ые зубки, и Соловьев размяк, расслабился.
   - Марина, вы замужем? - спросил Андрей.
   - Нет, - ответила девушка, вертя в пальцах веточку петрушки. - А  это
существенно?
   - Я просто не понимаю, куда смотрят мужчины, - заявил помощник. - Ес-
ли уж такие женщины, как вы, ходят незамужними, то, значит, нынешнее по-
коление мужиков состоит сплошь из идиотов.
   - Андрей, вы не правы, - заметил Соловьев. - Дело не в том, что Мари-
ну замуж не берут, а в том, что среди мужчин нет того, кто ей понравился
бы. Верно, Мариночка? Я уверен, что кавалеры к вам в очереди стоят.
   - Увы, - она улыбнулась, но глаза ее при этом оставались  серьезными,
- не стоят.
   - Не может быть, - не поверил Соловьев. - Должны стоять.
   - Их, наверное, моя работа  отпугивает.  Женщинакомпьютерщица  -  это
как-то... Не знаю. - Она снова улыбнулась, на этот раз смущенно.  -  Они
думают, что я сама как компьютер. Холодная и расчетливая.
   - Так переубедите их, это нетрудно. Расплачьтесь, закатите  истерику,
начните капризничать.
   - Некому, Владимир Александрович, истерики закатывать.
   - Неужели так серьезно? - Он сочувственно покачал головой. - Или  все
дело в том, что вы сами замуж не хотите, только не признаетесь?
   На этот раз Марина рассмеялась звонко и от души.
   - Вы меня насквозь видите. Вас не обманешь.
   - А почему, Мариночка? Хотите свободной любви и частой смены  впечат-
лений? Или боитесь тягот быта и хозяйства?
   - Ни то, ни другое. Тут вы не угадали.
   - Так в чем же дело?
   - Ни в чем. Просто один раз обожглась, больше не хочется.
   - Вы побывали замужем, и неудачно? - догадался Соловьев.
   - Нет. Я ухитрилась влюбиться в человека,  который  неправильно  меня
понял. Он был старше меня и решил, что мне нужны его деньги и  связи.  Я
так и не смогла его переубедить. Моя беда в том, что мне не нравятся мо-
лодые мужчины моего возраста. А те, кто нравится,  уже  обычно  к  этому
возрасту имеют деньги и положение и начинают подозревать меня в корысти.
Их можно понять: у меня же ни кола ни двора. Да что мы все обо мне гово-
рим, Владимир Александрович! Это неинтересно.
   Только тут Соловьев заметил, что Андрей как бы выпал из беседы, и ему
стало неловко. Парень, похоже, влюблен в Марину, а он,  Соловьев,  тянет
одеяло на себя, перехватывая инициативу.
   - Вам еще долго возиться с моей машиной? - спросил  он,  круто  меняя
тему разговора.
   - Нет, совсем чуть-чуть осталось. Сегодня закончу. Правда,  мне  при-
дется, наверное, заглянуть к вам через пару дней, проверить,  все  ли  в
порядке. Этот новый вирус действительно очень  коварный.  Мне  уже  нес-
колько раз казалось, что я его вытащила полностью, а через десять  минут
опять что-то появляется. Но я его, кажется, перехитрила.
   После обеда Марина снова скрылась в кабинете, а Соловьев устроился  в
гостиной с книгой. Через некоторое время из кухни вышел Андрей.
   - Владимир Александрович, это жестоко, - сказал он решительно. -  За-
чем вы так с ней обращаетесь?
   Соловьев оторвался от книги и изумленно взглянул на помощника.
   - Вы о чем? С кем я обращаюсь?
   - Я о Марине. Она же влюблена в вас, разве вы не видите? По уши влюб-
лена. А вы ведете с ней такие разговоры да еще по самому больному бьете.
   - Какая чушь! - возмутился он. - С чего вы это взяли?
   - Да она сама сказала. Я же почти все время с ней в  кабинете  торчу,
пока она работает. Она просто с ума сходит.
   - Глупости, Андрей.
   - Нет, не глупости, - упрямо возразил помощник. - Этого только слепой
не увидит. Просто вы не хотите замечать.
   - Ну и что теперь? - сердито сказал Соловьев.  -  Что  я,  по-вашему,
должен теперь делать? Влюбилась - это ее проблемы, не мои.
   - Но вы можете хотя бы быть с ней помягче. Она говорит, что  о  таком
мужчине, как вы, она мечтала всю жизнь.
   - Да? - скептически поднял брови Владимир. - Об инвалиде, передвигаю-
щемся в коляске, она мечтала? Или о богатом владельце собственного дома?
   - Вот и вы туда же, - в сердцах бросил Андрей. - Она как раз об  этом
и говорила вам за обедом. Никто не хочет видеть в ней человека, все  ви-
дят только щучку-потребительницу. А того, что вы - умный,  образованный,
тонкий, интеллигентный, она, по-вашему, оценить не может? Между  прочим,
она считает вас очень красивым.
   - Что еще она считает? - сухо спросил Соловьев.
   - Что в вас есть тайна, настоящая мужская тайна, скрытая сила,  неве-
роятная притягательность. Она от вас совсем голову потеряла, а вы...
   - Я не намерен это обсуждать, - жестко сказал Владимир, снова  откры-
вая книгу.
   Андрей ушел в кабинет, но Соловьев уже не мог сосредоточиться на том,
что читал. Глупость какая! Эта статуэточка с глазами восторженного  оле-
ненка влюбилась в него. Впрочем... Взгляды ее были очень выразительными.
Да и возится она с его компьютером чтото очень уж  долго.  Время  тянет?
Может быть, Андрей не так уж и не прав. И этот разговор за обедом... Хо-
тела дать понять хотя бы в такой форме? Забавно. Глупо, конечно, но  за-
бавно. Жалко девочку, если это правда. Глаза у нее изумительные.  И  фи-
гурка. И улыбка.
   Внимание его привлекли странные звуки, доносящиеся с кухни.  Какое-то
утробное рычание вперемежку с бульканьем. Соловьев  развернул  кресло  и
подъехал к двери. То, что он увидел, привело его в ужас. Из раковины  на
пол вытекала отвратительная черная вонючая вода.
   - Андрей! - заорал он. - Срочно перекрывайте воду! У нас авария!
   Андрей пулей вылетел из кабинета. Через несколько минут стало  понят-
но, что без сантехника тут не обойтись -  трубу  надо  прочищать  специ-
альным гибким тросом. Марина и Андрей схватили тряпки и принялись  соби-
рать с пола грязную воду, пока она не протекла на ковер в гостиной. Дис-
петчер сказала, что "аварийка" приедет в течение двух часов, не раньше.
   - Ну как назло! - расстроился Андрей. - Вы же меня на сегодняшний ве-
чер отпустили, вы не забыли? Теперь я не смогу уехать, пока воду не  на-
ладят.
   Он действительно отпрашивался у Соловьева именно на этот вечер,  при-
чем загодя, еще два дня назад. Мать Андрея купила новую мебель и просила
сына быть у нее, когда мебель привезут, чтобы помочь ее собрать и  расс-
тавить. Она предварительно посоветовалась с сыном, на какой день догова-
риваться о доставке, и после разговора с Соловьевым Андрей пообещал при-
ехать во вторник после обеда. Отменять заказ на машину и грузчиков  было
поздно.
   - Если хотите, я могу остаться, - робко  сказала  Марина,  -  подожду
слесарей.
   - Правда? - обрадовался помощник. - Вы не торопитесь?
   - Нет, будем считать, что я все еще лечу ваш компьютер. Только вы мне
покажите, где у вас трубы и вентили. А то вдруг сантехник не найдет.
   - Спасибо, Мариночка, вы так меня выручите!
   И только тут Соловьев сообразил, что волею обстоятельств он  остается
наедине с влюбленной (якобы?) в него молодой женщиной, да еще и на неоп-
ределенное время. Хорошо, если "аварийка" приедет  через  обещанные  два
часа, а если через четыре? Но ничего не поделаешь,  он  не  может  оста-
ваться один, если в дом должны явиться посторонние. Непреложное  правило
элементарной безопасности.  И  потом,  этим  слесарям  все  время  нужно
что-нибудь: то тряпку подать, то показать, где вентиль, то ведро принес-
ти.
   Что ж, давно он не оставался наедине с влюбленной женщиной.  В  конце
концов это может даже оказаться любопытным.
   Сантехники давно ушли, а Марина все еще была в доме, хотя  работа  по
уничтожению упрямого вируса тоже была закончена. К собственному  удивле-
нию, Соловьев не тяготился ее обществом. Выполняя указание  Андрея,  она
даже вывезла Владимира Александровича на прогулку, несмотря на его  соп-
ротивление, впрочем, довольно вялое. Ему действительно хотелось подышать
воздухом, и против беседы с кареглазкой он тоже ничего  не  имел.  После
прогулки они пили чай, а теперь сидели в гостиной, залитой приятным  по-
лумраком и освещаемой только торшером возле низкого журнального столика.
Соловьев маленькими глотками пил коньяк, Марина от спиртного  отказалась
- она за рулем, ей еще домой ехать.
   - Я кажусь вам смешной, - полувопросительно сказала Марина.
   Сейчас она была тихой и какой-то сосредоточенной, ничем не  напоминая
весело хохочущую молодую женщину, какой была всего несколько  часов  на-
зад, за обедом.
   - Ну почему же? - мягко возразил Соловьев.
   Конечно, он не хотел ее обидеть. Но, кроме того, он и  в  самом  деле
так не думал. Если во время разговора с Андреем  все  это  действительно
казалось ему смешным и нелепым, то теперь, в эту самую минуту, он  вдруг
осознал, что ничего смешного и тем более нелепого тут нет. Почему он ре-
шил, что в него нельзя влюбиться? Из сорока трех прожитых лет пятнадцать
пришлись на детство и отрочество, а  на  протяжении  следующих  двадцати
шести лет он постоянно ощущал влюбленность в себя  со  стороны  той  или
иной девушки или женщины. Уж в этом-то недостатка у него не было  никог-
да. Красота, мужское обаяние, талант, сексуальная сила - все это привле-
кало противоположный пол, и Соловьев двадцать шесть лет плавно переносил
себя из одного романа в другой и до женитьбы на  Светлане,  и  во  время
совместной жизни с ней, и даже после ее  гибели,  вплоть  до  несчастья,
сделавшего его инвалидом два года назад. А что, в сущности,  изменилось?
Он по-прежнему красив, и мужское обаяние, судя по всему, не  иссякло,  и
талант все еще при нем. Сексуальность? Так это еще проверить надо. Глав-
ное - чтобы женщина была счастлива, а сделать партнершу  счастливой  Со-
ловьев умел, в этом не может быть никаких сомнений. Каким путем? Это уже
другой вопрос. Но при взаимном расположении людей друг  к  другу  вопрос
этот решается легко и к обоюдному удовольствию. Так почему же он  решил,
что Марина и в самом деле не может в него влюбиться?
   - Мне очень приятно, что вы остались со мной, а не уехали домой сразу
же вслед за сантехниками.
   - Значит, я не кажусь вам излишне навязчивой? Я знаю, вы предпочли бы
сесть за работу, вместо того чтобы развлекать меня светской беседой.  Но
у меня нет сил встать и уйти. Силы воли не хватает, - призналась она.
   - И я этому рад, - улыбнулся Соловьев. - Поверьте, Марина, я искренне
этому рад. Мне очень хорошо с вами. Легко, уютно, тепло. Вы удивительная
женщина. Мне жаль, что вы так быстро починили мой компьютер.
   - Неправда, вы сами говорили, что вам нужно  работать  и  вынужденный
простой выбивает вас из графика. Не утешайте меня, Владимир  Александро-
вич. Я все понимаю.
   - Но если вы все понимаете, тогда почему до сих пор сидите на диване?
   - А что я должна сделать? Уйти? Хорошо, я сейчас Уйду.
   - Вы должны меня поцеловать. А для  этого  вам  следует  как  минимум
встать с дивана и подойти ко мне.
   Он вел свою партию привычно и уверенно, он  обольщал  женщин  десятки
раз и знал все тонкости и приемы  этого  приятного  и  щекочущего  нервы
действа. Марина встала и подошла к нему. Она была такая  маленькая,  что
их головы находились почти на одном уровне. Соловьев осторожно  взял  ее
за руку.
   - Ну что же вы? Целуйте, коль подошли, - сказал он чуть насмешливо.
   Ее лицо приблизилось, ее губы коснулись его губ,  и  Соловьев  ощутил
такую мощную вспышку желания, что сам себе удивился. В следующее мгнове-
ние она уже сидела у него на коленях, накрытых мягким клетчатым  пледом,
ее руки исступленно гладили его плечи, спину, затылок, а он крепко  при-
жимал ее к себе, упиваясь нежными губами и  шелковистой  кожей.  Наконец
Соловьев сделал над собой усилие и оторвался от нее.
   - Ты хорошо подумала? - спросил он едва слышным шепотом.
   - Да, - выдохнула она, не открывая глаз.
   - Еще можно отступить.
   - Я не хочу. Я не хочу отступать. Я с ума схожу.
   - Ну что ж...
   Он не повел ее в спальню, он даже не стал раздевать ее. Но  все,  что
он знал и умел, чему научился за двадцать шесть лет  беспрерывных  рома-
нов, он сейчас положил к ногам этой миниатюрной женщины с огромными  ка-
рими глазами. Он даже не думал о том, что в любой момент может вернуться
Андрей, только слушал ее прерывистое дыхание и наслаждался ее стонами  и
сдавленными вскриками. Ему казалось, что все кончилось очень быстро, но,
когда он бросил взгляд на часы, оказалось, что  они  занимались  любовью
сорок минут. Марина сидела на полу, обессиленная, стараясь справиться со
слабостью в ногах.
   - Вот теперь я поеду, - сказала она хрипло и поднялась.  -  Я  должна
унести это в себе, пока мы с тобой ничего не испортили.
   - Но ты вернешься? - спросил Соловьев совершенно спокойно, будто  ни-
чего не произошло.
   - Да. Завтра. Вечером, после работы. Не провожай меня.
   Она исчезла так быстро, что ему показалось, будто он видел все это во
сне.
   Иногда Колю Селуянова посещало вдохновение. Случалось это не  так  уж
часто, примерно два раза в месяц, но дни эти бывали черными для тех, кем
он в тот момент занимался. Николай никогда не поклонялся логике - непре-
менному оружию Насти Каменской, зато у него была хорошо  развита  интуи-
ция, которая в такие вот исполненные сыщицкого вдохновения  дни  творила
чудеса. Он начинал совершать поступки, которые были непонятны ему  само-
му, но, к всеобщему изумлению, давали быстрый результат. К сожалению, на
частоте прихода к нему милицейской музы сильно сказывался алкоголь,  ко-
торый Коля после развода с женой и разлуки с детьми стал  употреблять  с
достойной лучшего применения регулярностью. Однако с месяц назад,  после
знакомства с Валентиной, количество употребляемого  им  спиртного  резко
сократилось и столь же резко возросла частота прихода вдохновения.
   Ему понадобилось всего два дня, чтобы очертить круг наиболее подозри-
тельных фигурантов, живущих либо работающих  в  определенных  им  местах
Кузьминок и Перова. Всего в этот круг попали двадцать три человека.  Еще
два дня ушло на то, чтобы совместными усилиями  Селуянова,  Короткова  и
Гены Свалова негласно  дактилоскопировать  всех  подозрительных  мужчин,
проще говоря - под тем или иным совершенно невинным  предлогом  получить
качественные, пригодные к идентификации отпечатки их пальцев. В ход  шли
заранее подготовленные и бережно хранимые в карманах, кейсах  и  больших
спортивных сумках конверты, визитные карточки, денежные  купюры  и  мно-
жество других предметов, в том числе и давно проверенные и  хорошо  себя
зарекомендовавшие стаканы и бутылки. В пятницу вечером все эти конверты,
визитки, купюры и стеклопосуда были свезены  на  Петровку  и  аккуратной
кучкой сложены у Насти на столе.
   - Все, мать, теперь твой выход, - устало сказал Коротков. -  С  бабой
Светой мне уже не справиться.
   - Мне тоже, - откликнулась Настя. - Я ее боюсь до смерти.
   Светлану Михайловну Касьянову боялись все за резкость суждений,  ост-
рый язык и полное отсутствие деликатности. Она никогда не считала нужным
скрывать то, что думает, если была уверена в своей  правоте,  а  что  по
этому поводу считает ее собеседник, эксперта Касьянову совершенно не ин-
тересовало. Настя предпочитала иметь дело с Олегом  Зубовым,  с  которым
всегда могла договориться, нужно было только переждать обязательную про-
цедуру нытья и жалоб на состояние здоровья и загруженность по работе,  а
потом принести из буфета какое-нибудь  симпатичное  подношение,  которым
Олег тут же и угощал самого просителя. Но Олег лежал в госпитале  с  яз-
вой, и разминуться с Касьяновой не было никакой возможности. Только ее и
Зубова можно было уговорить сделать что-то срочно и в нерабочее время, к
остальным экспертам с такой наглой просьбой можно было даже и не подъез-
жать. И только Касьянову можно было еще застать на работе в девять вече-
ра.
   - Давай, Настасья, давай. - Селуянов подвинул ей телефон. -  Мы  свое
уже отработали, теперь твоя очередь. Звони.
   Настя обреченно вздохнула и набрала номер Касьяновой.
   - Я! - тут же раздался в трубке ее зычный бас.
   - Добрый вечер, Светлана Михайловна, - вежливо начала Настя.
   - Кому неймется на ночь глядя перед выходными?
   - Это Каменская из отдела Гордеева.
   - Я счастлива, - саркастически ответила Светлана Михайловна. - И чего
ты хочешь, Каменская из отдела Гордеева?
   - Только одного: чтобы вы меня не убили.
   Касьянова оглушительно расхохоталась. Смех у нее  был  таким  зарази-
тельным, что и Настя невольно начала улыбаться.
   - А есть за что? - спросила эксперт, отсмеявшись.
   - Сейчас будет, - пообещала Настя, уже поняв, что, кажется, обошлось.
   - Тебе как, на глазок или с заключением? - спросила  Светлана  Михай-
ловна, выслушав изложенную в двух словах просьбу.
   - На глазок будет достаточно.
   - Тогда ладно, а то на писанину эту уйма времени уходит. Неси, -  ве-
ликодушно разрешила эксперт. - За мной зять через час заедет, домой  по-
везет. Что успею - сделаю сегодня, остальное - завтра с утра.
   Сыщикам не может везти постоянно. Среди  образцов,  которые  Светлана
Михайловна Касьянова успела обработать до приезда любящего зятя, следов,
идентичных тем, что оставил преступник в обворованном киоске, не  оказа-
лось.
   - Придется ждать до утра, -  грустно  констатировала  Настя,  надевая
куртку. - А я так надеялась.
   - Ты не обнадеживай себя раньше времени, - посоветовал  оптимистичный
Селуянов, - может, и завтрашний день нам ничего не даст. Фирма  гарантий
не дает, что я выявил всех, кого нужно. Но ты не огорчайся,  мать,  если
баба Света скажет нам завтра твердое касьяновское "нет", я  буду  дальше
искать. У меня там еще кое-какие наметки появились, пока  я  сегодня  за
"пальцами" гонялся.
   - И вообще, - подхватил Коротков, - лишние надежды - лишние разочаро-
вания. Баба Света у нас женщина замужняя и к тому же бабушка. А ну как у
нее завтра внучок заболеет, так она и на  работу  не  придет,  до  поне-
дельника отложит. Так что лучше приготовься к худшему.
   - Да ну вас, - рассмеялась Настя. - Накаркаете.
   Они вышли на улицу одновременно с Касьяновой,  которая  появилась  из
другого крыла огромного здания ГУВД на Петровке. Зять Светланы Михайлов-
ны выскочил из машины и распахнул дверцу перед необъятной, грозного вида
тещей, которая по случаю проводившегося сегодня строевого смотра была  в
милицейской форме и при полном параде.  Заметив  взгляд,  которым  Настя
проводила удаляющуюся машину, Коротков усмехнулся:
   - Не страдай, я тебя отвезу. Все равно Лялька скандалить будет, когда
приеду, так уж лучше  оттянуть  приятные  мгновения.  Может,  она  уснет
раньше, чем я явлюсь.
   "Жигуленок" у Короткова был стареньким и годился разве что на  метал-
лолом, но Юра ездил на нем, выжимая  из  дряхлого  автомобиля  последние
жизненные соки, потому что финансовых перспектив на  приобретение  новой
машины не было никаких. Когда-то эти "Жигули" были куплены на деньги те-
щи, которая собиралась помочь дочери и зятю с  кооперативной  квартирой.
Когда внезапно появилась  возможность  встать  в  очередь  на  улучшение
жилья, было решено в кооператив не вступать, а вместо этого купить маши-
ну. Было это давно, тогда еще не было маленького сына, теща  была  энер-
гичной и полной сил женщиной с легким и уживчивым характером, и Юре  ка-
залось, что они прекрасно поживут еще  какое-то  время  в  двухкомнатной
квартире, не стесняя друг друга. Потом родился сын, а через очень непро-
должительное время тещу парализовало. Очередь же на жилье, в которой Ко-
ротков стоял под номером 586, двигалась сначала медленно, а потом и вов-
се остановилась. Теперь он ездил на вконец раздолбанной умирающей  маши-
не, ютился в одной комнате с женой и подросшим сыном, потому что в  дру-
гой комнате лежала больная Лялькина мать, и ежедневно объяснялся с  суп-
ругой по поводу того, почему он не бросает службу в нищей милиции  и  не
уходит в частный сектор, где, по ее мнению, "платят бешеные бабки".
   Все сослуживцы Короткова об этом знали, и потому никого  не  удивляли
его любовь к работе в выходные дни и нежелание по  вечерам  возвр