет  в  несговорчивого  продавца  со
словами: "Всех вас, черных, ненавижу! Понаехали! Всю Россию  заполонили!  Из
русских людей кровь пьете, последние деньги вытягиваете!" Могло быть, могло.
Но днем  и  на  глазах  у  десятков  людей.  Еще  вариант:  живет  в  Москве
состоятельный (чтобы не сказать - богатый)  кавказец,  купил  себе  шикарную
квартиру, в гараж рядом с домом поставил две-три машины одна другой  дороже.
И  живет  в  этом  же  доме  обнищавший  вследствие  перестройки   славянин,
доведенный  до  ручки  постоянным  ростом  цен  на  все,  обманутый   родным
государством и  потерявший  свои  сбережения.  Ненависть  к  соседу  растет,
копится и в конце концов выплескивается... Вполне возможно, поздно  вечером,
и вполне возможно, возле подъезда дома, в котором  оба  живут.  Но  в  таком
случае убийца не  может  быть  членом  группировки  Валеры  Липецкого.  Люди
Липецкого живут хорошо и богатого  кавказца  ненавидеть  не  станут.  Жизнь,
кстати, показывает, что  члены  криминальных  группировок  чаще  всего  люди
благодушные, и чувство классовой ненависти им  чуждо.  Что  же  должно  было
произойти между Тимуром Инджия и  рядовым  боевиком  Антоном  Плешаковым  (а
именно так звали человека, застреленного в собственной машине возле подъезда
собственного дома), чтобы вышеназванный  Антон  вдруг  воспылал  неукротимой
злобой в адрес веселого грузинского парня? Зависть? Да  завидовать  особо  и
нечему, денег у Плешакова, судя по квартире и машине,  куда  больше,  чем  у
Тимура. Кроме того, Тимур родился в Москве, в Грузии никогда не жил,  только
ездил, когда был ребенком, в гости к бабушкам и дедушкам, да и  эти  поездки
прекратились в связи с войной. По-русски говорил почти без акцента и  вообще
из всего грузинского имел только  внешность,  имя  и  указанную  в  паспорте
национальность,  по  всем  остальном   был   типичным   среднестатистическим
москвичом.
   Но  самое  главное  даже  не  в  этом.  Сотрудники  уголовного   розыска,
отрабатывавшие связи и образ жизни Тимура Инджия,  не  включили  имя  Антона
Плешакова в перечень контактов убитого водителя.  Не  было  в  этом  длинном
списке такого имени. Что же, знакомство Тимура с Плешаковым осталось  тайной
для всех окружающих? И это возможно, если, например, их отношения  строились
вокруг чего-то очень не располагающего к огласке. Но  тогда  речь  не  может
идти  о  межнациональной  ненависти.  Если  уж  Плешаков  вступил  в   такие
законспирированные отношения с Тимуром и проворачивал вместе с ним  какие-то
засекреченные  гешефты,  то  он  с  самого  начала   знал   о   национальной
принадлежности своего партнера,  и  с  чего  бы  это  ему  на  ровном  месте
вспоминать о своей глобальной нелюбви к выходцам с Кавказа? Если уж  у  него
эта нелюбовь действительно глобальна, то он  не  стал  бы  с  самого  начала
связываться с Тимуром, вот и все.
   Пойдем с другой стороны. Антон действительно терпеть не мог кавказцев.  И
он действительно не был знаком с Тимуром. Плешаков совершил убийство  не  на
почве личной неприязни, а просто  так,  из  хулиганских  побуждений.  Увидел
красивого молодого грузина, идущего поздно  вечером  по  парку  и  при  этом
обнимающего красивую русскую девушку, и убил. Возможно?  Запросто!  Но  куда
при этом девать похищение Яны? И как оценивать показания самой  Яны  о  том,
что из кустов их позвали, назвали по именам? Нет,  межнациональную  рознь  к
этому делу никак не припаяешь. А жаль...  Красиво  могло  бы  получиться.  И
главное - Афоня огорчился бы.
   Что ж, будем работать дальше. Первым делом надо  обзвонить  все  окружные
управления,  на  территории  которых  совершены  убийства  лиц   "кавказской
национальности", и выяcнить, какие из них раскрыты,  а  какие  -  пока  нет.
Потом ко всем нераскрытым примерить личность Антона Плешакова из группировки
Валеры Липецкого. Настя достала из стола телефонный справочник, нашла  номер
телефона заместителя начальника управления Западного округа, протянула  руку
телефонной трубке, но пальцы будто помимо  ее  воли  стали  нажимать  совсем
другие кнопки. Она звонила своему приятелю из  регионального  управления  по
борьбе с организованной преступностью и коррупцией.
   - Саня, я решила, что с сегодняшнего дня буду  любить  Валеру  Липецкого.
Как ты считаешь, у меня есть шансы?
   - Навалом, - хохотнул в трубку приятель по имени Саня. - Тип  премерзкий,
бабы его терпеть не могут, так что твоя любовь без ответа не останется:
   - Расскажешь?
   - Что смогу. Давай вечерком подъезжай, часиков в  восемь  -  полдевятого,
только перезвони предварительно.
   Получить информацию от опера "за просто так" -  задача  высшей  категории
сложности. Информация - это ключ к раскрытию преступления, причем совсем  не
обязательно  уже  совершенного.  Каждый  опер  в  ходе  повседневной  работы
получает огромное  количество  сведений,  которые  на  данный  момент  могут
оказаться совершенно бесполезными, но пригодятся завтра,  или  через  месяц,
или  через  год,  когда  будет  совершено  новое  преступление.  Информацией
дорожат, берегут как зеницу ока и стараются ни с кем ею не делиться, даже  с
собственным начальником, особенно если это информация с прицелом на будущее.
Ведь  неизвестно,  как  жизнь  повернется,  может,  тебе   самому   придется
раскрывать преступление, на которое эта информация проливает свет. А ты  ею,
как последний болван, поделился, и кто-то успел  получить  результат  раньше
тебя самого. Он на коне, а ты в дураках. Галочка о раскрытии  -  ему,  а  не
тебе. При подведений! итогов процент раскрываемое оказался выше у него, а не
у тебя. Так что подсунь ценные сведения себе  под  задницу  и  сиди  на  них
крепко и уверенно,  зорко  оберегая  от  посторонних  глаз.  Короче  говоря,
охраняй аки границу государственную.
   Поэтому, собираясь на встречу с приятелем из РУБОПи-Ка (так  в  последнее
время стали именовать РУБОП, добавив  в  название  наряду  с  организованной
преступностью еще и коррупцию), Настя на особые откровения не  рассчитывала.
Нужно было получить самую общую информацию о Валере Липецком и его людях, не
более  того.  Мысль  о  возможном  убийстве   Тимура   Инджия   по   мотивам
межнациональной розни зудела, как назойливый комар вокруг носа, и  постоянно
отвлекала от работы. В конце концов, это преступление - всего лишь  одно  из
списка нераскрытых, где жертвами стали выходцы  с  Кавказа,  и  она  обязана
провести по нему такую же работу, как и по всем остальным.

***

   Неделя, миновавшая с момента ухода Короткова из семьи, жилищную  проблему
Юры так и не разрешила, обещанная ему квартира  в  общежитии  все  еще  была
занята, видно, родственникам хозяина в  Москве  понравилось,  и  они  решили
здесь  подзадержаться.  Возвращаясь  домой  после   встречи   с   приятелем,
целенаправленно борющимся с  оргпреступностью,  Настя  позвонила  Короткову,
чтобы сообщить, что он уже может двигаться в сторону дома.
   - Только сначала дозвонись до Зарубина и попроси, чтобы  он  нам  попозже
перезвонил, когда ему будет удобно разговаривать, - сказала она.
   - Зачем? Есть что-то интересное? - вскинулся Юра.
   - Не столько интересное, сколько любопытное. Но разговор интимный,  давай
дома обсудим.
   Настя слишком хорошо  знала  про  управление  "Р"  и  остерегалась  вести
служебные разговоры по мобильному телефону. Она, конечно, не преступница,  а
даже совсем напротив, но мысль о том, что ее разговоры могут в любой  момент
начать прослушивать, была ей глубоко неприятна и вызывала  чувство  здоровой
брезгливости.  Она  знала,  что  записывающие  устройства   включаются   при
попадании в зону контроля кодовых слов, и примерно  представляла  себе,  что
слова эти Должны бы, по идее, относиться к сфере терроризма, но,  во-первых,
конкретного перечня слов-сигналов никто не знал,  во-вторых,  перечень  этот
должен быть невероятно длинным, и в-третьих, в управлении  "Р"  сидят  точно
такие же люди, какие вообще живут в Москве, служат в органах внутренних  дел
и ходят по улицам. Иными словами, люди, которые вовсе не  чужды  здоровое  и
нездоровое  любопытство  и,  что   намного   хуже,   желание   подзаработать
какой-никакой приварок к скудной зарплате. И нет никаких гарантий,  что  эти
люди не сотрудничают с преступными группировками.
   Настя хотела попросить Сережу Зарубина срочно съездить в Камышов, город в
Кемеровской области, откуда родом был Руслан Нильский. Она не  знала  точно,
зачем Сережа туда должен ехать и что выяснить, просто  чувствовала,  что  из
этой поездки может выйти толк. Дело  в  том,  что  у  Валеры  Липецкого  был
опытный и толковый начальник  службы  безопасности.  Некто  Петр  Степанович
Дыбейко. В прошлом - начальник городского отдела  внутренних  дел  Камышове.
Такая вот метаморфоза..

***

   Яна раздражала ее все больше,  но  Ирина  знала:  ради  Наташи,  ради  ее
спокойствия она будет терпеть эту капризную девчонку, более того, не  просто
терпеть, а делать вид, что все замечательно, просто отлично, и лучше и  быть
не может.
   Начать  хотя  бы  с  того,  что  в  воскресенье  вечером  Янка  принялась
изображать мировую скорбь и  даже  отказалась  заехать  вместе  со  всеми  к
Гольдманам. Когда Наташа  и  Ира  приехали  к  следователю  и  забрали  Яну,
сиротливо сидящую в коридоре под дверью кабинета, та потребовала,  чтобы  ее
отвезли домой. Якобы она так переволновалась  и  перенервничала,  что  ни  в
какие  гости  идти   не   собирается.   Можно   подумать,   Наташка   меньше
переволновалась! Андрей все-таки ей муж, а Янке  -  никто.  Пришлось  делать
лишний крюк и завозить ее домой,  к  Наташе.  Руслан  дергался,  то  и  дело
виновато поглядывал на жену, и было понятно, что он тоже хотел бы остаться с
ней дома, утешать и успокаивать, но не мог:  он  должен  был  помочь  Наташе
отогнать машину Андрея Константиновича с Покровки к дому в переулке Каменной
Слободы.
   В понедельник  Яна  отправилась  вместе  со  всеми  на  Мосфильм".  Ирина
снималась во второй половине дня, с пяти часов, и  когда  она  появилась  на
площадке, то увидела все ту же картину: мрачная Яна сидит в  сторонке  одна,
ни с кем не разговаривает,  ни  на  кого  не  смотрит  и  всем  своим  видом
показывает,  какая   она   несчастная,   ей   столько   пришлось   пережить,
перестрадать, а никто не кидается ее утешать, не машет над ней крыльями и не
стремится бросить все дела,  чтобы  отвлечь  ее  от  страшных  воспоминаний.
Руслан нервничает, это видно невооруженным глазом, чувствует себя  виноватым
перед женой, хотя в чем его вина? В том, что не плюнул на съемки и  не  увез
ее в Кемерово? Наташа тоже нервничает, потому что жалеет и Янку, и  Руслана.
Она вообще такая: всех жалеет и всем старается помочь.
   Во вторник эпизод с участием Ирины снимался прямо с  утра,  к  двенадцати
она уже освободилась и решительно  подошла  к  Яне,  с  хорошенького  личика
которой так и не сошло выражение обиды на весь мир.
   - Хочешь принести пользу обществу? - громко спросилa она.
   Яна медленно подняла на нее серые глаза, скорбно улыбалась:
   - Какую пользу?
   - Поехали со мной. Сделаем что-нибудь полезное  для  Наташи,  она  целыми
днями работает, ни на что времени не остается. Заодно развеешься. Чего  тебе
тут сидеть?
   - Не хочу, - тихо ответила Яна.
   Не хочет она! Ира с трудом удержалась, чтобы не схватить ее за плечи и не
тряхнуть как следует, чтобы вытрясти из  ее  головы  всю  дур