омпания не светилась на весь поселок бесконечными расспросами.
   Был у Морозова еще один вопрос: почему  же  в  субботу,  23  октября,
"арендатор" сумел найти дом Костюкова, не задав, судя по всему, ни одно-
го вопроса жителям Озерков? Компанию, приехавшую в воскресенье,  кое-кто
увидел и запомнил, а вот двоих мужчин (или все-таки одного?  Нет,  пожа-
луй, двоих) на машине, приехавших в субботу и искавших дом дяди Паши, не
заметил никто. Это было странным, и объяснения у Евгения этому факту  не
нашлось. Но все равно он был убежден, что в той машине, которую  он  ис-
кал, должно было быть, как минимум, два человека. Если, конечно,  вообще
была такая машина. Но мысль о том, что они могли воспользоваться  элект-
ричкой, Морозов гнал от себя, ибо мысль эта лишала его всяких перспектив
на успех.
   В одном из отделений ГАИ его спросили:
   - Кого ищешь-то, капитан? Может, мы его знаем"?
   - Кабы я сам знал, - тяжело вздохнул Морозов. - Так, проверяю на вся-
кий случай, вдруг повезет.
   - И имени не знаешь?
   - Нет.
   - А марку машины?
   - Тоже нет. Может, они и проезжали здесь, но их ни разу не  останови-
ли.
   - Да-а, парень, - покачал головой пожилой сержант ГАИ, - тебе не  по-
завидуешь. Ты знаешь чего сделай? Поспрашивай вокруг Икши. У них в конце
октября ЧП было, двое малолеток из колонии сбежали, так они целую неделю
все до единой машины шерстили, пока ребят тех не  поймали.  Твой  клиент
куда ехал-то?
   - В Яхрому.
   - Ну, стало быть, мимо Икши ему никак не проехать. Если он как раз  в
ту неделю попал, кода проверки шли, его обязательно должны были  остано-
вить и все данные зарегистрировать.
   В Икшу Морозов летел как на крыльях. Да, здесь его  ждала  удача.  Из
расположенной в Икше колонии для несовершеннолетних преступников как раз
накануне, 22 октября, в пятницу, сбежали двое подростков. Впрочем,  под-
ростками их можно было назвать весьма условно: обоим уже исполнилось  по
18 лет, и они ждали этапа, чтобы  отправиться  досиживать  свои  немалые
сроки в колонии для взрослых. Оба беглеца шли по одному делу - вооружен-
ный разбой и убийство, в зоне для малолеток отбыли чуть меньше  года,  и
теперь им предстояло провести оставшиеся 9 лет  в  условиях  куда  более
жестких и куда менее комфортных. Побег, судя по всему,  был  организован
кем-то "с воли". Парни считались опасными, склонными к насилию,  поэтому
сразу же после обнаружения побега Икшу взяли в плотное кольцо, через ко-
торое проскочить незамеченным было невозможно. Было достоверно известно,
что беглецы прячутся где-то в радиусе 10 километров, и их успешно  выло-
вили, когда они на пятый или шестой день попытались выбраться из  город-
ка...
   Вечером того же дня перед Морозовым лежал  невероятной  длины  список
водителей и их машин, проезжавших через Икшу в направлении Яхромы 23 ок-
тября. Надо было начинать отсев.
   Костюков утверждает, что человек, пожелавший снять  дом,  появился  у
него после обеда. Из списка, таким образом, сразу были исключены те, кто
проследовал в направлении Москва - Яхрома до 12 часов дня и после б  ве-
чера. Затем были вычеркнуты грузовики-транзитники, затем машины, в кото-
рых ехали семьи с детьми (при условии, разумеется,  что  среди  них  был
только один мужчина), затем настал черед машин, в  которых  ехал  только
один водитель, либо по возрасту не похожий на "арендатора", либо  женщи-
на.
   Евгений просидел над списком до поздней ночи, пока в нем не осталось,
наконец, 46 машин, в которых ехало в общей сложности 119 человек. 85  из
них были жителями Москвы, и ими Морозов  планировал  заняться  в  первую
очередь. К моменту возвращения Каменской из Италии у  капитана  появился
реальный подозреваемый: некто Николай Фистин,  руководитель  молодежного
спортивного клуба "Варяг". Вместе с  ним  в  машине  следовал  Александр
Дьяков, москвич. Помня о том, что свидетели,  давая  словесное  описание
спутников Ереминой в электричке и  в  поселке,  характеризовали  их  как
спортивных молодых людей с накачанной мускулатурой, Морозов  понял,  что
здесь, пожалуй, "горячо". Попробовать, во всяком  случае,  стоило.  Если
след окажется ложным, - что ж, в списке оставалось еще 29  машин,  будем
работать дальше, решил он. На 19 декабря, понедельник, у него была  наз-
начена важная встреча с человеком, который мог  кое-что  порассказать  о
клубе "Варяг" и его руководителе. Поэтому когда накануне Каменская, едва
приехав домой из Шереметьева, собрала всю группу и попыталась впрячь Ев-
гения в очередное заумное мероприятие, он сделал  все  возможное,  чтобы
уклониться от участия в этом, хотя бы в понедельник. Впрочем, эта  пига-
лица с Петровки оказалась на удивление уступчива, не давила на него и не
командовала. "Не можешь - так не можешь, - сказала она, пожав плечами. -
Подключишься во вторник".
   Ко вторнику уверенность капитана Морозова в том, что Фистин и  Дьяков
- те, кто ему нужен, несколько окрепла, хотя изрядная доля сомнений  все
же оставалась. Он решил понаблюдать за клубом, и очень скоро  обнаружил,
что Фистиным и Дьяковым интересуется не только он один. Наметанным  про-
фессиональным глазом он сразу определил работу коллег. Выходило, что эта
Каменская (как ни пытался, он не мог придумать женского эквивалента сло-
ву "молокосос", дальше "молокососки" его фантазия не  шла,  поэтому  про
себя Морозов называл ее либо пигалицей, либо по фамилии), так вот, выхо-
дило, что Каменская все-таки подобралась к клубу, только с какой-то дру-
гой стороны. Злости и разочарованию капитана не было предела. Но, пораз-
мышляв некоторое время, он вдруг сообразил, что может  гордиться  собой:
он один сумел получить тот же результат, что и Каменская,  у  которой  в
подчинении была целая группа. Конечно, Евгений при этом  изрядно  кривил
душой, ведь он-то скрывал добытую информацию, в то  время  как  все  ос-
тальные щедро делились с ним, так что на деле выходило, что у него  было
весьма ощутимое преимущество. Но это не помешало ему воспрянуть духом  и
испытать прямо-таки мальчишеский спортивный азарт. Раз силы равны, думал
он, то можно еще потягаться. Пусть мы в какой-то момент оказались в  од-
ной точке, но мы пришли к этой  точке  разными  путами,  наши  дороги  и
дальше разойдутся. Вот и поглядим, кто свой маршрут пройдет быстрее!
   Но долго соревноваться  с  Каменской  Евгению  Морозову  не  удалось.
Дьяков куда-то пропал, а буквально на следующий же день рано  утром  Ка-
менская позвонила и сказала, что работа по делу об убийстве Вики  Ереми-
ной прекращается и он, Евгений, может считать себя свободным.  Все  воз-
можные версии проверены, ни одна из них к успеху не привела, сразу после
праздников будет вынесено соответствующее постановление следователя.
   - Спасибо за помощь. Женя. С наступающим Новым годом тебя, - попроща-
лась Каменская, но голос у нее был почему-то убитый.
   "Что, пигалица, не привыкла проигрывать? - злорадно подумал  Морозов.
- Расстроилась? Погоди, еще не так расстроишься, когда  я  найду  убийц.
Локти себе будешь кусать, что отступилась. Как же ты, голубушка, промор-
гала Фистина с Дьяковым? Ведь сидела же у них на хвосте, значит, было  у
тебя что-то против них. Чего ж ты бросила дело на полдороге? Не уверена,
а подпереть свои подозрения тебе нечем. А мне - есть чем. Потому  что  я
знаю то, чего не знаешь ты. Я знаю, что Фистин снял дом, где его подруч-
ные, в том числе и Дьяков, целую неделю держали Вику  Еремину.  Я  знаю,
где этот дом. Я знаю хозяина, который может опознать Фистина, и  продав-
щицу, которая опознает троих "качков". У меня есть также  два  человека,
которые смогут опознать парней, ехавших с Викой в электричке.  Если  это
окажутся парни из клуба "Варяг", то Фистин не отвертится, он к  убийству
Ереминой пришит намертво".
   Евгений как-то не задумывался над  тем,  зачем,  собственно,  Николаю
Фистину, руководителю молодежного спортивного клуба, организовывать  всю
эту историю с Викой: увозить ее из города, держать целую неделю взаперти
и под охраной, а потом - задушить. Мотивы и вся эта субъективно-психоло-
гическая муть мало заботили капитана. Фистин - дважды судимый,  и  этим,
по мнению капитана Морозова, было все сказано.  Какая  разница,  почему?
Важно установить, кто это сделал, а уж на вопросы  "почему"  да  "зачем"
пусть суд ищет ответы. Таким уж был капитан Морозов, и, может быть,  эта
черта характера и отличала его от Насти Каменской, которая пыталась  по-
нять, что опасного для убийцы знала или сделала Еремина и почему ее надо
было убивать.
   После Настиного утреннего звонка по телефону Виктор Алексеевич Горде-
ев решил на работу не идти.
   - Ночью зуб разболелся, - коротко сообщил он своему заместителю Павлу
Жерехову. - Пойду к врачу. Если кто спросит - буду после обеда.
   Отправив жену на работу, Гордеев забегал по квартире,  стараясь  при-
вести мысли в порядок. Настин телефон прослушивается, они это уже  уста-
новили. Что же с ней случилось? Кто ее так крепко прихватил? И  на  чем?
Надо найти возможность хоть какого-то контакта с  ней...  Она,  кажется,
сказала, что заболела и будет вызывать врача. Можно попробовать, попытка
- не пытка. Колобок метнулся к телефону.
   - Регистратура, - услышал он равнодушный девичий голос.
   - Полковник Гордеев, начальник отдела МУРа, - бодро представился Вик-
тор Алексеевич. - Скажите, пожалуйста, моя  сотрудница  майор  Каменская
вызывала сегодня врача на дом?
   - Справок не даем, - так же равнодушно ответил голос.
   - А кто дает справки?
   Но в трубке уже пищали короткие гудки. "Вот стерва!"  -  зло  фыркнул
Колобок вслух и принялся набирать другой номер.
   - Диспансерное отделение, слушаю вас.
   Этот голос показался Виктору Алексеевичу более обнадеживающим.
   - Здравствуйте, вас беспокоит полковник Гордеев из МУРа, -  проворко-
вал наученный предыдущим неудачным опытом Колобок и сделал паузу в  ожи-
дании ответа.
   - Здравствуйте, Виктор Алексеевич, - послышалось в трубке, и  полков-
ник с облегчением вздохнул: он попал на  человека,  который  его  знает.
Дольше дело пойдет более гладко.
   На всякий случай он потратил еще несколько секунд и два десятка  слов
на выражение радости по поводу того, что его знают в диспансерном  отде-
лении поликлиники, и только потом перешел к главному.  Прежде  чем  доб-
раться до выезжающего по вызовам врача, ему пришлось сделать  еще  шесть
телефонных звонков, но желанная цель была наконец достигнута.
   - Вам повезло, что вы меня застали, - сказала ему врач Рачкова,  -  я
уже на пороге стояла.
   Она молча, не перебивая, выслушала путаные и туманные объяснения Гор-
деева.
   - Теперь я повторю. Вы хотите, чтобы  я  сказала  Каменской  о  вашем
звонке и спросила, не хочет ли она что-нибудь вам  сообщить.  Я  должна,
невзирая на реальное состояние здоровья, выписать ей больничный на  мак-
симально допустимый срок. Более того, я должна усмотреть  основания  для
экстренной госпитализации и обсудить этот вопрос с больной. В случае по-
ложительного ответа я должна позвонить из квартиры  Каменской  в  госпи-
таль. И последнее. Я должна, насколько это возможно, убедиться, что  она
действует под чьим-то контролем либо без такового. Все верно?
   - Все верно, - с облегчением вздохнул Гордеев. - И я очень прошу вас,
Тамара Сергеевна, поезжайте к ней сразу же и потом  перезвоните  мне.  Я
должен как можно скорее понять, что с ней происходит.
   - Звонить вам, разумеется, следует не от нее? - усмехнулась в  трубку
Рачкова.
   - Разумеется, - подтвердил полковник. - Я вам заранее благодарен.
   Положив трубку, Виктор Алексеевич лег на диван, поставил перед глаза-
ми будильник и начал ждать.
   Тамара Сергеевна Рачкова назвала водителю первый  адрес  и  принялась
листать амбулаторную карту Каменской А. П.,  прикидывая,  какой  диагноз
проще всего будет "натянуть", не тратя слишком много времени. Она  пови-
дала в жизни достаточно и к своим шестидесяти двум годам имела за плеча-
ми сорокалетний опыт работы  в  медицинских  учреждениях,  обслуживающих
"компетентные органы". Поэтому просьба, с которой обратился к  ней  пол-
ковник Гордеев, ее не слишком шокировала. В ее практике бывало и не  та-
кое. Однажды ей даже пришлось удалять  несуществующую  опухоль  молодому
оперативнику, добровольно подставившему себя под нож, потому что настоя-
щего больного необходимо было срочно тайком перевезти в другое место,  а
отменять операцию в целях конспирации было нельзя...
   Карта Каменской ее разочаровала. За восемь лет - всего один  больнич-
ный, и тот выписан после того, как бригада "Скорой помощи" доставила  ее
прямо с улицы. Диагноз - сосудистый криз.  Правда,  записи  о  ежегодных
диспансерных обследованиях воодушевили врача. Жалобы  на  боли  в  спине
после травмы. Вегетососудистая дистония. Аритмия. Бессонница.  Хроничес-
кий бронхит. Плохие анализы крови - следствие  перенесенных  "на  ногах"
острых вирусных инфекций (а как же иначе, чего ж  еще  ждать,  если  она
больничные не берет?) Подъезжая к дому на Щелковском шоссе, Тамара  Сер-
геевна уже мысленно составила запись, которую она сделает в карте, и вы-
брала диагноз, который, скорее всего, поставит Каменской А.П., 1960 года
рождения.
   Маленькая, грузная, неуклюже  переваливающаяся  на  коротких  толстых
ножках, с коротко стриженными седыми волосами, с близорукими глазами  за
толстыми линзами очков, Рачкова больше походила не на врача, а скорее на
характерную комедийную актрису,  играющую  роли  подпольных  самогонщиц,
ростовщиц, старых своден и  тому  подобных  малосимпатичных  персонажей.
Только тот, кто долго общался с ней, мог оценить ее живой юмор и  острый
ум и поверить, что в молодости она была  неотразимо  обаятельна  и  даже
по-своему пикантна. Впрочем, муж Тамары Сергеевны помнил об  этом  очень
хорошо и до сих пор относился к ней с нежностью и уважением.
   Осматривая Настю, измеряя давление, считая пульс и слушая фонендоско-
пом сердечные тоны, Рачкова думала о том, что молодой женщине и в  самом
деле не мешало бы подлечиться в госпитале. Состояние-то у  нее  не  ахти
какое.
   - Вам бы надо в госпиталь лечь, - сказала она, не поднимая головы  от
карты, в которую записывала результаты осмотра. - У вас очень плохие со-
суды. Один криз уже был, похоже, что и до второго недалеко.
   - Нет, - резко и быстро ответила Настя. - В госпиталь я не хочу.
   - Почему? - Врач оторвалась от карты и полезла в  сумку  за  бланками
больничных листов. - В нашем госпитале хорошо. Полежите, отдохните,  вам
это пойдет на пользу.
   - Нет, - повторила Настя, - я не могу.
   - Так не можете или не хотите? Кстати, ваш  начальник  Гордеев  очень
обеспокоен вашим здоровьем. Он просил вам передать,  что  не  возражает,
если вы ляжете в госпиталь. Вы ему нужны здоровой.
   Настя молчала, зябко кутаясь в теплый халат и укрывая ноги пледом.
   - Я не могу ложиться в госпиталь. В самом деле не могу.  Может  быть,
попозже, через месяц-другой. Но сейчас - нет. А  вы  что,  разговаривали
сегодня с Гордеевым?
   - Да, он мне звонил, просил отнестись к вам повнимательней, поскольку
вы сообщили ему, что заболели. - Рачкова заполнила больничный лист,  ак-
куратно сложила тонометр в футляр и внимательно посмотрела на  Настю.  -
Гордеев волнуется за вас. Вы ничего не хотите ему передать?
   - Передайте ему, что он был прав. Еще передайте, что я хотела бы сде-
лать очень многое. Но я не могу. Я связана по рукам и ногам. Я дала сло-
во и обязана его сдержать. Спасибо ему за заботу. И вам спасибо.
   - Пожалуйста, - со вздохом ответила  врач,  тяжело  поднимаясь  из-за
письменного стола. - Кстати, прелестный юноша на подоконнике этажом ниже
- не ваш ли поклонник?
   - Кажется, мой, - Настя скупо улыбнулась.
   - Муж в курсе?
   - Да, конечно, правда, он не муж.
   - Это неважно. Гордееву сказать?
   - Скажите.
   - Ладно, скажу. Лечитесь, Анастасия  Павловна,  я  говорю  совершенно
серьезно. Вы относитесь к своему здоровью просто безобразно, так нельзя.
Воспользуйтесь передышкой, раз уж все равно  дома  сидите,  попейте  ле-
карства, отоспитесь. И ешьте как следует, у вас нездоровая худоба.
   После ухода Рачковой Леша молча начал одеваться.
   - Ты куда? - удивилась Настя, глядя, как он с остервенением стягивает
с себя спортивный костюм и влезает в джинсы и свитер.
   - Тебе лекарства выписали. Где рецепты?
   - Нельзя же, Лешенька, он тебя все равно не выпустит.
   Слышал, что врач сказала? Сидит на лестнице, этажом ниже.
   - Плевать я хотел! - взорвался Чистяков. - Ты тут помрешь у  меня  на
руках, пока эти псы за свою кость дерутся.
   Он с демонстративным грохотом открыл замок и вышел на лестницу.
   - Эй, ты, бультерьер! - громко позвал он.
   Раздались едва слышные шаги, с нижнего этажа, легко прыгая через сту-
пени, поднялся смазливый белокурый паренек.
   - Сходи в аптеку, - безапелляционным тоном приказал Леша. -  Вот  ре-
цепты, вот деньги, сдачу вернешь.
   Паренек молча взял рецепты и купюры, повернулся и  легко  и  неслышно
побежал вниз.
   - И хлеба купи, черного! - крикнул Леша ему вдогонку.
   - Ну зачем ты его дразнишь, - укоризненно  сказала  Настя,  когда  он
вернулся в квартиру. - Мы же полностью от них зависим.  Уж  лучше  пусть
будет худой мир, чем открытая война.
   Леша не ответил. Он быстро подошел к окну и стал смотреть на улицу.
   - Побежал, - прокомментировал он, глядя на фигуру, удаляющуюся  спор-
тивной трусцой в сторону аптеки. - Только это не он. Стало быть,  нас  с
тобой стерегут, как минимум, двое. Серьезная организация.
   - Уж куда серьезнее, - грустно подтвердила она. - Давай я  хоть  обед
приготовлю, что ли. Господи, угораздило же меня так вляпаться! И девчон-
ку жалко, и Ларцева.
   - А себя не жалко?
   - И себя тоже жалко. Такое дело было интересное, такая задачка! Обид-
но до слез. И Вику Еремину жалко. Я ведь знаю, почему  ее  убили.  Хотя,
если не кривить душой, я и так была готова к тому, что мне не дадут рас-
копать эту историю. Только я не знала, в какой момент меня  остановят  и
как именно они это сделают. Раньше меня вызвал бы начальник МУРа и  веж-
ливо приказал бы оставить это дело и заняться другим преступлением,  ко-
торое гораздо более опасно и сложно для раскрытия и поэтому на него бро-
саются лучшие силы, и я должна посчитать за честь, что  его  сиятельство
лично меня вызвал и, высоко ценя мои знания и умения, лично просит  поу-
частвовать во всенародном празднике поимки страшного  кровавого  убийцы.
Ну или что-нибудь в таком же роде. А Колобок тяжело вздыхал бы и совето-
вал не брать в голову, а сам кипел бы  от  ярости  и  втихаря  делал  бы
по-своему, но уже сам, чтобы не подставлять меня под  гнев  руководства.
Раньше все было известно заранее: и их методы, и наша реакция. А  теперь
- сам черт ногу сломит, никогда не знаешь, кто и где, и в какой  момент,
и каким способом возьмет тебя за горло. И защиты от них нет никакой. Бо-
гатых людей стало слишком много в расчете на душу одного нищего милицио-
нера, и за деньги они могут купить боевиков, которые будут  на  нас  да-
вить, даже если мы все вдруг станем поголовно честными, бескорыстными  и
добровольно захотим жить в малогабаритных квартирах с детьми и парализо-
ванными родителями, не имея возможности нанять для них квалифицированную
сиделку. Да что говорить! Ты прав, Лешик: псы за свою кость  дерутся.  А
молодая женщина погибла...
   Просматривая список вызовов и  стараясь  рационально  построить  свой
маршрут, Тамара Сергеевна Рачкова обнаружила, что один из адресов  нахо-
дился неподалеку от ее дома. Это было кстати.  Тамара  Сергеевна  решила
навестить больного, а потом заскочить домой выпить чаю и  заодно  позво-
нить Гордееву. Жила Тамара Сергеевна очень далеко от поликлиники,  в  те
дни, когда она работала с 8 утра, вставать приходилось ни свет ни  заря,
и к 11 часам она обычно испытывала нестерпимый голод.
   Войдя в свою квартиру, она сразу услышала  доносившиеся  из  гос