Наблюдение за первым объектом ничего интересного  не  выявило,  кроме
того, что он после посещения банка встречался  со  вторым,  зато  второй
объект провел "наружников" по весьма любопытной цепочке. В результате  в
течение суток были установлены Александр Петрович Зеленин и Василий  Ва-
лерианович Галузо. Объект наблюдения номер два вступил в контакт с Зеле-
ниным, после чего Зеленин направился прямиком в большое красивое здание,
где провел ровно сорок восемь минут. Вышел он из  здания  вместе  с  ка-
ким-то человеком, попрощался с ним за руку и уехал на машине.
   Наблюдатели, "провожавшие" Зеленина, довели его до закрытой  террито-
рии, проникнуть на которую им не  удалось.  Другая  группа  наблюдателей
взяла под опеку мужчину, вместе с которым Зеленин выходил из  здания,  и
через некоторое время было установлено и его имя.  Василий  Валерианович
Галузо был одним из крупных руководителей в аппарате правительства.
   - И зачем я все это затеяла? - тоскливо спросила Настя, глядя на при-
несенный Коротковым отчет.
   - Как - зачем? - удивился Юра. - Я что-то тебя не  понимаю.  Какие  у
тебя сомнения?
   - Обыкновенные. Что мы со всем этим делать-то будем? Ясно, что терри-
тория, на которую ребята не смогли пролезть, это и есть тот  пресловутый
учебный центр. И точно так же ясно, что господин Галузо является  актив-
ным деятелем в той государственной программе по борьбе с  уклонением  от
уплаты налогов. И дальше что? Мы с тобой вдвоем - против всей эдакой ма-
хины? Когда я давала обещания Денисову, я как-то об этом  совершенно  не
подумала.
   - Мне не нравится твое настроение. И вообще ты мне  не  нравишься.  Я
тебя не люблю, когда ты такая.
   - Ну извини, бери, что дают, другого не завезли, - кисло  усмехнулась
она. - Юра, когда я научусь быть дальновидной, как ты думаешь?
   - Асенька, перестань. Возьми себя в руки. И позвони своему задушевно-
му другу Заточному.
   - Зачем?
   - Затем. Ты свою часть работы выполнила, ты действительно  не  можешь
больше ничего, ни одна, ни вместе со мной. То, на что мы  вышли,  -  это
уже уровень не нашего отдела, а гораздо выше.
   Настя упрямо наклонила голову и уставилась глазами в пол.
   - Я не буду ему звонить.
   - Начинается! - театрально развел руками Юрий. -  И  почему,  позволь
спросить?
   - Юра... Ну да, я дура, я слишком эмоциональна, это вредит работе, но
я не хочу звонить Ивану. Мне кажется, он был очень недоволен нашим  пос-
ледним разговором, и я сильно упала в его глазах. Мне совестно.
   Она подняла глаза, глубоко вздохнула, зажмурилась, посидела несколько
секунд с опущенными веками, потом взглянула на Короткова и улыбнулась.
   - Все, Юрик, я готова. Уже все прошло. Ты прав, я безобразно  распус-
тилась. Дело есть дело, в конце концов.
   На этот раз Настя не поехала к генералу домой. Она позвонила  ему  на
службу, попросила назначить ей время для встречи, и Заточный суховато  и
прохладно предложил встретиться назавтра в семь утра. Настя  знала,  что
Иван Алексеевич любит по утрам гулять в Измайловском парке, но только по
воскресеньям, а уж никак не по  будним  дням.  Она  невольно  поежилась.
Вставать придется в шесть, а для нее это каторга, она и в семь-то с тру-
дом глаза продирает, особенно когда за окном еще темно. Но ничего не по-
пишешь, сама напросилась.
   Ровно в семь утра на следующий день она вышла из метро и тут же  уви-
дела машину генерала. Это тоже было необычным. Они много раз  гуляли  по
утрам в парке, но Заточный всегда приезжал на метро и был  в  спортивном
костюме и легкой куртке, а сегодня - в пальто. Вероятно, после  прогулки
он собирается не домой возвращаться, а ехать прямо на  службу,  подумала
Настя.
   Они молча дошли до входа в парк, желание разговаривать у Насти пропа-
ло напрочь, генерал, казалось, тоже был погружен в свои  мысли.  Наконец
она поняла, что тянуть дальше уже неприлично.
   - Иван Алексеевич, я знаю, что нарушаю субординацию, - начала она.  -
В другое время я пришла бы со своими проблемами к Гордееву, а уж он  об-
ратился бы к вам, и то не лично, а через  руководство.  Поэтому  заранее
прошу меня простить.
   - Ничего, пожалуйста, - кивнул Заточный. - Я вас слушаю.
   Она стала рассказывать, стараясь ничего не упустить  и  не  напутать.
Иван Алексеевич слушал внимательно, почти не  перебивая,  только  иногда
задавал уточняющие вопросы. Когда она закончила, он улыбнулся, при  этом
его желтые тигриные глаза вспыхнули, как два маленьких солнышка.
   - И что вас смущает во всем этом?
   - Да все смущает! - в сердцах откликнулась Настя. -  На  моем  уровне
невозможно проникнуть в этот учебный центр, а только там я  смогу  найти
ответы на свои вопросы. Я почти уверена, что на этот  раз  не  ошибаюсь,
убийца, задушивший семерых человек, связан с учебным центром, со Стояно-
вым и Зелениным. И я хочу его найти.
   - Или их, - уточнил Заточный. - Вы довольно убедительно  рассказывали
только что о том, как можно было  совершить  эти  убийства,  не  испугав
жертву, и по вашим словам выходило, что преступников как минимум двое.
   - Хорошо, пусть будет "их", - послушно согласилась она. -  Но  я  все
равно хочу их найти.
   - И еще одно соображение, Анастасия. Вы были правы, когда говорили  о
том, что отмена заказа на Нурбагандова и передача его другому исполните-
лю не связана с вопросами денег. Это скорее вопрос не дешевизны  наемни-
ка, а удобства и простоты. И из этого вытекает очень  интересный  вывод.
Люди, заправляющие учебным центром, не привыкли считать деньги. И тут  я
склонен согласиться с вами относительно Стоянова.  Похоже,  он  действи-
тельно был там одним из руководителей.
   - Я не совсем улавливаю, - осторожно сказала Настя, боясь  показаться
глупой. Мало того, что в прошлый раз она выглядела перед генералом  сла-
бонервной истеричкой, так теперь еще круглой дурой себя покажет.
   - Поясню. Деньги, как вам известно, любят счет. Банальная старая  ис-
тина. Поэтому в каждой организации,  будь  она  коммерческой  или  госу-
дарственной, есть бухгалтерия. Но в коммерческой организации  к  деньгам
относятся бережно, их действительно считают, причем не только  финансис-
ты, но и руководители, чтобы правильно определять  стратегию  и  тактику
развития предприятия.  В  бюджетной  сфере  все  по-другому.  Выделяются
деньги из бюджета, на эти деньги организация должна функционировать. Ес-
ли она что-то сэкономит, толку ей от этого не будет, потому что если она
вместо двадцати дорогих компьютеров купит десять дешевых, то  оставшиеся
деньги она все равно не сможет потратить на премирование сотрудников или
на то, чтобы ввести в свои штаты лишнюю необходимую должность. И  наобо-
рот, если у организации некомплект сотрудников и фонд  заработной  платы
расходуется не полностью, на эти деньги нельзя купить компьютеры. Деньги
на зарплату и на оборудование проходят по разным статьям, и  использова-
ние средств не по той статье, по какой положено, является грубейшим  на-
рушением финансовой дисциплины. Но это я так, для  примера  вам  говорю,
потому что хочу объяснить вот что: человек, всю  жизнь  проработавший  в
бюджетной сфере, обычно вообще не думает о таких вещах, как бухгалтерия,
и забывает о таких людях, как финансисты. А чего об этом  думать,  когда
все заранее известно и расписано? Все равно ведь ничего не изменишь.
   - Стоянов - кадровый милиционер, и Зеленин - тоже, - задумчиво сказа-
ла Настя. - Вы полагаете, они по укоренившейся привычке не обращают вни-
мания на финансовые дела учебного центра?
   - Умница, - снова улыбнулся генерал. - Именно это я и полагаю. Они не
привыкли думать и помнить об этом. Для них главное - знать,  что  деньги
на счет переведены, и немалые, и их можно тратить на нужды центра. Они и
тратят.
   А ведь там каждая копейка на учете, можете не  сомневаться.  В  такие
игры, Анастасия, на собственные деньги не играют, масштаб не тот.  Чтобы
затеять такую кухню и оплачивать ее из собственного кармана, нужно  быть
по меньшей мере сумасшедшим миллионером. У вас по этому делу  фигурируют
сумасшедшие миллионеры?
   - Ни одного, - засмеялась Настя. - Даже психически нормального милли-
онера и то не усматривается.
   - Ну что ж, будем считать, что мы договорились. Сегодня же чрезвычай-
ная комиссия по налогам узнает из доверенного  источника,  что  огромные
деньги, отпускаемые государством на программу борьбы с  неуплатой  нало-
гов, транжирятся черт знает как, особенно много злоупотреблений по учеб-
ному центру.
   - Какие, например?
   - Анастасия, не стройте из себя наивную, - поморщился генерал. -  Лю-
бые. Например, наряду с подготовкой специалистов для  работы  в  крупных
коммерческих структурах в этом центре  на  коммерческой  основе  готовят
бухгалтеров. Организовали платные курсы и обучают кого ни попадя за  бе-
шеные деньги. Насколько я понимаю, официальная  подготовка  специалистов
там должна вестись по двум направлениям: бухгалтерский учет  и  экономи-
ческий анализ, с одной стороны, и основы оперативной работы,  с  другой.
Стало быть, люди, преподающие экономические дисциплины,  там  есть.  Так
что версия о платных курсах более чем правдоподобна. Этого будет  вполне
достаточно, чтобы накрыть учебный центр внезапной проверкой.
   Он кинул быстрый взгляд на часы и повернул в сторону выхода.
   - Наше время истекло, пора на службу двигаться. Вы  куда  сейчас?  На
Петровку?
   - Куда ж еще, - вздохнула Настя.
   - Не слышу энтузиазма в голосе, - насмешливо поддел ее Иван  Алексее-
вич. - В былые времена вы рвались на работу и не хотели оттуда уходить.
   - Я ведь объясняла вам...
   - Конечно, я помню. Помню, как вы лили слезы на моей кухне и  умоляли
спасти вас от злого начальника. Но я полагал, что это была лишь минутная
слабость. Неужели я ошибся в вас?
   - Вероятно, ошиблись. Вот кончу с этим делом и напишу рапорт.
   - Не торопитесь, Анастасия.
   - Не удерживайте меня, Иван Алексеевич. Я готова к тому, что вы буде-
те плохо думать обо мне, но работать с Мельником я все равно не буду.  Я
не могу. Скажу вам больше: я не могу больше работать в уголовном  розыс-
ке.
   Заточный остановился, повернулся к ней лицом и посмотрел в упор.
   - Это нечто новенькое. Не хотите обсудить это со мной?
   - Не хочу. Раньше хотела. Но вы мой порыв как-то не поддержали. У ме-
ня сложилось впечатление, что мой визит к вам вас раздражал  и  тяготил.
Не беспокойтесь, Иван Алексеевич, я больше не буду приставать  к  вам  с
глупостями. Это действительно была минутная слабость. Мне казалось,  что
мы друзья и я могу прибежать к вам со своими бедами Я признаю, что  неп-
равильно оценила ситуацию, генерал может быть жилеткой для рядового опе-
ра. Простите.
   Она говорила, глядя прямо в желтые глаза Заточного, глаза эти  больше
не согревали ее теплым светом, как раньше Они были холодными и серьезны-
ми.
   - Не прощаю. Вы обиделись на меня?  Наверное,  это  правильно.  Любая
женщина на вашем месте обиделась бы. Но не стану приносить  вам  извине-
ния. Я повел себя так, как счел в тот момент нужным и правильным. И если
вас это обидело - что ж, значит, так тому и быть. Пойдемте, время поджи-
мает.
   Они миновали выход из парка и быстро шли к метро, где генерал оставил
машину.
   - Вас подвезти? - спросил он, доставая из кармана пальто то ключи.
   - Нет, спасибо, я на метро доеду.
   - Вы что, до сих пор на меня дуетесь?
   - Что вы, нет, конечно. Иначе разве стала бы вам звонить с просьбой о
встрече.
   - Не кривите душой, Анастасия.
   Он подошел к ней совсем близко. Теперь его глаза снова были  теплыми,
как две лужицы расплавленного золота, белоснежные зубы сверкали в  улыб-
ке.
   - Если вы сердитесь и обижаетесь на меня, но все-таки пришли ко мне с
разговором о преступлениях, которыми вы занимаетесь, это  означает,  что
вы по-прежнему любите свою работу, она для вас выше всего, в том числе и
выше ваших дурацких амбиций и обид. Так что не смейте мне рассказывать о
том, что не хотите больше работать в розыске.
   Настя с трудом оторвала взгляд от его желтых сияющих глаз. Она никог-
да не могла понять, чем он так привораживает ее. Они знакомы без  малого
два года, и все это время она чувствовала, что не  может  сопротивляться
этому человеку. Она не может на него сердиться, что бы ни случилось.
   - Разве нет другого объяснения? - спросила она,  стараясь  не  подда-
ваться теплу, льющемуся из его глаз.
   - Есть. Но вас оно тоже вряд ли устроит. Вы хорошо ко мне  относитесь
и просто не можете на меня сердиться. Все, Анастасия, время  вышло.  Еще
раз спрашиваю: поедете со мной до центра?
   - На метро быстрее получится. Спасибо.
   Настя постояла некоторое время на тротуаре, глядя  вслед  удаляющейся
машине Заточного. Ей спешить некуда, генералу на работу к девяти, а ей -
к десяти.
   Звонок в дверь застал ее врасплох. Настя недавно пришла с  работы,  в
очередной раз выдержала борьбу с собственным отвращением к еде и  заста-
вила себя что-то сгрызть и теперь готовилась залезть  под  горячий  душ.
Она никого не ждала. "Не открывать? - мелькнула мысль. - Ничего хорошего
внезапные вечерние визиты обычно не приносят. Впрочем,  это  может  быть
просто соседка".
   Настя посмотрела в глазок и тут же открыла дверь. На пороге стоял от-
чим в большой сумкой в руках.
   - Папа?
   Она отступила на шаг, пропуская его в квартиру и стараясь скрыть  ох-
вативший ее ужас. Как вести себя с ним? После того вечера, когда она все
поняла про него, Настя разговаривала по телефону только с матерью, кото-
рая исправно звонила каждый вечер. Вряд ли ей удастся справиться с  нер-
вами и не выдать себя, Леонид Петрович знает ее как облупленную,  и  что
тогда? Выяснять отношения? Задавать вопросы, которые нормальная дочь ни-
когда не позволит себе задавать любимому отцу? Как быть? И вообще, зачем
он явился?
   - Извини, я без звонка, - добродушно произнес Леонид Петрович.  -  Ты
одна?
   - Конечно. Лешки же нет, а гостей я так поздно не приглашаю. Что слу-
чилось, папа?
   - Ничего. Привез тебе продукты. Мама уверена, что ты опять голодаешь,
но понимает, что заставить тебя приехать к нам вряд ли удастся.
   - Раздевайся.
   Отчим снял куртку и ботинки, вытащил Лешкины домашние тапочки.
   - Угости отца чаем, ребенок, - сказал он, проходя на кухню.
   Настя включила чайник и принялась выгружать из сумки продукты. Руки у
нее дрожали, и она боялась, что Леонид Петрович  это  заметит.  Выяснять
отношения с ним она не собиралась и с горечью думала о том, что  впервые
за всю свою жизнь не чувствует себя рядом с ним легко и спокойно. Неуже-
ли ей теперь всегда придется жить с этим грузом на сердце?
   - Что происходит, ребенок? - спросил он, пытливо глядя на нее.
   - Ничего, - лицемерно ответила она. - А что должно происходить?
   - Не ври отцу. Мама уверяет, что с тобой что-то происходит. Она  раз-
говаривает с тобой каждый день, и ты ей не нравишься.
   - И она прислала тебя посмотреть, не поселился ли у меня  в  квартире
любовник, пока муж за границей?
   - Грубо, ребенок, - укоризненно покачал головой Леонид Петрович. - Мы
с мамой никогда не лезли в твою личную жизнь. Но ей кажется, что настро-
ение у тебя с каждым днем все хуже и хуже. Не думай, что если ты  ничего
ей не рассказываешь, то она ничего не  замечает.  Она  -  твоя  мать,  и
чувствует такие вещи по голосу, ей никакие рассказы не  нужны.  Так  что
происходит с твоим настроением?
   - Папа, мне скоро тридцать семь, ты не забыл? Я работаю,  и  жизнь  у
меня не так чтобы очень простая и легкая. Может у меня быть плохое наст-
роение, или я обязана триста шестьдесят пять дней в  году  веселиться  и
радоваться жизни? Ей не удалось скрыть раздражение,  и  ответ  прозвучал
резко. Даже слишком резко.
   - Значит, не хочешь рассказывать, - констатировал отчим. - Твое  пра-
во. Не беспокойся, я не буду тебя терзать. Выпью чаю и поеду.  Ты  жива,
здорова, так и доложу маме, это ее успокоит. Кстати, что ты решила с пе-
реходом на другую работу?
   - Буду переходить, - Настя  пожала  плечами.  -  Что  тут  думать?  С
Мельником мне все равно не работать, не получается у меня.
   От нервного напряжения ее зазнобило, да так сильно, что буквально на-
чало трясти. Это не укрылось от внимательных глаз отчима.
   - Ты не простыла? Тебя, кажется, лихорадит, - озабоченно заметил он.
   - Да, немного, - Настя постаралась спрятаться за спасительную ложь. -
Замерзла сегодня сильно, никак отогреться не могу.
   - Выпей немножко, - посоветовал отчим, - хорошо для профилактики. Что
у тебя есть?
   - Не знаю, надо посмотреть, я же спиртное не покупаю.
   Что-то осталось, наверное, после Нового года. Леонид Петрович поднял-
ся и открыл дверцу кухонного шкафа, где, как он знал, дочь и зять храни-
ли напитки.
   - Я сам посмотрю, - решительно сказал он, - ты  обязательно  выберешь
что-нибудь не то. Так... Ликер не годится, сухое белое не  годится...  А
вот это пойдет. Чувашский ром на травах. Откуда такая прелесть?
   - Лешкин аспирант привез. Папа, это для меня слишком крепко, я  такое
не люблю.
   - Это не надо любить, это надо пить, чтобы согреться и  расслабиться.
И потом, я же не заставляю тебя глушить ром стаканами.
   Он поставил на стол две маленькие рюмки, налил себе  примерно  треть,
Настину рюмку наполнил до краев.
   - Залпом пить? - с нескрываемым страхом спросила она.
   - Зачем же? Пей как тебе нравится. Маленькими  глоточками,  если  хо-
чешь. Только обязательно съешь что-нибудь сначала,  нет  ничего  глупее,
чем пить на пустой желудок. Ты ведь не ужинала?
   - Я ела. Честное слово.
   - Могу себе представить. - Он усмехнулся и  полез  в  холодильник  за
ветчиной, которую прислала Надежда Ростиславовна.
   Открыв хлебницу, Леонид Петрович извлек получерствый  хлеб  и  сделал
Насте бутерброд.
   - Ешь, чтобы я видел.
   Она стала вяло жевать бутерброд, казавшийся ей совершенно безвкусным.
Отчим поднял свою рюмку, повертел в руке, понюхал напиток и поставил  на
стол.
   - Что, не нравится?
   - Нравится. Хороший напиток.
   - Тогда почему не пьешь?
   - Тебя жду. Пить в одиночку - дурной тон, ребенок. Ты ешь,  не  торо-
пись. Какие вести от Чистякова?
   - Процветает. Читает лекции,  они  там  пользуются  бешеной  популяр-
ностью. Звонит мне каждый день.
   Настя слышала себя со стороны и удивлялась тому, что  стала  говорить
короткими фразами. Это было ей не свойственно, обычно в присутствии  от-
чима она расслаблялась, рассказывала все с подробностями и  пространными
остроумными комментариями, много смеялась. Теперь ее как подменили. Неу-
жели отныне так будет всегда?
   - Скучаешь без него?
   - Не особенно. Некогда. Работы много.
   Леонид Петрович между тем вытащил из кармана шариковую ручку, придви-
нул к себе бутылку с ромом и начал рисовать на этикетке. Настя  с  любо-
пытством наблюдала за ним. Вот, значит, о чем говорила ей мама. Во время
серьезного разговора один на один...
   - С Сашей давно виделась? Как там у них дела?
   - Нормально. Саня работает, Дашка сидит с малышом и  лелеет  мечту  о
втором ребенке.
   Отчим помолчал, словно чувствуя, что разговор иссякает,  и  не  зная,
каким еще способом его оживить.
   - Доела? Ну, давай выпьем, ребенок. Твое здоровье. - Он поднял рюмку.
   - И твое, папа.
   Отчим слегка пригубил ром и поставил рюмку. Настя  сделала  небольшой
глоток, потом зажмурилась и выпила остаток одним махом. Напиток показал-
ся ей слишком крепким, она вообще любила только мартини, ничего  другого
не пила. Но сейчас выпила до дна в надежде, что пройдет скованность, ме-
шающая ей вести себя нормально. Леонид Петрович снова взялся за ручку  и
этикетку.
   - Чудная у тебя привычка, - не выдержала Настя. - Никогда  не  знала,
что ты рисуешь на этикетках.
   - Да ну? - вздернул брови отчим. - Неужели ни разу не видела?
   - Ни разу.
   - Странно. Впрочем, ты никогда не была особенно внимательной.
   - Папа...
   - Да я не в упрек, - засмеялся он.