остительное  роско-
шество, ибо хождение по щиколотку в подтаявшем  от  соли  грязном  снегу
уродует обувь быстрее, чем в первый раз сносится набойка. С тех пор  она
перешла на дешевые сапоги из кожзаменителя, которые  растрескивались  на
морозе, но зато их было не жалко, когда наступали слякотные дни.
   Сегодня утром, идя на работу, она в очередной раз  бросила  тоскливый
взгляд на стоящую возле дома машину мужа. Насте так и не удалось  выкро-
ить время, чтобы отогнать ее в Жуковский и поставить в гараж Лешиных ро-
дителей. Сама поездка заняла бы полдня, да еще пришлось бы отбыть  поло-
женное в гостях у свекрови, ибо уклоняться было невежливо, они и без то-
го нечасто видятся. Машина, конечно, оборудована сигнализацией, но  тол-
ку-то от нее...
   Если недавно рабочий день начался с неприятностей для  Короткова,  то
сегодня, похоже, подошла Настина очередь.
   - Капитан Доценко, поделитесь с товарищами, где и с  кем  вы  провели
вчерашний вечер, - заявил Мельник во время утреннего совещания.
   - Не понял, товарищ полковник, - недоуменно откликнулся Михаил. -  Ко
мне есть претензии?
   - Есть, и серьезные. Вы должны заниматься разработкой Лазаревой, а вы
вместо этот провели вечер здесь, на Петровке. И участвовали в коллектив-
ной пьянке.
   Вчера был день рождения у Игоря Лесникова.  Но,  во-первых,  традицию
отмечать дни рождения с коллегами по работе никто  никогда  не  отменял,
даже во времена борьбы с алкоголизмом. А во-вторых, такие отмечания,  во
всяком случае в их отделе, не носили характера коллективной пьянки, ско-
рее напоминали дружеские посиделки, хотя, конечно же, не без  спиртного,
никто и не отпирается.
   Настя поняла, что пора принимать удар на себя.  Ведь  это  она  вчера
после разговора с профессором Самойловым разрешила Мише не ехать на сви-
дание с изрядно надоевшей ему баскетболисткой.
   - Владимир Борисович, - сказала она, вставая, - это была моя  инициа-
тива. Я считаю, что в работе с Лазаревой можно сделать перерыв.
   - Вы считаете?
   Мельник вздернул брови, и при этом на лице его  было  написано  такое
изумление, словно Насте ни по долгу службы, ни по закону природы не  по-
лагалось думать и иметь собственное мнение.
   - И на каком же, позвольте спросить, основании вы смеете считать, что
можно упускать из виду убийцу, который задушил семь человек? Вам не тер-
пится получить восьмой труп? Или ваша фамилия - Мельник, и вы полагаете,
что можете самостоятельно принимать решения и давать указания младшим по
званию? Объяснитесь же, Анастасия Павловна.
   - Я вчера закончила детальный анализ данных о всех семерых  потерпев-
ших и собиралась сегодня доложить вам результат. У меня есть все основа-
ния полагать, что эти эпизоды между собой, может быть, и связаны, но  не
личностью преступника. За всем этим стоит какой-то другой  механизм,  но
вовсе не помрачение рассудка у одного человека, маньяка.
   - Это чушь! - отрезал Мельник. - И вы сами не можете не понимать, что
это полная чушь. Вы просто хотите выгородить Доценко. Немедленно  возоб-
новляйте работу с Лазаревой. Немедленно! Не хватает только, чтобы мы  ее
упустили. Пока каждый вечер рядом с ней находится Доценко, мы, по  край-
ней мере, можем быть спокойны и целенаправленно искать доказательства ее
вины. Если же она снова кого-нибудь убьет, вина будет лежать  на  нас  с
вами. А конкретно - на Каменской и Доценко. Полагаю, мне  не  нужно  вам
объяснять, что в этом случае вы должны будете положить мне на  стол  ра-
порта о переводе в другую службу, где от вашей самонадеянности и  непро-
фессионализма будет меньше вреда.
   - Владимир Борисович, это непроизводительная трата сил и  времени,  -
упрямо  возразила  Настя.  -  По  делу  о  душителе  мы  увлеклись   од-
ной-единственной версией просто потому, что первоначальный сбор информа-
ции дал возможность подозревать Лазареву, и забыли о  проработке  других
вариантов. Между тем улик в отношении Лазаревой не так-то  много,  чтобы
можно было переключаться полностью только па нее. Я  настаиваю  на  том,
что нужно проверять и другие версии.
   - Вы настаиваете? - зло переспросил Мельник. - Настаивать вы будете у
себя на кухне, обсуждая с мужем меню па обед. А здесь будьте любезны ис-
полнять мои указания. С Лазаревой глаз не спускать. Не пропускать ни од-
ного вечера. Если нужно, подключим других сотрудников, но эта  баскетбо-
листка для пас - объект внимания номер один. Вам ясно?
   Настя молча кивнула и села на место. Что ж, все верно. Мельник -  это
не Гордеев, к этому надо привыкнуть. Она сама виновата,  позволила  себе
расслабиться и действовать так, как привыкла при прежнем  начальнике.  И
Мишку подставила. Балда! Если не можешь изменить ситуацию - измени отно-
шение к ней. Этот принцип всегда ее выручал. Но права ли  она,  полагая,
что должна менять отношение, потому что не может изменить ситуацию?  Мо-
жет быть, как раз на ситуацию-то она и в состоянии повлиять? Каким обра-
зом? Самым простым. Уйти от Мельника. Не нужно  приноравливаться  к  на-
чальнику, с которым не можешь сработаться, если есть  возможность  полу-
чить другого начальника. Того же Заточного, например...
   До самого конца совещания Настя так и не вникла  в  суть  обсуждаемых
вопросов, погрузившись в обдумывание внезапно появившейся идеи. С самого
начала, как только стало известно, что Гордеев уходит на повышение,  она
мыслила в одном направлении: как ей работать под руководством нового ше-
фа. И с первого же дня, когда появился  Барин-Мельник,  она  внимательно
следила за его словами и поступками, пытаясь понять его логику и  требо-
вания, стараясь приспособиться к его стилю работы и образу мыслей. Ей  и
в голову не приходило, что можно рассматривать вопрос в совершенна  дру-
гой плоскости. Да, Мельник ей не нравился, но она искала оправдания  его
действиям и зачастую находила их. И даже выгораживала нового  начальника
перед коллегами, перед тем же Юрой Коротковым. И зачем  все  это?  Зачем
тратить душевные силы на Барина, когда можно просто уйти. И  работать  с
человеком, который тебя понимает и тебе доверяет.
   Миша Доценко стоял перед Настей совершенно растерянный  и  уже  битых
десять минут пытался извиниться. Хотя извиняться ему было не в чем.
   - Если б я только предполагал, что он так отреагирует, я бы постарал-
ся вчера не попадаться ему на глаза. Но кто же знал!  Анастасия  Павлов-
на...
   - Перестаньте, Миша, - морщилась Настя, которая, в свою очередь, тоже
чувствовала себя виноватой. - Мы оба промахнулись, недооценили Мельника.
Не берите в голову.
   - Значит, мне сегодня опять?..
   - Зачем? - Настя вскинула на него глаза и улыбнулась. - И не  думайте
даже. Ну подумаешь, наорал начальник, ткнул мордой в грязь, в  последний
раз в жизни, что ли? Мы же с вами решили, что Лазарева тут ни при чем.
   - А он?
   - А он пусть считает, как ему удобнее. Подлаживаться под  него  я  не
буду. Но и нарываться не стоит. Просто не мелькайте  здесь  по  вечерам,
вот и все. И добросовестно докладывайте ему  про  ваши  с  Анной  трога-
тельные прогулки под луной. Конечно, есть риск попасться на лжи, поэтому
страхуйтесь, проверяйте ее время от времени, но  ни  в  коем  случае  не
тратьте на нее столько сил. Это не она.
   - Вы уверены? - с тревогой спросил Доценко.
   - Нет. Или да. Не знаю, Миша, у меня нет твердого ответа. Но в  любом
случае нужно проделать массу работы, на которую просто не останется вре-
мени, если мы зависнем на Лазаревой. Надо вплотную заняться  Нурбагандо-
вым и постараться увязать всю полученную информацию с делом об  убийстве
Вавилова из банка "Русская тройка". Вот вам телефон сотрудника из регио-
нального управления, который занимается Вавиловым, я с ним уже договори-
лась, он поделится с вами тем, что успел накопать.  Поезжайте  и  перес-
таньте переживать из-за Мельника.
   Оставшись одна, Настя почувствовала себя неуютно. За многие годы  ра-
боты на Петровке она привыкла ощущать себя здесь как дома, а сегодня  ей
захотелось уйти, чтобы лишний раз не попадаться на глаза Барину. Никогда
Виктор Алексеевич Гордеев не был для нее "источником повышенной опаснос-
ти", никогда она не избегала его и не боялась. А  тут...  Нет,  пожалуй,
пришедшая во время совещания мысль была все-таки правильной,  надо  ухо-
дить. И чем скорее, тем лучше.
   Текущих дел было по обыкновению много, но Настя трусливо  выбрала  те
из них, которые требовали выезда хоть куда-нибудь, главное - за  пределы
здания на Петровке. Она успела пройти метров  двести  в  сторону  метро,
когда рядом затормозил давно не мытый автомобильчик Короткова.
   - Куда направляешься?
   - Куда глаза глядят, - в сердцах не сдержалась Настя.
   - Сбегаешь от Барина?
   - Угу. А ты сам куда?
   - Садись, расскажу.
   Настя забралась в салон, машина тронулась.
   - Аська, я знаю, что мои эмоции вызывают у тебя справедливое  негодо-
вание, поэтому морально готов к тому, что ты начнешь меня ругать, -  на-
чал Юрий.
   - Хорошее начало, - кивнула она. - Главное -  самокритичное.  Продол-
жай, солнце мое.
   - Я не выношу, когда меня унижают, тем более публично. Но еще  больше
не выношу, когда унижают моих друзей. В данном случае - тебя и Мишаню.
   - Понятно, - вздохнула Настя, - ты горишь жаждой мщения. И на чем  ты
собрался подцепить нашего Барина? На бабе или коллективной пьянке?
   - Еще не знаю, надо посмотреть.
   Она повернулась к Короткову и внимательно посмотрела на его  сосредо-
точенное лицо.
   - Ты шутишь, я надеюсь?
   - Ни в одном глазу. Я серьезен, как жених перед венчанием.
   - Да перестань, Юрик. Ну что за бред, ей-богу, сводить  счеты  с  на-
чальником, да еще таким дурацким способом. Даже думать забудь  про  это,
слышишь?
   - Слышу. А вот ты, если такая умная, скажи-ка мне, почему Баглюк ока-
зался пьяным за рулем.
   Настя задумалась. А ведь Юрка прав. В тот день они уходили  с  работы
почти в девять вечера, и Мельник еще был на месте. По крайней мере в на-
чале восьмого он освободил их от ежедневного доклада, потому  что  зани-
мался Баглюком. Стало быть, в районе половины восьмого  Валентин  Баглюк
еще был трезв и находился на Петровке. Авария, в которой он погиб, прои-
зошла, если верить сводке, в двадцать три десять. Во сколько он ушел  от
Мельника и куда направился, где успел за какие-то три часа  напиться  до
поросячьего визга? И только ли в этом дело?..
   - Юр, а почему так вышло, что как только появляется возможность полу-
чения информации о чем-то, связанном с Мамонтовым, так  моментально  ис-
точник этой информации погибает?
   - Во! - Коротков назидательно поднял палец. - А я тебе о чем  толкую?
Мамонтов собирался мне что-то рассказать и был убит.  Баглюк  вступил  в
контакт с уголовным розыском и туг же очень удачно разбился. Конечно, он
не был трезвенником, это любой подтвердит, но очень уж вовремя напился в
последний раз. Вот я и хочу подъехать к ребятам в  отделение,  поспраши-
вать их о техническом состоянии машины журналиста. А заодно и посмотреть
вещи, изъятые на месте аварии. Бумаги, записи и все - такое.
   - Ты полагаешь, что после разговора с Мельником он к кому-то  поехал,
много пил и делился впечатлениями о фальшивых пленках,  а  в  это  время
кто-то поработал с его машиной?
   - Ага, мать, примерно так я и полагаю. Я хочу доказать горячо любимо-
му начальнику Барину, что он тоже не Бог весть какой профессионал,  если
не предусмотрел такой возможности. Понимая, как опасно то, что  произош-
ло, он должен был лично доставить Баглюка домой и убедиться в  том,  что
нашему писаке ничего не грозит. Более того, если бы он был хорошим  опе-
ром, он бы легко сложил в уме два и два, то есть привычку журналиста на-
пиваться до потери самоконтроля и явную расстроенность и нервозность,  и
в этой ситуации Мельник должен был предвидеть,  что  Баглюк  обязательно
напьется, причем не доехав до дому, а дорога скользкая. Ты вспомни, чему
нас всегда учили: обращайте внимание на то, в каком состоянии от вас вы-
ходит человек, и умейте протезировать  его  ближайшие  поступки,  умейте
просчитывать, куда и с каким настроением он направится после разговора с
вами. Ведь так?
   - Так, - согласилась Настя. - В этой науке  была  и  вторая  ступень:
умейте построить разговор так, чтобы после него человек пошел туда, куда
вам нужно, и сделал то, что вы от него хотите.
   - Ну вот, а Мельник что же ушами хлопал? Видел, что мужик сам не свой
от страха и огорчения, знал, что мужик лот склонен принимать на грудь  в
немереных количествах и не умеет вовремя остановиться, понимал, что  тот
за рулем, а на дорогах гололедица, и все равно выпустил его одного.  Так
что не надо рассказывать мне, что во всем отделе я один дурак.
   - Успокойся ты, - примирительно сказала Настя, - никто  тебя  дураком
не считает. Юрик, спорить с оппонентом, используя аргумент "сам  дурак",
это дурной тон. Я прошу тебя, уймись.
   Она помолчала, закуривая, потом задумчиво добавила:
   - В нашей сыщицкой науке есть и третья ступень. Если ты подозреваешь,
что человек в разговоре с тобой врет, подумай, кому он после этого расс-
кажет правду. Если наш дружок Баглюк  действительно  распереживался  до-
нельзя в кабинете у Мельника, а потом помчался к кому-то пить водку,  то
этому "кому-то" он наверняка в подробностях пересказал все, что произош-
ло в течение дня и выбило его из колеи.
   - Вот-вот, - подхватил Коротков. - И мы должны найти этого  человека.
Во-первых, мы таким образом узнаем, не расходится ли то, что он  расска-
зал Мельнику, с тем, что он поведал собутыльнику.
   - А во-вторых?
   Коротков умолк. Настя про себя усмехнулась, угадывая ход его  мыслей.
Они были дружны много лет, и степень Юркиного самолюбия не была для  нее
секретом. Конечно же, он хочет доказать Мельнику, что  не  лыком  шит  и
умеет добывать информацию, даже если начальник считает ее  "безвозвратно
утраченной".
   - Ты собираешься дать нашему Барину по носу и показать ему, что  Баг-
люк был с ним неискренен?
   - Ну, например, - неохотно подтвердил Коротков.
   - А еще что?
   - А еще... Ты обратила внимание, что Барин орал на меня,  смешивал  с
грязью, но ведь так и не сказал, что  конкретно  рассказывал  журналист.
Кто передал ему пленки, что это был за человек и так далее. Только хвас-
тался, что сумел все это из него вытянуть. И если я смогу все эти сведе-
ния получить от собутыльника в обход Барина, то смогу  сыграть  с  нашим
хозяином в хорошую игру.
   - Юрка!
   - Ну что, что? Что ты меня все время останавливаешь? Не могу я ходить
в дураках. Не могу и не буду. Надо раз и навсегда показать  Барину,  что
нельзя устраивать скандалы, не разобравшись. Будет ему урок.
   - Ах, так ты еще и лицемер?
   - А что такого? - он пожал плечами. - Хороший сыщик  всегда  лицемер.
Толку-то от него, если он одну правду говорит.
   - Не передергивай, пожалуйста.
   Смысл сказанного Коротковым был ей предельно ясен. Получить ту же ин-
формацию, что и Мельник, а потом заявить ему, что все начальственные уп-
реки были несправедливыми, что Юрий успел поговорить с  Баглюком  и  все
выяснить у него, но не счел нужным афишировать это на совещании  в  при-
сутствии всего отдела во избежание утечки информации.  Дескать,  в  этом
щекотливом деле могут быть замешаны свои, и не годится  поднимать  такие
вопросы публично, надо было вызвать Короткова одного и спросить.
   - Странная ты какая-то сегодня, - внезапно сказал Коротков.
   - Почему странная?
   - Мало ругаешься. Я-то думал, ты начнешь метать громы и  молнии,  бу-
дешь мне печень выедать за мое мальчишество, а ты молчишь, как будто те-
бя все устраивает. У тебя что-то случилось?
   - Да нет, все в порядке.
   - Не ври, Аська, я тебя как облупленную  знаю.  Ты  сегодня  подозри-
тельно безразличная.
   Она помолчала, приоткрыла окно, чтобы вдохнуть прохладного воздуха.
   - Ты прав. Я морально готовлюсь к  тому,  чтобы  совершить  трусливый
поступок.
   - На тебя не похоже. Ты никогда не была трусихой.
   - Неправда, я всегда очень осторожна.
   - Вот именно. Осторожна. Но не труслива. Это две большие разницы.
   - Ладно, не утешай. Сама все знаю. Юра, мне кажется, я не смогу рабо-
тать с Мельником.
   - Так. Приехали. Ты никак уходить собралась?
   - Я думаю в этом направлении, - уклончиво ответила Настя.
   Ей вдруг стало неловко, а намерение уйти из отдела показалось детским
и постыдным.
   - Ну что ж, имеешь право. Тебе подполковника получать, а должность  у
тебя майорская. Зачем же пересиживать?
   - А тебе самому не надо? - возразила она. - Но ты же не уходишь.
   - Мне Колобок обещал повышение. У меня все-таки есть шанс  стать  на-
чальником отделения, а у тебя его нет. Женщину никогда не назначат.
   - Так то Колобок. А Мельник тебя ни за что не назначит, особенно пос-
ле того разноса, который он учинил. И тем более не назначит, если ты су-
меешь доказать ему, что он был не прав. Такие, как Барин, этого не  про-
щают. Лучше покайся, признай ошибки и покажи, что умеешь их исправлять.
   - Ни за что!
   Он так отчаянно замотал головой, что Настя не сдержалась и фыркнула.
   - Пусть я лучше еще похожу в майорах, но публичного унижения не  про-
шу. Каяться и признавать ошибки - это ваше, женское. А я мужчина.
   - И что теперь?
   - И ничего. Не буду каяться. Буду доказывать ему, что он сам дурак.
   - Ну да, будешь ходить опальным, но зато с  гордо  поднятой  головой.
Юрочка, это детство, а ты уже большой мальчик.
   Коротков тяжело вздохнул и насупился.
   - Говорят, генерал договорился с мэром о  ежегодном  выделении  жилья
для работников милиции, - сказал он вдруг, круто меняя тему.
   Настя поняла, что он имеет в виду. Коротков уже мною лет был  очеред-
ником управления на улучшение жилищных условий. Очередь давно застряла и
не двигалась с места, но если городские власти все-таки начнут, как обе-
щали, выделять квартиры для сотрудников ГУВД, то у Юры  появляется  хоть
какая-то надежда. И многолетняя работа в одном подразделении может  сыг-
рать здесь немаловажную роль. На Петровке Юрку знают  если  не  все,  то
почти все, в том числе и члены жилищно-бытовой комиссии, которая занима-
ется распределением выделенного жилья. А если он уйдет,  то  как  знать,
чем дело обернется. Поэтому он будет пытаться приноровиться к  Мельнику,
выстроить определенным образом отношения с ним, но не убежит. А вот она,
Настя, хочет убежать. Неужели подтверждается тезис о том, что материаль-
ный достаток приносит не только комфорт, но и личную свободу? У нее есть
квартира, пусть крошечная, пусть на окраине города,  у  самой  Кольцевой
автодороги, но зато своя, и ей вдвоем с мужем там не тесно. Она не стоит
в очереди на получение жилья, и поэтому может себе позволить уйти от на-
чальника, который ей не нравится. А Юрка не может. Он будет  терпеть.  И
пытаться играть с новым шефом в дурацкие мужские игры.
   В отдел ГАИ они попали как раз в обеденный перерыв. Нужный им сотруд-
ник был на месте и тут же пригласил Настю и Короткова  к  общему  столу.
Кроме обычных американских "трехминутных" супов с лапшой и  бутербродов,
в центре стола красовался огромный торт.
   - День рождения? - догадался Коротков.
   - Бери выше, - весело откликнулся лысоватый капитан с перебитым "бок-
серским" носом. - Проигранное пари.
   - А почему торт, а не бутылка? У вас борьба за трезвый образ жизни?
   - Еще чего! Просто я проиграл пари нашей Светке, а она сладкое любит.
Нет, ребята, это просто фантастика! Я до сих пор не верю!
   - Да что случилось-то? - спросила Настя. - Из-за чего такой ажиотаж?
   - Мою тещу обокрали, - почему-то радостно сообщил капитан.
   - Да уж, - хмыкнул Коротков, - по этому поводу стоит выпить.
   - Ты дослушай сначала, - капитан, судя по всему, ни капли не  обидел-
ся. - У нее три дня назад в автобусе вытащили из сумки деньги и докумен-
ты. Дома, натурально, плач стон, потому  как  и  паспорт,  и  пенсионная
книжка, и сберкнижка - короче, все аукнулось