устроилась на заднем сиденье, вы-
тянула ноги, закурила.
   - Надо же, какой-то мерзавец чуть жизнь людям не испортил, -  сказала
она. - Всего два месяца в браке - и из-за этого  идиотского  письма  уже
появилась трещина. Еще неизвестно, как все обернулось  бы,  если  бы  не
статья в газете. Они бы так и не узнали, что письмо лично к ним никакого
отношения не имеет, и продолжали бы ссориться.
   - Дыма без огня не бывает, Анастасия, - возразил ей Шевцов. - Если бы
у нее не было других мужчин и если бы он, муж этот, сумел  расстаться  с
женой по-хорошему, и говорить не о чем было бы. Они бы и не  подозревали
друг друга. Сами виноваты, чего ж теперь...
   - Как знать, возможно, вы и правы, - рассеянно ответила Настя.
   Ей стало понятно, что загадочное преступление задумывалось и планиро-
валось давно. Разгадать бы только этот чудовищный план,  тогда  было  бы
проще работать дальше.
   Они подъехали к ее дому. Настя протянула руку, чтобы открыть  дверцу,
и внезапно увидела возле своего подъезда девушку в таком  знакомом  чер-
но-алом кожаном плаще. Лариса Самыкина. Что ей нужно здесь?
   - Подождите, Антон, не уезжайте, - попросила она. - Кажется, эта  де-
вушка ждет меня. Мне не хочется разговаривать с ней без свидетелей.
   Антон заглушил двигатель и вышел вместе с ней из машины.
   - Анастасия Павловна, - кинулась к ней Лариса, - вы  должны  мне  по-
мочь!
   По ее покрасневшему лицу и воспаленным глазам было видно, что она не-
давно плакала.
   - Что случилось? - холодно спросила Настя, делая шаг ей навстречу.
   - Сережа сбежал. Его выпустили до суда под залог, а  он  сбежал.  Что
мне теперь делать?
   - Ничего. Вас-то это как касается? Против вас возбудили дело за заве-
домо ложные показания, но вы же никуда не сбежали. Чего вы так разволно-
вались?
   - Они требуют от меня денег.
   - Кто - они, и каких денег они от вас требуют?
   - Деньги, которые дали, чтобы внести залог. Раз Сережа сбежал, деньги
пропадут. Они хотят, чтобы я вернула им деньги или нашла Сережу. А где я
возьму такие деньги?
   - Сколько?
   - Пятьдесят тысяч.
   - Чего, рублей?
   - Да вы что! Долларов, конечно. Ой, Боже мой, Анастасия Павловна, по-
могите найти Сережу!
   Лариса разрыдалась, закрыв лицо руками и жалко сгорбившись.
   - Перестаньте, Лариса, - поморщилась Настя. - Успокойтесь,  пожалуйс-
та. Вашего Сережу и без того будет искать милиция, если он действительно
сбежал. А я вам ничем помочь не могу. Идите домой.
   - Но вы должны!
   В отчаянии девушка почти кричала.
   - Вы должны мне помочь! Это же все из-за вас! Это вы во всем  винова-
ты!
   - То есть? - Настя недоуменно приподняла брови. Сцена начала ее тяго-
тить.
   - Если бы вы тогда нас не подслушали... И следователю  вы  сказали...
Ничего бы не было. А теперь они требуют с меня  эти  безумные  деньги  и
грозятся, что убьют, если не получат их. Это все из-за вас!
   Лариса рыдала в голос и уже не прятала лицо в  ладони.  Слезы  градом
катились по ее щекам, нос покраснел, на скулах выступили некрасивые пят-
на.
   - Это вы!.. Вы!.. Вы во всем виноваты! Помогите  мне,  пожалуйста,  я
вас умоляю, умоляю... Они убьют меня... Сережу... Спасите нас!
   - Идите домой, Лариса, - устало произнесла Настя и сделала шаг в сто-
рону подъезда.
   Лариса судорожно вцепилась в рукав ее куртки.
   - Подождите, вы не можете вот так уйти... Вы же не  можете...  У  вас
нет сердца!
   Настя аккуратно высвободила руку и вошла в дом. Антон, все это  время
молча стоявший рядом, пошел за ней, хотя она его  и  не  приглашала.  Не
произнеся ни слова, они поднялись на лифте и вошли в квартиру.
   - Привет, - весело сказал Чистяков. - Чего такие хмурые?
   - Да так, - неопределенно ответила Настя. - Раздевайтесь, Антон, сей-
час поедим чего-нибудь. Я вас оставлю на минутку, мне нужно позвонить.
   Она унесла телефон в комнату и притворила дверь поплотнее.
   - Константин Михайлович, это я. Вы знаете, что Артюхин  куда-то  сбе-
жал?
   - Нет еще. А  что,  и  вправду  сбежал?  -  спокойно  поинтересовался
Ольшанский.
   - Я только что разговаривала с Самыкиной, эти сведения от нее.
   - Но Самыкина-то на месте?
   - На месте.
   - Ну и ладно. Она у меня под следствием за ложные показания, а  Артю-
хина я передал в суд, пусть у них теперь голова болит, это ж они его под
залог выпускали. А ведь я был против, говорил же, что не нужно  его  от-
пускать. Небось взятку судье сунули.
   - Так что же, им теперь никто не интересуется? И пусть себе скрывает-
ся?
   - Ну, это как повезет. Знаешь, Настасья, поскольку залог у нас введен
совсем недавно, практики нет, никто не знает толком, чего делать  и  как
контролировать. Может, судья схватится, захочет с Артюхиным о чем-нибудь
поговорить. Может, милиция по его месту жительства начнет проверять, как
он себя ведет, как условия залога соблюдает. В милиции тоже добросовест-
ные попадаются. А может, никто и не чухнется до самого суда. Здесь прог-
нозировать трудно. Но судье я, конечно, сообщу. А о чем ты  с  Самыкиной
разговаривала?
   - У нее те деятели, которые дали Артюхину денег на залог, свои  баксы
обратно требуют. Боятся, что все сгорит в огне государственного  дохода.
Вот она и примчалась на жалость давить.
   - Считает, что ты во всем виновата?
   - Ну да.
   - Ладно, не обращай внимания, проскочим. Ты в отпуске, вот и  отдыхай
спокойно. Как тебе семейная жизнь?
   - Отлично. Лучше, чем я думала.
   - Ну, дай-то Бог.
   - Когда Антон уходил, Настя накинула на  плечи  куртку  и  спустилась
вниз вместе с ним.
   - Анастасия, неужели вам совсем не жалко эту девушку? -  спросил  он,
останавливаясь возле своей ярко-желтой машины и доставая зажигалку.
   - Нет, - сдержанно ответила она.
   Она, собственно, и пошла вниз вместе с ним для того, чтобы поговорить
об этом. Но говорить почему-то не хотелось.
   - А почему она считает вас в чем-то виноватой?
   - Потому что я доказала, что ее любовник совершил изнасилование.
   - Странная логика, - усмехнулся Антон. - И вы действительно не  знае-
те, как ей помочь?
   - Почему, знаю. Поднять на ноги все частные сыскные агентства, запла-
тить им деньги и найти Артюхина раньше, чем его схватится милиция. Пото-
му что если его начнет искать милиция, то залог пропадет.
   - Так почему же вы ей этого не посоветовали?
   - Потому что я работаю в милиции, а не в частном сыскном агентстве.
   - А вы могли бы сами его найти?
   - Вряд ли, - она пожала плечами. - Я не умею этого делать. Никогда не
приходилось. Этим занимаются  специальные  подразделения  и  специальные
сотрудники.
   - Все-таки жалко ее, - вздохнул Антон. - Она так плакала, просто  не-
выносимо было видеть.
   - Да? Неужели жалко? А я видела, как плачет та девушка, которую изна-
силовал Артюхин. И представьте себе, мне ее тоже было жалко, и невыноси-
мо было видеть чудовищные фиолетовые синяки на ее лице и руках. Он же ее
избил, как вы понимаете. Привязался на улице, а она со  страху  побежала
от него через парк, потому что так короче. Короче, конечно, зато  темнее
и безлюднее. Январь, в шесть вечера уже ничего не видно, а это произошло
в девять. И народу никого. И между прочим, Артюхин был прилично выпивши.
   Антон помолчал немного, потом внезапно улыбнулся.
   - Простите, я, кажется, глупость сказал. В любом случае  вам  виднее,
как правильно поступить.
   Они распрощались дружелюбно и тепло. Но Насте почему-то было неприят-
но, она быстро вошла в подъезд, не дожидаясь, пока Антон уедет.
   На следующее утро Насте выспаться не удалось. Она  легла  поздно,  из
головы не выходила пара, получившая письмо два месяца назад. Проворочав-
шись почти до трех часов, она вышла на кухню, уселась поудобнее, положив
ноги на табуретку, закурила и погрузилась в размышления, из  которых  ее
вывел проснувшийся Чистяков, который,  скроив  зверскую  мину,  насильно
увел ее спать, заставив принять снотворное.
   - Какое снотворное, Лешик, уже половина четвертого, - пыталась сопро-
тивляться Настя. - После таблетки нужно проспать как минимум восемь  ча-
сов, иначе я буду совсем разбитая.
   - И что? Спи себе на здоровье сколько влезет. Тебе же  на  работу  не
идти.
   Около четырех часов ей удалось уснуть, а в одиннадцать  ее  растолкал
Леша.
   - Ася, Шевцов звонит. У них там еще письма объявились.
   Сон как рукой сняло. Настя подпрыгнула на постели и схватила протяну-
тую мужем телефонную трубку.
   - Сегодня с утра позвонили уже четверо, - сообщил Антон. - Самое ран-
нее письмо получено почти полгода назад.
   - Вот черт! - вырвалось у Насти. - Да что ж он нам покоято не дает!
   - Это вы про кого?
   - Про убийцу. Только я настрою мозги в определенном направлении,  как
вдруг что-нибудь происходит, что в корне меняет всю картину.
   - Ну, видимо, умный попался, - рассмеялся Антон, - даже вам не по зу-
бам оказался. Указания будут?
   - Зависит от того, есть ли у вас время со мной ездить.
   - Да о чем вы спрашиваете, Анастасия, - возмутился Шевцов. -  Конечно
же есть. Я буду делать все, что нужно. Меня ведь это тоже касается.
   - Каким образом?
   - Меня же обокрали, вы забыли? Так что в разоблачении убийцы  у  меня
кровный интерес. И потом, я видел ту убитую девушку, Карташову, и ее же-
ниха. Знаете, это не так просто забыть. Вам-то, наверное, проще, вы при-
выкли.
   Они договорились, что Антон возьмет все адреса, и они поедут к женщи-
нам, получившим странные угрожающие письма.
   Через два часа они разговаривали с симпатичной молоденькой Юлей,  ко-
торая была дома одна, потому что ради разговора  с  сотрудником  милиции
отпросилась с работы.
   - Знаете, я ни капли не удивилась тогда, - откровенно говорила она. -
У меня было одновременно три жениха, и я долго выбирала, с  кем  из  них
мне в загс идти. Поэтому я была уверена, что письмо  написал  кто-то  из
оставшихся двоих.
   - А муж знает о письме?
   - Нет, конечно, я не стала ему говорить.
   - Почему? Разве он не знал, что у вас есть другие претенденты?
   - Знал. Я боялась, что он им морду бить станет. Он знаете какой!..
   - Какой?
   - Горячий. Чуть что - сразу руку поднимает.
   - Не боитесь, что и на вас поднимет?
   - Нет, он меня любит, - уверенно ответила Юля. - Он меня  никогда  не
тронет.
   - Письмо не сохранили?
   - Сохранила, а как же. Все-таки память о женихах. - Она  недобро  ус-
мехнулась.
   Юля принесла знакомый белый конверт и вытащила из него сложенный  по-
полам листок бумаги с теми же самыми словами, что и в других письмах.
   - Жалко, - вздохнула она непритворно. - Выходит, ни один из них этого
письма не писал. Я-то думала, хоть один из них меня вернуть попытался, а
оказалось...
   Настя и Антон поехали по следующему адресу.
   - Надо же, как забавно бывает, - заметил он. - Те супруги, у  которых
мы были вчера, радовались, когда узнали, что письмо написали не их близ-
кие. А эта Юля, наоборот, жалеет. Смешно.
   - Смешно, - согласилась Настя, хотя ей вовсе не было смешно.  Постичь
логику преступника и его замысел ей никак не  удавалось,  она  от  этого
нервничала и очень переживала.
   Следующая женщина, получившая письмо, была грустной и усталой.  Настя
оглядела ее жилище и подумала, что здесь  не  видно  следов  присутствия
мужчины, хотя хозяйка всего четыре месяца назад вышла замуж.
   - Из-за этого письма все рухнуло, - произнесла женщина как-то отстра-
ненно, глядя мимо гостей куда-то в окно. - Теперь уже поздно об этом го-
ворить, ничего не поправить. Муж так и не поверил мне.
   - Ревность?
   - Да нет, скорее глупость. Хотя и ревность, конечно, тоже.  В  общем,
полезло из человека всякое дерьмо.  Я  и  не  предполагала,  что  в  нем
столько злобы и хамства. Так что все, может быть, и к лучшему.
   Она скупо улыбнулась.
   - Скажите, Анна Игоревна, письмо сохранилось?
   - Что вы. Муж его сразу же порвал в клочья. Вернее, жених,  поскольку
это произошло накануне свадьбы. Знаете, в день  свадьбы  он  еще  как-то
держался, даже был ласковым. А со следующего дня началось... Я оказалась
и шлюхой, и дрянью, и подстилкой, и проституткой. Даже  не  подозревала,
сколько он разных бранных слов знает. Очень богатый лексикон оказался. -
Она усмехнулась. - Я терпела ровно десять дней. На десятый день мы расс-
тались. Уже и развод оформили.
   - Я вам сочувствую, - тихо сказала Настя. - Может быть, теперь, когда
выяснилось, что такие письма получали не только вы, все можно поправить?
   - Нет, не хочу. - Анна Игоревна отрицательно покачала головой. - Хва-
тит с меня. Мне уже тридцать шесть, ради штампа в паспорте  я  унижаться
не буду. Хотела замуж ужасно, чего теперь скрывать, да все не удавалось.
Нет, больше и пробовать не стану.
   - А почему вы не отнесли письмо в милицию?
   - Потому что я знала, кто его написал. Вернее, до вчерашнего дня  ду-
мала, что знаю. Выходит, ошибалась. А меня вы не жалейте. Каждый  должен
прожить свою судьбу, а не чужую. Мне не суждено быть замужем,  нечего  и
пытаться было. А есть женщины, которые расстаются с мужьями  и  клянутся
себе больше никогда ни за что на свете не попадаться и  замуж  не  выхо-
дить, а потом все равно снова выходят. Вот им не суждено жить  в  одино-
честве. У всех по-разному...
   Они съездили еще по двум адресам, выслушали еще две такие разные и  в
то же время такие похожие истории женщин,  получивших  накануне  свадьбы
письма с угрозами. Ни одна из них не обратилась в свое время в  милицию,
потому что каждая "знала", кто был автором письма.
   Они мотались по всему городу, разыскивая нужных им женщин на  работе,
дома или у друзей.
   - Анастасия, мы сейчас проезжаем недалеко от моего дома. Может,  зае-
дем, хотя бы чаю выпьем?
   - Давайте, - согласилась Настя. Они оба целый день ничего не  ели,  а
было уже почти семь вечера.
   Квартира у Антона Шевцова была двухкомнатная, не очень просторная, но
удобная, с большой кухней и встроенными шкафами. Сразу видно что  хозяин
он хороший - жилье было ухоженное,  чистое,  недавно  отремонтированное.
Стены оклеены светло-серыми, почти белыми обоями с едва заметным  сереб-
ристым рисунком, отчего комната казалась  радостной  и  наполненной  ка-
ким-то особым светом.
   - Вам чай или кофе?
   - А у вас и кофе есть? Вы же его не пьете, - удивилась Настя.
   - Сам не пью, а для гостей держу.
   Антон принес в комнату поднос с чашками, сахарницей, банкой раствори-
мого кофе и заварочным чайником.
   - Есть хотите? Могу предложить бутерброды с сыром и печенье.
   - Предлагайте, - благодарно улыбнулась Настя. - Я умираю  от  голода.
Вы меня в очередной раз спасаете. А курить у вас можно?
   - Ради Бога, в любом месте, - крикнул он из кухни.  -  Пепельница  на
столе.
   Настя медленно обошла комнату, вышла на балкон, отметив про себя, что
и на балконе царит необыкновенная чистота. Господи, когда у  нее  дойдут
руки убраться на лоджии? Там столько хлама! Она присела  на  стоящий  на
балконе стул и закурила.
   Антон принес бутерброды и вазочку с печеньем.
   - Анастасия! - позвал он громко. - Кушать подано.
   Она вернулась в комнату, швырнув вниз с балкона недокуренную  сигаре-
ту.
   - Вы такая бледная, - заметил Антон, наливая ей кофе. - Устали?
   - Есть немного.
   - Обидно, наверное, так проводить отпуск,  правда?  Тем  более  сразу
после свадьбы.
   - Да нет, ничего, нормально.
   Она отпила немного кофе и взяла бутерброд. Хлеб был очень  свежим,  а
сыр - из дорогих сортов.
   - У меня так уже было, - сказала она, - поехала в отпуск в санаторий,
а там произошло убийство, пришлось заниматься им вместо того, чтобы  ле-
читься. Наверное, я просто не умею отдыхать, мне  скучно.  Нужно,  чтобы
голова все время была чем-нибудь занята, тогда я себя хорошо чувствую.
   - А я люблю отдыхать. По-настоящему, чтобы полностью  отключиться  от
всех забот, ничего не делать и ни о чем не беспокоиться. Человек  должен
иногда отключаться, а то он долго не выдержит. Впрочем, - улыбнулся  Ан-
тон, - на меня не нужно ориентироваться, у меня  психология  сердечника.
Врач сказал, что нужно как следует отдыхать - я и отдыхаю. Я вообще вра-
чам верю. А вы?
   - А я нет. То есть я им верю, конечно, но делаю все равно посвоему.
   Она залпом допила уже остывший кофе и встала.
   - Спасибо, Антон. Мне пора.
   - Я вас отвезу, - с готовностью вскочил Антон.
   - Не нужно, я доеду на метро. Я и так  злоупотребляю  вашей  помощью,
мне уже неловко.
   - Перестаньте, Настя. - Он впервые назвал ее не Анастасией, а  просто
Настей. - Мы же друзья, какие могут быть счеты. Мне приятно побыть в ва-
шем обществе, а вы устали, так что никакого метро.
   Сопротивляться ей не хотелось, поэтому она уступила быстро и легко.
   Маленький расчетливый бизнесмен Степашка добросовестно выполнял  свои
обещания. Сначала он позвонил Ларисе Самыкиной, а потом сразу же  перез-
вонил смуглому красавцу Жоре.
   - Наша девочка шевелится, предпринимает активные шаги, - сообщил  он.
- Вчера она даже ходила к Каменской, пыталась ее уговорить помочь в  по-
исках Артюхина.
   - К кому она ходила? - Жора даже поперхнулся. - К Каменской  из  уго-
ловного розыска, с Петровки?
   - Ну да, к той самой, которая Серегу сдала.
   - Идиотка! - завопил Жора в трубку. - А ты куда смотрел? Не мог  ска-
зать?
   - В чем дело-то? - обиделся Степашка. - Чего ты орешь?
   - Да ты соображаешь, кто такая эта Каменская?! Мать твою, у тебя хоть
капля мозгов есть?
   - А кто она такая?
   - Ты помнишь, два месяца назад застрелили любимого внука Трофима?
   - Ну, помню. И чего?
   - Так вот эта самая Каменская убийцу вычислила. И теперь ей Трофим  -
лучший друг.
   - Ну уж, и лучший, - усомнился Степашка. - Не преувеличивай.
   - Я не преувеличиваю, я хочу, чтобы ты допер своей тупой башкой,  что
если Каменская пожалуется Трофиму, что из-за Артюхина девку взяли за жо-
пу, то нам головы не сносить. Вся история наружу разом вылезет. Мы за то
и бьемся, чтобы Трофим не узнал, что мы твоему Артюхину с залогом помог-
ли, а ты... Кретин ты недоделанный.
   - Но я же не знал, - стал оправдываться Степашка. - Я вообще про  эту
Каменскую впервые слышу.
   Тут он, конечно, врал. Он просто забыл. Безусловно, историю с  внуком
великого могущественного мафиози Трофима он слышал, и не один раз, и фа-
милию девицы из уголовки ему тоже называли, только он  на  этой  фамилии
как-то не сосредоточился, тут же из головы вылетела.  Да,  черт  возьми,
неладно вышло. Если бы он не забыл, предупредил бы Ларису заранее, чтобы
не вздумала к Каменской идти. Мог бы сообразить, что она  так  поступит.
Ведь он сам ей подсказал такой ход, сам сказал ей: "Ты виновата, что так
случилось, - ты и выкручивайся". Конечно, девочка подумала, мозгами  по-
раскинула, да и кинулась к той, кого считала виноватой. К Каменской.
   - Короче, Степашечка, - произнес Жора уже спокойнее, - беги к Лариске
и накачай ее по самую глотку. Пусть звонит Каменской, пусть идет,  пусть
ползет и извиняется, мол, простите, тетенька, я погорячилась, уж очень я
за Сережу переживаю. Пусть дает честное слово, что Сережа вернется через
день-два, что никуда он не сбежал, что на самом деле он у очередной бабы
залег, а она не смогла до него дозвониться, вот и перепугалась,  что  он
уехал. А он никуда не делся, в Москве, в чужой койке  отлеживается.  По-
нял?
   - Понял. Сейчас сделаю.
   - Давай, только быстро. Каждая минута на счету.
   Степашка положил трубку, быстро переоделся в  дорогой  костюм-тройку.
Открыл холодильник, вытащил оттуда огромную коробку конфет и  запечатан-
ную бутылку "Джонни Уокер", сложил все в  "дипломат"  и  бегом  помчался
вниз по лестнице, бренча ключами от своей роскошной машины. Цветы он ку-
пит по дороге.


   Глава 11

   Марат Латышев проснулся поздно. Голова была тяжелой, во рту -  вязкий
привкус, оставшийся от бессчетного количества сигарет, выкуренных  вчера
за игрой. Он снова играл, но на этот раз - удачно. Именно  эти  нечастые
удачи, которые ему выпадали, и не давали пок