но перекатился на другой бок и приложил  резиновый
пузырь со льдом к правой стороне живота. Все-таки для его возраста у не-
го здоровья маловато, то здесь заболит, то там, то желчегонные лекарства
пьет, то антигистаминные. Полнеть стал в последние годы, хотя за  диетой
следит, жирного и сладкого старается есть поменьше, да, видно, обмен уже
нарушился, теперь диеты не помогут, лечиться надо или уж смиряться.
   - Ну как ты, лапусик? - заглянула в комнату жена, худощавая и  совер-
шенно седая, с короткой мальчишеской стрижкой.
   Она была на восемь лет старше Артема, замуж за него выходила без люб-
ви, но с расчетом, который все равно оказался  ни  к  чему.  Молоденький
Резников был в нее влюблен долго и страстно, а она, его соседка по дому,
живущая двумя этажами выше, вела образ жизни, абсолютно несовместимый ни
с замужеством, ни со смешным очкариком Артемом. У нее было много мужчин,
много денег, много красоты и шарма и высокие запросы, а у  Артема  денег
было мало, красоты и шарма не было совсем, зато у него было много  само-
любия и несомненные способности к точным наукам. Роскошная Ирина смешно-
го очкарика привечала, ибо помнила, что от сумы да от тюрьмы... Так  оно
и случилось.
   Когда Ирина осталась без обещанной поддержки, она была уже на седьмом
месяце, и избавляться от беременности было поздно. Ребенка она не  хоте-
ла, рожать собиралась только для того, чтобы удержать при себе того  са-
мого мужчину, который казался ей сказочной жарптицей. У него  было  все,
что нужно Ирине, и она на эту карту поставила даже больше, чем могла се-
бе позволить. Отказалась от всех других мужчин, категорически  порвав  с
ними. Обменяла квартиру, ибо о ее похождениях в доме знали слишком хоро-
шо, и в этот обмен вгрохала все свои сбережения и  драгоценности,  чтобы
квартира была не только в центре (и ему было бы удобнее ездить на  рабо-
ту), но и с улучшенной планировкой, двухэтажная. Дело было за малым:  он
должен был оформить развод, после чего должна была начаться новая жизнь,
полная любви, удовольствий, путешествий и прочих радостей.
   К сожалению, в этот самый момент объект Ирининых притязаний  собрался
уезжать за рубеж, натурально, вместе с законной супругой,  которая,  как
ни странно, тоже оказалась беременной, причем, в отличие от  Ирины,  уже
не в первый раз. Вопрос о том, в чью пользу принять  решение,  мучил  ее
любовника ровно две с половиной минуты, после чего она осталась в одино-
честве, но с прекрасной квартирой и довольно большим животом, без  обра-
зования и профессии, без надежного источника доходов,  зато  с  радужной
перспективой пеленок, бессонных ночей, детских болезней и безденежья.
   Вот тут-то она и подумала о смешном  нелепом  Артемчике,  так  трога-
тельно любившем ее с незапамятных времен. Иногда, еще с тех  пор,  когда
ему было девятнадцать, а ей двадцать семь, она жаловала ему свое любвео-
бильное тело в виде объедков с барского стола, но Резников был и за  это
благодарен. Теперь его даже не пришлось уговаривать, он все понял с  по-
луслова.
   - Конечно, Ира, мы поженимся и ребенок будет считаться моим. Я поста-
раюсь создать ему хорошие условия. И тебе, разумеется.
   С тех пор прошло четырнадцать лет. И ни разу Ирина не пожалела о сде-
ланном ею шаге. Теперь, когда ей сорок пять, ее  четырнадцатилетний  сын
учится в закрытом колледже в Англии, а ее муж ворочает огромными деньга-
ми, она с благодарностью думает о том мужчине, который ее бросил. С  ним
было бы все то же самое с точки зрения благосостояния, но  с  одним  ма-
леньким исключением: он не любил бы ее так преданно и нежно, как  Артем-
чик. И Ирина отвечала мужу почти полной взаимностью, трогательно  ухажи-
вала за ним, когда он плохо себя чувствовал, доставала  все  мыслимые  и
немыслимые лекарства, возила  его  к  профессорам-светилам,  носила  ему
завтраки в постель и меняла лед в резиновых пузырях...
   - Как ты, лапусечка? - ласково спросила она мужа.
   - Ничего, - хмуро пробурчал Артем.
   - Тебе что-нибудь принести?
   - Не надо, я сам встану. Сейчас Костыль с Игорем придут, потом  Сурик
подъедет.
   - Что-нибудь случилось? - встревоженно спросила Ирина. Она была  пол-
ностью в курсе криминальных дел мужа. - С чего  это  они  притащатся  на
ночь глядя?
   - Костыль девку упустил, - морщась от боли, процедил Резников. -  Не-
доносок хренов. Она, видно, та еще штучка, три недели ангелом прикидыва-
лась, а они сопли распустили, бдительность потеряли, и вот,  пожалуйста.
Ладно, сейчас разберемся.
   Когда явились гости, Ирина проворно накрыла на стол. В доме было  же-
лезное правило: холодильник должен быть  полон,  для  любого  пришедшего
накрывается стол.
   - Ну, рассказывай, как же ты так лопухнулся,  -  спокойно  потребовал
Артем. - Недосмотрел? Или она тебя засекла?
   - Я все делал по правилам, - огрызнулся Костыря. - Близко  не  подхо-
дил, у меня рожа приметная. Как только она куда-нибудь входила,  тут  же
контролировал возможность выхода через другую дверь.
   Тут Виктор слегка приврал. Про вторую дверь он, конечно, забывал,  но
в данном конкретном случае служебный вход действительно находился  прямо
перед глазами, и он мог бы поклясться, что синеглазка с белобрысым через
нее не выходили.
   - Так как же получилось, что она оторвалась?
   - Не знаю, - пожал плечами Костыря. - Я проверил все  здание,  других
выходов из магазина нет.
   И здесь он соврал, но и эта ложь казалась ему вполне безобидной.  Ка-
кая, в конце концов, разница, как именно улизнула девчонка.  Может,  там
есть еще десять запасных выходов, сейчас-то это уже ничего  не  изменит.
Но, солгав, он по крайней мере оградит себя хотя бы от части  упреков  и
издевательств.
   - Она растаяла, как утренний туман над Араратом, - насмешливо  протя-
нул Сурик, взмахнув своими необыкновенными ресницами.
   - Закрой рот, а то зубы замерзнут, - грубо оборвал его Костыря.
   - Мальчики, кому курицу полить чесночным соусом - поднимите  руки,  -
шутливо встряла Ирина, стараясь сгладить грубость Виктора. Она очень  не
любила конфликтов в своем доме.
   - Мне, - тут же отозвался Сурик.
   - И мне, - поднял руку Игорь.
   - Мне не нужно, - сказал Артем, прижимая  локтем  к  боку  пузырь  со
льдом.
   - А ты, Костыльчик? - ласково окликнула Виктора Ирина. - Тебе  курицу
соусом полить?
   - Ни в коем случае, Ирина Всеволодовна, - опять подал голос Сурик.  -
Чеснок ослабляет обоняние, а Костыль сегодня так  опростоволосился,  что
рисковать обонянием он, как охотничья собака, не может.
   - Заткни фонтан, а то все мысли из башки выльются, - мрачно  пообещал
Костыря, - их там у тебя и так не густо.
   - Все, прекратили гоношиться, - сердито произнес  Артем.  -  Костыль,
что еще можешь рассказать?
   Виктор открыл было рот, чтобы рассказать про подслушанный им разговор
про какого-то шефа, но вовремя осекся. Девочка исчезла не одна, а вместе
с белобрысым. Может быть, вообще все дело в нем, а не в ней. Может быть,
он - главный. Но фокус в том, что первую установку на белобрысого  Алек-
сандра Каменского делал именно он, Виктор Костыря. И ему же было поруче-
но повнимательней посмотреть за ним в последующие дни. И это именно  он,
Костыль, детально изложил результаты своих наблюдений за  Александром  и
твердо настаивал на том, что Каменский - не та фигура, которая их  инте-
ресует. В его поведении и в его связях нет ничего подозрительного. Тогда
Артем положился на его слова, на его мнение, и все внимание в дальнейшем
было сосредоточено на синеглазке и на людях, с которыми она  вступала  в
контакт. А теперь очень похоже, что Виктор Костыря ошибся и дело, вполне
вероятно, все-таки в белобрысом. Ой, что будет, если окажется, что это и
в самом деле так! Артем не только будет орать и поливать грязью,  это-то
черт с ним, а может лишить очередной пайки, разделив долю Виктора  между
остальными. В наказание за ротозейство и самоуверенность.
   Стало быть, лучше смолчать о том, что девочка  была  с  Каменским.  А
коль так, то и о разговоре у киоска нужно молчать. Не сама  же  с  собой
вслух разговаривала прелестная синеглазка?
   Так и вышло, что на вопрос Артема: "Костыль, что еще  можешь  расска-
зать?" - Виктор ответил коротко и ясно:
   - Больше ничего.
   - Ну что ж. - Артем с раздражением отбросил в сторону лед, уселся по-
удобнее и сложил перед собой руки. Следов от ожога почти не осталось,  и
рука уже не болела. - Будем подводить итоги.  Девица  оказалась  крепким
орешком. Три недели она морочила нам голову, вела праведный образ жизни,
ни разу не "проверилась" и не показала, что знает  о  нашем  интересе  к
ней. При этом она ни разу не вступила в такой контакт,  который  мог  бы
пролить свет на вопрос, какая же контора ее к нам подослала. Иными  сло-
вами, она ни разу не "засветилась". Исключение составляет  тот  день,  с
которого все и началось. Она вступила в контакт  с  Берковичем,  который
совершенно явно принадлежит к группе наших конкурентов. Однако  по  нес-
частному стечению обстоятельств Беркович умирает как раз в  тот  момент,
когда к нему на улице подходит наш дорогой армянский друг Сурен Шаликое-
вич. Если бы не эта трагическая случайность, мы могли бы заставить  Бер-
ковича рассказать нам все, что нас интересует. К сожалению, Сурен  Шали-
коевич не оказался в должной мере дальновидным и приступил к разговору с
Берковичем так грубо, что невольно поспособствовал немедленному  наступ-
лению смерти последнего.
   - Кончай туфтеть, - злобно пробормотал Сурик, опуская веки и  показы-
вая Артему холодное лицо убийцы. - Я же не нарочно. Я же  не  хотел  его
убивать, сто раз тебе объяснял.
   - А мне не нужны твои объяснения. - Артем взял со стола вилку и начал
мерно постукивать черенком по льняной салфетке,  заботливо  подстеленной
под тарелку. - Какого хрена они мне сдались?  Мне  нужно,  чтобы  в  от-
ветственные минуты ты принимал правильные решения и совершал продуманные
поступки. А ты ведешь себя как победитель конкурса  мудаков  и  думаешь,
что мне будет легче от твоих мудацких объяснений. Ты убил  Берковича,  и
мы потеряли ценный источник информации. Девка, если она работает на  на-
ших конкурентов, может вообще не знать, кто и зачем ее нанял. Ей  запла-
тили, и она на них работает. А Беркович, профессионально связанный с той
средой, из которой вышли наши конкуренты, работающий в  этой  сфере,  не
мог не знать того, что нас интересует. Теперь единственное, что нам  ос-
тается, это ждать, пока девка вступит в контакт хоть с  кем-нибудь,  кто
приведет нас к этим сраным конкурентам. Мы потеряли уже три недели и не-
известно еще сколько потеряем, а время-то идет. Один контакт мы уже про-
пустили. Следовательно, одно денежное поступление проскочило мимо  наших
счетов в банке. Завтра я должен был бы улететь в  Афины,  чтобы  догово-
риться о следующем контакте, но я не могу этого сделать, потому  что  мы
до сих пор ничего не прояснили, а рисковать мы пока  не  можем.  Значит,
еще одна доза долларового вливания пролетит мимо, как фанера  над  Пари-
жем. Однако помимо наших денежных интересов есть еще интересы наших  по-
купателей. Они долго ждать не будут. Если мы окажемся  ненадежными,  они
прервут отношения с нами и найдут другой источник  товара,  может  быть,
тех же самых наших пресловутых конкурентов.  Поэтому  надо  решать  нашу
проблему как можно быстрее. Девку взять в тиски, глаз с нее не  спускать
ни днем ни ночью. Судя по всему, она - опытная и хладнокровная,  поэтому
не вздумайте успокаиваться, если она пришла на работу, в университет или
легла спать. Она сегодня вам продемонстрировала свое истинное  лицо,  не
забывайте об этом.
   После ухода троицы Артем скинул халат и улегся в постель. Ирина  при-
села рядом на краешек кровати, заботливо укрыла мужа  одеялом,  положила
руку ему на лоб.
   - По-моему, у тебя небольшая температурка,  -  озабоченно  произнесла
она.
   - Да черт с ней, к утру пройдет, - вяло отмахнулся Резников.
   - Слабоваты наши ребятки, верно? - осторожно начала Ирина. -  Смотри,
сколько ляпов допустили.
   - Да уж, ничего не скажешь, слабоваты, - согласился Артем.
   - Может быть, стоит их заменить? Давай подберем кого-нибудь покрепче,
помозговитее.
   - Поздно, киска, менять лошадей, мы как раз  на  середине  переправы.
Куда этих-то девать? От таких денег при минимуме работы ни один дурак не
откажется добровольно. Не убивать же их всех. Их ведь пять  человек.  Не
так это все просто. И потом, если набрать ребят получше, то они и стоить
будут больше. А стало быть, наша с тобой доля будет меньше.
   - Ну и ладно, - легко согласилась с такой перспективой Ирина.  -  Нам
ведь и без того много достается, ну, будет чуть меньше, подумаешь. Я бо-
юсь, что при таких квелых помощничках мы вообще больше ничего  не  полу-
чим. Так уж лучше меньше, чем ничего.
   Резников выпростал из-под одеяла руки, обхватил  жену  и  повалил  на
кровать, крепко прижав к себе.
   - Знаешь, Ирка, за что я тебя люблю? - спросил он, касаясь губами  ее
подбородка и шеи.
   - За то, что я красавица и умница, - засмеялась Ирина.
   - Нет, киска, за то, что ты не жадная. И еще за то, что не  суетишься
и умеешь ждать, не подгоняешь меня, не торопишь.
   - А куда торопиться-то? - промурлыкала Ирина, пристраивая  голову  на
плечо мужа. - Виталику еще шесть лет учиться в колледже. К тому времени,
как он получит диплом, мы должны будем уже осесть, обжиться и встать  на
ноги. На это уйдет года два, самое большее - три. Так что три года у нас
с тобой в запасе еще есть, и ничего страшного, если мы проживем эти  три
года здесь. Нам с тобой здесь очень даже неплохо.
   - Неплохо, - согласно повторил Резников, расстегивая "молнию" на брю-
ках Ирины. - Очень даже неплохо.


   Глава 6

   Настя Каменская задумчиво разглядывала фотографию молоденького  Кости
Малушкина, убитого 29 сентября около 19 часов на территории стройки воз-
ле станции метро "Таганская". Костю обнаружили бомжи, которые залезли на
стройку в надежде устроиться на ночлег. Отсутствие  Малушкина  на  месте
было замечено почти сразу же, но поискать его на  огороженной  стройпло-
щадке никому почему-то и в голову не пришло.
   В 37-м отделении милиции, на котором "висело" убийство милиционера, с
Настей разговаривал симпатичный оперативник, почти такой же молоденький,
как убитый Малушкин, и оттого, наверное, горящий желанием раскрыть прес-
тупление и найти убийцу. Он не привык еще к мысли о том, что раскрывают-
ся далеко не все преступления, причем не из-за  глупости  и  нерадивости
сыщиков и следователей, а по естественным жизненным  законам,  и  думал,
что вот он, полный сил, энергии, новейших знаний и неистребимого желания
работать, покажет всем этим заскорузлым лентяям и пьяницам, как надо ис-
кать преступников.
   Он читал сообщение, которое написали для него на Петровке, в МУРе.
   "Оперативно-розыскными мероприятиями установлено, что 29 сентября се-
го года около 18.30 к сержанту Малушкину,  несшему  службу  в  вестибюле
станции метро "Таганская-радиальная", подошла девушка и передала ему за-
писку следующего содержания: "Мужчина в светло-коричневом плаще, возраст
примерно 35-38 лет, рост примерно 180 см, левую руку держит в  кармане".
Данная информация получена в результате оперативного контакта с  челове-
ком, написавшим записку. От участия в гласных мероприятиях установленное
лицо отказалось, но достигнута договоренность об ее использовании в опе-
ративно-розыскных мероприятиях.
   Информация доводится для оперативного использования, все  мероприятия
по проверке и уточнению данной информации прошу согласовывать с нами.
   Начальник отдела МУР ГУВД г. Москвы полковник милиции В. А. Гордеев".
   - Но при нем не было никакой записки, - растерянно  сказал  оператив-
ник.
   "Конечно не было, - про себя ответила Настя. - Еще не хватало,  чтобы
она там была. Тогда меня можно было бы провожать на пенсию без выходного
пособия".
   - Может быть, он передал ее дежурному? - предположила она. - Все-таки
это неприятно, когда по метро разъезжает сексуальный психопат,  согласи-
тесь.
   - У меня таких сведений нет. Во всяком случае, никто  из  сотрудников
милиции на "Таганской" об этом не упоминал, а ведь это было примерно  за
полчаса до его убийства, так что они не могли об этом не  вспомнить  или
промолчать.
   - Будем надеяться, что вы правы.  Если  Малушкина  убили  из-за  этой
странной записки, то появляется хоть какой-то проблеск.
   - Анастасия Павловна, а почему ваша девушка не хочет дать показания?
   "Потому что я сама этого не хочу. Как только моя девушка  окажется  в
отделении милиции или в прокуратуре, последствия  могут  наступить  неп-
редсказуемые. Эти "челноки" оказались жертвой собственного бизнеса.  Они
ездят в Турцию и Грецию и привозят оттуда товар дешевый, а значит, типо-
вой и однообразный по расцветке и фасону. Вся Москва ходит одетая в гре-
ческие шубы, турецкие дубленки, турецкие куртки и плащи. И все  они  как
на подбор черного или коричневого цвета. Даша написала записку о челове-
ке в коричневом плаще, который приставал к женщинам в  метро,  а  оказа-
лось, что это описание вполне подходит к совсем другому человеку пример-
но такого же роста и  возраста,  который  тоже  носит  коричневый  плащ.
Только этот человек не худой, как тот, что приставал к Даше,  а  полный.
Вот и вся разница. И еще рука в кармане. С рукой что-то не так. Это надо
обдумать. Но так или иначе, написав эту записку, Даша мгновенно  превра-
тилась в опасную фигуру. Видно, они занимаются каким-то темным бизнесом,
и им очень не хотелось, чтобы кто-то зафиксировал их пребывание в метро.
Господи, бедная девочка, они три недели ходят за ней по пятам, проверяют
весьма своеобразным способом ее контакты, воруя у людей документы, и че-
го-то ждут. Какое счастье, что они до сих не причинили ей никакого  вре-
да. Да если Дашка только подойдет к зданию милиции, ей конец".
   - Будем считать, что вы не задавали мне никаких вопросов, - сухо ска-
зала Настя юному ретивому оперативнику. - И никакой "моей девушки",  ко-
торая что-то хочет и чего-то не хочет, не существует. А существует  опе-
ративная информация, которой я, добрая старая тетка Настасья, с вами по-
делилась. У меня свои дела, и, разбираясь с ними,  я,  вполне  вероятно,
раскрою убийство Малушкина раньше вас. Но я с вами, сударь, не  соревну-
юсь, поэтому если узнаю что-нибудь новое, то обязательно сообщу вам. При
одном условии: вы никогда больше не будете задавать мне дурацких  вопро-
сов.
   - Почему дурацких? - обиделся парнишка.
   - Потому что, когда у вас будет своя агентура,  вы  поймете,  сколько
труда, терпения, таланта, времени нужно потратить, чтобы завербовать ма-
ло-мальски стоящего человека, который может хоть иногда быть хоть чем-то
вам полезен. Хороший агент стоит дороже платины, и вы костьми ляжете, но
никому не позволите его расшифровать только лишь потому, что этот кто-то
хочет получить от него показания. Крутитесь сами, все,  что  нужно,  вам
написали в сообщении.
   Выйдя из отделения милиции, Настя поплелась  на  работу.  В  дежурной
части взяла журнал и принялась делать из него выписки.  Если  Даша  была
так для них опасна, что они пошли на убийство милиционера, чтобы забрать
написанную ею записку, то не попал ли в их поле зрения тот психопат, ко-
торый подошел к ней вплотную и которому она сказала несколько слов?
   Выписав данные о всех криминальных трупах, обнаруженных в течение пе-
риода от двадцать девятого сентября и до сегодняшнего дня,  Настя  стала
прикидывать, как ей побыстрее и без лишних разговоров собрать фотографии
убитых. Поразмыслив, она поняла, что нужно идти к начальству.
   Виктор Алексеевич Гордеев, как обычно, "переходил" ангину  на  ногах,
вследствие чего остался без голоса и общался с подчиненными  при  помощи
мимики, жестов, а также ручки и бумаги. Для ведения телефонных перегово-
ров он посадил в свой кабинет девушку из секретариата.
   Настю