ак до-
казать, что ты там был, если тебя там никто не видел? Он  клянется,  что
привез Алине весь долг. Как проверить?
   - Ладно, не ной, не так все страшно. Ксенией пусть занимается  следо-
ватель, он ее допросит и про рецепт, и про таблетки. Кстати, надо бы нам
с тобой проверить, не являются ли Ксения и Зоя Семенцова близкими подру-
гами.
   - Ты что? - Коротков вскинул на Настю удивленные  глаза.  -  Думаешь,
они могли вместе Алину убить?
   - А что? Каждая - за свое. Причина была у обеих, а у одной еще и таб-
летки впридачу. Заметь себе, алиби нет ни у той, ни у другой. Стасов за-
нимался передвижениями Ксении в пятницу и ничего не обнаружил. После де-
вяти вечера - ни малейшего следа, никто ее не видел и не слышал. Правда,
ее саму пока что никто не спрашивал, может, она и сказала бы, где  была,
но это мы оставим следователю. А что с Семенцовой?
   - Ничего. В парикмахерской она не была, у массажистки тоже  не  была,
это все вранье. Более того, Стасов нашел людей в "Сириусе", которые  ут-
верждают, что звонили вечером Зое домой в районе десяти-одиннадцати  ча-
сов. Знаешь, оказывается, когда у тебя случается неприятность, находится
куча людей, которые хотят спросить у тебя, правда ли это. И  вечером  ей
позвонили по меньшей мере две приятельницы, чтобы узнать, правда ли, что
Смулов хотел взять ее на эпизод, а Зарубин запретил, и  правда  ли,  что
случилось это по инициативе самой Алины Вазнис. Одна из  них  звонила  в
начале одиннадцатого, другая - почти в  одиннадцать,  а  около  половины
двенадцатого снова позвонила первая. Видать, уж очень сильно ей хотелось
посмаковать чужую беду.
   - И Семенцовой, конечно, дома не было?
   - Конечно, не было. Во всяком случае, трубку никто не снял. А Стасову
она сказала, что пришла домой около десяти. Ася, ты вроде не в себе  се-
годня.
   - Почему ты решил? - искренне удивилась Настя. -  Настроение  у  меня
нормальное, чувствую я себя отлично, ничего не болит, никто меня не оби-
дел. Что ты выдумываешь-то?
   - Я не выдумываю, а только я сижу у тебя уже полчаса, а ты еще ни ра-
зу кофе не выпила и мне не предложила.
   Настя расхохоталась. Юрка был ее давним и близким товарищем  и  прек-
расно знал, что без чашки кофе она не может прожить и двух часов. Много-
летние наблюдения говорили о том, что после утренних оперативных совеща-
ний Настя, возвращаясь в свой кабинет, первым делом включала кипятильник
и делала себе огромную чашку крепкого кофе, без этого  она  работать  не
начинала.
   - Надо понимать, что главное в твоей фразе - последняя часть. Ты веж-
ливо намекаешь на то, что я тебя не угощаю.
   Она достала кипятильник, налила воду из графина в большую  керамичес-
кую кружку, достала из тумбочки две чашки, банку с  растворимым  кофе  и
коробку с сахаром.
   - Ну так что, вымогатель, делать-то будем? Ксению Мазуркевич  отдадим
следователю?
   - Отдадим, - согласно кивнул Коротков.
   - А Семенцову? Стасов выжал из нее все, что смог, имеет ли смысл  ему
и дальше с ней работать?
   - Ладно, Семенцову я возьму на себя. Конечно, Стасову не с руки  про-
являть жесткость, они же вроде как сотрудники одной  фирмы,  а  мне  все
можно, я для нее чужой.
   - Значит, так и порешим. Следователь будет проверять алиби Ксении Ма-
зуркевич, ты - алиби Зои Семенцовой, я займусь выяснением вопроса о том,
не являются, ли эти милые дамы близкими подругами. У нас провисает Хари-
тонов, - задумчиво сказала Настя. - Колобок обещал разобраться с  текуч-
кой и дать нам кого-нибудь в помощь. Видно,  не  получается.  Что-то  он
молчит.
   Колобком в их отделе любовно называли начальника, Виктора Алексеевича
Гордеева, за коренастую крепкую фигуру и круглую лысую голову. Гордеев о
своем прозвище знал, но не обижался - оно приклеилось к нему так  давно,
что Виктор Алексеевич рассматривал его как свое второе имя.
   - И еще одно, Юрочка. Надо нам с тобой выяснить, не  имела  ли  Алина
Вазнис обыкновения принимать транквилизаторы. А то мы с тобой тут сейчас
наворочаем версий, а окажется, что она сама регулярно принимала препара-
ты. Ты позвони Смулову прямо сейчас, чтобы мы уже внесли  ясность  и  не
мучились.
   Коротков покорно снял телефонную трубку и набрал номер Смулова.  Тот,
к счастью, оказался дома.
   - Транквилизаторы? Нет, никогда. У Алины  были  на  редкость  крепкие
нервы, она вообще никогда ничего такого не принимала. И даже в  пятницу,
когда я посоветовал ей побыть дома и успокоиться, она пила  только  нас-
тойку пустырника. Так она сама мне сказала. Единственное успокоительное,
которое я у нее видел, - это валерьянка в таблетках. Алина,  видите  ли,
очень боялась зубных врачей, и от страха ее даже наркоз плохо брал. Поэ-
тому ей посоветовали предварительно принимать несколько таблеток,  чтобы
обезболивание было более эффективным.
   - И вы никогда не видели у нее дома никаких препаратов?
   - Нет, - твердо ответил Смулов. - Никогда.
   Коротков положил трубку и отхлебнул кофе.
   - Номер не прошел, - прокомментировал он. - Наша потерпевшая  психот-
ропными препаратами не баловалась, и вообще нервная система у  нее  была
отменная. Боялась только зубных врачей и пила только валерьянку  в  таб-
летках. Изредка - настойку пустырника. Это все.
   - Жаль, - огорченно вздохнула Настя. -  Значит,  придется  заниматься
Мазуркевич и Семенцовой. А мне так не хотелось...
   - Да? А почему?
   - Да ну их. - Она вяло махнула рукой. - С  женщинами  всегда  трудно.
Врут, врут, одно на другое налепляют, потом  разлепить  невозможно.  Тем
более одна - алкоголичка, другая - с бешенством матки. Такие в жизни  ни
одного слова правды не скажут, будут голову морочить до помрачения  рас-
судка. Знаешь, почему с мужиками проще? Если его припереть  к  стенке  и
доказать, что он сказал неправду, у него руки  опускаются  сразу.  После
этого с ним работать - одно удовольствие. А бабы - они по-другому устро-
ены. Им не бывает стыдно, когда их уличаешь во лжи, у  них  прямо  азарт
какой-то просыпается, до того им хочется тебя обмануть, лапшу тебе наве-
шать. Ты им, мол, неправда ваша, тетенька, а  они  тебе  в  ответ:  нет,
правда, и не знаю я, кто вам сказал такую глупость, кто меня  уличил  во
лжи. А есть и посложнее вариант: да, я сказала вам неправду, но это  по-
тому, что... И дальше загоняет тебе еще большее вранье. А когда ты ее  и
во второй раз уличишь, она начинает рыдать и рассказывать тебе  страшную
историю про какуюнибудь кошмарную тайну, которую ни в коем случае нельзя
разглашать, поэтому она и говорила неправду все это время. Во имя сохра-
нения тайны, так сказать. Ох, Юрочка, бабы - страшная штука.
   - Можно подумать, - фыркнул Коротков. - А сама-то ты кто будешь?
   - Я, миленький, не баба, - улыбнулась Настя. - Я - сыщик женского по-
ла. Две большие разницы и одна маленькая.
   "Сливки" Настя сняла сразу, позвонив Стасову и попросив его выяснить,
не являются ли Ксения Мазуркевич и Зоя Семенцова близкими  приятельница-
ми. Ее вопрос показался Стасову более чем странным.
   - Да что у них может быть общего? - удивился он. - Жена президента  и
спившаяся актриса.
   - Я тоже так думаю. Но ты все-таки узнай, ладно? Может, они  в  школе
вместе учились, или в институте, или в молодости время проводили в одной
компании. Может, в больнице вместе лежали. Знаешь, всякое бывает. Слава,
ты пойми меня правильно, мне на данном этапе не нужна правда, мне  нужно
общественное мнение. Я хочу понять, официально считается, что они хорошо
знакомы или что они не имеют друг к другу никакого отношения. А уже  по-
том я буду шагать дальше.
   - Ах это, - с облегчением ответил Стасов. - Ну это  я  быстро.  Минут
через десять перезвони мне.
   Через десять минут Настя услышала от него примерно то, что и ожидала:
когда девять лет назад создавался "Сириус", заслуженная артистка Зоя Се-
меннова была одной из первых, кого пригласили для подписания  контракта.
У нее была хорошая репутация добросовестной и трудолюбивой  актрисы,  не
замеченной в склоках и интригах. Пригласили  ее  по  инициативе  Леонида
Сергеевича  Дегтяря,  который  знал  Зою  давно  и  которому   для   его
фильмов-опер нужна была актриса среднего возраста. В операх  для  женщин
такого плана пишут партии меццо-сопрано и контральто: Графиня в "Пиковой
даме", Флора в "Травиате", Ульрика в "Бале-маскараде".  Ксения  никакого
интереса к личности Семенцовой не проявляла и даже, когда у  той  случи-
лось несчастье, не сочла нужным выразить ей соболезнование, хотя  все  в
"Сириусе" без исключения ходили к Зое в больницу или присылали  цветы  и
записки. Одним словом, Ксения Семенцову знать не знала.
   Что же до самой Семенцовой, то она никогда никому не говорила и  даже
не намекала, что близко знакома с женой президента. Встречаясь на сбори-
щах и тусовках, премьерах и презентациях, они вежливо кивали друг  другу
и расходились.
   - Слушай, Слава, а тебе это не напоминает застарелую вражду? -  спро-
сила Настя, выслушав отчет Стасова.
   - Нет, мне это напоминает Лабрюйера, - усмехнулся тот в ответ. - Если
не ошибаюсь, это он написал: когда мужчина и  женщина,  встретившись  на
людях, расходятся по разным углам, не поднимают друг на друга глаз и  не
обмениваются ни словом, все сразу понимают, что это означает.
   - Ну, в общем, ты прав, - согласилась Настя. - Так  или  иначе,  факт
давнего знакомства придется проверять. Сильно подозреваю, что наши  дамы
его старательно скрывают. Кстати, как девичья фамилия Ксении?
   - Козырева. Я же тебе говорил, она дочь  банкира  Козырева  Валентина
Петровича. Забыла?
   - Нет, я помню, но иногда дети носят фамилию матери  или  ее  второго
мужа, поэтому я и спросила.
   - Послушай, Анастасия, ты чертовски предусмотрительна, - с  невольным
уважением сказал Стасов. - На воду дуешь?
   - Ага. Знаешь, сколько раз обжигалась.  Однажды  с  таким  фокусником
столкнулась - в страшном сне не приснится. Он находил  нуждающихся  жен-
щин, платил им приличные деньги за то, чтобы они с ним расписались и че-
рез месяц развелись. При регистрации брака брал фамилию жены, быстренько
получал новый паспорт, после развода бежал в милицию,  писал  заявление,
что паспорт потерял, или ограбили его, или еще что-нибудь,  получал  но-
вый, с фамилией разведенной жены, поскольку при разводе фамилию  не  ме-
нял, потом снова женился, и вся процедура сначала. К тому  моменту,  как
мы его отловили, у него было четыре подлинных паспорта на  разные  фами-
лии. Подлинных! А уж сколько он дел наворотил с этими паспортами - ни  в
сказке сказать, ни пером описать. У него, между прочим, подельница была,
так он как только разведется, так давай скорей на ней жениться. Она тоже
фамилию меняла, и тоже в милицию бегала с заявлениями, а паспорта в тум-
бочку складывала. Их по всей России лет восемь ловили, они раз двадцать,
наверное, за это время через милицейские руки проходили. Искали  Иванова
и Сидорову, а они предъявляют документы на имя Петрова и Тютькиной,  или
Бубликова и Кругликовой, посылают запросы, проверяют - все  чисто,  пас-
порта подлинные, фотографии совпадают, извиняйте, дяденька  и  тетенька.
Так что насчет фамилий у меня всегда сомнения есть.
   - Ничего себе! - выдохнул Стасов. - Так  это,  выходит,  ты  Корягина
поймала? Черт, я же знаю эту историю, но я не думал, что это ты...
   - Не преувеличивай, Слава, я его не поймала. Я вообще в жизни еще  ни
одного преступника не поймала. Я этого не умею. Я его вычислила. Догада-
лась насчет того, что он фамилии каждый раз законным путем менял. Это же
так просто на самом деле. Только по жизни бывает редко, поэтому никому и
в голову не приходит, что мужчина возьмет фамилию  жены.  Он  на  это  и
рассчитывал. Тогда я всех его жен вычислила, а уж когда мы получили пол-
ный перечень фамилий в его документах, тогда все само собой сделалось. А
поймал его, кстати. Юрка Коротков.
   Итак, к полудню понедельника у Насти  Каменской  сложились  следующие
версии убийства Алины Вазнис.
   Первая. Алину убил Николай Степанович Харитонов, чтобы не отдавать ей
долг, который для него оказался непомерно большим.
   Вторая. Убийство совершила Ксения Мазуркевич, подсыпав  Алине  в  чай
или кофе огромную дозу транквилизаторов, а когда та стала вялой и ее на-
чало клонить ко сну, просто задушила ее подушкой. Следов борьбы в  квар-
тире не было, синяков и ссадин на шее потерпевшей тоже нет.
   Третья. Способ убийства тот же, убийца - Зоя Семенцова.
   Четвертая. То же самое, но убийц двое: Ксения и Зоя.
   Была и пятая версия. Ее Настя Каменская еще не  придумала,  но  знала
точно, что она наверняка есть. Она нутром чуяла такие  дела,  когда  все
время появляются новые и новые подозреваемые. Появления пятой версии она
ждала с минуты на минуту.
   И оказалась права.

   СТАСОВ

   Он не успел еще ничего сделать для проверки биографий Ксении Мазурке-
вич и Зои Семенцовой, когда его вызвал к  себе  сам  Мазуркевич.  Стасов
поднялся на третий этаж, где находился кабинет президента, и толкнул тя-
желую дубовую дверь.
   Мазуркевич с расстроенным лицом сидел за своим столом, а напротив не-
го в креслах для посетителей Стасов увидел Андрея Львовича Смулова и по-
жилого мужчину с грубо вытесанным тяжелым лицом.
   - Вот, Владислав Николаевич, - проговорил Мазуркевич как-то растерян-
но, - знакомьтесь, это Валдис Гунарович, отец Алины.
   - Я по поводу наследства, - тут же произнес  Вазнис,  не  поворачивая
головы. - Пусть он откроет квартиру Алины, мы заберем все вещи.  У  него
ключи есть, я знаю.
   Под "ним" Вазнис подразумевал Смулова, но не счел нужным хотя бы наз-
вать его по имени.
   - Это невозможно, Валдис Гунарович, - как можно мягче сказал  Стасов.
- Пока не закончено расследование обстоятельств ее  смерти,  в  квартиру
могут входить только работники милиции. Во всяком случае, если вы хотите
что-то забрать, то вам нужно получить разрешение у следователя. Ни Миха-
ил Николаевич, ни я, ни тем более Андрей Львович не вправе впускать  вас
в квартиру Алины. Поймите это.
   - Я имею право, - сухо ответил Вазнис,  словно  не  слыша  объяснений
Стасова. - Я являюсь законным наследником дочери и имею право на все  ее
имущество.
   - Безусловно, право вы имеете. Но чуть позже, не сейчас.
   - Но мне нужно взять одежду, в которой Алину будут хоронить. Я же  не
могу положить ее в гроб в этом...
   Он презрительно скривился, и Стасов вспомнил, что мертвую Алину обна-
ружили лежащей на диване в почти прозрачном пеньюаре,  накинутом  поверх
соблазнительно коротенькой ночной сорочки с  кружевами  и  на  тоненьких
бретельках.
   - Это другой разговор. Но все равно нужно получить разрешение у  сле-
дователя. С вами поедет кто-нибудь из работников милиции, и вы  возьмете
все, что нужно для похорон.
   - Пусть он отдаст ключи, - упрямо повторил Вазнис,  глядя  куда-то  в
пространство...
   - Но у меня их нет, - подал голос Смулов. - Их забрали работники  ми-
лиции. Так что вам в любом случае нужно обращаться к ним, а не к нам.
   Вазнис медленно поднялся с кресла, и Стасова поразило, какого он ока-
зался огромного роста. Самому Стасову до двух метров не хватало  четырех
сантиметров, и он уже давно, еще со времен  детства,  забыл,  как  можно
стоять и смотреть человеку в глаза, не наклоняя при  этом  голову  вниз.
Старый латыш смотрел на Стасова в упор своими маленькими серыми  глазка-
ми, и тому в какой-то миг стало жутко от той враждебности, которая  вып-
леснулась на него через эти серые щелочки. Затем Вазнис неторопливо  по-
вернулся к Мазуркевичу, окатив и его холодным взглядом. И наконец  пере-
вел глаза на Смулова, неподвижно сидевшего в кресле у стола.
   - Это ты ее убил, - сказал он громко и внятно. - Если бы ты не снимал
ее в своих сраных фильмах с этими сраными ужасами, она была бы жива. Это
ты виноват. Ты.
   Все оцепенели от неожиданности, и никто даже не заметил,  как  Валдис
Вазнис покинул кабинет Михаила Николаевича Мазуркевича.
   - Что Вазнис имел в виду? - спросил Стасов,  усаживаясь  поудобнее  и
закуривая. - В чем он считает вас виноватым?
   Они со Смуловым спустились на второй этаж в кабинет Стасова, все  еще
находясь под впечатлением последней реплики отца Алины.
   - Видите ли, он вообще был против того, чтобы Алина снималась в русс-
ких фильмах. А уж в триллерах-то тем более. Валдис - человек старой зак-
васки, он этого жанра не понимал. Он считал, что  нельзя  своими  руками
создавать ужасы, творить их, иначе эти ужасы остаются в реальной жизни и
губят человека. Понимаете, он верил в это. Он ведь почти не разговаривал
с Алиной последние годы.
   - Не разговаривал, а за наследством прибежал,  -  заметил  Стасов.  -
Что, у Алины были какие-то ценности? Сбережения? Дорогие вещи?
   - Ничего особенного, - пожал плечами Смулов, - кроме бриллиантов  ма-
тери. Так ведь они пропали, Валдис не может этого  не  знать.  Я  думаю,
здесь рука Иманта, старшего брата. Он был очень недоволен, что  оказался
самым нищим в семье.
   - Да? - сразу встрепенулся Стасов. - А почему так вышло?
   - Драгоценности первой жены Валдис определил Алине с  самого  начала.
Потом средний, Алоиз,  как-то  встал  на  ноги,  удачно  женился,  завел
собственное дело. А Имант так и остался с десятью классами и  профессией
токаря. Из троих детей высшее образование было только у Алины. Но  Алоиз
сумел пробиться, он вообще парень напористый к энергичный, а Имант -  он
какой-то... Туповатый, что ли. В прошлом году собрал все свои сбережения
и купил акции "МММ", когда они еще стоили тысячу четыреста рублей.  Цена
акций, если вы помните, росла очень быстро, котировку объявляли два раза
в неделю, и он дважды в неделю чувствовал, что становится богаче и бога-
че. Имант запасливый, у него на черный день деньги были отложены, милли-
он рублей, вот он на весь этот миллион купил тысячу акций, даже еще  за-
нимал у Алины четыреста тысяч, это при мне было. Когда акции стали  сто-
ить по сто тысяч за штуку, он уже чувствовал себя миллионером, планы на-
чал строить, как откроет собственное дело, ну и так далее. А потом, ког-
да цена акций поднялась до ста двадцати пяти тысяч, все рухнуло  в  один
момент. Понимаете? Вот вчера только у него было сто двадцать пять милли-
онов, а сегодня - пшик. Он чуть с ума не сошел, бедняга. А впрочем,  мо-
жет быть, и сошел, - задумчиво добавил Смулов. - Но чужой  достаток  ему
покоя не давал. Алина рассказывала, что он неоднократно требовал  у  нее
поделить драгоценности матери. В общем, его можно понять.  Почему  Алине
досталось все, а ему - ничего? Потому что отец так решил? А  с  чего  он
принял такое решение? Чем Алина лучше его, Иманта?
   - Значит, вы говорите, Имант претендовал на драгоценности матери?
   - Да. Алина часто об этом говорила.
   - Очень любопытно. Вы не возражаете, если я сообщу Юрию Викторовичу о
том, что вы мне только что рассказали?
   - Да ради Бога, если это поможет...

   КОРОТКОВ

   Вазнисы жили в этом доме больше тридцати лет.  Сначала,  сразу  после
свадьбы Сонечки и Валдиса, молодые жили с родителями Сони,  которые  тут
же начали строить кооператив для любимой дочки и ее  мужа.  Первый  сын,
Имант, родился, когда Соня и Валдис еще не отделились от тещи с  тестем,
но второго, Алоиза, из роддома принесли уже в новую  квартиру,  большую,
четырехкомнатную. Родители у Сонечки были людьми  состоятельными  и  для
дочки не скупились.
   Когда-то этот дом, наверное, был предметом зависти  множества  "беск-
вартирных" москвичей: с улучшенной (по тем временам и стандартам) плани-
ровкой, лоджиями, большими квадратными прихожими и встроенными  шкафами,
которые  позволяли   не   загромождать   пространство   монстроподобными
трехстворчатыми гардеробами. Лучше этого  дорогого  кооперативного  дома
были только дома ЦК и Совмина. Но все это было давно, и теперь от былого
величия мало что осталось. Дом, судя по всему, не был на капитальном ре-
монте и впечатление сейчас производил несколько убогое.  Хотя  Коротков,