а в квартире кардинально изменилась с тех пор, как Настя  бывала
здесь. В те времена Наташа, как и двое младших детей, находилась в больнице,
никакого Мирона в этой семье еще не было,  и  Ирина,  старшая  из  четверых,
занимала самую маленькую комнатку,  а  две  другие  сдавала  жильцам,  чтобы
заработать лишнюю копейку. После похищения Наташа в больницу не вернулась, к
ним переехал Мирон и было твердо постановлено, что никаких посторонних людей
в этой квартире больше  никогда  не  будет.  Маленькая  комната  по-прежнему
осталась за Ириной, среднюю заняли Наташа и ее жених, а большая превратилась
в общую гостиную. Даже невооруженным глазом было видно, сколько сил и  труда
за  два  года  вложил  Мирон  в  эту  квартиру,  своими   руками   полностью
отремонтировав  ее  и  отреставрировав  ту  мебель,  которая  еще  подлежала
реставрации, а остальную заменив на новую.  Даже  занавески  на  окнах  были
новыми, сшитыми по затейливой выкройке.
   - Как красиво у вас стало! - не сдержала восхищения Настя.
   - Мы стараемся, - с гордостью откликнулся Мирон. - А занавески Натка сама
сшила. Я походил по магазинам,  где  шторы  шьют,  срисовал  идеи,  а  Натка
раскроила и сшила на машинке. Я ей хорошую машинку  купил,  она  теперь  нас
всех  обшивает.  Если  бы  вы  знали,  Анастасия   Павловна,   какая   Натка
талантливая! За что ни возьмется - у нее все  получается,  хоть  математика,
хоть шитье. Может, этот ее папаша и подонок был, но спасибо ему за  то,  что
Натка такая получилась.
   - Но ведь она не может ходить,  -  осторожно  заметила  Настя,  -  и  это
благодаря его стараниям. Вряд ли стоит его благодарить за это.
   - Ничего подобного! - горячо возразил  Мирон.  -  Она  не  может  ходить,
потому что ее мать из окна с  девятого  этажа  выбросила.  Впрочем,  что  мы
старое ворошить вздумали... Вы ведь по делу пришли.
   Она  спокойно  и  подробно  рассказала  Мирону  о  своих  опасениях,   не
беспокоясь о том, что  он  переполошится  и  впадет  в  панику.  Парень  уже
доказал, что с ним можно иметь дело, во всяком случае, при вызволении Наташи
из лап похитителей он продемонстрировал незаурядные ум и выдержку,  фантазию
и умение терпеть и ждать. Мирон выслушал ее, не  перебивая,  только  изредка
озабоченно потирая щеку.
   - Анастасия Павловна, самое слабое звено у нас  -  Ирина,  -  сказал  он,
когда Настя закончила свой рассказ. - Дети в больнице,  они  с  преступником
никуда уйти не смогут, а прямо в  больнице  он  их  не  убьет,  вы  же  сами
сказали, что он все делает без свидетелей. Правильно?
   - Правильно, - согласилась Настя.
   - Ну вот, Натка всегда дома, а на улице она одна не бывает.  Правда,  она
может открыть дверь постороннему, когда дома никого нет,  но  с  этим  легко
справиться.  Я  возьму  отгулы  на  работе,  у  меня  много  накопилось   за
праздничные дни, и буду сидеть с ней. А Ирина  работает,  тут  не  уследишь.
Значит, так или иначе  придется  с  ней  поговорить  и  все  ей  рассказать.
Конечно, не хотелось бы ее тревожить, но выхода другого я не вижу.
   - Приятно  иметь  с  тобой  дело,  -  искренне  сказала  Настя.  -  Редко
встречаются такие рассудительные люди, как ты.
   Но составить план разговора с Ириной они не успели, как раз в этот момент
хлопнула дверь. Старшая Терехина пришла с очередной работы,  которых  у  нее
было по-прежнему три:  утром  -  дворник,  днем  -  разносчица  продуктов  и
напитков на вещевом рынке, вечером - посудомойка и уборщица в ресторане. При
виде Ирины у Насти сжалось сердце. Она выглядела куда  хуже,  чем  два  года
назад,  стала  совсем   прозрачной,   только   огромные   прыщи,   вызванные
заболеванием крови, ярко алели на  бледной  тонкой  коже.  Однако  глаза  ее
сияли, устремленные в одной ей видимую цель: вылечить  брата.  Раньше  целей
было две: кроме лечения Павлика, стояла проблема памятника на  могиле  отца,
не того, биологического отца, который  ставил  над  детьми  эксперименты,  а
человека, который был мужем матери и растил их в любви  и  заботе,  искренне
заблуждаясь и считая всех четверых своими родными детишками. Усилиями Мирона
эта проблема была решена, и теперь Ира Терехина с еще большей силой верила в
то, что если трудиться и надеяться, не отвлекаясь на  отчаяние  и  всяческие
переживания, то все сбудется. Эта вера давала ей силы жить,  хотя,  по  всем
медицинским параметрам, жить она уже не должна была.
   Ира выслушала Настю и Мирона внешне спокойно,  но  это  только  казалось.
Просто она уже не могла бледнеть, лицо ее и без того было бескровным.
   - Господи, - только и смогла выдохнуть она в отчаянии,  -  ну  почему  на
нашу семью все несчастья сыпятся? Кому мы помешали?  Мы  же  никому  зла  не
делаем, ни у кого ничего не отбираем. Почему так?
   Мирон тут же вскочил и обнял ее, словно пытаясь защитить от  любого,  кто
посмеет приблизиться.
   - Тише, Ирочка, тише, не надо так, все обойдется,  все  будет  хорошо,  -
заговорил он ласково. - Мы не позволим никому нас обижать, даже и  не  думай
ни о чем плохом.  Анастасия  Павловна  нас  предупредила,  теперь  мы  будем
готовы, и нас врасплох не застанут.
   - И потом, вас одних с этой бедой никто не оставит, - добавила  Настя.  -
Следователь уже распорядился насчет вашей охраны. И все наши будут рядом, на
них вы можете положиться. Самое главное, Ирина, чтобы ты была внимательной и
осторожной. Мы делаем все возможное, чтобы  узнать,  кто  этот  человек,  и,
может быть, даже сумеем его задержать до того, как он  приблизится  к  вашей
семье. Только не паникуй.
   Она кривила душой, потому что все было далеко не так просто. Если  Шутник
пользуется чужими отпечатками пальцев и  чужой  рукой  для  написания  своих
записок, то просто прийти и арестовать его - дохлый номер. У него  может  не
оказаться при себе того оружия, из которого он убивает, и тогда его  никаким
образом к шести убийствам не прицепишь. Поэтому, даже зная точно его  имя  и
адрес, придется ждать, пока он не приступит  к  выполнению  своего  плана  в
отношении семьи Терехиных. Если он вообще именно  эту  семью  имел  в  виду,
говоря, что в седьмой раз приблизится к Насте почти вплотную. А если другую?
Они будут охранять Терехиных, поджидая Шутника, а он  убьет  совсем  другого
человека. Это и было одним из заданий Ольшанского - вспомнить и  перечислить
всех возможных кандидатов на роль седьмой жертвы.
   Настя решительно подошла к телефону и позвонила Короткову.
   - Юра,  приезжай,  пожалуйста,  к  Терехиным,  -  сказала  она.  -  Нужно
разработать план и жестко проинструктировать Ирину  и  Мирона.  Да,  я  тебя
дождусь. И еще, Юра. У тебя есть ключ от моего кабинета? Будь добр, зайди ко
мне, у меня там под шкафом стоят старые туфли, черные такие, страшненькие...
Ага. Захвати, пожалуйста. Все, жду.
   - Сейчас Юрий Викторович приедет, - бодро заявила она, стараясь разрядить
обстановку. - Вы его помните?
   Ирина и Мирон помнили Короткова очень хорошо, и на  их  лицах  проступило
явное облегчение. Конечно, сейчас приедет настоящий милиционер,  мужчина,  и
все встанет на свои места. Настя понимала, что при всем уважении к  ней  эти
славные ребята не верят в  "настоящесть"  женщины-оперативника.  Ну  что  ж,
многие не верят, так сложилось. Не вешаться же теперь из-за этого.
   Проснулась Наташа,  которую  дружно  решено  было  не  тревожить  дурными
вестями, и вплоть до  приезда  Короткова  их  общение  напоминало  дружеские
посиделки давно не встречавшихся, но когда-то очень близких приятелей.
   Как водится в таких случаях, разговор то и  дело  вращался  вокруг  общих
знакомых, среди которых главное место занимали Стасов и его  дочка  Лиля,  а
также первая жена.
   - Не понимаю, как Маргарита Владимировна растит ребенка, - с нескрываемым
осуждением говорила Ира. - Я иногда вижу ее, когда  из  ресторана  с  работы
возвращаюсь. Это почти в час  ночи,  представляете?  Как  можно  так  поздно
приходить, зная, что девочка дома одна! Я тут на днях  Лилю  встретила,  она
мне сказала, что хотела завести котенка, потому что ей очень одиноко дома.
   - А почему "хотела"? - удивился Мирон. - Потом  расхотела,  что  ли?  Или
мама не разрешила?
   - Нет, Маргарита Владимировна разрешила, но потом Лиле кто-то сказал, что
котенок не спасет ее от одиночества,  ей  нужен  щенок,  который  станет  ей
настоящим другом. Так она теперь мучается, не знает, кого хотеть, щенка  или
котенка, - пояснила Ира.
   - А я где-то читала, что есть  такие  кошки,  которые  по  характеру  как
собаки, а уход за ними требуется как за кошками, - оживилась Наташа,  подняв
глаза от рукоделия - во время  беседы  она  вязала  старшей  сестре  длинный
толстый свитер к зиме. - Надо вспомнить, как эта порода называется,  и  Лиле
сказать. Это будет как раз то, что нужно.
   Коротков ворвался в тихую  обитель  как  ураган,  кинулся  пожимать  руку
Мирону  и  целовать  девушек,  которых  не  без  оснований   считал   своими
крестницами. Проницательная Наташа пыталась было задавать вопросы о причинах
столь внезапного визита работников уголовного  розыска,  но  предупрежденный
Настей Коротков, громко хохоча, рассказал байку  о  том,  что  им  по  долгу
службы нужно быть вечером в районе  Сокольников,  но  когда  и  где  -  пока
неизвестно, им должны позвонить и сообщить  дополнительную  информацию,  так
что они, если хозяева не возражают,  посидят  здесь  до  наступления  полной
ясности. Хозяева не возражали.
   Первым прорезался  Сережа  Зарубин,  которому  Коротков  оставил  телефон
Терехиных с указанием звонить, как только появится хоть какая-то информация.
Поговорив с ним, Коротков озадаченно посмотрел на Настю.
   - С соседом мы проехали мимо станции, - удрученно сказал  он.  -  Казаков
Андрей  Тимофеевич  -  уважаемый   человек,   крупный   ученый   в   области
стратегических вооружений, в  настоящее  время  действительно  находится  на
пенсии, но продолжает активно работать, его систематически  вызывают  то  на
консультации, то на испытания. Знающие его люди говорят, что у Казакова есть
пунктик - секретность.  Очень  старательно  всегда  выполнял  инструкции  по
работе с секретными документами, и вообще... В те времена, когда он  начинал
работать, оборонщикам даже заикаться нельзя было о том, где и кем работаешь,
чем занимаешься. Можно было запросто в тюрягу угодить. Болтун - находка  для
шпиона, помнишь, был такой лозунг. Казаков все правила  свято  соблюдал,  он
искренне верил, что акулы империализма спят и видят, как бы украсть у  нашей
бедной Родины ее оборонные секреты. И вот таким он остался и по сей день.
   - Ясно. И запертые  двери  нашли  свое  объяснение,  -  прокомментировала
Настя, которой  стало  немного  легче  при  мысли,  что  Ирочке  Миловановой
опасность, пожалуй, не угрожает. Или все-таки угрожает? - И отлучки, которые
он прикрывал россказнями о якобы  рыбалке.  Но,  строго  говоря,  Юрик,  эта
информация объясняет странности в поведении, но не  избавляет  Котофеича  от
подозрений в убийствах. Кто сказал, что известный ученый-оборонщик не  может
стать убийцей? Шувалов - яркий тому пример. Тоже ученый,  правда,  социолог,
но что это меняет? Убивал как миленький.
   Она немного помолчала, разрезая  на  тарелке  сваренные  Ириной  сосиски.
Какая-то мысль мешала сосредоточиться, назойливо  выпячивалась  вперед,  но,
как только Настя пыталась ухватить ее, исчезала.
   - Юра, а как фамилия того фелинолога, которого Доценко разрабатывает?
   - Что есть фелинолог? Не выражайся, пожалуйста, нецензурно, здесь молодые
девушки.
   - Специалист  по  кошкам.  Мне  кажется,  его  фамилия  Казаков.  Нет?  -
осторожно спросила она, все еще не веря,  что  поймала  наконец  ту  коварно
ускользающую мысль.
   - Казаков, - подтвердил Юра. - Мало ли  Казаковых  в  Москве,  почти  как
Ивановых.
   - И зовут его Александром Ильичем, - задумчиво продолжала Настя.
   И вдруг как ошпаренная выскочила из-за  стола  и  бросилась  к  телефону.
Только бы Зарубин оказался дома, только бы не убежал никуда после того,  как
отзвонился сюда с докладом!
   - Сережа, - быстро заговорила она, когда Зарубин подошел  к  телефону,  -
быстро найди Казакова  Илью  Андреевича.  Срочно,  Сережа!  Год  рождения  -
примерно начало пятидесятых. Больше ничего о нем не знаю, кроме того, что  у
него должен быть отец Андрей Тимофеевич и сын Александр Ильич. Только  очень
аккуратно. И  фотографию  обязательно.  Привезешь  в  Сокольники,  записывай
адрес.
   Зарубин появился в двенадцатом часу ночи. Глаза у Насти слипались, но она
мужественно боролась со сном. Ирина ушла на свою вечернюю работу в ресторан,
вместе с ней на всякий случай отправился Мирон, чье присутствие в  ресторане
было обычным и не вызвало бы ни у кого подозрений - он частенько приходил  к
концу  ее  смены,  чтобы  встретить  и  проводить  домой.  Коротков  дежурно
флиртовал с красавицей Наташей, а  Настя  мучилась,  притулившись  в  уголке
дивана, в попытках не уснуть.
   -  Вот,  -  Сергей  протянул  ксерокопию  формы  номер  один,  добытую  в
паспортном столе одного из отделений милиции, - Казаков Илья Андреевич,  как
заказывали.
   Сон как рукой сняло. Форма номер  один  заполняется  владельцем  паспорта
собственноручно. Вот она, характерная буква "д". А вот и горбатая запятая. И
тщательно выписанные округлые буквы, стоящие отдельно друг от друга.
   Настя долго всматривалась в красивое  правильное  лицо.  Фотография  была
явно свежей, Илья Андреевич, как и полагается по закону, вклеивал в  паспорт
новый снимок в сорок пять лет. Сейчас ему сорок восемь.
   - Вот ты какой. Шутник, - пробормотала она  вполголоса.  -  Или  я  опять
ошиблась и это не ты? Ты общался со своим отцом как раз в тот день, когда  я
была в гостях у Татьяны и готовилась к  телепередаче.  Отец  мог  рассказать
тебе о нас. И ты был предупрежден о нашем участии в телемосте. У  тебя  была
возможность подготовиться. Может быть, ты и не любитель  живописи,  но  твой
отец - большой поклонник Босха, и у него ты мог листать альбомы  и  выбирать
крючки, на которые  меня  ловил.  Ты  сын  своего  отца,  и  ты,  совершенно
естественно, перенял некоторое  его  привычки,  в  частности,  обращаться  к
женщинам со словом "дорогая". Ты общался  со  своим  сыном  и  мог  знать  о
ценностях старухи Фирсовой. Более того, ты мог даже познакомиться  с  ней  у
сына, поэтому она  и  впустила  тебя  в  свою  квартиру,  хотя  была  крайне
подозрительной и недоверчивой ко всем незнакомцам. Но почему,  хотела  бы  я
знать, ты выбрал меня? Или все-таки это не ты Шутник?
   Они дождались благополучного возвращения Ирины с работы. Никто не пытался
сегодня с ней познакомиться, и можно было  отдыхать  до  завтра.  На  всякий
случай показав ей фотографию Ильи Андреевича Казакова и  попросив  запомнить
лицо,  Настя  в  сопровождении  Короткова  и  Зарубина   покинула   квартиру
Терехиных.
   Воскресенье прошло в томительном ожидании. Доценко и Селуянов мотались по
редакциям газет и журналов в поисках  фамилий  тех,  кто  писал  статьи  или
письма в редакцию на темы захоронений, инвалидов, малоимущих и по  проблемам
суицидов и эвтаназии. Зарубин  по  указанию  Короткова  пытался  осуществить
самую простую комбинацию по  негласному  дактилоскопированию  Казакова  Ильи
Андреевича, но у него ничего не получилось: Казаков исчез из  Москвы.  Ирина
Терехина ходила на свои три работы, за ней тенью следовал Мирон, старательно
разглядывая всех приближающихся к ней мужчин. Указание следователя об охране
Ольги и Павлика Терехиных в больнице выполнить не успели, но надеялись,  что
туда Шутник все-таки не сунется. Наташа  Терехина  сидела  дома  в  компании
знакомой, Зои Ташковой, которая по просьбе Насти  приехала  якобы  навестить
семью друзей.
   Но ничего не произошло. И Настя снова начала  сомневаться:  правильно  ли
она его вычислила?  Правильно  ли  определила  направление  седьмого  удара,
который собирался нанести Шутник? Там ли его ждут?  Того  ли  ждут?  Как  ни
силилась, она не смогла вспомнить больше ни одного инвалида, которого  знала
бы лично. Кроме Соловьева, своего бывшего возлюбленного. Но, наведя справки,
она узнала, что Соловьев уже полгода живет в Швейцарии, проходит  лечение  в
какой-то клинике. Значит, остаются только Терехины.
   С утра в понедельник Коротков написал официальную бумагу  об  организации
наружного наблюдения за Казаковым. Ему ответили,  что  людей  не  хватает  и
"наружку" за фигурантом смогут выставить не раньше чем дня через два. Злобно
чертыхнувшись, Юра попытался задействовать неформальные  связи,  после  чего
ему пообещали, что работать начнут уже сегодня, но к вечеру.
   К девяти вечера на Петровку вернулся  Коля  Селуянов  с  длинным  списком
участников газетных дискуссий.
   - Все, что смог, - устало сказал он, кладя список  перед  Настей.  -  Это
только тридцать два издания. Начинай пока, а я завтра продолжу.
   От напряженного сидения в прокуренном кабинете у Насти так болели  глаза,
что она не смогла прочесть даже первые пять фамилий - сразу потекли слезы.
   - Коля, там есть фамилия Казаков? - только и  спросила  она,  прижимая  к
лицу носовой платок.
   Селуянов взял список и быстро пробежал глазами.
   - Есть.
   - Илья Андреевич?
   - Не знаю, мать. И.А. какой-то. Может, он Иван Александрович.
   - На какую тему он выступал?
   - Он числится как автор двух писем по проблемам эвтаназии.  Одно  из  них
было даже опубликовано в рубрике "Мнение наших читателей".
   - Значит, Илья Андреевич. Все, Коленька, отбой, завтра можешь  никуда  не
ездить.
   Селуянов пододвинул к себе стул и уселся напротив Насти.
   - Это он?
   - Должен быть он.
   - Что-то я уверенности в голосе не слышу, - насмешливо сказал Николай.  -
Опять на кофейной гуще нагадала?
   - На картах раскинула, - грустно  усмехнулась  она.  -  Мой  слабый  мозг
пасует перед злобным гением этого типа. Или это Казаков, или я не знаю...  В
общем, я больше ничего придумать не могу. Либо мы поймаем  Илью  Андреевича,
либо мы Шутника не поймаем никогда. Вот так карта легла.
   - Так поехали к нему, задержим его, к чертовой матери, и вся  недолга,  -
предложил Селуянов. - Чего так-то сидеть и груши околачивать? Адрес есть?
   - Есть.
   - Ну?
   - Его наружники пасут. Ждем, когда он за седьмое убийство возьмется.
   - А пальцы потихоньку взять?
   - Вчера пытались, но его в Москве не было, найти не смогли. А сегодня, по
здравом размышлении, решили не рисковать, не светиться. Он умный, сволочь, и
хитрый, он ждет, что мы близко подойдем, и должен быть настороже.  Все  дело
завалим, если неаккуратно сработаем, а на тщательную  проработку  комбинации
времени уже нет. Лучше подождать, пока он за дело примется.
   Телефонный звонок заставил ее подняться и начать одеваться.
   - Коротков звонил. Наружники сообщили, что Казаков  двигается  в  сторону
Сокольников. Поехали, Коля, посмотрим, что он там задумал.
   В коридоре их догнал Коротков, на ходу застегивающий куртку.
   - Быстрее, быстрее, ребята, не спите на ходу. Машина внизу ждет.
   Все дальнейшее Настя помнила плохо. Она очень устала, она безумно  хотела
спать, у нее болели глаза и ноги. В субботу она  явилась  домой  около  двух
часов ночи, а в шесть утра уже поднялась, потому  что  первая  работа  Ирины
Терехиной - дворницкая - начиналась в  пять,  и  Настя  не  сводила  глаз  с
телефона в ожидании звонка. Потом опять ждала до часу ночи,  пока  Ирина  не
вернулась из ресторана. И в понедельник снова вскочила ни свет  ни  заря.  В
теплой машине ее укачало, и она провалилась в тяжелый, наполненный кошмарами
и чьими-то голосами  сон,  привалившись  к  широкому  плечу  Юры  Короткова.
Очнулась она только тогда, когда Коротков стал ее тормошить:
   - Ася, проснись. Проснись же! Освободи место гражданину Шутнику.
   Она судорожно распахнула глаза и вывалилась бы из машины прямо на  землю,
если бы Коротков не подхватил ее. Перед ней  стояли  трое  ребят  из  группы
захвата и