аю. Конечно, утешаю себя  тем,
что так надо было для дела, что это было необходимо и целесообразно,  но
ты за это заплатила слишком дорого. Моя вина в том, что я это допустил и
не защитил тебя. Но я не смогу быть к тебе снисходительным слишком  дол-
го. Восстанавливайся, приходи в себя и  начинай  работать  как  следует.
Слышишь меня, Настасья?
   - Слышу, - тихо сказала Настя. - Я исправлюсь.
   Ей было стыдно. Мучительно стыдно. Колобок прав,  она  непростительно
распустилась, стала вялой, медлительной, ищет любые поводы, только бы ни
с кем не общаться, никого не видеть. Может, ей к врачу обратиться?  Оче-
видно же, что нервы у нее после той эпопеи не в порядке. Врач.  По  всей
вероятности, ей нужен психиатр. Или психоаналитик. В конце концов, поче-
му бы и нет? Совместим приятное с полезным.
   - Виктор Алексеевич, разрешите мне поработать с мужем Готовчиц.
   Полковник надел очки и внимательно посмотрел на нее.
   - Что еще ты задумала?
   - Он производит впечатление человека не в  себе.  Опасается  за  свое
психическое здоровье. Ему кажется, что за ним следят, и он видит в  этом
признаки надвигающегося безумия.
   - И что дальше? Ты полагаешь, что он в припадке этого самого  безумия
прикончил жену?
   - Не совсем так. Душевнобольные обычно не сомневаются в том, что здо-
ровы. Если человек сомневается, значит, почти наверняка он не болен.  Но
Готовчиц вполне мог убить жену и теперь готовит хорошо аргументированную
почву под признание невменяемым. Уж кому-кому, а  ему-то  прекрасно  из-
вестно, как нужно симулировать психическое  расстройство.  И  он  вполне
грамотно начал это делать не при аресте и последующей судебно-психиатри-
ческой экспертизе, а с самого начала, с Лесникова и меня.
   - А как же частная сыскная фирма? Оставишь на потом?
   - Да нет же, это все будет одновременно. Если муж убил Юлию Николаев-
ну именно в связи с тем, что она стала заниматься его второй жизнью,  то
это же укладывается в одну схему. А если он убил ее совершенно независи-
мо от ее сыщицкой деятельности, то все равно нужно им заниматься.  Прав-
да, время, потраченное на агентство "Грант", уйдет впустую, но без этого
же не бывает, верно? В любом случае из всего, что мы  делаем,  процентов
девяносто пять не дает результатов.
   - Что-то ты больно оживилась, - недовольно пробурчал  Гордеев.  -  То
жалуешься, что не успеваешь работать по убийству телевизионщиков,  а  то
собралась одновременно отрабатывать Готовчица и  частных  сыщиков.  Кру-
тишь?
   - Никогда, - честно сказала Настя и улыбнулась. - Мне Игорь с  самого
начала говорил, что Готовчиц ему не нравится, а  я  как-то  значения  не
придала. Теперь все больше и больше думаю о том, что мне этот  психоана-
литик тоже не нравится.
   - Нравится - не нравится... Знаешь, как дальше?
   -  Знаю.  "Спи,  моя  красавица",  -  процитировала  Настя   народный
фольклор.
   - Так, - Гордеев быстро прошелся по кабинету взад-вперед и остановил-
ся перед Настей, сидящей за длинным столом для  совещаний,  нависая  над
ней округлой глыбой. - Я все понял. Ты придумываешь всякие байки,  чтобы
не заниматься телевидением. Конечно, копаться в душе у Готовчица намного
приятнее, чем искать финансовые махинации в  деятельности  телекомпании.
Не выйдет, дорогая моя. Я тебя нежно и по-отечески люблю, но всему  есть
предел. Делай со своим психоаналитиком все,  что  хочешь,  но  чтобы  по
убийству Андреева и Бондаренко был результат. Поняла?
   - Поняла, - вздохнула Настя. - Никуда мне, видно, от  этого  убийства
не деться.
   - Это точно, - подтвердил Гордеев. - И не мечтай.
   - Я еще раз возвращаюсь к нашему проекту. Вы  уверены,  что  убийство
было необходимо?
   - Абсолютно необходимо. С каждым днем я убеждаюсь в этом все  больше.
Это дало превосходный результат.
   - Но это привлекло к нашему объекту внимание милиции. Вы не боитесь?
   - Бог мой, кто боится нынешнюю милицию? Это просто смешно.  И  потом,
механизм действия будет в точности таким же: отсутствие логической связи
породит смущение и попытки  совершенно  невероятных  объяснений.  Уверяю
вас, милиция никогда с этим не справится. Ни при каких, даже самых  бла-
гоприятных условиях, ни наш объект, ни доблестная российская милиция  не
смогут связать психически неуравновешенного человека и лежащий  рядом  с
ним труп.
   - Интересно вы рассуждаете! Как это не смогут, когда они уже это сде-
лали! Они же его допрашивали, что,  впрочем,  вполне  естественно,  пос-
кольку он ближе всех.
   - Вот именно, вот именно. Они пытаются найти связь, но они никогда ее
не найдут. Или свернут на этом мозги и сойдут с ума, как и  наш  объект.
Они не могут найти то, чего нет. А связи нет. На этом  и  построена  вся
комбинация.
   - Мне приходятся вам верить, но единственно потому, что все  предыду-
щие ваши комбинации были успешными и приводили к результату. То, что  вы
затеяли на этот раз, вызывает у меня огромные сомнения. Я подчеркиваю  -
огромные.
   - Такие же огромные, как и те деньги, которые мы  должны  получить  в
результате осуществления проекта?
   - Я ценю ваш юмор и способность шутить даже в критической ситуации. Я
пока не вижу поводов для веселья. И  еще  раз  напоминаю  вам,  что  от-
ветственность за провал проекта будет лежать целиком на вас. На вас лич-
но.
   - У меня хорошая память, и мне не нужно повторять дважды.


   Глава 4

   И снова Настю поразило, что в квартире Готовчица молчит телефон. Неу-
жели ему действительно никто не звонит? Пошел уже третий  час,  как  она
сидит здесь - и ни одного звонка.
   Она привезла фотографии, целую пачку, среди них были и снимки сотруд-
ников частного сыскного агентства "Грант". Борис Михайлович долго внима-
тельно разглядывал их, потом уверенно отобрал две фотографии.
   - Вот эти ходили за мной в последнее время. Остальных здесь нет.
   - Что значит "остальных"? - не поняла Настя. - Сколько  же  их  всего
было?
   - Четверо. А здесь только двое.
   - Вы не ошибаетесь, Борис Михайлович?
   - Не ошибаюсь, - сухо ответил Готовчиц. - Первое время мне  на  глаза
постоянно попадались совершенно другие люди, и  только  потом  появились
вот эти. Почему вы мне не верите? Почему считаете, что я непременно дол-
жен ошибаться? У меня прекрасная память на лица. Вы думаете, я сумасшед-
ший, и перепроверяете по десять раз каждое мое слово?  Нормальным  людям
вы верите с первого раза.
   - Или вообще не верим, - отпарировала Настя. - Вы напрасно сердитесь.
Я не сомневаюсь в том, что вы говорите правду, но в данном случае  этого
недостаточно. Мне нужна сейчас не правда, а истина.
   - Вы видите разницу между этими понятиями? - вздернул брови психоана-
литик.
   - Огромную. Надо сказать, что ее вижу не только я, но и  вся  мировая
философия. Правда - это то, что вы чувствуете и  думаете.  Когда  вы  не
лжете, когда говорите искренне - вы говорите правду. Но совсем не обяза-
тельно, что эта правда соответствует объективной  реальности.  Истина  -
это то, что было на самом деле. Вы этого можете просто не знать или  по-
нимать неправильно. Можете добросовестно заблуждаться. Поймите,  у  меня
нет оснований сомневаться в вашей искренности. Но основания  сомневаться
в вашей безошибочности у меня есть.
   Настя, конечно, лгала. Основания сомневаться в искренности мужа  уби-
той Юлии Николаевны у нее были, и еще какие!
   - Борис Михайлович, - внезапно спросила она, - почему у  вас  телефон
молчит?
   Готовчиц побледнел, пальцы обеих рук переплелись и судорожно сжались.
   - Никто не звонит. Что в этом особенного? Вы уже и в этом готовы  ви-
деть криминал!
   "Чего он так распсиховался?  -  подумала  Настя.  -  Обычный  вопрос.
Что-то тут нечисто у вас, господин Готовчиц".
   - Просто мне нужно позвонить на службу,  и  я  подумала,  что,  может
быть, у вас телефон испорчен. Потому и спросила, -  успокаивающе  произ-
несла она. - Так телефон исправен?
   - Да.
   - И я могу им воспользоваться?
   Возникла неловкая пауза, Готовчиц смотрел кудато в сторону, потом пе-
ревел глаза на Настю.
   - Вы правы, я его отключил. Если вы хотите позвонить, я включу.
   - А зачем отключали?
   - Не хочу ни с кем разговаривать.
   - Но ведь я утром до вас дозвонилась, телефон был включен, - заметила
она.
   - Я отключил его перед вашим приходом. Ну что вы так на меня  смотри-
те? - снова взорвался он. - Я нормальный человек и понимаю, что в  любую
минуту меня может начать искать милиция. Если я не буду подходить к  те-
лефону, вы подумаете, что я скрываюсь, и решите еще  чего  доброго,  что
это я убил Юлю или как-то замешан в этом. Но когда вы здесь, я могу себе
позволить не отвечать на звонки. Вы должны понимать... Мне  тяжело.  По-
гибла моя жена. Я не в том состоянии, чтобы общаться с кем бы то ни  бы-
ло. Что в этом предосудительного? В чем вы меня подозреваете?
   Он говорил еще какие-то слова, говорил торопливо и возбужденно, повы-
сив голос, и Настя, слушая его, думала: "Нет, Борис Михайлович, дело  не
в том, что вам тяжело. Дело в том, что вам страшно. Безумно  страшно.  И
чего же вы так боитесь, хотела бы я знать? Человек, жена которого только
что трагически погибла, обычно переживает внезапную утрату  так  сильно,
что все остальные эмоции как-то притухают. А у вас, уважаемый Борис  Ми-
хайлович, все с точностью "до наоборот": вы так сильно чего-то  боитесь,
что, похоже, у вас уже нет сил горевать о своей супруге. И  после  этого
вы еще удивляетесь, что я вас подозреваю. Я бы на вашем месте была  пос-
держаннее".
   Дождавшись, когда приступ праведного негодования иссякнет и  Готовчиц
успокоится, она снова открыла большой конверт и разложила снимки на сто-
ле.
   - Давайте еще разочек посмотрим, может быть, вы кого-нибудь  вспомни-
те, кроме тех двоих, - предложила Настя.
   Готовчиц поджал губы, но смолчал. Перебрав по одной  все  фотографии,
он отрицательно покачал головой.
   - Нет, больше никого не узнаю. Послушайте, вам что, мало этих  двоих?
Чего вы от меня хотите? У вас есть их фотографии, значит, вы их  знаете,
знаете имена и адреса. Так пойдите к ним, арестуйте их и спросите, зачем
они за мной следили и кто еще в этом участвовал.
   Настя вздохнула и принялась аккуратно  складывать  снимки  обратно  в
конверт.
   - Дело в том, Борис Михайлович,  что  я  уже  разговаривала  с  этими
людьми. Они подтвердили, что действительно ходили за вами по  пятам,  но
никого другого, кто бы тоже этим занимался, они не знают.  Так  что  мне
приходится делать неутешительный вывод о вашей ошибке.
   - То есть?
   - За вами следили только эти двое. И больше никто. Все остальное  вам
показалось.
   - Нет, не показалось! - Готовчиц снова повысил голос. - Не делайте из
меня идиота! Я их отчетливо видел и столь же отчетливо помню. Их  фотог-
рафий здесь нет, но эти люди были. Вы слышите? Они были!  Были!  Я  пока
еще в своем уме!
   Он резко вскочил, потом так же быстро опустился на  место,  словно  у
него внезапно подкосились ноги. Теперь он смотрел на  Настю  жалобным  и
тревожным взглядом, каким порой смотрят собаки, которые не понимают,  за
что хозяин их побил, но при этом знают твердо: раз побил - значит,  про-
винились, потому что хозяин всегда прав.
   - Или нет? - голос его упал почти до шепота. - Я уже не в своем  уме?
Я сошел с ума? У меня галлюцинации?
   Настя молчала, с любопытством наблюдая за ним. Что это? Хорошо  отре-
петированный спектакль? Или у психоаналитика  и  вправду  "крыша  едет"?
Нормальный человек давно уже спросил бы, что же сказали работникам  уго-
ловного розыска "те двое", зачем они устроили слежку и  вообще  кто  они
такие, а Бориса Михайловича, похоже, больше всего  на  свете  интересуют
его собственные страхи и состояние его психического здоровья.
   - Кто эти люди? - наконец догадался спросить он. - Что они вам сказа-
ли?
   - Много интересного, - улыбнулась Настя. - Вы знали о  том,  что  ваш
образ жизни чрезвычайно беспокоил вашу жену?
   Лицо Готовчица стало землисто-серым, глаза вмиг ввалились еще больше,
хотя у него и без того вид был неважный.
   - Что вы такое говорите? Какой образ жизни? - забормотал он.
   - Ваш образ жизни. Что-то в нем Юлии Николаевне очень не нравилось, и
она наняла частных сыщиков, чтобы они за вами последили.
   - Этого не может быть!
   - Да почему же? Может. Вот фотографии, на которых изображены опознан-
ные вами люди. Вы же их узнали, правда?
   Готовчиц молча кивнул, не отрывая от Насти затравленного взгляда.
   - Эти люди работают в частном сыскном агентстве, и с этим  агентством
Юлия Николаевна заключила договор. Она хотела узнать, где вы бываете,  с
кем общаетесь и что из себя представляют ваши знакомые. И теперь,  Борис
Михайлович, вы должны мне ответить: откуда у вашей жены появились  такие
нехорошие мысли на ваш счет? В чем она могла вас подозревать? Что  могло
ее насторожить?
   - Я не знаю!
   Он почти выкрикнул эти слова и уставился неподвижным взглядом куда-то
в угол комнаты.
   - Я вам не верю, - произнес он чуть погодя уже спокойнее.  -  Вы  это
выдумали, потому что в чем-то меня подозреваете. Это все ваши приемчики,
психологические ловушки к прочая безнравственная ерунда. Вам должно быть
стыдно. Я потерял жену, а вы рассказываете о ней гадости и пытаетесь ме-
ня на чем-то подловить. Стыдно.
   "Так, - удовлетворенно констатировала Настя, - теперь вы  уже  и  про
убийство жены вспомнили. Долго же вы собирались с  мыслями.  Дальше  все
пойдет по привычной схеме: "Я такой несчастный, а вы ко мне с расспроса-
ми лезете". Знаем, проходили через это двести сорок пять раз. Ход безот-
казный, психологически безошибочный. Тому, кто задает вопросы,  действи-
тельно становится стыдно. Просто все по-разному с этим стыдом справляют-
ся и выходят из ситуации кто как сумеет. Мне проще, у меня вместо сердца
камень, а вместо добросердечия - сплошной цинизм. И мне в таких  случаях
не бывает стыдно. Может быть, немного неловко, но это  уж  я  как-нибудь
переживу".
   - Я рассказываю вам не гадости, - мягко возразила она, -  а  то,  что
было на самом деле. Вот  копия  договора,  заключенного  вашей  женой  с
агентством, можете ознакомиться. И смею вас заверить, все это ни в  коей
мере не порочит Юлию Николаевну. В том, что она сделала, нет ничего пло-
хого или зазорного. Так что ваш упрек я не принимаю.
   Готовчиц взял лежащую перед ним на столе копию договора и  начал  чи-
тать. Читал ни долго, но Настя видела, что он не пытается затянуть  вре-
мя, просто с трудом вникает в слова и фразы. Ему было трудно  сосредото-
читься.
   - И что все это означает? - спросил он, одолев наконец текст и откла-
дывая бумаги в сторону. - Юля наняла частных детективов,  чтобы  они  за
мной следили?
   "Слава Богу! - мысленно вздохнула Настя. - Осознал".
   - Совершенно верно, - подтвердила она.
   - Зачем? Что она хотела узнать?
   - Вот этого я не знаю и очень рассчитываю на то, что вы  мне  скажете
сами. Кто же еще, кроме вас самого, может знать.
   - Но я не знаю!
   - А я - тем более, - пожала она плечами.
   - И давно они за мной следят?
   - С момента заключения договора.
   - Ах, ну да, конечно, - спохватился Готовчиц и  посмотрел  на  первый
лист договора, где была проставлена дата.
   Снова возникла пауза, Борис Михайлович что-то обдумывал.
   - А те, другие? - вдруг спросил он.
   - Какие другие?
   - Ну те, которых я видел раньше. Частные детективы ходили за мной  по
пятам с восемнадцатого апреля, если верить договору. А  двоих  других  я
видел много раньше. Значит, это не они?
   - Борис Михайлович, в прошлый раз мы с вами говорили о том,  что  это
могли быть те люди, которые сделали попытку обокрасть вашу квартиру.  Но
теперь я готова отказаться от этой мысли.
   - Почему? Вы перестали мне верить?
   "Как же, перестала, - прокомментировала про себя Настя. - Я и не  на-
чинала, если быть точной".
   - Я вам объясню, а вы постарайтесь вникнуть в то, что я говорю. Мы  с
вами в прошлый раз сошлись на том, что воры, заприметившие вашу квартиру
и следившие за вами, чтобы выбрать наиболее подходящее время для  кражи,
сделали неудачную попытку и, поскольку не успели найти то, что  им  было
нужно, продолжили слежку, чтобы повторить заход. Правильно?
   - Да, мы с вами именно так решили, - кивнул Готовчиц.
   - Теперь же, когда выяснилось, что после кражи за вами следили не во-
ры, а частные сыщики, нанятые вашей женой...
   Она замолчала и стала ждать, как отреагирует ее собеседник. Будет  ли
пытаться продолжить логическую цепочку сам, или сделает вид, что  ничего
не понимает и станет ждать, пока Настя озвучит собственные  соображения,
надеясь на то, что соображения эти для него не опасны. Готовчиц пошел по
второму пути, чем еще больше укрепил ее подозрения.
   - И что из этого следует? - спросил он.
   - Из этого следует, что воры вовсе не собирались предпринимать следу-
ющую попытку обчистить вашу квартиру. И  этому  может  быть  только  два
объяснения.
   - Какие?
   Взгляд его снова стал напряженным и затравленным.
   - Первое: они не захотели этого делать, потому что  дважды  лезть  на
один и тот же объект глупо и опасно. Объяснение второе: им не нужна была
повторная попытка, потому что им вполне хватило первой.
   - Как это? Что вы хотите сказать? Почему хватило?
   - Потому что они нашли то, что искали.
   - Но у меня ничего не пропало! Я вам тысячу раз повторял! Вам и Игорю
Валентиновичу. У меня ничего не пропало!
   - Вы тысячу раз говорили, а мы тысячу раз слышали. Но от этого ничего
не меняется, факты остаются фактами, и их надо как-то объяснять. Давайте
попробуем это сделать, и вы, может быть, поймете мои сомнения. Начнем  с
первого варианта: попытка кражи была неудачной, воры  у  вас  ничего  не
взяли, но от повторной попытки отказались. Почему?
   - Что - почему? Вы же сами только что сказали: дважды лезть в одну  и
ту же квартиру глупо и опасно. Это ваши слова? Я ничего не путаю?
   - Это мои слова, - согласилась Настя. - Я спрашиваю, почему они ниче-
го не взяли. Деньги и ценности вы хранили в легкодоступных местах, найти
их никакого труда не составляло. Вы мне скажете, что воры были неопытны-
ми?
   - Ну, например, - неохотно подтвердил Готовчиц.
   - А я вам отвечу, что неопытные воры не  будут  так  тщательно  гото-
виться к краже и предварительно устанавливать режим дня  будущих  жертв.
Если они за вами следили, значит, это люди серьезные, а  серьезные  люди
обязательно нашли бы и деньги, и украшения вашей жены, и ее бумаги, если
охотились именно за ними, это совсем несложно. Поэтому  если  мы  хотим,
чтобы наша первая версия оказалась правильной, то мы  с  вами  вынуждены
будем признать, что попытка кражи была действительно неудачной, преступ-
ники ничего не нашли, но...
   - Что? - испуганно проговорил Борис Михайлович.
   - Но они за вами и не следили. Переходим ко второй версии.  Признаем,
что преступники были достаточно предусмотрительными, предварительно сле-
дили за вами и, по всей вероятности, за Юлией Николаевной,  вломились  в
вашу квартиру и взяли то, что хотели.
   - Они ничего не взяли, - упрямо повторил он. - Я все проверил. Ничего
не пропало.
   - Борис Михайлович, голубчик, - Настя говорила почти ласково, -  пой-
мите же, у нас с вами получается или одно, или другое. Или никто за вами
не следил, и вы на этот счет заблуждаетесь, или у  вас  все-таки  что-то
пропало, а вы не хотите мне сказать, что именно.  Третьего-то  не  дано.
Вместе факт слежки и неудачной попытки кражи никак не соединяются,  хоть
тресни. Логики нет.
   - Я не заблуждаюсь. Я точно уверен, что до кражи за мной следили.
   - Тогда давайте признаем, что попытка кражи удалась. Другого выхода у
нас нет.
   - Он должен быть! - психоаналитик вновь сорвался на  крик.  -  Должен
быть этот выход! Я знаю, что за мной следили и что у меня ничего не про-
пало! Ищите, думайте, вы же милиция в конце концов!
   - Борис Михайлович, будьте справедливы. Да, мы - милиция,  но  пот