льно, то дальше
дело идет быстро, и все грибы, расположенные вдоль этой пресловутой тро-
пы, один за одним укладываются в корзинку.
   Когда Настя была еще совсем юной и только готовилась к работе в мили-
ции, отчим Леонид Петрович много раз повторял ей, что работа по  раскры-
тию преступления есть не что иное, как борьба за информацию.  Ты  хочешь
что-то узнать, а есть люди, которые стремятся тебе в этом помешать,  вот
и весь фокус. И все тот же Леонид Петрович всегда говорил о необходимос-
ти и важности информационно-аналитической работы.
   Работая над делом об убийстве семи человек, которых нашли задушенными
поздним вечером в подъездах домов, Настя  полтора  месяца  потратила  на
проверку этих чертовых грибов, пытаясь отделить съедобные  от  ядовитых,
иными словами, оценивая каждый обнаруженный факт с точки зрения его дос-
товерности и пригодности для движения к цели. За эти полтора месяца  она
много раз ошибалась, принимала ядовитые грибы за съедобные,  неправильно
определяла направление тропы, и ей казалось, что она все делает не так и
никогда с задачей не справится.
   Но сегодня тропа наконец обозначилась четко. Бывший уголовник и  быв-
ший "источник" Гаджиев был завербован и направлен на  обучение  в  некий
учебный центр, готовящий  специалистов  для  работы  на  государственную
программу по укреплению налоговой дисциплины. Ему дали новые документы и
новую биографию, но не позаботились подстраховать от случайностей.  Слу-
чайность произошла, ГаджиеваНурбагандова узнали, и  его  пришлось  быст-
ренько убрать с глаз долой подальше от того, кто его узнал, а через неп-
родолжительное время убить.  Сначала  "заказали"  его  профессиональному
киллеру Парыгину, но потом передумали. Разумеется,  этого  Парыгин  Мише
Доценко впрямую не говорил, но это и без того ясно.  Откуда  же  Евгений
Ильич мог узнать о том, что Стоянов "заказал" Нурбагандова, если  не  он
сам этот заказ получал? А если он же его и исполнял, то  ни  за  что  не
сказал бы Мише вообще ни слова об этом даже на смертном  одре.  Конечно,
история знает случаи, когда перед лицом смерти преступники  превращаются
в раскаявшихся грешников и начинают признаваться во всем,  но,  судя  по
разговору Доценко с Парыгиным, там раскаянием и не пахло. Раскаивающийся
грешник не станет проклинать своего исповедника.
   Итак, заказ был сделан, потом отменен, передан другому человеку, и  в
результате Нурбагандов оказался убит. Почему Стоянов отменил заказ?  По-
тому что нашел более дешевого исполнителя. Откуда он взялся? Где сотруд-
ник аппарата правительства мог его найти? И главное, зачем он вообще его
искал? Денег жалко стало? Так ведь это не его  личные  деньги.  Стоянов,
что очевидно, как-то связан с той государственной программой и с учебным
центром, потому и вынужден был принимать меры по нейтрализации  неприят-
ностей, которые могли возникнуть в связи с выпускником Нурбагандовым.
   Стоянов - бывший работник милиции, прослуживший на оперативной работе
много лет, и тот факт, что  людей  в  учебный  центр  искали  среди  ус-
кользнувших от ответственности уголовников или боящихся огласки  "источ-
ников" и вербовали их на компрматериалах, недвусмысленно говорит о  при-
частности к этому Стоянова. Типичный образ действий среднего оперативни-
ка семидесятых - начала восьмидесятых годов. Подавляющее большинство ра-
ботало именно так, подчиняя себе людей при помощи страха.
   Теперь вопрос: почему Стоянов действовал сам, вступая в контакт с за-
казником Парыгиным и давая ему тем самым в руки оружие шантажа?  У  него
что, подручных нет? Видимо, нет.  Стало  быть,  в  этой  государственной
программе он стоит не на руководящей позиции. Но он и не "шестерка" без-
мозглая, иначе никто бы ему выход на профессионала-киллера не дал. Стало
быть, низший руководитель, но с прямыми  контактами,  идущими  на  самый
верх. Проще говоря - начальник учебного центра. На пенсию он ушел  не  с
рядовой должности, стало быть, работать рядовым пахарем  на  чужом  поле
вряд ли согласился бы, он ведь еще достаточно молод и должен  быть  хотя
бы минимально честолюбивым.
   - До этого места мне понятно, - сказал напряженно слушавший Настю Ко-
ротков.
   - А что тебе непонятно?
   - Откуда Стоянов дешевого киллера откопал, да  еще  так  быстро.  Так
скоро только котята родятся, да и те, как говорят,  слепые.  Всегда  под
рукой оказывается всякое барахло, а хорошую вещь - наищешься.
   - Правильно, Юрик, абсолютно правильно, - кивнула она. - Дешевый кил-
лер действительно оказался у Стоянова под  рукой.  Давай  будем  мыслить
привычными категориями.
   Кто всегда под рукой у начальника милиции?
   - Милиционеры.
   - А у директора театра?
   - Актеры.
   - А у начальника учебного центра?
   - Студенты... то есть эти, как их... курсанты, -  машинально  ответил
Коротков и тут же запнулся, уставившись на Настю изумленными глазами.  -
Ты что? Ты хочешь сказать, что Нурбагандова замочил один из этих?
   - А почему нет? Криминальный элемент, выскользнувший когда-то из  на-
ших рук или добросовестно стучавший на своих же. Чем он тебе не подходит
для такого дела?
   - Подожди, - Юра наморщил нос, как первоклассник, впервые старательно
выписывающий буквы в тетрадке, - а как же остальные? Маньяк-то как же?
   - А никак. Не было никакого маньяка, мы с тобой это уже  давным-давно
поняли, только объяснение придумать не могли. Не было маньяка, и не было
серии убийств в том понимании, к какому мы привыкли.  Было  семь  разных
убийств, совершенных разными людьми, но по единому образцу. Причем обра-
зец разрабатывал явно не дилетант, а человек опытный и сведущий в крими-
налистике. Он ведь даже позаботился о том, чтобы по следам на шее  трупа
можно было сделать вывод о высоком росте нападавшего. И ситуацию  самого
нападения разработал так, чтобы жертвы не чуяли опасности и не  успевали
собраться для сопротивления. То-то мы с тобой решили, что это была высо-
кая женщина, которую никто из погибших не испугался. Мы же  были  твердо
уверены, что действует маньяк, а маньяки всегда одиночки. Вот тут и была
моя ошибка. Они не были одиночками, они либо все - женщины, либо  совер-
шали преступления вдвоем. И изображали в подъезде парочку. А обнимающую-
ся парочку кто испугается?
   - Ты хочешь сказать, по каждому эпизоду проходят мужчина и женщина?
   - Совсем не обязательно. Это могли быть и двое мужчин.  Если  мужчина
средней комплекции наденет шубку или подчеркнуто женскую зимнюю куртку с
капюшоном и повернется к тебе спиной, а другой мужчина  при  этом  будет
его нежно обнимать или даже целовать, вряд ли ты подмену заметишь. Оста-
ется открытым вопрос: зачем все это?
   - Ну как зачем? Чтобы спрятать труп Нурбагандова, это же очевидно. Ты
сама мне сто раз Честертона цитировала и говорила  про  лист  в  лесу  и
мертвое тело на поле боя.
   - Говорила, - задумчиво повторила Настя. - Но я все равно не понимаю.
Нурбагандов - явно не та фигура, ради которой стоит городить  весь  этот
кошмар. Нет, Юрка, тут что-то еще. Какая-то гадость... Ох, прав был ста-
рик Денисов, когда предупреждал меня, что с программой не чисто, от  нее
за версту несет криминалом. А я, дура самонадеянная, ему не верила.
   - Ася...
   Юра замолчал и принялся сосредоточенно  изучать  коробку  с  сахаром,
стоявшую на столе, словно надеясь увидеть на  белой  с  синем  картонной
крышке что-то необыкновенно интересное и совершенно новое.
   - Да? Что ты хотел сказать?
   - Получается, что Леонид Петрович связан с этой программой.
   - Получается, - спокойно подтвердила она, глядя в сторону.
   Она боялась встречаться глазами с Коротковым,  потому  что  прекрасно
знала, о чем он собирается с ней поговорить. Но говорить об этом  ей  не
хотелось.
   - Как ты собираешься действовать дальше?
   - Еще не знаю. У меня так быстро решения не появляются, мне надо  как
следует подумать. А у тебя самого есть предложения?
   - Есть, но ты меня убьешь за них.
   - Рискни, - предложила она, вымученно улыбаясь,  потому  что  заранее
знала все, что скажет ей Юра, и точно так же знала, что не согласится  с
ним ни при каких условиях.
   - У нас все равно больше нет на примете фигурантов, связанных с прог-
раммой. Стоянов погиб. Остается только твой отчим.
   - Ну и?
   - Ни и ничего. Надо сесть ему на хвост, он нас приведет к остальным.
   - Нет, - холодно ответила она, по-прежнему не глядя на Юрия.
   - Асенька, но ты же понимаешь, что официальным  путем  мы  ничего  не
добьемся. Если Стоянов числится сотрудником аппарата правительства,  ка-
ким-то там референтом, а на самом деле командует учебным  центром,  зна-
чит, на самом верху заинтересованы в секретности. Нам в шесть секунд да-
дут по шее и отправят улицы мести.
   - Я сказала - нет.
   - Ну Ася, это же глупо. Ты сама подумай, другого пути у нас  нет.  Ты
ведь хочешь довести дело до конца?
   - Хочу. Но не таким путем.
   - А другого нет.
   - Будем искать.
   - Я не понимаю твоего упрямства! - вспылил Коротков. - Чего ты  доби-
ваешься? Что ты выгадываешь? Ты же все равно знаешь, что Леонид Петрович
в этом участвует, так какой смысл закрывать глаза и делать вид, что это-
го прискорбного факта не существует? Ты сама-то все время о нем помнишь,
мучаешься, страдаешь.
   Настя встала, медленно прошлась по кабинету до окна, потом  повернула
назад и дошла до двери, прислонилась к ней. Коротков развернулся на сво-
ем стуле, чтобы сидеть к Насте лицом, и выжидающе смотрел на нее.
   - Ну что ты молчишь? Возрази мне, скажи что-нибудь  умное  и  веское,
только не гляди с выражением вечного укора.
   - Юра, - тихо сказала она, - я никогда не буду следить за своим отчи-
мом. Ты можешь относиться к этому как угодно, ты можешь считать меня аб-
солютной идиоткой, но я ничего не могу с этим поделать. Я не буду  ни  о
чем его спрашивать и не буду за ним следить. Вот и все. Давай  попробуем
придумать другие способы.
   - Но почему, Ася? - в отчаянии воскликнул он. - Почему? Все равно  ты
уже знаешь правду. Какой смысл засовывать голову в песок?
   Она покачала головой, отошла от двери и снова двинулась к окну.
   - Ты не прав, я не пытаюсь закрыть глаза на правду.
   Я действительно все время помню о ней, хотя видит Бог, хотела бы  за-
быть. Но есть вещи, которые я не могу делать. Понимаешь? Не могу - и все
тут. Я не могу следить за человеком, который меня вырастил  и  воспитал,
которого я любила и до сих пор люблю, которого называю папой. Не могу я,
Юра! Не могу, не могу!
   Она почти сорвалась на крик, но тут же взяла себя в  руки.  Отвернув-
шись к окну, она смотрела на густой пушистый снег, уже  несколько  часов
падавший на грязные улицы и серые дома. В сгущавшихся сумерках  не  было
видно почти ничего, кроме устилавшего город снега. И внезапно ей захоте-
лось, чтобы снег шел и шел, сыпал беспрерывно много часов, дней, недель,
месяцев, чтобы накрыл собой в конце концов весь город вместе с домами  и
людьми, и чтобы все кончилось. Они все будут погребены под снегом и рано
или поздно умрут. Никто не будет никуда ходить, никто не  сможет  никому
звонить, все так и останутся на тех местах, где их  застал  снегопад,  и
жизнь замрет на этой самой точке. И больше не случится  ничего  плохого.
Правда, и хорошего тоже не случится, но с этим вполне можно примириться,
оно и без того нечасто случается.

   *  *  *

   Василий Клыков, временно исполнявший  обязанности  начальника  службы
безопасности банка "Русская тройка", с детства обожал шпионские романы и
кино про разведку. Он никогда не читал и не слышал  о  знаменитой  "экс-
пертной оценке" ЦРУ, согласно которой только десять-пятнадцать процентов
разведывательных данных добываются при помощи технических средств, а ос-
тальные восемьдесят пять - девяносто процентов информации разведка полу-
чает от живых людей. Клыков был помешан на технике и искренне считал  ее
панацеей от всех бед, от которых и призвана защищать банк  служба  безо-
пасности. Его бывший начальник Дмитрий Вавилов часто повторял, что  каж-
дый посторонний человек, находящийся в помещении банка, несет в себе по-
тенциальную опасность. Он может подложить взрывное устройство, подсунуть
"жучок", украсть лежащий на столе документ, влезть в компьютер и занести
вирус или сделать еще какуюнибудь пакость, посему посторонние в  помеще-
нии не должны находиться без присмотра. Клыков уроки усвоил, но со  вре-
менем идею развил, хотя и по-своему. Если посторонних двое  или  больше,
лучше оставить их одних в прослушиваемом помещении, тогда все их секреты
наверняка будут "озвучены".
   Поэтому когда начальник кредитного отдела банка решил, что в его  ка-
бинете пора делать ремонт, Василий сразу подумал о том, что во вверенном
ему банке будут находиться рабочие, архитектор, дизайнер и еще Бог знает
кто, причем совершенно безнадзорно. Не выделять же сотрудника службы бе-
зопасности специально для того, чтобы он целыми днями находился вместе с
ними в ремонтируемом помещении. Куда проще заблаговременно  вмонтировать
подслушивающее устройство, подсоединить его к магнитофону, установленно-
му в одной из комнат охраны, и два-три раза в день спокойно проверять, о
чем разговаривают оставшиеся без присмотра ремонтники. Сказано -  сдела-
но. Подслушивающее устройство Клыков установил поздно вечером, когда все
уже ушли и он совершал контрольный обход помещений банка. Вообще-то  об-
ходить помещения он не обязан, для этого есть охрана, а начальник службы
безопасности должен разрабатывать стратегию, но Клыков  пренебрегал  ус-
ловностями, тем более что не собирался никого посвящать в свою идею.  Он
считал ее своей личной оригинальной находкой и хотел подождать, пока она
принесет первые плоды, прежде  чем  ставить  в  известность  руководство
"Тройки". На следующий день должны были явиться архитектор,  дизайнер  и
бригадир рабочих, чтобы посмотреть офис начальника кредитного  отдела  и
сделать предварительные замеры, и Клыков  хотел  все  сделать  накануне,
чтобы завтра оставалось только включить магнитофон, когда явятся  посто-
ронние.
   Люди, которые будут заниматься ремонтом, пришли около полудня, и Клы-
ков, получив сигнал от охранника на входе,  быстро  прошел  в  небольшую
комнатку, открыл дверь своим ключом и нажал  кнопку  магнитофона,  после
чего запер дверь и отправился заниматься повседневными делами.  Примерно
в половине второго ему пришлось уехать: позвонили из школы  безопасности
с  предложением  посмотреть  девушек-охранниц.  Председатель   правления
"Русской тройки" не желал отставать от веяний моды  и  потребовал  найти
для себя охранника женского пола, чтобы ноги  были  подлиннее,  мордашка
посимпатичнее и меткость стрельбы повыше.
   Клыков созвонился с несколькими московскими  школами  безопасности  и
попросил подобрать кандидатуры.
   Со "смотрин" он вернулся в шестом часу вечера, архитектор, дизайнер и
бригадир давно ушли, и Василий поспешил прослушать запись  их  перегово-
ров. Пленка на невыключенном магнитофоне  медленно  крутилась,  послушно
записывая все, что происходило в офисе начальника кредитного отдела, ко-
торый освобождать помещение будет только завтра, а  пока  что  вместе  с
секретаршей разбирал бумаги и раскладывал их по папкам и  ящикам,  гото-
вясь к завтрашнему переезду. Начальник этот имел среди сотрудников банка
репутацию человека воспитанного и вежливого, однако сейчас, находясь на-
едине с собственной секретаршей, он пересыпал свою речь таким обильным и
витиеватым матерком, что Клыков только диву дался. Почему-то  он  совер-
шенно не стеснялся пользоваться ненормативной лексикой в присутствии мо-
лодой женщины. "Наверное, трахает ее, потому и позволяет себе", -  поду-
мал Василий и тут же невольно покраснел, поняв, что слушает их разговор,
вместо того, чтобы выключить аппаратуру.
   Отключив микрофон, он перемотал пленку и начал прослушивать все,  что
происходило в офисе днем. Переговоры ремонтников  никаких  подозрений  у
Клыкова не вызвали, все, что было ими сказано, относилось  исключительно
к вопросам архитектуры, строительства и отделки. Периодически в офис за-
ходил хозяин кабинета, тот самый, который в данный момент затейливо  ма-
терился, перебирая документы, и давал подробные  пояснения  относительно
того, чем ему не нравится нынешний вид офиса и что конкретно он хотел бы
в нем изменить. Дизайнер и архитектор разговаривали с ним вежливо,  были
внимательны к пожеланиям заказчика, но каждый раз после того, как хозяин
покидал кабинет, давали ему самые нелицеприятные оценки,  называя  "коз-
лом, который сам не знает, чего хочет" и "придурком, который думает, что
за "зеленые" бабки можно изменить законы физики".
   В конце начальник отдела снова зашел в офис, но на этот раз не с оче-
редной порцией пожеланий и советов. "... - Вы скоро закончите?
   - Все, уже закончили. Сейчас уходим.
   - Прекрасно. Проходи, здесь поговорим.
   - Значит, завтра мы начнем работать в десять утра, -  это  был  голос
архитектора. - Рабочие будут готовить помещение к грязным работам,  а  я
утром принесу вам несколько вариантов перепланировки. Все равно  очевид-
но, что при любом варианте эту стену надо переносить, а вот здесь делать
проем...
   - Да-да, конечно. Договорились. До завтра. Проходи, садись".
   Клыков понял, что к начальнику кредитного отдела пришел какой-то  по-
сетитель. Он собрался было уже выключить магнитофон, поскольку интересо-
вавшие его ремонтники свой визит закончили,  но  внезапно  под  влиянием
чисто мальчишеского любопытства решил еще немного послушать.
   Ему стало интересно, будет ли хозяин офиса так же непринужденно и за-
ковыристо материться в присутствии этого посетителя,  как  он  позволяет
себе это со своей хорошенькой секретаршей.
   Однако уже через две минуты Василий стал  напряженно  вслушиваться  в
разговор, боясь пропустить хоть слово. Разговор длился почти час, за это
время секретарша начальника кредитного отдела дважды  приносила  кофе  и
несколько раз спрашивала по интеркому, ответит ли шеф на телефонный зво-
нок. Шеф на звонки не отвечал, по-видимому, беседа с посетителем интере-
совала его куда больше всего остального.
   Клыков быстро сообразил, о чем идет речь. Он помнил  этого  забавного
даргинца Нурбагандова, который с огромным рвением взялся  за  работу,  а
через несколько дней написал заявление "по собственному желанию", потому
что у его родственников в Дагестане беда и он должен им помочь. Все тог-
да отнеслись к этому с пониманием и сочувствием, тем более по телевизору
в то время в каждом информационном выпуске обязательно показывали разру-
шенный многоэтажный дом, искалеченные мертвые тела и  сидящих  на  земле
рыдающих женщин и детей, потерявших близких и оставшихся без  крыши  над
головой.
   По словам посетителя выходило, что Нурбагандова в их банк  подсунули,
чтобы тот информировал людей, осуществляющих  государственную  программу
борьбы с уклонением от уплаты налогов, о нарушениях, творящихся в "Русс-
кой тройке". Некие люди, хорошо относящиеся к руководству банка  и  иск-
ренне желающие оказаться им полезными, сделали  так,  чтобы  Нурбагандов
уволился, а через несколько дней аккуратненько избавились от  него.  За-
ботливые, побеспокоились о том, чтобы убитый засланный "казачок" не  фи-
гурировал в качестве сотрудника "Тройки".  Одним  словом,  оградили  эти
доброжелатели банк от неприятностей. "Зачем?" - задал  сам  себе  вопрос
Василий Клыков и тут же услышал свой  вопрос  из  динамика  магнитофона.
По-видимому, ход рассуждений у него был таким же,  как  и  у  начальника
кредитного отдела. Посетитель, надо отдать ему  должное,  говорил  очень
деликатно, никаких имен, кроме покойного Нурбагандова, не называл, нико-
го впрямую ни в чем не обвинял и страшных слов вроде  "убил",  "замочил"
или "прикончил" не употреблял. Однако все, о чем он говорил, было Клыко-
ву вполне понятно.
   Непонятно одно: кто был этим посетителем?
   Василий дослушал запись беседы до кон