лись.  А
в самом деле, говорить или не говорить? Они об этом заранее не подумали.
   - Вообще-то мы не собирались, - неуверенно начал Коротков. - Но  если  ты
хочешь, мы скажем ему.
   - Нет смысла, - решительно ответила  Алиса.  -  Не  говорите.  Ему  будет
неприятно, что кто-то лезет в его дела. Я тоже ничего не скажу, Тем более мы
все равно практически  не  разговариваем,  только  Юльку  обсуждаем.  Ладно,
ребята, счастливо вам.
   Выйдя из дома, Настя и Коротков некоторое время молча шли до того  места,
где Юра оставил машину.
   - Ну, что скажешь? - наконец спросил он, заводя двигатель.
   - Да ничего не скажу, - рассеянно ответила  Настя.  -  Грустно  это  все.
Игоря жалко. Алису жалко. Но она права, третьего варианта не дано, кто-то из
них двоих должен пожертвовать своими интересами, или он, или она. Так почему
ты считаешь, что жертвовать должна именно она, а не Игорь?
   - Потому что она - жена сыщика, а жена сыщика -  это  профессия,  которая
предполагает постоянное самопожертвование.
   - Да прекрати ты ерунду городить! - рассердилась Настя.  -  При  чем  тут
жена сыщика?  Даже  если  бы  Игорь  бы  сантехником  и  вел  себя  как  все
добропорядочные мужья, Алиса все равно имела бы те же самые проблемы. Потому
что дело в данном случае не в профессии, а в характере человека.  Игорь  сам
не нуждается в человеческом тепле и поэтому не готов давать его другим,  вот
и все. А сыщик он при этом или не сыщик - никакого значения не имеет.
   - Да?
   Коротков повернулся к ней и сощурил глаза.
   - А ты никогда не думала, что Игорь  не  общается  дома  с  женой  именно
потому, что он сыщик? И слушать ее бредни про рюшечки и юбочки  он  тоже  не
может и не хочет  именно  потому,  что  целый  день  имел  дело  с  трупами,
убийцами, кровью  и  слезами?  Он  что,  про  все  эти  прелести  должен  ей
рассказывать? Есть три категории  людей,  для  которых  нет  понятия  "конец
рабочего дня": это творческие работники, научные и сыщики. У них голова  все
время занята тем, что они в данный момент делают, они не могут  отключиться,
они продолжают работать, даже когда сидят дома перед телевизором. Потому что
завтра сыщику надо с утра бежать и искать  человека,  с  которым  он  должен
провести разговор так, чтобы выцарапать из него нужную информацию.  К  этому
разговору надо готовиться, его надо заранее продумать, собрать в одну  кучку
все. что о человеке знаешь, проработать возможные варианты развития ситуации
и заранее придумать, как себя вести  при  том  или  другом  варианте,  чтобы
разговор дал результат, чтобы это не оказалось впустую потерянным временем и
не обернулось невыполненным заданием. И вот сидит этот сыщик дома  на  своей
кухне, жует котлету и думает, думает, думает, а жена рядом  с  ним  щебечет,
щебечет, щебечет... Как тебе такая картинка?
   - Я подумаю, - очень серьезно ответила Настя. - Знаешь, я никогда с  этой
стороны на ситуацию не смотрела. Попробую взглянуть твоими глазами.
   - Ага, - поддакнул Коротков,  -  не  забудь  потом  поделиться  выводами.
Интересно, что у тебя получится. Тебя куда везти-то?
   - Домой. Надо щенка караулить, а то он в пятницу кусок чужой  диссертации
сгрыз. Лешка его чуть не убил вместе со мной.
   - Слушай, чего ты мучаешься?  Сдай  его  в  ветлечебницу,  пусть  он  там
дожидается своего хозяина.
   - Ты что?! Ты в своем уме?!
   Настя внезапно услышала себя со стороны и поняла, что почти кричит. "Надо
же, как интересно, - с любопытством подумала она. - Еще позавчера я  мечтала
о том, чтобы Парня поскорее забрал хозяин. А сегодня я уже готова  орать  на
каждого, кто предложит  мне  расстаться  с  ним.  Странно  все-таки  человек
устроен".
   Глава 9
   Она чувствовала, что от напряжения начинает болеть голова. Как это трудно
   - одновременно разговаривать с человеком, стараясь  казаться  толковой  и
разумной, при этом делать все возможное, чтобы разговор  тянулся  как  можно
дольше, ц в то же время  пытаться  смотреть  его  глазами  на  себя  и  свою
комнату. Не кажется ли ему  убогой  спартанская  обстановка?  Достаточно  ли
хорошо выглядит сама  Женя,  прямо  ли  сидит,  красиво  ли  держит  голову?
Интересно, заметил ли Игорь тот испепеляющий взгляд отца, который он  бросил
на дочь, когда понял,  что  та  дерзко  нарушает  установленные  им  правила
поведения и нормативы внешнего вида? А если заметил, то как истолковал?  Они
уже  все  обсудили  о  ее  таинственном  поклоннике,  совместными   усилиями
сформулировав его описание. И точный цвет волос, и рост, и форму носа и губ,
и походку, Жене  даже  удалось  передать  его  манеру  поворачивать  голову.
Оказывается, вспоминать и описывать внешность человека  -  занятие  довольно
муторное   и   долгое,   особенно   если   не   понимаешь   разницы    между
светло-каштановым цветом  волос  и  темно-русым.  Но  рано  или  поздно  все
заканчивается. А Жене так не хотелось, чтобы  Игорь  уходил!  Что  бы  такое
придумать, о чем бы заговорить, чтобы задержать его?
   - Я хотела бы извиниться перед вами, - наконец решилась она.
   - За что?
   Игорь сидел на стуле рядом с ее письменным столом и записывал  в  блокнот
то, что девушка рассказывала о молодом человеке, который писал ей письма,  а
Женя устроилась на  краешке  дивана,  стараясь  держать  спину  прямо  и  не
сутулиться, чтобы майка туго обтягивала грудь. Ей хотелось закинуть ногу  на
ногу, тогда бедра будут казаться стройнее, но сидеть станет совсем  неудобно
и ей не удастся поддерживать осанку.
   - За сцену, которую устроил отец.
   - Я, признаться, ничего не заметил, - слегка улыбнулся Игорь. - По-моему,
никакой сцены не было, ваш отец даже голос не повысил.
   - Это  не  показатель.  Он  вообще  редко  повышает  голос,  чем  сильнее
сердится, тем спокойнее говорит. Понимаете, Игорь  Валентинович,  папа  меня
очень сурово воспитывает. Он не  хочет,  чтобы  я  вырастала  и  становилась
взрослой, он хочет, чтобы я навсегда оставалась  маленькой  девочкой,  тогда
ему удастся сохранить иллюзию собственной молодости. Ведь у  взрослых  детей
не может быть молодых родителей. Вы согласны?
   - Безусловно. Однако  эта  мысль  приходит  в  голову  людям...  -  Игорь
усмехнулся, - мягко говоря, более зрелым. Я не хочу обидеть вас, Женечка, но
вы  все-таки  слишком  молоды  для  того,  чтобы  самостоятельно  до   этого
додуматься. Или вам кто-то подсказал?
   - Я  когда-то  фильм  смотрела,  французский,  он  называется  "Последний
поцелуй", с Анни Жирардо. Там как раз об этом говорилось. Помните?
   - Нет, - он покачал головой, - я этот фильм не видел.  Значит,  ваш  отец
заставляет вас одеваться так, будто вы маленькая школьница, и носить косу?
   - Именно.
   - А что бывает за непослушание?
   - Разное. Бывает, что просто  ругается,  бывает,  что  наказывает.  Но  я
стараюсь, чтобы он не узнал. Поэтому попадаюсь нечасто. Он и сейчас не узнал
бы ничего, если бы Сергей Кузьмич меня не выдал.
   - То есть вы его обманываете? - уточнил Игорь.
   - Я стараюсь папу не травмировать, - поправила его Женя. - Если  ему  так
сильно хочется, чтобы я оставалась маленькой, я готова пойти ему  навстречу,
потому что он мой отец и я стараюсь доставить ему радость. Но на самом  деле
я взрослая и хочу, чтобы все остальные люди это понимали.
   - Вам, наверное, очень трудно, - сочувственно заметил  он.  -  Все  время
притворяться, не иметь возможности жить так, как живут  все  девушки  вашего
возраста. Эдак он вам и замуж выйти не даст, а?
   - Не даст, - с улыбкой подтвердила Женя. - Поэтому если  кто-то  вздумает
за мной поухаживать, он может быть совершенно  спокоен,  под  венец  его  не
потащат. Папа будет категорически против. Ведь на маленьких девочках  нельзя
жениться, с ними можно только дружить.
   Это было, на ее взгляд, немного прямолинейно, но, в конце  концов,  Игорь
сам первый заговорил о замужестве. А информация придется весьма кстати, ведь
она уже заметила,  что  обручального  кольца  у  Игоря  на  руке  нет.  Женя
заметила, что он исподволь обводит глазами ее комнату, изучает корешки  книг
на стеллаже, и порадовалась, что отец с малолетства приучил ее к порядку и к
тому, чтобы поддерживать в своем жилище  безупречную  чистоту.  Доходило  до
того, что в сырую погоду или зимой он требовал от Жени  мыть  подошву  обуви
под краном, чтобы на полу в прихожей не оставалось следов и  мокрых  потеков
грязи. Нечего и говорить о том, что во всей квартире трудно было найти  хотя
бы одну пылинку или лежащую не на месте вещь. Что ж,  будем  надеяться,  что
все это произведет на Игоря хорошее впечатление. Если бы еще стереть из  его
памяти этот дурацкий детский вид, в котором она предстала перед ним в момент
знакомства! Может быть, надо было пожаловаться ему  на  отца,  рассказать  о
матери, о Раечке, о том, что отец  придумал  какую-то  кретинскую  теорию  о
плохой наследственности и поэтому запрещает ей все, что нормальные  родители
разрешают своим детям, тогда бы Игорь посочувствовал ей? Нет, она все делает
правильно,  жалуются  только  маленькие  дети,  а  взрослые  девушки  должны
проявлять понимание и мудрость. Чем  разумнее  она  будет  себя  вести,  тем
быстрее Игорь поймет, что она уже давно не ребенок.
   - Спасибо вам, Женя, - Игорь встал со стула и сделал шаг к  двери.  -  Вы
все очень подробно рассказали. Но  нам  еще  будет  нужна  ваша  помощь.  Вы
сможете завтра с утра приехать на Петровку?
   - К вам? -  невольно  вырвалось  у  Жени,  которая  от  радости  потеряла
контроль над собой.
   - Не совсем. Вас проводят  в  лабораторию,  и  там  с  ваших  слов  будет
составлен композиционный портрет того человека. С завтрашнего  дня  на  всех
выступлениях группы "Би-Би-Си" будут  присутствовать  наши  сотрудники,  они
попытаются найти преступника. Для этого у каждого из них должно  быть  чтото
вроде фоторобота.
   - А вы там будете? - настойчиво спросила она.
   Игорь пожал плечами.
   - Не знаю. Это не от меня зависит. Но вы не бойтесь, Женечка, вас  там  и
без меня никто не обидит.
   "Женечка... Вас никто не обидит..." Да что он говорит такое? Разве в этом
дело? Обращается с ней как с маленькой, которая боится чужого дядю.  Неужели
все напрасно, неужели Игорь, как и ее отец, продолжает считать ее  ребенком?
Она так старалась, из кожи вон лезла, даже отца  выгораживала,  вместо  того
чтобы рассказать всю правду о том кошмаре, в котором ей приходится  жить,  и
выходит -  все  зря?  Нет,  нельзя  допустить,  чтобы  все  закончилось  так
бесславно  и  по-дурацки,  надо  срочно  исправлять   положение.   И   снова
постараться выглядеть разумной и рассудительной.
   - Вы не поняли, Игорь Валентинович, - строго  произнесла  Женя.  -  Я  же
рассказала вам о папе, а вы ничего не  поняли.  Если  я  скажу,  что  должна
завтра поехать в уголовный розыск именно к вам, папа спокойно меня отпустит,
потому что мы оба с ним теперь вас знаем.  Если  же  я  поеду  к  совершенно
незнакомым людям, он начнет настаивать на том, чтобы непременно ехать вместе
со мной, потому что он-то как раз будет бояться, как бы меня там не обидели.
   - И что в этом  плохого?  Приезжайте  вдвоем,  -  предложил  Игорь.  -  Я
предупрежу, что вас будет двое, вам обоим выпишут пропуска.
   - У папы завтра ответственные деловые встречи, ему придется их  отменить.
Это во-первых.
   - А во-вторых?
   - А во-вторых, мне будет очень трудно общаться с  вашими  сотрудниками  в
папином присутствии. Они будут смотреть на меня и не понимать, почему я веду
себя как маленькая, почему приехала с папой, как будто  мне  десять  лет,  и
почему этот папа контролирует каждое  мое  слово.  И  если  ваши  сотрудники
начнут задавать мне вопросы, я не смогу быть с ними откровенной.
   Игорь немного подумал, потом кивнул.
   - Что ж, это аргументы весомые. Хорошо, давайте скажем вашему  отцу,  что
вы приедете лично ко мне.
   То есть как это "давайте скажем"? Нет, так не  пойдет.  Никаких  "давайте
скажем",  она  должна  добиться  того,  чтобы  завтра  действительно   снова
увидеться с Игорем. Но как же это сделать? Женя лихорадочно пыталась  что-то
придумать, но ничего в голову  не  приходило.  Ладно,  пусть  хотя  бы  так,
главное - устроить, чтобы отец не потащился с ней на  Петровку,  а  там  она
что-нибудь придумает. Впереди еще полдня и целая ночь, может быть,  найдется
какое-нибудь решение.
   * * *
   Светлана уже стояла на пороге,  собираясь  уходить,  когда  ее  вернул  в
комнату телефонный звонок. Звонок был междугородный, и она сразу поняла, что
это родители. Кроме них, никто из других городов ей не звонил.  Светлана  на
мгновение задумалась, борясь с желанием не брать  трубку.  В  конце  концов,
сейчас середина дня, кто сказал, что она непременно должна находиться  дома?
Но здравый  смысл  взял  верх.  Если  сейчас  не  ответить,  родители  будут
названивать до глубокой  ночи,  так  что  разговаривать  с  ними  все  равно
придется, лучше уж сразу отмучиться. Нельзя сказать, что Света Медведева  не
любила мать и отца, наоборот, она  относилась  к  ним  очень  нежно,  просто
выслушивать нотации не хотелось, а в том, что  эти  нотации  последуют,  она
была более чем уверена. Так и оказалось.
   - Почему ты дома? - сразу же  требовательно  вопросила  мать.  -  Сегодня
выходной, такая чудная погода, а ты дома сидишь, вместо  того  чтобы  дышать
свежим воздухом. По телевизору передавали, у вас там тепло и солнечно.
   Мать никак не могла взять в толк, что у артистов понятия "выходной  день"
и "воскресенье" почти никогда не совпадают.  И  потом,  что  значит  "чудная
погода"? Это у них там, в новосибирских  телевизионных  сводках  синоптиков,
погода в Москве чудная, а на самом деле здесь  стоит  такая  жара  -  дышать
невозможно, вместо воздуха в легкие попадает расплавленная каменная пыль. Но
Света  за  четыре  года,  проведенных  вдали  от  родного  дома,   приобрела
достаточный опыт в общении с родителями и научилась  строить  разговор  так,
чтобы давать минимум поводов для нравоучений и причитаний.
   - Ты меня на пороге поймала, мамуля, - весело прощебетала она.  -  Я  как
раз собиралась уходить. Еду за город.
   - Почему не с утра?  Чего  ж  ехать  среди  дня,  через  пару  часов  уже
возвращаться придется.
   - Мамуля, я сегодня ночью работала, домой пришла только  в  четыре  часа.
Что ж мне было, в семь утра подниматься? И потом, до вечера  еще  далеко,  я
успею воздухом надышаться.
   - Эта твоя работа! - горестно вздохнула мать. - Не доведет она до  добра.
Все здоровье растеряешь. Ты в институт поступать думаешь или  опять  в  этом
году дурака валяла и не подготовилась как следует?
   Ни в какой институт Светлана и не думала  поступать,  но  для  успокоения
родителей каждый год врала, что подала документы, сдает экзамены, а потом не
проходит по конкурсу. Спорить с этим было трудно, хотя отец  и  ворчал,  что
надо не  в  ночных  клубах  песенки  распевать,  а  нанимать  репетиторов  и
готовиться к экзаменам, коль самостоятельно она их сдать на  хорошие  оценки
не может. Света на это резонно отвечала, что  репетиторам  надо  платить,  и
платить немало, а работа в ночных клубах дает возможность заработать  только
на  жизнь.  Зарабатывать  же  столько,  чтобы  хватило  и  на  жизнь,  и  на
репетиторов,  могут  только  те,  у  кого  есть  хорошая  специальность,   а
специальность эту можно получить исключительно в институтах, куда Свету пока
не берут. Против такого порочного круга даже  всезнающий  отец  средства  не
находил.
   - А что  у  тебя  в  личной  жизни?  -  поинтересовалась  мать,  когда  с
обсуждением перспектив получения высшего образования было закончено. -  Есть
какие-нибудь перемены?
   - Пока никаких. А каких перемен ты ждешь? Что ко мне заморский  миллионер
посватается? - пошутила Светлана.
   - Я жду, что ты бросишь наконец  этого  своего  никчемного  алкоголика  и
начнешь устраиваться, как все нормальные женщины.
   - Мама, я прошу тебя... - уныло пробормотала Света.
   - Нечего меня просить! Это я тебя прошу, чтобы ты не связывала  больше  с
ним свою жизнь. Он сидит у тебя на шее, живет  на  твои  деньги  и  горя  не
знает, а что в будущем? Ни замуж выйти, ни ребенка родить, ни жить, как  все
люди, в приличной семье. Так и прокукуешь, пока он окончательно не  сопьется
и не умрет от цирроза печени. Сколько тебе тогда  будет?  Сорок?  Пятьдесят?
Неужели тебе не жаль тратить свою жизнь на этого подонка?
   - Мама, он не подонок. Просто ему пока не везет. Но рано или  поздно  все
образуется, вот увидишь.
   Этот разговор возникал нечасто,  у  матери  обычно  хватало  деликатности
подолгу не вспоминать в телефонных разговорах  о  человеке,  ради  которого,
собственно, Светлана и уехала в Москву, едва окончив школу. Но  иногда,  под
плохое настроение, мать теряла обычную свою тактичность и высказывала дочери
все, что думает о ее личной жизни.
   Владимир Околович поразил воображение Светланы, когда та была еще  совсем
девочкой. Она увидела его в фильме, где тот исполнял главную роль.  Надо  ли
говорить, что, когда театр, в котором служил Околович, приехал на гастроли в
Новосибирск, Света бегала на все спектакли, где играл Владимир, и  неизменно
подходила к сцене, чтобы вручить ему букет  цветов.  Ей  даже  в  голову  не
пришло задуматься над странным феноменом: в фильме, снятом десять лет назад,
он играл главную роль, а в спектаклях ему  причитались  лишь  незначительные
эпизоды. Да какое это имело значение? Главное  -  она  могла  видеть  своего
кумира, дарить ему цветы, подходить совсем близко и прикасаться к его  руке,
передавая букет.
   Околович, разумеется, не мог не заметить ослепительно красивую  девчушку,
тем паче что ему, играющему лишь крошечные третьестепенные роли,  цветы  уже
давно никто не дарил. Да, когда-то, после триумфа фильма, где он сыграл свою
первую и  единственную  в  кинематографе  главную  роль,  были  и  цветы,  и
поклонницы, и все, что прилагается обычно к славе молодого красивого актера.
Но с тех пор много воды утекло, а имеющиеся от природы дефекты  характера  в
совокупности с недостатком воли и избыточной любовью к спиртному  постепенно
свели его актерскую судьбу к жалким незначительным эпизодам на сцене театра,
из которого его не выгоняли просто из жалости. Сниматься в  кино  же  вообще
перестали  приглашать.  И  только  неизвестно  откуда   взявшаяся   красивая
блондиночка с цветами, потрясающей фигуркой и изумительной  кожей  напомнила
ему  о  былой  славе.  Было  бы  поистине  странно,  если  бы  Околович   не
воспользовался случаем. И  однажды  после  спектакля  Света,  вручая  своему
кумиру очередной букет, почувствовала, что он вкладывает ей в руку записку.
   Оставшиеся до конца гастролей дни были, наверное,  самыми  счастливыми  в
жизни  Светы  Медведевой.  После  отъезда  Владимира   в   Москву   начались
бесконечные телефонные звонки, правда,  звонила  всегда  она,  сам  Околович
отчего-то не рвался вести с ней  длинные  романтические  беседы  о  неземной
любви и приближающейся встрече. А встреча приближалась, в  этом  Света  была
уверена, ведь оставалось всего несколько месяцев до окончания школы, и потом
она, свободная, самостоятельная и любимая самым лучшим  мужчиной  на  свете,
приедет к  нему  в  Москву  и  останется  рядом  с  ним  навсегда.  Родители
укоризненно качали головой, оплачивая огромные телефонные счета за  любовный
лепет их девочки, но полагали, что повлиять на дочь  все  равно  не  смогут.
Если у Светочки и были недостатки (а они, конечно же, были), то уж  упорство
в достижении поставленной цели к ним явно  не  относилось.  Данное  качество
рассматривалось  родителями  как  несомненное  достоинство,  которое  должно
помочь дочери удачно устроиться в жизни. А то, что оборотной стороной  этого
достоинства было фантастическое упрямство  Светланы,  так  с  этим  придется
мириться, не зря же говорят, что все наши недостатки - это продолжение наших
достоинств.
   Семнадцатилетняя