ла, - спокойно ответил он. - Так
и планировалось. Он - за решеткой, а вы - здесь,  свободная  и  богатая.
Что же вас теперь не устраивает?
   - Все! - в отчаянии воскликнула Наталья. - Меня все не устраивает.  Я
не хочу этого. Я не предполагала, что это будет так страшно.
   - И чего же вы теперь хотите? Вы можете снова стать бедной, для этого
нужно только развестись. Боюсь, что я перестал вас понимать, голубушка.
   - Неужели нельзя ничего придумать, Виктор Федорович?
   - История назад не ходит, как вам известно. Что сделано - то сделано.
Вы сами этого хотели. Я считаю, что вам  нужно  успокоиться,  отдохнуть.
Пройдет всего несколько дней, и вы  посмотрите  на  ситуацию  совершенно
другими глазами, уверяю вас. У вас самый обыкновенный нервный  срыв,  вы
не выдержали перенапряжения. Стоит вам только взять себя в руки и вспом-
нить, сколько унижения вы претерпели за годы, проведенные рядом с  Евге-
нием, и вам сразу станет легче. Разве он достоин ваших страданий,  голу-
бушка? Вы же сами мне рассказывали, как грубо и жестоко он вел  себя  по
отношению к вам, как выгонял из дома, когда вы проявляли  излишнюю  нас-
тойчивость и требовали узаконить ваши отношения. А теперь вы его пожале-
ли?
   - Я его люблю, - пробормотала она горько.  -  Я  поняла,  что  я  его
действительно люблю. Что же мне делать? Может, мне все рассказать  этому
частному детективу, которого я наняла?
   - И что? - вздернул брови Виктор Федорович. - На какой  результат  вы
рассчитываете, позвольте спросить? Евгений окажется на свободе, а вы - в
тюрьме. Вы к этому стремитесь?
   - Мне все равно. Пусть тюрьма, пусть что угодно, только пусть его ос-
вободят. Он не должен там находиться, не должен, не должен!
   - Тише! - Он взял ее под руку и не спеша повел к дальнему  концу  ал-
леи. - Не нужно кричать, голубушка. Я все понимаю, я понимаю ваше состо-
яние, и если вы настроены так серьезно, то давайте это обсудим конструк-
тивно, а не на эмоциях. Если ваши намерения тверды, то нам с вами  нужно
сесть и спокойно все обсудить, чтобы выработать оптимальную линию вашего
поведения. Сейчас мы пойдем ко мне домой, я вас угощу хорошим чаем с мя-
той, и мы вместе подумаем, что и как вам нужно сделать,  чтобы  ваш  муж
оказался на свободе, а вы при этом пострадали минимально, а еще лучше  -
совсем не пострадали. В конце концов, это нормально, когда денежные  ин-
тересы отступают перед любовью. Ведь так, голубушка?
   - Да, - горячо сказала она, послушно идя рядом с ним.
   Как хорошо, что Виктор Федорович ее понял! Она не сомневалась, что он
поймет. И не сомневалась, что он обязательно найдет выход из  положения.
Ей стало спокойно и уютно. Она вдруг вспомнила, что в детстве очень боя-
лась темноты, и если приходилось идти одной по темным улицам или неосве-
щенной лестнице, она обмирала от страха и шла  на  подгибающихся  ногах.
Зато когда приходила домой, испытывала ни с чем не сравнимое  сладостное
чувство покоя и защищенности и радость оттого, что опасность на этот раз
миновала.
   - Вот мы и пришли, - сказал  Виктор  Федорович,  открывая  перед  ней
дверь подъезда. - В этом доме я и живу. Вы ведь никогда не были у меня в
гостях.
   - А собака? - вдруг вспомнила Наталья.
   Виктор Федорович много раз говорил ей, что его кавказская овчарка со-
вершенно не переносит посторонних, бросается на них, лает и даже норовит
укусить. "Ущерб колготкам и брюкам гарантирован", - смеялся он.
   - Она сейчас на даче, жена ее сегодня увезла, мы же там проведем  все
праздники...


   Глава 17

   Если преступники в праздничные дни не могут не  совершать  преступле-
ний, а работники милиции не могут позволить себе перестать их ловить, то
точно также больные в эти дни не перестают болеть, а  беременные  -  ро-
жать. Поэтому роддом в Чехове представлялся Насте Каменской вполне  под-
ходящим местом для работы, куда она и отправилась с самого утра  30  де-
кабря. Вагон электрички был пустым и  теплым,  она  уютно  устроилась  в
уголке с книжкой и от всей души пожалела, когда пришлось выходить. Ехать
бы и ехать еще!
   Дежурный врач долго не могла взять в толк, зачем Настя приехала и что
ей нужно.
   - Вы поймите, - нетерпеливо говорила она, - архив в выходные  дни  не
работает. Приезжайте в среду, третьего числа.
   - Я не могу в среду, - упрямо твердила Настя. - Мне нужно сейчас. Вы-
зовите, пожалуйста, заведующего архивом, я не  займу  много  времени,  я
просто пересниму нужные мне документы и уеду.
   Они препирались минут пятнадцать, после чего врач все-таки сдалась.
   - Вот вам номер телефона, сами с ней объясняйтесь, - буркнула она.  -
Уж не знаю, сможете ли вы заставить ее прийти сюда.
   Задача оказалась действительно непростой, но Настя вовремя  сообрази-
ла, что есть мощный стимул, который может заставить даже самую сварливую
и неуступчивую женщину бросить свои дела и  прибежать  на  работу.  Этот
стимул - любопытство, особенно если речь идет о чьем-то проступке, а  то
и преступлении.
   - Помните, мы с вами встречались несколько дней  назад,  -  вкрадчиво
говорила Настя. - Вы тогда нашли для  меня  карту  почти  тридцатилетней
давности, и я в ней обнаружила кое-что интересное и непонятное.  Но  это
не телефонный разговор...
   Приманка сработала, и уже через полчаса  архив  роддома  был  открыт,
благо жила завархивом совсем недалеко, что для маленького городка  было,
в общем-то, делом обычным.
   - Вы давно работаете в этом роддоме? - спросила ее Настя.
   - Да уж лет двадцать, - кивнула женщина. - В архиве  работы  немного,
правда, и зарплата крошечная, но я всегда подрабатывала. Приду, все  бу-
мажки в порядок приведу, журналы заполню, папки подошью - и  сижу  себе,
вяжу. В моих кофтах и платьях полгорода ходит. Особенно малыши, - приня-
лась она охотно рассказывать. - Вы же понимаете, детки так  быстро  рас-
тут, что денег не напасешься им все время новую  одежду  покупать.  А  я
свяжу, к примеру, костюмчик из голубой шерсти, маленький в  нем  полгода
побегает, потом мамаша моточек серой или белой  шерсти  прикупит  и  мне
вместе с костюмчиком принесет. Я его распущу,  новой  шерсти  добавлю  и
быстренько перевяжу на размер побольше. Быстро и дешево. Но вы не думай-
те, что если я на рабочем месте вязала, так у меня в документах беспоря-
док. Можете проверить, ни одна бумажка не затерялась.
   - Какой срок хранения архивных документов?
   - Да Бог его знает, - махнула руками архивариус. - Я инструкций-то не
читала, зачем они мне? У меня свой порядок, зато всегда все можно найти,
если нужно. Я когда пришла сюда в семьдесят пятом году, так все, что  до
меня скопилось, по листочку перебрала и в папочки подшила, опись  сдела-
ла. Здесь ведь до того момента архивариуса лет десять не было,  а  то  и
больше. То есть номинально-то он был, числился на должности,  но  пьющий
был - ужас! Ничего не делал, все запустил, учета никакого. А выгнать  не
могли - участник войны, инвалид, вся грудь в медалях. Попробуй тронь та-
кого - сразу, и райком партии, и совет ветеранов за него заступаться на-
чинали.
   - Но все-таки выгнали? - с улыбкой спросила Настя.
   - Нет, рука не поднялась. Сам умер. Тогда, помню, муж мне сказал: Ка-
тя, мол, главный врач роддома хочет с тобой встретиться.  Я  так  удиви-
лась! Зачем, спрашиваю. А я в то время как раз уволилась  из  собеса,  с
новым начальником поцапалась, сидела дома и  тужила,  что  у  меня  стаж
прервется, а новой работы нет. Оказалось, у Виктора Федоровича мать  как
раз у меня пенсионные документы оформляла и рассказала ему, что в собесе
есть такая молодая и толковая, это я, стало быть, и вежливая, и  спокой-
ная, и все бумажки у нее в порядке, и не теряется ничего. Вы же понимае-
те, городок у нас маленький, слухи  быстро  расходятся,  ну  и  про  мое
увольнение Виктор Федорович прослышал.
   - Виктор Федорович - это главный врач? - уточнила Настя.
   - Ну да, Лощинин Виктор Федорович. Он много лет нашим роддомом коман-
довал, года, наверное, с шестьдесят третьего. Пришла, значит, я к  нему,
и он мне говорит, что ценит мои деловые качества и очень просит взять на
себя их архив, потому что он находится в очень запущенном  состоянии,  а
документы этого не любят. И сразу мне сказал: зарплата у нас  маленькая,
но я знаю, что вы своим рукоделием весь Чехов одеваете, так что для это-
го у вас все условия будут, я препятствовать не стану. Конечно,  мы  оба
понимали, что это незаконно, в те-то времена нужно было  все  через  фи-
нинспекцию оформлять, в общем, сами понимаете... Так и договорились.
   - А доктора Пригарина вы помните?
   - Ну а как же! Его все помнят у нас. Замечательный врач, душой за де-
ло болел, со своим временем не считался. Виктор Федорович очень его  це-
нил.
   - Они дружили?
   - Да как сказать... Наверное, дружили. Но так, на работе только. Чтоб
семьями друг к другу в гости ходить - такого, кажется, не замечалось.  А
почему вы про Владимира Петровича спросили?
   - Просто любопытно стало, я так много о нем слышала от вашего  нового
главврача.
   Екатерина Егоровна продолжала поддерживать разговор, ловко  перебирая
папки и журналы, расставленные в одной ей понятном порядке на полках.
   - Вот, - сказала она, протягивая Насте три журнала. - Это то, что  вы
просили. С собой будете забирать?
   Предложение было соблазнительным, но Настя вовремя остановилась.  Она
слишком хорошо знала, что порой случается с документами, изъятыми с  на-
рушением правил. По правилам нужно было бы оформить выемку, но для этого
следовало как минимум иметь при себе постановление следователя и пригла-
шать понятых. Постановления у нее не было. А если из всего этого  что-то
получится и дело дойдет до адвоката, то из любого процессуального  нару-
шения может вырасти огромный неповоротливый слон, вскочив на спину кото-
рого, обвиняемый спокойненько переместится в категорию свидетелей.  При-
дется переснимать, а если в записях обнаружится что-то интересное,  вер-
нуться сюда и забрать журналы с соблюдением всех процессуальных требова-
ний.
   - Нет, - покачала она головой, -  забирать  не  буду.  Пересниму  от-
дельные страницы. Я постараюсь не задерживать  вас  надолго.  А  журналы
пусть пока у вас останутся, здесь они, как я понимаю, в надежных руках.
   Екатерина Егоровна польщенно улыбнулась.
   - Так, может, я пока чайку сделаю? Хотите?
   - С удовольствием выпью.
   Архивариус вышла в соседнюю комнатку, где у нее стояла плитка и  хра-
нились чайные принадлежности, а Настя открыла первый журнал и  принялась
за работу.
   Войдя в квартиру, Настя сразу поняла, что Алексей чем-то встревожен.
   - Асенька, у вас там что-то случилось, - сказал он, даже  не  дав  ей
раздеться. - Тебя искал сначала Коротков, потом Гордеев.  Просили  сразу
же позвонить, как только появишься.
   Настя тут же разыскала Короткова.
   - Гора трупов растет, - мрачно усмехнулся он.  -  Сегодня  по  сводке
прошла мадам Досюкова. Если я мыслю примерно так же, как все, то  сейчас
уже вскрывают ее квартиру. Там обнаружат копию ее договора со Стасовым и
начнут его дергать за нервные окончания.
   - Вот черт! - в сердцах бросила она. - Может, это другая Досюкова?
   - Та самая, Наталья Михайловна, проживает на улице Веснина. Где  сей-
час Стасов, не знаешь? Дома его нет.
   - У него же сотовый телефон, - удивилась Настя. - Должен ответить.
   - Не отвечает.
   - Утром должна была приехать из Питера его жена. Может,  они  куда-то
отправились, и он специально телефон не взял, чтобы его не нашли?
   - Ага, или, наоборот, никуда не отправились, поскольку  он  вчера  во
всеуслышание заявил, что не видел Татьяну два месяца. Молодожен  хренов.
Надо бы его предупредить.
   - А что с Досюковой-то?
   - Лежит с удавкой на шее и не дышит. Нашли на лестнице  жильцы  дома.
Никто ее не знает, во всяком случае, никто не признается, так что  непо-
нятно, к кому она в этом доме приходила и что вообще там делала. Поэтому
и нужно срочно искать Стасова, он же с ней общался  регулярно,  так  что
вполне может знать, кто у нее в том районе живет. Ты позвони Колобку, он
уже из-под себя выпрыгивает, ты ему зачем-то очень нужна. Подозреваю, он
хочет тебя спросить, что делать с Досюковой.
   - Ладно, позвоню. Только толку от меня...
   Она положила трубку и задумалась. Почему все начинает  раскручиваться
одновременно? Вот всегда так: дело стоит на месте, тянется, как  прошло-
годняя жвачка у беззубого жирафа, а потом вдруг начинается  молниеносная
раскрутка, когда не хватает ни времени, ни рук, ни мозгов, чтобы все ос-
мыслить, все сделать и все успеть и при этом ничего  не  проморгать.  По
хорошо известному закону сыщицкого счастья случается это, как правило, в
праздничные и выходные дни и, что особенно приятно, совпадает со всплес-
ком криминальной активности, когда на уголовный розыск начинают сыпаться
"новые поступления".
   Настя вздохнула и перезвонила начальнику.
   - Я хочу понять, нужно нам дело Досюковой или нет, - сразу  приступил
к делу Виктор Алексеевич. - Для нас она не фигура, можем оставить  ее  в
округе. Но если ты видишь какую-то связь, то я пойду к генералу.  Только
я должен знать, что ему говорить. И имей в виду, если ты  никакой  связи
не видишь, а просто хочешь помочь своему приятелю Стасову,  то  номер  у
тебя не пройдет. У нас и без Досюковой дел выше крыши.
   Легко сказать - связь! Черт ее знает, есть  она  или  нет.  Разве  на
чутье можно полагаться?
   - А на чутье можно полагаться? - произнесла она вслух.
   - На чье?
   - На мое. Я ничего не могу сказать вразумительно. Но я чувствую.
   - На твое - можно, - великодушно разрешил Гордеев. - Так что мне ска-
зать генералу?
   - Замкните Досюкову на Пригарина. Скажите, что Пригарин у нас в  раз-
работке, а по его свидетельским показаниям муж Досюковой был осужден,  и
не исключено, что между ними имелись конфликтные отношения.
   - Ты что, врать меня заставляешь? Они, как я понял со  слов  Стасова,
даже знакомы не были.
   - Ну, это вы поняли, а генералу понимать не обязательно.
   - Ох, Анастасия, бить тебя некому. И где ты  врать  научилась?  Такая
была хорошая девочка, а что из тебя выросло?
   - Виктор Алексеевич, вы отечественные детективы читаете? - засмеялась
Настя.
   - Вот еще" - буркнул полковник.
   - И напрасно. Есть прекрасный писатель Николай Леонов" а у  него  со-
вершенно замечательный герой, Лев Иванович Гуров. Так вот этот самый Гу-
ров на вопросы вроде вашего всегда отвечает: что выросло - то выросло.
   - Все шутишь, все тебе смешочки.  Ты,  между  прочим,  где  болталась
полдня?
   - В роддоме" в Чехове, Наснимала кучу страниц, сейчас буду  пристраи-
вать пленку на проявку и печать. Между прочим, я вам кандидата в "Викто-
ры" нашла.
   - Кто такой?
   - Бывший главный врач роддома" где работая Пригарин.  Лощинин  Виктор
Федорович. И Виктор, и старый знакомец, и врач. Полный комплект.
   - Ишь ты" - хмыкнул Гордеев. - Молодец, деточка.  Полдня  прожила  не
зря. Ты куда пленку-то пристраивать собираешься?
   - Не знаю еще" я только вошла" даже поесть не успела. А кто на  ребят
сегодня на месте?
   - Кто надо, тот и на месте. Давай-ка поешь быстренько - и сюда.  А  я
пока твоего Лощинина поищу.
   Алексей спокойно воспринял известие о том, что после обеда его  мили-
цейская супруга отбудет на службу. Ничего необычного  в  этом  не  было,
Настя всегда работала столько, сколько было нужно, не оглядываясь ни  на
часы, ни на календарь. Да и сам Леша был точно таким же фанатиком, кото-
рому повезло превратить хобби в любимую работу и который готов быв зани-
маться этой работой с утра до ночи.
   - Тебя отвезти? - только и спросил он.
   Чет, лучше вечером забери меня, если сможешь, -  попросила  Настя.  -
Может, к родителям съездим? Мама вчера намекала на какой-то  феерический
плов.
   - Давай, - охотно согласился Алексей. - Если  ты  не  поздно  освобо-
дишься. Плова в исполнении Надежды Ростиславовны я еще не пробовал.
   - Ну да, - засмеялась она, - ты больше к папиным знаменитым  цыплятам
привык. А мама за то время, что в Швеции жила, совсем от кухни  отвыкла,
теперь форму набирает. Так что готовься к тому, что в течение нескольких
месяцев она будет угощать нас, мягко говоря, странной едой.
   - Что в подарок повезем?
   - Не знаю. - Она беззаботно пожала плечами. - На ходу придумаем.
   - Ася, нельзя же быть такой легкомысленной, - упрекнул ее муж. - Ког-
да мы поедем, если вообще поедем, все магазины будут уже закрыты.
   - Ой, ну ладно тебе, - досадливо отмахнулась Настя,  -  вечно  ты  со
своей правильностью меня уедаешь. У меня голова трупами забита, а  ты  с
глупостями пристаешь. Купим что-нибудь, не проблема.
   Лешка обиженно умолк, с ожесточением распиливая ножом  жареное  мясо.
Покончив с мясом, Настя налила себе кофе, закурила, задумчиво  повертела
сигарету в пальцах и взяла ее так, как просил за день до  этого  Стасов.
Ей было неудобно, пальцы пришлось держать согнутыми в непривычном  поло-
жении, а не свободно выпрямленными, как она привыкла.
   - Ты что? - удивился Леша. - Откуда эти подзаборные жесты?
   - Да так, - неопределенно ответила она. - Непонятный случай  попался.
Человек, который на людях держит сигарету так, как обычно и я ее  держу,
в момент, когда его никто не видит, держит ее совсем по-другому. Как  ты
думаешь, почему? Я проверяла, он никогда не сидел и даже не арестовывал-
ся. Так откуда у него взялась эта привычка?
   - Асеюжа, я, наверное, не прав, но ты забыла свое славное  физико-ма-
тематическое прошлое.
   - То есть?
   - Представь себе, что ты проводишь серию экспериментов  с  пластинами
из молибдена. В девяти первых случаях приборы ведут себя совершенно  оп-
ределенным образом, а в десятом - совсем по-другому. Какой вывод ты сде-
лаешь?
   - Или сломался прибор, или пластина оказалась из другого  металла,  -
ответила она, не задумываясь.
   - Вот именно, что и требовалось доказать. В борьбе с живыми людьми ты
утрачиваешь способность к чистой, не замутненной эмоциями логике.
   Она резким жестом затушила окурок и залпом проглотила остатки кофе.
   - Лешка, я - гений.
   - Да ну? Свежая мысль. И в чем это выражается?
   - Я правильно выбрала себе мужа. Из тысяч мужчин я выбрала единствен-
ного, а это дорогого стоит.
   - Ну, положим, твоя гениальность, которая проявилась в  выборе  меня,
несколько уступает моей настойчивости, с которой я тебя  добивался.  Так
что не присваивай себе мои лавры. В конце концов, это был вопрос не тво-
ей гениальности, а моего терпения и твоего упрямства. Так что с молибде-
ном-то, я не понял?
   - Зато я поняла. Все, солнышко, я помчалась. Обед был  замечательным,
но молибден все равно лучше!
   Все случилось именно так, как предрекал прозорливый Коротков. Сотруд-
ники милиции, занимавшиеся убийством Натальи Досюковой, первым делом по-
ехали к ней домой, вскрыли квартиру и тщательно ее обыскали. И,  конечно
же, нашли экземпляр соглашения, заключенного  ею  с  частным  детективом
Стасовым Владиславом Николаевичем. К тому моменту, когда Настя  получила
из фотолаборатории снимки со страницами из архивных журналов, Стасов уже
сидел в кабинете следователя в окружном УВД и терпеливо отвечал на зада-
ваемые вопросы. Нет, вчера он с Досюковой не разговаривал  и  не  знает,
куда она собиралась ехать вечером. Нет, она никогда не  говорила  ему  о
том, что в Бирюлеве живут ее знакомые. Нет, в ходе  проведения  частного
расследования он не столкнулся ни с чем, что могло бы  пролить  свет  на
причину ее убийства. Нет... нет... нет...
   А Настя тем временем занималась нудной и кропотливой работой  -  сос-
тавляла список рожениц, находившихся в чеховском роддоме одновременно  с
Галиной Ивановной Параскевич. Список оказался не очень большим, но  ведь
придется найти всех этих женщин и их детей. Затем она нашла все упомина-
ния о чревосечении в период, близкий к году рождения" Леонида Параскеви-
ча, и сделала то же самое - выписала фамилии рожениц.