кут, а там Ольшанский дело приостановит,  и  кон-
чатся мои мучения. Надоело бегать, я сидячую работу больше люблю.
   - Ну, это известно, - усмехнулся Лесников. - О твоей лени легенды хо-
дят. По-моему, ты всех нас дуришь, Анастасия.
   - Ты о чем? - Настя округлила глаза, стараясь справиться с  внезапным
противным холодом в желудке.
   - О том, что ты на работе французские романы  читаешь,  вместо  того,
чтобы делом заниматься. Что, будешь отрицать? Я к тебе за последние  дни
как ни загляну - все время у тебя на столе книжечки в ярких обложечках с
латинскими буковками. Только не надо мне рассказывать, что это нужно для
раскрытия убийства Ереминой, я все равно тебе не поверю. А ты, Коротков?
   - Что - я? - недоуменно спросил Юра.
   - Поверишь, что чтение французских романов помогает в сыщицкой  рабо-
те?
   - Да кто его знает. Аське, может, и помогает. У нее голова  непонятно
как устроена.
   Снова открылась дверь, на этот раз зашел Володя Ларцев.
   - Вот я вас и застукал! Сыщика ноги кормят, а вы тут посиделки устро-
или у Аськи под крылышком.
   - А ты сам-то где, в бегах, что ли? - отпарировал Лесников. - Под  то
же самое крылышко и примчался.
   - Я по делу. Ася, у тебя какой размер обуви?
   - Тридцать седьмой, а что? - растерялась она от неожиданности.
   - Здорово! - обрадовался Ларцев. - А лыжные ботинки у тебя есть?
   - Да у меня их сроду не было. Надо иметь больное  воображение,  чтобы
представить меня на лыжах.
   - Ах ты, жалость какая! - огорчился тот. - У Надюшки на  уроках  физ-
культуры лыжная подготовка начинается, а у нее ботинок нет. Прошлогодние
малы, а покупать на один год - дорого. Они стоят черт знает сколько, а к
следующему году опять малы будут. Она же растет. Обидно, - вздохнул  он,
- думал у тебя одолжить, но не повезло. Ничего не попишешь. Кстати, Ася,
как тебе с Костей работается?
   - С Ольшанским? Нормально.
   - Не давит он на тебя?
   - Нет, не замечала.
   - Ты знаешь, он иногда бывает грубоват...
   - Вот это я как раз заметила. Он что, жаловался на меня?
   - Ну что ты, он очень доволен твоей работой. Чем это ты его так  рас-
положила к себе?
   - Неземной красотой, - отшутилась Настя, начиная нервничать.
   Каждый из них так или иначе пытался вывести разговор на  дело  Ереми-
ной. Что это, обычный интерес к тому, как идут дела у  их  коллеги,  или
что-то другое? И у кого из них? Или у всех сразу? "О Господи, -  взмоли-
лась она про себя. - Хоть бы они ушли и оставили меня в  покое.  Еще  не
хватало, чтобы ктонибудь из моих ребят сейчас позвонил".
   К счастью, когда объявился Андрей Чернышев, в  кабинете  снова  стало
пусто. По его лицу Настя поняла, что он чем-то сильно разозлен.
   - Кофе хочешь? - предложила она.
   - Не хочу. Послушай, Каменская, ты, может быть, гениальный сыщик,  но
зачем ты делаешь из меня идиота? Ты что, всерьез считаешь, что  ты  одна
умная, а у нас у всех по полторы извилины в голове?
   Настя замерла от недоброго  предчувствия,  но  постаралась  сохранить
спокойствие.
   - Что случилось, Андрюша?
   - Что случилось? А то, что ты странно себя ведешь.  Да,  ты  в  нашей
группе старшая, тебя Гордеев назначил, но это не  означает,  что  имеешь
право скрывать от нас, в частности от меня, информацию.
   - Я тебя не понимаю, - хладнокровно ответила она, чувствуя, как начи-
нают дрожать руки. Ведь говорила же она Гордееву, что не может  работать
так, как он того требует.
   - Почему ты не сказала мне, что Олег изъял у  вдовы  Косаря  записную
книжку? Представь себе мое положение, когда я спрашиваю у нее про запис-
ную книжку мужа, а она мне говорит, что  высокий  светловолосый  молодой
человек с Петровки ее забрал. Получается, у нас правая  рука  не  знает,
что делает левая. Женщина, естественно, тут же замкнулась, никакого раз-
говора у нас не получилось. Видно, заподозрила, что я ее обманываю и  мы
с молодым человеком вовсе не в одной команде. Как  прикажешь  это  пони-
мать?
   - Я не знаю ни о какой записной книжке, - медленно ответила Настя.  -
Олег мне ничего не отдавал.
   - Честно? - недоверчиво спросил Андрей.
   - Честное слово. Андрюша, я не первый день в розыске работаю.  Поверь
мне, я бы никогда тебя не подставила, да еще так по-глупому.
   - Вот дурак! - в сердцах воскликнул он.
   - Ты о ком?
   - Да о стажере твоем, о ком же еще. Наверняка решил заняться самодея-
тельностью и самостоятельно поработать с людьми, указанными в этой книж-
ке. Живое дело ему подавай!
   Недаром он так ныл, в архив ехать не хотел, Пинкертон сопливый. Пусть
только появится - башку ему отверну.
   - Тише, тише, успокойся, башку я ему сама отверну. Вообще-то пора  бы
ему появиться, засиделся он в архиве.
   - Вот помяни мое слово, - возбужденно продолжал Чернышев. - Ни в  ка-
ком архиве он не сидит, а бегает по связям Косаря. Хочешь пари?
   Настя молча сняла телефонную трубку и позвонила в архив.
   - Как ни странно, ты проиграл, - сказала она, поговорив с архивом.  -
Мещеринов сидит там. И вчера сидел.
   - Поглядим еще, чего он высидит, - пробурчал Андрей, выпустив  пар  и
понемногу успокаиваясь.
   Настю грызло беспокойство. Совсем недавно, во время разговора о новой
машине Игоря Лесникова, она ощутила неприятный холодок  в  желудке.  Это
означало, что в мозгу мелькнула какая-то важная мысль, но она не  успела
ее поймать и зафиксировать. И теперь она мысленно повторяла весь  разго-
вор с начала и до конца, надеясь, что мысль вернется. Что-то ее  обеспо-
коило во время разговора. Что же? Что?
   - Ты мне, кажется, кофе предлагала? - подал голос Чернышев.
   - Сейчас сделаю.
   Она принялась за кофе и, включая кипятильник, доставая чашки, ложки и
сахар, восстанавливала в голове обрывки разговора с Юрой Коротковым.
   "Это наш Лесников. Купил недавно новую машину..."
   "У Игоря вполне состоятельные родители..." Нет, не здесь.
   "Жена зарабатывает соответственно..." Соответственно  чему?  Кажется,
это было где-то здесь. Что же он еще сказал?
   "Жена - классный модельер..."
   Ложка дрогнула у нее в руке, часть кофе просыпалась на стол.
   - Андрюша, чем занималась мать Ереминой? Чем она на жизнь зарабатыва-
ла?
   - Шила. До того, как спилась окончательно, она была неплохой  портни-
хой. Первая-то судимость у нее была за кражу, помнишь?
   - Да, ты говорил. И что?
   - Она совершила кражу у своей же клиентки во время примерки, прямо  в
ателье. Вытащила деньги из сумочки и практически сразу же попалась. Пос-
ле освобождения ее обратно в ателье уже не взяли, она попробовала устро-
иться в другие - всюду отказ. В те времена  с  судимостью  не  больно-то
брали на работу, особенно с малолетним ребенком,  сама  знаешь.  Еремина
устроилась дворником, получила служебное жилье и подрабатывала шитьем  в
частном порядке.
   - Почему ты мне этого не рассказывал?
   - А ты не спрашивала.
   "Ну и зря, - подумала Настя. - Балда ты, Каменская, а проще говоря  -
дура, каких поискать".
   Было уже около десяти вечера, когда Настя наконец пришла домой. Выйдя
из лифта, она устало подошла к своей квартире и  сунула  ключ  в  замок.
Ключ не поворачивался.
   Еще когда она была ребенком, отчим учил ее: не суетись, когда не  по-
нимаешь чего-нибудь, остановись и подумай, действуй медленно и  аккурат-
но. Не суетиться, не дергаться, подумать...
   Она вытащила ключ и постаралась вспомнить сегодняшнее утро. Могла  ли
она забыть запереть дверь? Нет, это исключено. Движение,  как  и  многие
другие, было отработано до автоматизма. Настя слегка толкнула дверь. Так
и есть, открыто. Ригель замка утоплен, поэтому  дверь  не  захлопнулась.
Странно. Сама она никогда не ставит замок "на собачку".
   Она осторожно прикрыла дверь, как можно тише спустилась этажом ниже и
позвонила к соседке.
   Через сорок минут приехал Андрей Чернышев, ведя на поводке  огромного
Кирилла.
   - Заходи, - сказал он псу, подведя его к Настиной квартире. -  Погля-
ди, что там такое.
   Распахнув дверь, он отстегнул поводок от ошейника.  Кирилл  осторожно
вошел в прихожую, методично обследовал кухню, комнату, постоял,  прислу-
шиваясь и принюхиваясь, под дверьми ванной и туалета, и вернулся к поро-
гу. Обнюхал Настины ноги, потом вернулся в прихожую, покрутился там, вы-
шел на лестничную клетку и уверенно пошел к лифту.
   - Чисто, - констатировал Андрей. - Посторонних нет, но  они  были,  в
квартире есть чей-то запах, кроме твоего собственного.  Будешь  заходить
или вызовем милицию?
   - Зачем мне милиция?
   - А вдруг тебя обокрали? Войдешь - следы затопчешь.
   - Ты в своем уме, Андрюша? Мне что,  ночевать  на  лестнице?  Милиция
приедет дай Бог часа через два, эксперта ждать будут до утра. Да  что  я
тебе рассказываю, будто сам не знаешь. Заходим.
   Они вошли в квартиру. Настя бегло осмотрела комнату.
   Красть у нее и в самом деле было нечего, разве что  несколько  совсем
новых, подаренных матерью вещей. Все  остальное  было  не  таким,  чтобы
привлечь внимание воров.
   - Ну что? - спросил Чернышев, когда она осмотрелась. - Порядок?
   Настя выдвинула ящик письменного стола, где лежала коробочка с немно-
гочисленными золотыми украшениями - цепочкой с кулоном, парой сережек  и
изящным дорогим браслетом, который подарил ей Леша после того, как полу-
чил за свои разработки престижную международную премию.
   - Порядок, - с облегчением вздохнула она.
   - Тогда скажи мне, в какое дерьмо ты вляпалась. Если тебя не  обокра-
ли, значит, тебя хотят напугать. Есть соображения?
   - Кроме дела Ереминой, я ничем не занимаюсь.
   - Понятно, - протянул Андрей. - Плохи наши дела, Настасья.
   - Уж куда хуже, - невесело усмехнулась она. - Знать  бы  только,  что
именно им не понравилось: история с Бризаком или то, что  Олег  сидит  в
архиве?
   - Будем ждать, - пожал плечами Андрей. - Больше ничего  не  остается.
Должны же они объяснить, чего хотят.
   Он посмотрел на часы.
   - Все, голубушка, мне пора, я человек женатый и отец  семейства.  Ки-
рилла оставляю тебе. Завтра в семь утра заеду и поставлю тебе новый  за-
мок. Учти, Кирюша в квартиру никого не впустит, но и тебя  не  выпустит,
так что лучше не пытайся.
   - Может, не надо Кирилла? - осторожно возразила Настя. - Я  же  запру
дверь, замок-то не сломан.
   - У них ключи есть. По-моему, они вполне убедительно тебе это  проде-
монстрировали. Хочешь проснуться посреди ночи и увидеть  рядом  с  собой
прекрасного незнакомца? Твое легкомыслие меня иногда просто поражает. До
завтра.
   Андрей ласково взял Кирилла за ошейник, подвел к Насте и сказав стро-
го: "Охранять", ушел. Настя осталась вдвоем с собакой.
   Она устала и замерзла, хотелось есть, но  больше  всего  ей  хотелось
согреться в горячем душе, лечь в постель и превратиться в ребенка, кото-
рый живет вместе с родителями и ничего не боится...
   ...Свернувшись в клубочек, Настя лежала на диване, даже  не  раздева-
ясь. Сначала она хотела принять душ, но, стянув с себя  свитер,  ощутила
такой сильный страх, что быстро надела его  обратно.  Ей  казалось,  что
стоит только зайти в ванную и перестать слышать гудение лифта,  как  тут
же в квартиру войдет он. Ее не успокаивало  даже  присутствие  прекрасно
обученной овчарки. Чтобы заглушить страх, она включила телевизор, но тут
же выключила: телевизор мешал слышать шаги на лестнице. Очень скоро сос-
тояние ее стало близким к панике, она не смогла заставить себя  включить
кофемолку, потому что та слишком сильно гудит, и выпила растворимый  ко-
фе, который не принес ей ни бодрости, ни тепла, оставив лишь  кисловатый
привкус во рту. У нее все валилось из рук, даже консервный нож, так  что
поесть ей почти не удалось. Измученная бесплодными попытками  справиться
со страхом, она легла на диван и постаралась сосредоточиться.  Чем  день
сегодняшний отличается от дня вчерашнего? Почему это случилось  сегодня,
а не неделю назад? Потому что неделю назад она была в Италии, а до  того
и речи не было ни о каком Бризаке. Архив? Но Чернышев уже был там в  са-
мом начале работы по делу, и это не вызвало у них никакой  реакции.  Они
не трогали ее, пока шли бесконечные допросы Бориса Карташова и  супругов
Колобовых, они спокойно отнеслись к тому, что была изъята кассета из ав-
тосекретаря Карташова. Неужели все дело в Бризаке? Но почему? И откуда у
них ключ от квартиры?
   Что еще произошло сегодня? К вечеру появился Олег Мещеринов,  привезя
с собой подробные записи по делу Ереминой-старшей. Оказалось,  она  вела
весьма неупорядоченный образ жизни, часто приводила в дом случайных  со-
бутыльников, которых нередко укладывала в свою постель, оставляя малень-
кую дочку играть на кухне в одиночестве и порой забывая вовремя  ее  по-
кормить. Одного из таких вот собутыльников она и убила, зарезала  кухон-
ным ножом прямо в постели и, удовлетворенная, уснула рядом с  трупом.  А
когда проснулась, несколько протрезвев, то с криком выбежала из  кварти-
ры, где и попала в руки добросердечных соседей и прохожих, вызвавших ми-
лицию.
   Слушая стажера, Настя раздумывала, как бы ей приступить к  вопросу  о
визите к вдове Косаря и о злосчастной записной книжке. Ссориться с  Оле-
гом не хотелось, во-первых, потому, что он ведь и пришел  на  стажировку
для того, чтобы его учили, а не для того, чтобы  получать  выволочки,  а
во-вторых, потому, что с ним предстояло вместе работать и не стоило пор-
тить отношения. Настя решила начать с другого.
   - Чем занималась Еремина? На какие деньги жила?
   - Она работала дворником, - спокойно ответил Олег, заглянув в записи.
   - У нее были судимости до того, как она совершила убийство?
   - Да, за кражу.
   - А чем Еремина занималась до первой судимости?
   Мещеринов полистал блокнот.
   - Я не записал. По-моему, в деле этого и не было. Разве это важно?
   - Может быть, и нет. Но вы не особенно добросовестны, Олег. Эти  све-
дения в деле есть. Вы не обижайтесь, но вам рано еще работать  самостоя-
тельно. Вместо того, чтобы учиться, задавать вопросы и получать  ответы,
вы стремитесь принимать решения и давать оценки. Что важно и что не важ-
но - буду решать я, а вы мне должны принести факты. Я вместе с  вами  их
проанализирую и наглядно покажу, как их  интерпретировать  и  оценивать.
Хорошо?
   - Хорошо, - буркнул Олег, собирая со стола бумаги.
   - Какую записную книжку вы изъяли у вдовы Косаря?
   Парень замер, щека его непроизвольно дернулась,  едва  заметный  шрам
над бровью налился краской. Он молчал.
   - Я жду, - напомнила Настя. - Дайте ее мне. Я не собираюсь устраивать
вам сцену за то, что вы скрыли это от меня. Вы совершили служебный прос-
тупок, но вы - стажер, вы еще учитесь, поэтому обойдемся без  нотаций  и
наказаний. Просто запомните, что делать этого нельзя.
   Мещеринов упорно молчал, уставившись в окно.
   - В чем дело, Олег?
   Настя почуяла неладное, но гнала от себя плохие мысли.
   - Анастасия Павловна, я очень виноват, но... Я ее потерял, -  наконец
выдавил он.
   - То есть как - потеряли? - севшим голосом спросила Настя. - Где?
   - Не знаю. Я принес ее сюда, а вас на месте не было. Когда вы пришли,
я хотел сразу вам отдать книжку, полез в карман, а ее нет. Поэтому  я  и
не сказал ничего. Боялся, что ругать будете.
   - Я и так ругаю. Что в лоб, что по лбу. Или вы надеялись,  что  никто
не спросит, что как-нибудь обойдется?
   Олег кивнул.
   - Тогда запомните еще одно правило. Его не я придумала, а физики. Они
говорят: "Все, что может испортиться, обязательно испортится. То, что не
может испортиться, портится тоже". Применительно к нашей работе это  оз-
начает, что ничего никогда не обходится и не рассасывается само собой, и
ни в коем случае не следует на это рассчитывать. Любую ошибку  надо  пы-
таться исправить немедленно, вы слышите?  Немедленно,  чем  скорее,  тем
лучше. Потому что каждая минута промедления чревата тем,  что  исправить
уже ничего будет нельзя. Усвоили?
   Он снова кивнул.
   - Когда вы видели эту записную книжку в последний раз?
   - Дома у Косаря.
   - Куда вы ее положили?
   - В карман куртки. А когда вы пришли, ее там уже не было.
   - Куда-нибудь заходили по дороге от дома Косаря на Петровку?
   - Нет.
   - Куртку где-нибудь снимали?
   - Только здесь, в кабинете.
   - Кто-нибудь заходил в кабинет, пока меня не было?
   - Заходили, конечно. Коротков, Ларцев, потом этот... красавец  такой,
я его фамилии не помню...
   - Игорь Лесников?
   - Да-да, он. Еще Коля приходил.
   - Селуянов?
   - Да. Еще несколько человек заходили, вас спрашивали.
   - Они из нашего отдела?
   - Кажется, да.
   - Что значит "кажется"? Они присутствовали у Гордеева на совещаниях?
   - Не помню. Я плохо лица запоминаю.
   - Тренируйтесь, - Настя уже не пыталась скрыть злость. - Вы  выходили
из кабинета?
   - Выходил, конечно, вас же очень долго не было.
   - Да перестаньте вы оправдываться, лучше  отвечайте  на  вопросы  как
можно точнее. Дверь запирали?
   - Да... Кажется...
   - Запирали или нет?
   - Ну... Не всегда. Когда надолго уходил - запирал, а когда на  минут-
ку...
   - Ясно. Отдайте мне ключ от кабинета. Вы - человек расхлябанный, я не
могу рисковать, ожидая, пока вы возьметесь за ум. У вас есть  способнос-
ти, это несомненно, и вы смогли бы стать настоящим розыскником, но одних
способностей недостаточно. Учитесь учиться, тогда из вас что-нибудь  по-
лучится. И займитесь своим характером. Робость и трусость в сочетании  с
самоуверенностью - чудовищная смесь. Вы с  треском  вылетите  из  любого
нормального коллектива.
   Олег молча натянул куртку, вынул из кармана ключ  и  положил  его  на
стол. Настя оделась, повесила на плечо необъятную  спортивную  сумку,  с
которой ходила летом и зимой,  ключ,  оставленный  стажером,  заперла  в
сейф.
   - Не обижайтесь на меня, Олег, - сухо сказала она на прощание. - Наша
работа настоящая, а не игрушечная. Может, я была излишне резка  с  вами,
но вы это заслужили.
   - Я не обижаюсь, - удрученно ответил Мещеринов...
   ...От телефонного звонка Настя вздрогнула. Посмотрела на часы - поло-
вина второго ночи. Неужели это они?
   - Анастасия Павловна? - послышался приятный мужской голос.
   - Да, я. Кто это?
   - Как вы себя чувствуете? - весело поинтересовался мужчина,  проигно-
рировав ее вопрос.
   - Прекрасно. Кто вы?
   - А я  думаю,  что  вы  говорите  неправду,  Анастасия  Павловна.  Вы
чувствуете себя плохо. Вам страшно. Правда?
   - Нет. Что вам нужно?
   - Значит, правда. Так вот, Анастасия Павловна,  мне  пока  ничего  не
нужно, кроме одного. Я хочу, чтобы вы подумали о том, как провели сегод-
няшнюю ночь.
   - То есть?
   - Я хочу, чтобы вы запомнили, как вам было страшно и какую незабывае-
мую ночь вы провели в обнимку с этим страхом. Я хочу, чтобы  вы  поняли:
сегодня вам дали попробовать только маленький глоточек,  чтобы  вы  лишь
почувствовали вкус страха. В следующий раз вы выпьете всю чашу  до  дна.
Вы же не хотите, чтобы с вашим отчимом приключилась беда.
   - При чем здесь мой отчим? Я перестаю вас понимать.
   - Вы все прекрасно понимаете, Анастасия  Павловна.  У  вашего  отчима
есть машина, но он человек небогатый, и на гараж у него денег не  хвати-
ло. Вы знаете, что происходит с машинами, когда они всю ночь  стоят  без
присмотра?
   - Их угоняют. Вы этим меня пугаете?
   - Их не только угоняют. На них совершают преступления, которые  потом
приписывают владельцам машины. И владельцам приходится долго отмываться,
доказывая, что их не было за рулем. Хотите  устроить  Леониду  Петровичу
такое развлечение? А еще в машины, стоящие без  присмотра,  подкладывают
взрывные устройства. Или подрезают рулевую тягу.  Или  делают  чтонибудь
эдакое с тормозными колодками. Хотите?
   - Нет. Не хочу.
   - И правильно, Анастасия Павловна, - добродушно засмеялся мужчина.  -
Не надо этого хотеть, это дурно. Я вам пока ничем не угрожаю, но если вы
поведете себя неправильно, вам придется  испытать  страх  гораздо  более
сильный, чем сегодня. Сегодня вы испугалис