- Асенька, имей же совесть, - взмолился муж, - а текст переписывать?
   - Ладно, отбивную не надо. Потерплю. Тогда, если я выиграла, дашь мне
внеочередной порошок.
   - Это ты, положим, перебьешься. Что, корыстная ты  моя,  фантазии  не
хватает, кроме как на еду и наркотики? Пожрать, уколоться и забыться?  -
поддел ее Леша. - Давай так. Если ты не права, ты  немедленно  выливаешь
свой кофе в раковину и идешь в постель. А если права, я разрешу тебе его
допить и не буду требовать, чтобы ты лежала под одеялом. Так и  быть,  я
добрый.
   - Ага, пожалела кошка мышку, - вздохнула Настя. - Ну звони. Все равно
у тебя ничего путного не выторговать. Через несколько минут, поговорив с
кем-то из своего института, Алексей Чистяков  одобрительно  взглянул  на
сидящую напротив за столом жену.
   - Молодец, старушка, голова у тебя варит даже при высокой  температу-
ре. Далеко пойдешь. Смотри не заблудись только. Настя допила кофе,  спо-
лоснула чашку и поплелась в комнату. Мысли ее снова вернулись к  нераск-
рытым убийствам и похищенной девочке. Зачем ее забрали из больницы? Если
это стандартное взятие заложника как средство достижения какойто  другой
цели, то похитители должны были бы уже  объявиться.  Потребовать  денег,
например, или совершения определенных действий. Правда, в России все  не
как у людей. В других странах если уж совершается, например, террористи-
ческий акт, то сразу же какая-нибудь политическая террористическая груп-
пировка берет на себя ответственность за его совершение. Мол, это сдела-
ли мы потому-то и потому-то, и требуем мы от властей того-то и  того-то,
иначе, если не выполните наши требования, убьем заложников  или  взорвем
метро. А у нас? Взрыв в метро  был,  а  ответственность  за  него  никто
что-то не кинулся брать. Зачем же тогда  взрывали,  людей  калечили?  Из
чистого злобного хулиганства? И зачем все-таки похитили Наташу Терехину?
Да еще так заботливо, постарались на ее глазах человека не убивать, хотя
вполне могли бы, обстановка позволяла. Итак, Наташа не заложница,  никто
пока что ничего не требует и ей смертью не угрожает. Уже хорошо.  Наташа
нужна им живая, иначе ее убили бы там же в кустах, где и Мишаню уложили.
Это тоже обнадеживает. Но тогда что же? Должно ведь быть какое-то объяс-
нение всему этому. Четыре трупа, правда. Романовская  под  вопросом,  ну
три трупа - тоже, между прочим, не кот начхал, и все  это  трупы  людей,
которые могут опознать человека, навещавшего Наташу в больнице. А  потом
исчезновение самой Наташи, да так мастерски обставленное! При всем него-
довании по отношению к  людям,  похитившим  беззащитную  девочку-калеку,
Настя не могла не отдать должное той изящной простоте,  с  которой  было
организовано похищение. Коротков явился прямо к ужину, когда запах  под-
жаренных особым образом по рецепту профессора Чистякова телячьих  отбив-
ных разливался по всей крошечной однокомнатной Настиной квартирке,  бук-
вально сводя с ума свою больную гриппом голодную хозяйку.
   - Ты бы, мать, почаще болела, - воодушевленно заявил Юра прямо с  по-
рога. - Тогда Чистяков каждый день готовил бы тебе вкусную еду, а  я  бы
каждый день ездил к тебе якобы по служебной надобности.
   - Размечтался, - фыркнул Алексей, пожимая ему руку. - Твоя  сумасшед-
шая подруга даже три дня полежать не может, неймется ей.
   - Это верно, - согласился оперативник, - подруга у меня действительно
сумасшедшая, зато у тебя, профессор, жена умная. И это еще  как  посмот-
реть, кому из нас двоих хуже. Из комнаты выползла Настя, по случаю  при-
хода Короткова сменившая уютный халат на  джинсы  и  ковбойку  в  мелкую
красно-коричневую клеточку. Она чмокнула Короткова в щеку  и  с  упреком
произнесла:
   - Ну и мужики нынче пошли, хуже баб, честное слово. Стоит  несчастной
Настеньке заболеть и утратить бдительность, как они тут же  кидаются  за
ее спиной ее же и обсуждать. Джентльмены!
   Ужин был вкусным, как, впрочем, всегда, когда за дело брался Алексей.
Но закончили они с едой быстро: Леше нужно было все-таки  написать  выс-
тупление своего аспиранта на защите, а Насте не терпелось  поговорить  с
Коротковым.
   - Значит так, мать, - начал излагать Юра, когда они ушли  в  комнату,
оставив Чистякова на кухне в одиночестве, - работать нам с тобой  предс-
тоит с очень приличным мужичком, зовут Александром Ташковым. Суть  тако-
ва: они разрабатывают группу, специализирующуюся на выполнении посредни-
ческих функций в интересах всяких мусульманских группировок, преимущест-
венно террористических. Группа практически вся состоит из мусульман,  но
есть и исключения. Одно из этих исключений - руководитель группы, по  их
сведениям, это кто-то из русских. Квартира Терехиной -  место,  где  от-
дельные члены группы снимают угол и периодически собираются. Таких квар-
тир у них по всей Москве штук десять, но выявлены пока только три, в том
числе и та, где живет Ира. Олег Жестеров завязал знакомство с Терехиной,
вероятно, намереваясь войти в контакт с ее квартирантами. Но  не  успел.
Ташков рассказывал, что девчонка держится хорошо, но чувствует себя  ос-
корбленной. Конечно, кому же приятно узнать, что человек ложится с тобой
в постель, потому что так по работе надо. И бросила она во время  разго-
вора с Ташковым одну любопытную фразу. Якобы Олег обещал  отвести  ее  к
какому-то очень хорошему врачу, им было назначено на  понедельник.  Тебе
ничего не кажется?
   - Юр, мне кажется, но я боюсь, что ты спишешь все на мою больную  го-
лову. Я уже вздрагиваю от слова "врач".
   - Ну, стало быть, надо найти этого врача,  проверить  его  и  успоко-
иться, чтобы ничего не казалось. Я уверен, что ничего особенного за всем
этим нет, но... Есть один момент. Правда, из нас двоих температура высо-
кая у тебя, а не у меня, мне бредить вроде не с чего, и  тем  не  менее.
Первоначально, как сказала Терехина, консультация у врача была назначена
на пятницу, но в четверг утром этот врач предупредил, что прием  перено-
сится на понедельник, у него что-то со временем не получается. И  вот  в
интервале между пятницей и понедельником Олег погибает. И некому отвести
Иру к этому замечательному доктору.
   - То есть ты хочешь сказать, что доктор  почему-то  очень  не  хотел,
чтобы Жестеров приводил к нему Иру Терехину?
   - Именно это, дорогая подруга, я и хочу сказать. Пощупай-ка мне  лоб,
не заболел ли я. У меня от дела Анисковец наступила интеллектуальная де-
формация, уж очень много в нем медицинского намешано. И врачи, и калеки,
и больницы. Господи, Аська, а как хорошо все начиналось, а? Ты  вспомни.
Убийство старухи процентщицы. Убийство с ограблением. Убийство с  подме-
ной коллекционных вещей. Одна версия краше другой, любо-дорого работать.
А к чему все пришло? Какой-то неуловимый врач, лет пятидесяти,  приятной
наружности, волосы темные с проседью, который навещает  в  больнице  де-
тей-калек и их мать-калеку и попутно убивает медперсонал. Где поп, а где
приход? У нас все в разные стороны в этом деле разлезлось.
   - Ну, разнылся, - Настя ласково взъерошила ему волосы. -  Давай  сой-
демся на том, что мы с тобой оба немного свихнулись на этом  заколдован-
ном деле, но это не повод подавать в отставку. Если среди  руководителей
нашей страны попадаются полные идиоты, то и мы с тобой  еще  поработаем.
Вы с Ташковым как договорились?
   - Он попробует узнать у вдовы Жестерова, к какому врачу Олег собирал-
ся вести Терехину. Может быть, это какой-то их общий знакомый.
   - А вообще как он тебе показался, Ташков этот? Можно иметь с ним  де-
ло?
   - Вполне. Я понимаю, что тебя беспокоит. Ты ведь о  девочке  думаешь,
верно?
   - Угадал. Жалко мне ее, Юрик. Безумно жалко. Да еще  такая  травма  -
сначала потерять возлюбленного, а потом узнать, что у  него  был  к  ней
чисто служебный интерес. Ладно бы кто другой, у кого с личной  жизнью  и
выбором партнеров нет проблем. Но у нее-то и без того жизнь  беспросвет-
ная, появилось одно-единственное светлое пятно - и нате вам, пожалуйста.
Такое унижение и разочарование. Но я, Юр, хорошо знаю, как это бывает  в
реальной жизни. Если фээсбэшникам нужна квартира Терехиной и ее  жильцы,
они ни перед чем не остановятся. В том числе и перед тем,  чтобы  повто-
рить комбинацию, которую не довел до конца Жестеров. И я  хочу  спросить
тебя: ты уверен, что Ташков не пойдет по этому банальному, но, к сожале-
нию, эффективному пути? Ты уверен, что он не нанесет девчонке  еще  одну
травму?
   - Ни в чем я не уверен. Но ему тоже жалко Иру. Это совершенно  точно.
И впечатления человека бездушного и холодного  он  тоже  не  производит.
Нормальный мужик. Впрочем, поживем - увидим.
   Они проговорили еще  почти  час,  потом  Коротков  попрощался.  Время
действия замечательного порошка истекло, Настю снова  зазнобило,  голова
стала чугунной, заболели глаза от яркого света.  Она  тихонько  вошла  в
кухню и жалобно проскулила:
   - Лешик, дай заморской отравы, а?
   С Верой Жестеровой Ташков виделся после  гибели  Олега  почти  каждый
день, сначала как оперативник, задавая вопросы, потом помогал с  органи-
зацией похорон и поминок. Его удивило,  как  мужественно  держалась  эта
взбалмошная, капризная, а в былое время и  истеричная  молодая  женщина.
Она не падала в обморок, не рыдала, прервавшись на  середине  фразы,  не
бросалась исступленно на крышку гроба (после взрыва  и  пожара  хоронить
Олега в открытом гробу было невозможно). Потом он  сообразил,  что  она,
должно быть, все время думает о будущем ребенке, и это в какой-то степе-
ни ее отвлекает от свалившегося внезапно горя.
   После встречи с Коротковым Александр снова отправился к вдове  своего
товарища. Вера была спокойна, словно со дня гибели мужа прошло несколько
месяцев, а не несколько дней.
   - Здравствуй, Саша, - скорбно улыбнулась она. - Проходи. Хорошо,  что
зашел.
   В квартире было пусто, и для Ташкова это  казалось  в  первый  момент
непривычным. До несчастья, случившегося с Олегом, он был здесь  три  или
четыре раза, когда собирались большой компанией по случаю  дня  рождения
Олега, да еще когда он старшего лейтенанта  получил.  В  последние  дни,
когда Ташков приходил сюда, здесь постоянно толпился народ - родственни-
ки, друзья, даже соседи, которые знали Олега и считали своим долгом быть
рядом с его вдовой в тяжелый момент. А  сейчас  квартира  пуста.  И  это
красноречивее всего говорило о том, что случилась беда и больше  никогда
не будет так, как раньше.
   - Ты по делу пришел или просто так, проведать?
   Почему-то Ташкову не захотелось врать. Он был далеко не самым близким
другом Олега Жестерова и его жены, они скорее приятельствовали, а прове-
дать Веру и оказать ей посильную помощь и без него есть кому.
   - И то, и другое...
   В этот момент он обратил внимание, что Вера одета как-то очень уж  не
по-домашнему. Элегантный костюм, скрадывающий располневшую фигуру, яркая
косметика, на ногах - туфли на каблуке. И запах духов.  Это  было  самой
выразительной деталью. Есть женщины, которые дома не ходят  распустехами
и стараются выглядеть нарядно, даже если их никто не  видит.  Но  Ташков
еще не встречал женщин, которые пользуются духами, если знают, что неко-
му будет вдохнуть их аромат.
   - Ты кого-то ждешь? - понимающе спросил он.
   - Нет, но мне скоро нужно будет уходить.
   - Я не задержу тебя надолго. У меня всего несколько вопросов.
   - Это насчет Олега?
   - Да. Я сейчас пытаюсь восстановить, с кем он общался в последние дни
перед гибелью. И обнаружил одну деталь. Он, оказывается, договаривался с
каким-то врачом о консультации для одной своей знакомой. Ты не в  курсе,
о чем шла речь? Что это за знакомая?
   - Да это сестра кого-то из ваших, - удивленно  ответила  Вера.  -  Ты
разве не знал?
   - Ты имеешь в виду - сестра кого-то из сотрудников именно нашего  от-
дела? - уточнил Ташков, стараясь не выдать недоумения.
   Выходит, Жестеров выдал Иру за сестру кого-то из коллег. Очень  мило.
Впрочем, вполне объяснимо, если учесть, что Вера все-таки его жена, а не
посторонняя тетя с улицы.
   - Ну, я не знаю, из вашего отдела или нет. Олег так сказал.
   - Но она может оказаться сестрой кого угодно. В нашей организации ты-
сячи сотрудников. А мне обязательно нужно узнать точно. Он  не  говорил,
какое у нее заболевание?
   - Нет. Просто... Она осеклась и уставилась в окно. Александру показа-
лось, что она изо всех сил крепится, чтобы не заплакать, и ему стало не-
ловко. Он деликатно выждал какое-то время, потом осторожно спросил:
   - Что ты хотела сказать?
   - Когда? - Она повернулась и посмотрела прямо ему в глаза безмятежным
взглядом.
   - Когда мы заговорили о сестре нашего сотрудника. Ты начала фразу, но
не закончила.
   - Разве?
   - Верочка, припомни, пожалуйста, что говорил тебе Олег по этому пово-
ду. Все до мельчайших деталей.
   - Он ничего такого не говорил.
   - А о каком враче шла речь?
   - Откуда мне знать.
   - Вера, не надо загонять себя в угол. Мне доподлинно известно, что ты
знаешь, о каком враче я тебя спрашиваю. Не отпирайся.
   - Ну хорошо. Это врач, который меня наблюдает. Олег попросил, чтобы я
записала его знакомую на прием. Больше я ничего не знаю.
   - И ты выполнила его просьбу?
   - Конечно.
   - И консультация состоялась?
   - Нет. Валерий Васильевич назначил им время, потом прием пришлось пе-
ренести на другой день, но Олег не успел.
   - У Валерия Васильевича, я надеюсь, и фамилия есть? - спросил Ташков,
не сумев скрыть иронию.
   - Есть. Волохов.
   Она начала нетерпеливо постукивать туфелькой  по  ковру,  устилавшему
паркет, и Ташков понял, что она нервничает. То ли оттого, что торопится,
а он ее задерживает. То ли еще отчего-то...
   - Где можно найти твоего врача?
   - На работе, - с неожиданной резкостью ответила Вера. - Вероятно, до-
ма его тоже можно найти, но адреса я, к сожалению, не знаю.
   - Вера, а почему тебе так не нравится этот разговор? Почему ты  сразу
не сказала, что речь идет о докторе Волохове?
   - Ты ничего не понимаешь! - взорвалась она. - Валерий Васильевич - не
простой врач, у него наблюдаются самые известные люди Москвы. А вы поле-
зете к нему со своими дурацкими расспросами, и,  конечно  же,  окажется,
что все это из-за меня. Мне с таким трудом удалось уговорить  его  запи-
сать эту девку на прием, он долго отказывался, он ведь очень занятой че-
ловек, а я, дура, настаивала, просила. Теперь вижу, что он был прав, а я
- нет. Если бы он настоял на своем, вы бы теперь не морочили ему голову.
Он откажется меня лечить. Зачем ему пациентка, из-за которой к нему  ми-
лиция является?
   - Верочка, - мягко попытался остановить  ее  Ташков,  -  ты  говоришь
ерунду. Никто твоему доктору голову морочить не собирается. Мы даже вре-
мени отнимем у него совсем немного. Нам всего лишь нужно уточнить,  раз-
говаривал ли он с Олегом, и если разговаривал, то когда и о чем.  Вот  и
все.
   Вспышка гнева погасла. Вера снова была спокойна, а  Взгляд  ее  обрел
прежнюю безмятежность. Ташков поговорил с  ней  еще  несколько  минут  и
ушел. Едва за ним закрылась дверь, как Вера Жестерова метнулась к  теле-
фону.
   - Это я, - торопливо проговорила она в трубку.
   - Это я, - услышал он в трубке взволнованный голос Веры. - Ты знаешь,
случилось ужасное. К тебе скоро придут.
   - Кто?
   - Ну, эти... Комитетчики и милиционеры.
   - Что, все сразу? - невозмутимо усмехнулся он. - Не многовато ли  бу-
дет?
   - Ты прости меня, - затараторила Вера, - это я во всем виновата. Пом-
нишь, я просила тебя записать на прием какуюто девицу?
   - Да, конечно, твой покойный муж должен был привести ее неделю назад.
   - Они стали у меня допытываться, кто была эта девица и к какому врачу
Олег собирался ее вести. Я не хотела говорить им о тебе, честное  слово,
но, оказывается, Олег этой девке сказал, что поведет ее к врачу, - у ко-
торого лечится его жена. Отпираться было бессмысленно, пришлось сказать.
Теперь они придут к тебе. Это ужасно! Это все из-за меня! Прости меня.
   - Ну что ты, Верочка, - он снисходительно улыбнулся, - не надо  пани-
ковать. Эти люди делают свою работу, они хотят найти убийц твоего  мужа.
Пусть приходят, я с удовольствием отвечу на все их  вопросы.  Тем  более
что мне и рассказывать-то особенно нечего. Мужа твоего я не  видел,  его
протеже - тоже. Я даже не знаю, кто она такая  и  чем  болеет.  Так  что
пользы от меня будет немного. Но ради Бога, пусть приходят. Не надо  так
волноваться, детка. Тебе это вредно. Ты должна себя поберечь.
   - Ты... - Ему показалось, что Вера всхлипнула. - Ты  правда  не  сер-
дишься?
   - О Бог мой, ну конечно же, нет.  Почему  я  должен  сердиться?  Жаль
только, что эти люди впустую потратят время. Но, впрочем, это их забота.
Ты не забыла, что послезавтра ты должна прийти ко мне на осмотр?
   - Что ты, как я могу забыть. Ну повтори еще раз, что ты не сердишься,
и я побегу, а то я уже и так опаздываю.
   - Я не сержусь, Верочка, выбрось эти глупости  из  своей  хорошенькой
головки и думай только о нашем малыше. Я тебя целую.
   - И я тебя, - проворковала она в трубку.
   Он говорил чистую правду. Он действительно не боялся визита оператив-
ников, будь то милиция или ФСБ... Ему нечего  скрывать.  К  смерти  мужа
своей любовницы он никакого отношения не имеет.  Пусть  приходят,  пусть
задают свои вопросы. Пусть попробуют зацепить его хоть на чем-нибудь.  А
он получит большое удовольствие, наблюдая за  их  бесплодными  потугами.
Пожалуйста, он готов к разговору. В любой момент.


   ГЛАВА 12

   Уже третий день утро для Наташи начиналось совсем не так, как на про-
тяжении шести лет оно начиналось в больнице. Не было врачебного  обхода,
а перед ним - невкусного, но ставшего привычным завтрака, состоящего  из
жидкой каши и чая. Третий день подряд она просыпалась одна в  просторной
комнате, напоминающей больничную палату, и сразу же ее  кормили  завтра-
ком, а потом начинались занятия. Еда была вкусной, но  непривычной,  чу-
жой, Наташа даже не всегда знала, как называется то, чем ее кормят.
   Последнее, что  она  помнила  из  прежней  жизни,  была  прогулка  по
больничному парку с Михаилом Александровичем, новым врачом. Они провожа-
ли какого-то смешного толстого дядьку к зданию архива, потому что он то-
ропился и боялся заблудиться. А потом сразу началась ЭТА жизнь, и нрави-
лась она Наташе куда больше, чем ТА. Если бы не одно "но".  Сестра  Ира.
Она же с ума сходит, гадая, куда делась Наташа. И малыши тоже, наверное,
скучают без нее. А в остальном ЭТА жизнь полностью девушку устраивала.
   В первый раз она очнулась в какой-то машине и поняла,  что  лежит  на
каталке. Сидящий рядом с ней человек тут же  заметил,  что  она  открыла
глаза, сказал что-то ласковое и успокаивающее и быстро сделал  ей  укол,
от которого Наташа снова впала в забытье. Второй раз она пришла в себя в
самолете. Рядом был все тот же человек, который тут же достал  шприц.  А
потом все время была эта комната и вежливые молчаливые люди, которые  ее
обслуживали. Почему-то никто из них с ней не разговаривал. За исключени-
ем двоих - того человека, который был рядом с ней в машине и в самолете,
и Мирона. Но то, что они ей говорили, устроить  семнадцатилетнюю  Наташу
Терехину никак не могло.
   - Теперь все в твоих руках, девочка. Покажи нам, на что ты  способна,
и мы обещаем устроить тебе самую лучшую жизнь, которая  вообще  возможна
при твоей болезни.
   - Что я должна вам показать? На что я способна? Я же инвалид.
   - Ты - вундеркинд, хотя мало кто это понимает. Твое больничное  окру-
жение просто не могло оценить твои способности. Я  не  могу  и  не  хочу
объяснять тебе детали, но чем лучше ты покажешь себя,  тем  лучше  будет
твоя дальнейшая жизнь. Запомни это.
   - Вы меня похитили? - спросила она тогда, в первый же день.
   - Разумеется. Но не нужно грубых слов, Наташенька. Мы, другими слова-
ми, увезли тебя и поместили в более комфортные и  подходящие  для  твоей
необыкновенной гол