рнулась через несколько минут в длинной, до пола, вязаной юбке,  узкой
и прямой, и в трикотажной блузке с длинными рукавами, завязанной на  жи-
воте в узел и открывающей маленький кусочек ослепительной  кожи.  Волосы
ее были стянуты на затылке и закреплены в узел, губы слегка  подкрашены.
Теперь она, тонкая и изящная, напоминала натянутую струну,  готовую  при
умелом прикосновении откликнуться мелодичным звуком.
   Не говоря ни слова, Ирина вылила в раковину  остатки  кофе  из  своей
чашки с щербатыми краями, достала чашку из сервиза, налила в нее кофе  и
уселась напротив Березина, закинув ногу на ногу. Он невольно залюбовался
ее прямой спиной, длинной шеей и гордо вскинутым подбородком. Как  похо-
жа, Боже мой, как она похожа на ту! Наваждение.
   - Так хорошо? - спросила она очень серьезно, и Березин с  облегчением
понял, что Ирина не обиделась.
   - Отлично. Только чуть-чуть помягче. Опусти немного голову, а то  вид
у тебя уж очень неприступный. Мы же решили, что ты - мой тыл, милая, за-
ботливая, любящая. Между прочим, у тебя есть  еще  что-нибудь  такое  же
длинное, до самого пола?
   - Есть, - удивленно ответила она. - Два вечерних платья для  рестора-
на.
   - Это не годится. А попроще?
   - Если попроще - только то, что на мне. А в чем дело?
   - Это удивительно удачная находка, - объяснил  Сергей  Николаевич.  -
Когда женщина ходит в длинном платье дома, это напоминает  девятнадцатый
век, когда еще существовало понятие хранительницы очага.  Нужно  сделать
это твоим стилем. Да-да, - оживился он, -  именно  так.  Длинные  платья
всегда, в любой обстановке: дома, на приемах, в театре - всюду. И непре-
менно прическа из длинных волос, вот как сейчас. Благородно и просто.  И
главное - тебе очень идет. Нужно немедленно заняться твоим гардеробом.
   Он схватил телефонную трубку и начал накручивать диск.
   - Алло! Татьяна Николаевна? Березин говорит. Машина  пошла  за  мной?
Очень хорошо. Татьяна Николаевна, моей жене срочно нужна  портниха.  Да,
да. Нет, к завтрашнему дню, к нашему мероприятию. Нет, она еще не  очень
хорошо себя чувствует, мне не хотелось бы везти ее в центр, сейчас всюду
такие пробки... - Да, пусть приедет на дом. Да, разумеется, образцы тка-
ней тоже нужны. Ну вот, - весело сказал он, повесив трубку, - через  два
часа сюда приедет портниха. Татьяна все  организует.  Закажешь  ей  нес-
колько нарядов - для публичных выходов и для дома. Для дома даже важнее.
И продумай наряд для завтрашнего мероприятия. Его сошьют в  первую  оче-
редь, все остальные обговори, выбери ткань, все сделают в течение  неде-
ли.
   - Сережа... - робко сказала Ирина. - Я боюсь. Я что, должна буду  ос-
таться с ней один на один? Без тебя?
   - Разумеется. Я через десять минут уеду и вернусь только вечером.
   - Но как же... Что я буду ей говорить? Я же не знаю...
   - Ира, возьми себя в руки, в конце концов, - жестко произнес Березин.
- Нельзя бояться до бесконечности. Я не смогу водить тебя за  ручку  всю
оставшуюся жизнь, привыкай действовать самостоятельно. В  первый  раз  я
совершил ошибку, женившись на девице из хорошей семьи, потому что девица
оказалась блядью. Теперь я взял в жены тебя, - он сделал  выразительную,
паузу, с удовлетворением наблюдая, как разливается  румянец  по  нежному
лицу Ирины, - и очень надеюсь, что ты сможешь стать похожей на девицу из
хорошей семьи.
   Она резко поднялась и отвернулась к окну, не ответив  на  его  выпад.
Сергей Николаевич допил кофе и быстро оделся. Уже стоя  в  прихожей,  он
заметил, что Ирина так и стоит на кухне возле окна. Ему стало не по  се-
бе, он не хотел уходить из дома с тяжелым сердцем, оставляя  в  квартире
обиженную женщину.
   - Ира, я пошел. Пожелай мне удачи. У меня будет трудный день.
   Она медленно повернулась. Краска стыда и негодования уже сошла  с  ее
лица, оно снова было бледно-розовым и очень нежным.
   - Я желаю тебе, дорогой, чтобы  ты  не  забывал,  при  каких  обстоя-
тельствах мы с тобой познакомились. Не исключено, что я  от  этого  зна-
комства выиграла, хотя пока еще ничего не ясно. Но идея принадлежала те-
бе, и кровь - на твоих руках, а не на моих. Ты только что напомнил  мне,
что до знакомства с тобой я была проституткой. Теперь я напоминаю тебе о
том, кто ты такой.
   - Ира, не стоит... - начал было Березин, но она прервала его:
   - Я даю тебе слово, что научусь быть достойной женой политика.  Но  я
никогда не буду женой убийцы.
   Она пересекла кухню, прошла мимо. Сергея Николаевича и скрылась в ма-
ленькой комнате, ожесточенно хлопнув дверью.
   Административный корпус отличался от всех остальных зданий и сооруже-
ний исправительно-трудовой колонии только тем, что находился "на  воле",
а не за забором и проволокой. Внутри царил тот же  всепроникающий  запах
пропотевших сапог и немытых тел, стены были  покрашены  унылой  масляной
краской, и вообще вся атмосфера вызывала ассоциации не со служебным  по-
мещением, а именно с казенным домом.
   Наталья терпеливо сидела в коридоре, в очереди  таких  же,  как  она,
приехавших на свидания или привезших посылки: почта теперь работает  так
плохо, что посылка или не дойдет совсем, или ее по дороге разворуют. Хо-
рошо, если не дойдет, тогда можно и новую послать. А  если  дойдет  ящик
наполовину пустым, то будет считаться, что осужденный посылку получил  и
другой в ближайшие полгода ему уже не полагается. Многие  стали  посылки
привозить лично или с оказией передавать, так надежнее.
   Наталья приехала на свидание, первое с тех пор, как Евгений  оказался
в колонии. Она так давно его не видела, что боялась даже представить се-
бе, каким стал ее муж. По рассказам знакомых, по книгам  и  фильмам  она
уже имела кое-какое представление о том, что такое жизнь  в  колонии,  и
ожидала увидеть Евгения поникшим, с ранними  морщинами,  с  почерневшими
зубами и трясущимися руками.
   Наконец подошла ее очередь. Она оглянулась  на  сидящих  в  тоскливой
очереди женщин (мужчин здесь почему-то не было, видно, на свидания  при-
езжали только матери и жены, а отцы и сыновья предпочитали другие  разв-
лечения), незаметно перекрестилась и толкнула деревянную дверь кабинета.
   - Я к осужденному Досюкову Евгению Михайловичу, статья сто три,  срок
восемь лет.
   - Жена? - не поднимая головы, спросил хмурый капитан в зеленой  форме
офицера внутренней службы. - Документы, пожалуйста.
   - Вот. - Наталья торопливо протянула ему паспорт,  совсем  новенький,
полученный всего два месяца назад, когда она меняла фамилию.
   Капитан аккуратно перелистал паспорт от первой до последней страницы,
потом поднял голову и с любопытством уставился на нее.
   - Тут отметочка о заключении брака. Вы поженились полгода назад?
   - Совершено верно.
   - Досюков в это время, был под следствием? - уточнил капитан.
   - Да.
   - И вы, значит, добровольно согласились стать женой  убийцы?  Почему,
интересно? Вы его одобряли?
   - Нет, вы не так поняли, - торопливо заговорила Наталья. - Я же  нор-
мальный человек, как я могу одобрять убийство? Но я  хотела,  чтобы  он,
отбывая наказание, знал, что я его жду, что он мне нужен, что он  должен
справиться со всем этим... У него ведь нет никого, кто ездил бы  к  нему
на свидания, кто посылал бы ему продукты. Мать  совсем  старая  и  почти
слепая, она из дома практически не выходит. Отца нет, он давно умер. Же-
ня у нее единственный сын, ни братьев нет, ни сестер. И если  бы  мы  не
расписались, меня бы не пускали к нему на свидания. Пусть он убийца,  но
ведь должен у него быть кто-то, кому он верит и на кого может надеяться.
   - Вы сейчас сказали интересную вещь, - заметил капитан. - Вы сказали:
пусть он убийца. Так вы верите в то, что он совершил убийство?
   - Я не понимаю, - вмиг пересохшими губами сказала Наталья.
   - Я хочу сказать, что ваш муж ведь не признался в совершении убийства
ни на следствии, ни на суде. И он до сих пор не признает себя  виновным.
Поэтому я и спросил вас: а вы как считаете? Вы тоже уверены, что он  не-
виновен?
   - Я... - растерялась она. - Я не знаю. Честное слово, я не знаю. Женя
не такой человек, чтобы убить кого-то... Но ведь чужая душа  -  потемки,
ни за кого нельзя ручаться, даже за себя самого. Нет, я не  знаю.  Но  я
знаю, в чем состоит мой долг. Если государство сочло  необходимым  нало-
жить на него кару за что-то, то мой долг - помочь  ему  пережить  это  с
достоинством, чтобы он не потерял человеческого  облика,  чтобы  осознал
ошибку, осознал свой грех, если он всетаки это совершил, и чтобы покаял-
ся, исправился.
   - Вы - верующая?
   - Как вам сказать...
   Она улыбнулась впервые с тех пор, как вошла в этот кабинет.
   - Когда Женю арестовали, я стала ходить в церковь просто потому,  что
очень хотела хоть как-то ему помочь, а как - не знала. Познакомилась  со
священником, он и объяснил мне, что если я столько лет прожила  рядом  с
Женей и не сумела отвратить его от греха, то  мой  долг  теперь  сделать
все, чтобы помочь ему очиститься, обновиться и исправиться.
   Капитан открыл несгораемый шкаф,  за  которым  оказались  картотечные
ящики, выдвинул один из них, долго перебирал карточки, наконец вынул од-
ну из них и внимательно изучил.
   - У вас краткосрочное свидание, три часа.
   - Так мало? - в отчаянии всплеснула руками Наталья. - А  мне  говори-
ли...
   - Вам говорили про долгосрочное, - сухо перебил ее капитан, - на трое
суток. Это вам пока рано, срок еще не подошел.
   - А когда же?
   - Через три месяца, не раньше, да к тому же в  зависимости  от  того,
как ваш муж будет себя вести. Если нарушит режим, то в качестве  наказа-
ния он может быть лишен посылки или свидания.
   - А он что, нарушает? - робко спросила она.
   - Пока нет, но все когда-то бывает в первый раз, -  философски  изрек
капитан.
   Он снял телефонную трубку на аппарате без диска.
   - Седьмой отряд, Досюков Евгений Михайлович, сто третья, восемь  лет.
На краткосрочное.
   Выслушав ответ, он снова  повернулся  к  Наталье  и  усталым  голосом
объяснил ей, куда теперь идти, что сказать и какую бумажку показать.
   - Вам там скажут, но я предупреждаю на всякий случай заранее: деньги,
колющие и режущие предметы, алкогольные напитки, сигареты с фильтром...
   Она на мгновение прикрыла глаза и отключилась.
   Целые сутки в плацкартном  вагоне,  продуваемом  насквозь,  где  даже
ночью не гасится свет и постоянно мимо тебя кто-то ходит. Она совсем  не
смогла заснуть, - ей было очень холодно и очень страшно. И теперь в неу-
ютном, вонючем, но таком теплом кабинете ее разморило.  А  о  том,  чего
нельзя приносить с собой на свидание, она и так знала  еще  с  тех  пор,
когда приходила в следственный изолятор на регистрацию брака.
   - Гражданочка! - услышала Наталья голос над самым ухом.  -  Гражданка
Досюкова!
   - Ой, простите. - Она смущенно улыбнулась, поправила шапочку, шарф  и
встала. - Всю ночь в поезде. Спасибо вам. До свидания.
   - До свидания. Ваш муж - сейчас на работе, его смена закончится в во-
семнадцать ноль-ноль, тогда и встретитесь.
   - Спасибо вам, - повторила Наталья, берясь за ручку двери.
   До шести вечера была еще уйма времени, и его нужно было  где-то  про-
вести. Она вышла из административного здания колонии и побрела  к  плат-
форме пригородной электрички. Пожалуй, она вернется в город, а  к  шести
часам снова приедет сюда, Наталья  быстро  окинула  глазами  висящее  на
платформе расписание - поезда ходят каждые полчаса,  так  что  добраться
вовремя она всегда сможет. А до города ехать минут сорок.
   В электричке было грязно и холодно, вагоны не  отапливались,  но  она
мужественно терпела неудобства, понимая, что выхода все равно нет. Можно
подумать, что ей предлагали отдохнуть в  теплом  гостиничном  номере  на
мягкой чистой постели. Если бы не села в электричку, слонялась бы сейчас
по поселку вокруг колонии или сидела  бы  в  коридоре  административного
здания, погрузившись в атмосферу горя, страдания,  слез,  отчаяния.  Что
одно, что другое - большая "радость".
   Выйдя на вокзале в самом центре крупного  промышленного  города,  На-
талья Досюкова первым делом решила поесть. Энергично  вскинув  на  плечо
ремень большой дорожной сумки, в которой были только продукты  и  теплые
вещи для Жени, она бодро зашагала по широкому проспекту,  вглядываясь  в
витрины и вывески, ища глазами то, что ей нужно. Ее внимание привлек не-
большой ресторанчик, расположенный в полуподвале. Она знала,  что  очень
часто именно такие маленькие полуподвальные заведения оказываются самыми
что ни на есть изысканными, с прекрасной кухней и первоклассным обслужи-
ванием.
   Едва толкнув дверь, Наталья поняла, что не ошиблась. К ней немедленно
подскочил мужчина средних лет в идеально отглаженных брюках, черном  жи-
лете поверх белоснежной сорочки и галстуке - бабочке".
   - Добрый день, - заговорил он хорошо поставленным  голосом.  -  Добро
пожаловать. Желаете пообедать или только слегка перекусить?
   - Пообедать, - решительно ответила Наталья, царственным жестом, будто
песцовую шубу, сбрасывая ему на руки тяжеленную сумку. - Вкусно, сытно и
с хорошим сервисом. Это возможно?
   - Нет ничего невозможного,  если  этого  хочет  красивая  женщина,  -
сверкнул зубами швейцар, он же гардеробщик, он же, судя по  мускулатуре,
вышибала. - Уверен, что вы останетесь довольны. Позвольте вашу  курточку
и шапочку. Прошу в зал, будьте любезны.
   Она оглядела себя в зеркале с ног до головы. Нет, еще вполне, вполне.
Для поездки в "зону" она оделась, конечно, попроще, понимала,  что  при-
дется ночь провести в холодном вагоне, потом разговаривать с начальством
в колонии, потом встречаться с Женей. Глупо и неуместно одеваться в  до-
рогие шмотки. Нужны вещи, которые не мнутся и не пачкаются. Черные джин-
сы и черный теплый свитер из ангоры - вот самый подходящий наряд для та-
кой поездки. В самом деле, не на праздник же она собралась - на свидание
с осужденным убийцей как-никак. Шубу надевать тоже не хотелось,  хотя  в
поезде она ох как пригодилась бы - накрыться. Но нехорошо, шуба дорогая,
красивая, в пол. Что ж, в такой шубе на  свидание  являться?  Напоминать
лишний раз Жене, какая жизнь за воротами осталась? Правильно она  сдела-
ла, что надела куртку, длинную, темно-зеленую, с фиолетовой  и  бордовой
отделкой. Эти цвета были в моде в год последней зимней Олимпиады, позап-
рошлой зимой, тогда Наталья и купила эту куртку, теплую и немаркую, спе-
циально чтобы на рынок ходить да на дачу ездить.
   Она стояла перед зеркалом, вся в черном, и с удовольствием оглядывала
красивую большую грудь, округлые бедра и тонкую талию.  Она  никогда  не
была худышкой, грудь и попка у нее все да были заметными  и  притягивали
мужской глаз, но зато талия была на удивление тонкой, и Наталья  прикла-
дывала немало усилий к тому, чтобы на ней не появлялись лишние сантимет-
ры. И лицо у нее было яркое, с темными глазами и густыми, красиво  очер-
ченными бровями. Нет, вполне, очень даже вполне, подумала она, поправляя
волосы.
   Она вошла в зал царственной походкой красивой и уверенной в себе жен-
щины и, не глядя по сторонам, направилась к свободному столику. Народу в
зале было немало, видно, ресторанчик уже имел  сложившуюся  репутацию  и
постоянную клиентуру. Она едва успела сесть за столик и открыть  лежащую
перед ней карту вин, как подскочил официант.
   - Добрый день, мы рады вас приветствовать в нашем ресторане. Я  прошу
прощения, но мне кажется, вам будет удобнее вот за тем столиком.
   С этими словами он чуть повернулся и указал рукой на столик в  проти-
воположном конце зала. Тот столик был около окна, а этот у стены,  непо-
далеку от зажженного камина.
   - Почему вы считаете, что там мне будет лучше?  -  надменно  спросила
Наталья.
   - Столик возле окна традиционно считается лучшим, -  с  ослепительной
улыбкой пояснил официант.
   - Я замерзла, - сердито ответила Натальям - и  хочу  остаться  здесь,
поближе к огню. А из окна наверняка дует. Тема исчерпана, молодой  чело-
век, принесите мне кофе и меню.
   На лице официанта отразилась такая растерянность, что ей стало  смеш-
но. Видно, она заняла чейто постоянный столик, и  бедняга  теперь  будет
мучительно соображать, как выкручиваться, если его клиент явится раньше,
чем она уйдет отсюда. Но она не уйдет еще долго, на вокзале нужно быть в
пять часов, а сейчас только половина второго.
   - Какой кофе желаете? "Нескафе", "Пеле", "Якобе", эспрессо,  капуччи-
но, по-турецки?
   - Эспрессо и стакан минеральной без газа. И позовите метра.
   Через полминуты перед ней возник представительный метрдотель  в  смо-
кинге и с меню в руках. За его спиной робко маячил официант с  подносом,
на котором дымился кофе и сверкал стакан с минеральной водой.
   - Слушаю вас, - важно заявил метр неожиданно высоким тенорком.
   - Я, по-видимому, заняла чей-то постоянный столик, - сказала Наталья,
открывая меню и начиная его изучать. - Прошу вас не беспокоиться, это не
войдет в привычку, я приезжая, и сегодня вечером меня уже не будет в ва-
шем городе. Но я не хочу никуда пересаживаться, я очень замерзла и пред-
почитаю сидеть поближе к огню. Если придет тот человек,  который  обычно
здесь сидит, предоставьте мне самой извиниться перед ним. Я надеюсь,  он
не будет в претензии. С этим все. Теперь заказ. Коктейль из креветок,  -
продолжила она без паузы, по-прежнему не глядя ни на метрдотеля,  ни  на
официанта, нимало не интересуясь, слушают ли они ее,  записывают  ли  ее
заказ и удовлетворены ли ее объяснениями. - Шашлык из  осетрины,  карто-
фель фри, маринованная свекла, лук не класть, огурец не  класть.  Десерт
"Мирабелла", кофе "Якобе" двойной и еще один стакан минеральной без  га-
за, лед обязательно. После десерта и кофе примерно через полчаса  прине-
сете еще один кофе эепрессо. Не перепутайте.
   Она давно уже разделила все человечество на господ, халдеев  и  дина-
мичную прослойку, которая в конечном итоге разделяется на тех, кто приб-
лижен к господам, и тех, кто превращается в  халдеев.  Женя  всегда  был
господином, с самого рождения. Он господствовал над  своими  родителями,
над своими женщинами, над своими партнерами  по  бизнесу  и  над  своими
деньгами. Она, Наталья, двадцать три года бултыхалась в вонючей аморфной
прослойке, пока не нашла Женю и не стала плавно подплывать к нему. Четы-
ре года они прожили вместе, пока наконец не  поженились.  Теперь  и  она
принадлежит к клану господ, а смотреть в лицо халдеям много чести.
   Официант странно напряженным голосом повторил  заказ,  глядя  в  свой
блокнот, она выслушала и отпустила его царственным кивком. Этим  штучкам
с тремя чашками кофе разного сорта она научилась у Жени.
   - Если ты хочешь понять, в какое заведение попала, совсем  не  обяза-
тельно перепробовать все блюда. Достаточно сделать один сложный заказ, и
тебе сразу станет понятно, как здесь с дисциплиной, кого набирают на ра-
боту - растяп и безмозглых дураков или людей профессионально  пригодных.
Достаточно определить, каковы официанты, чтобы догадаться, какова кухня,
потому что подход к подбору кадров един. Он или правильный, или  нет.  И
если официанты подобраны грамотно, то и повара в  ресторане  хорошие,  а
плохих работников здесь не держат.
   Когда она приходила в ресторан без  Жени,  она  всегда  делала  такие
"сложные" заказы, даже если ресторан был знакомым и проверять его  нужды
не было. Ей нравилась эта игра, ей нравилось ощущение  принадлежности  к
клану господ.
   Она уже доела коктейль из креветок и потянулась к чашке, чтобы допить
остывающий кофе номер один, как заметила на белой накрахмаленной скатер-
ти нечто темное. В первый момент Наталья не поняла, что это такое. Но  в
следующую секунду сообразила, что это не что иное, как рука, принадлежа-
щая чернокожему человеку. Она подняла глаза от тарелки и  обворожительно
улыбнулась.
   - Я заняла ваш столик? Прошу извинить, но на улице так холодно,  и  я
очень замерзла, а здесь огонь... Если вы