жок Богомольца. Русик и об этом тоже написал. Вот
тогда начались угрозы.
   - В чем был смысл угроз? Что они хотели?
   - Чтобы Русик больше не смел поднимать эту тему.
   - Ну и как ваш муж отреагировал? Перестал писать о... Кстати, как фамилия
этого деятеля из Госдумы?
   - Фетисов. Евгений Фетисов. Да, конечно, Русик  перестал  писать,  но  не
потому, что ему угрожали, а потому, что он как раз в это время решил  вообще
уйти из журналистики. Вы не думайте, что он испугался, просто он понял,  что
должен заниматься другим... Впрочем, это неважно. Он  давно  хотел  написать
большой роман, вот и решил, что время пришло.
   - А почему вы так уверены, что ваш муж не испугался? - Зарубин настойчиво
возвращался к тому, что  его  интересовало.  -  Может  быть,  его  отказ  от
журналистики связан именно с этим? Это его никоим  образом  не  порочит,  он
несет ответственность за  вас,  Яна,  и  за  ваших  детей,  и,  как  человек
разумный, он должен был постараться обеспечить вашу безопасность. Нет ничего
постыдного  в  том,  чтобы  поступиться  любимой  профессией   в   интересах
безопасности жены и детей.
   - Да нет же! Ну что вы мне рассказываете! - Яна начала сердиться, голосок
ее зазвенел медными колокольчиками. - Русик вообще не  из  тех,  кого  можно
угрозами заставить что-то делать. Он всю жизнь делал только то, что хотел. Я
имею в виду, что считал правильным и нужным. Пока хотел быть  журналистом  -
писал статьи, захотел написать роман - написал. Он никому ничего не  должен.
А вы что, думаете, это Фетисов?.. Ну, в смысле, письмо это и крысы?..
   Она поежилась, словно наяву увидела перед собой коробку с  окровавленными
тельцами несчастных животных.
   - Я пока не думаю, но вполне допускаю. Давайте уточним даты. Когда Руслан
написал материал о Фетисове?
   - Где-то... где-то года полтора назад.
   - И когда начались угрозы?
   - Почти сразу же. Сначала Русика избили, но не сильно, он даже в больницу
не обращался, я его домашними средствами лечила. А потом, на следующий день,
начались звонки по телефону.
   - Я все-таки не понял, в чем был смысл звонков.  Ведь  материал  уже  был
опубликован, так?
   - Понимаете, Сережа, в том материале Русик сделал так называемую  заявку.
Дескать, осталось еще много неясного с этим вопросом, и с этим, и с тем,  но
мы продолжим журналистское расследование, и в  скором  времени  вы,  дорогие
читатели, узнаете, как там все было на самом деле. То есть из материала было
понятно, что Русик собирается и дальше копать под Фетисова и писать об этом.
   - Угу, угу, - промычал Зарубин. - И что же было дальше? Руслан  продолжил
собирать материал о Фетисове? - А как же. Я же вам говорю,  Русик  ничего  и
никого не боится.
   - Значит, он собирал материал, а они...
   -  А  они  звонили,  -  закончила  за  него  Яна.  -  Потом  машину  нашу
поуродовали,  все  стекла  побили,  колеса  сняли,  в  салоне  обивку  ножом
порезали. А потом опять звонили.
   - Вам было страшно? - участливо спросил Сергей.
   - Мне - да, очень. Я так просила Русика остановиться, бросить  это  дело,
ведь у нас дети... А он говорил, что я не должна  беспокоиться,  потому  что
ничего они нам не сделают. Вся редакция знает о том, что Фетисов и Богомолец
ему угрожают, и если с ним  что-нибудь  случится,  никто  и  сомневаться  не
будет, что это их рук дело.  Богомолец  тоже  не  дурак,  он  это  прекрасно
понимает, поэтому дальше угроз не пойдет. Все хотят жить хорошо, а в  тюрьму
садиться никто не хочет.
   Н-да, аргументация - хоть стой, хоть падай. Конечно, когда имеешь дело  с
людьми, обладающими необходимым минимумом серого вещества, то  такой  расчет
вполне оправДан. Если хочешь  убить  -  убивай  сразу,  не  засвечивай  свое
негативное отношение к человеку,  тогда  никому  не  придет  в  голову  тебя
подозревать и тем более обвинять. А если уж начал  угрожать,  то  надо  быть
полным дуболомом, чтобы после этого идти на убийство, ты же первым попадаешь
в список подозреваемых; Но так  бывает  только  в  классических  детективах,
когда умный сыщик имеет дело с не менее умным преступником. В реальной жизни
умные преступники встречаются куда реже, чем в книжках, зато отмороженных на
всю голову - пруд пруди. Такие отморозки вообще ходы считать не умеют,  даже
на полчаса  вперед  заглянуть  не  могут,  в  их  хилых  мозгах  генетически
отсутствует способность к осознанию  понятия  "будущее",  они  живут  только
минутой  и  секундой,  и,  уж  конечно,  подобные  экземпляры  легко   могут
"засветить" свой конфликт с кем-то, а  потом  на  глазах  у  всего  честного
народа убить противника, рассчитывая, вероятно,  либо  на  бога  из  машины,
который явится и уничтожит всех свидетелей,  либо  на  леность,  трусость  и
продажность милиции, что, безусловно, имеет  место,  но  далеко  не  всегда.
Неужели такой опытный журналист, как Нильский, мог  этого  не  понимать?  Да
нет, наверняка он все прекрасно понимал, просто хотел жену успокоить, а она,
дурочка, и поверила.
   - Как долго продолжались угрозы?
   - Два или три месяца. Нет, вру,  дольше...  Пока  Русик  не  уволился  из
газеты. Примерно полгода.
   - И что потом?
   - А потом - как отрезало. Он перестал  интересоваться  Фетисовым,  и  все
кончилось.
   Кончилось, как же... Похоже, все только начинается.
   - Яна, вы читали роман вашего мужа? - спросил Зарубин.
   - Ну конечно. А что?
   - Там есть какая-нибудь история, похожая на дело  Фетисова?  Может  быть,
Руслан, отказавшись от журналистики, решил  все-таки  донести  до  читателей
правду об этом человеке? Пусть даже он дал ему другую фамилию, но тот,  кому
надо, все равно догадается, о ком идет речь.
   - Вы думаете... - растерянно пробормотала Яна. - Нет, кажется,  в  романе
ничего такого нет.
   - Ну как же нет, Яночка, - внезапно вступил в разговор Ганелин.  -  Я  не
читал статьи Руслана, но даже по тому, что вы тут обсуждаете, могу судить. В
романе есть именно эта история, есть персонажи, в  точности  напоминающие  и
Богомольца, и Фетисова, и даже есть журналист, которого они запугивают.
   Ну надо же, оказывается, Андрей Константинович внимательно  прислушивался
к разговору, а ведь сидел с отсутствующим видом,  смотрел  в  сторону  и  ни
единым словом, ни единым жестом не напоминал о себе.
   - Что вы, Андрей  Константинович,  в  романе  все  совсем  не  похоже,  -
возразила Яна, но уверенности в ее голосе не было.
   - Сергей Кузьмич правильно сказал, кому надо - тот догадается.  Внешность
и даже характер персонажа могут быть какими угодно, но если  технология  его
действий описана точно, то никто сомневаться не станет. Получается,  Фетисов
и Богомолец снова запугивают Руслана, чтобы он не публиковал роман  в  таком
виде. Я правильно понял, Сергей Кузьмич?
   На полном добродушном лице Ганелина была написана  неподдельная  тревога.
Впрочем, как знать, может, он хороший актер.
   - В принципе - да, но тут есть еще много неясностей, - уклончиво  ответил
Зарубин. - Как, например, они могли узнать о содержании романа, если он  еще
не опубликован?
   - Да, действительно, я об этом не подумал. "Зато я  подумал,  -  злорадно
произнес про себя Сергей. - Узнать о содержании романа можно от тех, кто его
читал.  Воронова,  вы,  Андрей  Константинович,  Руслан,  Яна,   руководство
телеканала,  поскольку  Воронова  показывала  им  рукопись,  Ирина  Савенич,
поскольку она близкая подруга Вороновой. И наверняка еще человек  пять-шесть
найдется. Круг не бесконечный, в нем легко  можно  обнаружить  человека,  от
которого информация могла уйти к Фетисову или Богомольцу. Надо только  точно
выяснить, кому показывали Роман. Придется звонить  Каменской,  пусть  задаст
этот вопрос Нильскому и Вороновой".
   - Хорошо, с этим пока все. У меня есть к вам еще вопрос. Яна, среди ваших
знакомых есть кто-нибудь, кто неистово влюблен в творчество Марка Твена?
   Яна ошарашенно смотрела на него. Ну  еще  бы,  только  что  говорили  про
угрозы и криминальных авторитетов, вдруг какой-то  Марк  Твен!  Похоже,  она
даже не может сообразить, о чем Зарубин ее спрашивает и кто такой этот Марк.
   - Марк Твен? - неуверенно повторила она. - Это который Том Сойер?
   - И Гекльберри Финн в придачу, - добавил Сергей. И  "Принц  и  нищий",  и
"Янки из Коннектикута при дворe короля Артура". Я в детстве ими зачитывался.
Но вы, судя по всему, не поклонница этого писателя, верно?
   - Честно говоря, я вообще его не читала, - призналаcь Яна.
   - Но хотя бы слышали?
   - Да, конечно, слышала.
   - От кого?
   - Не помню уже, в школе говорили... Кино было про Тома Сойера, я помню.
   -  А  позже,  когда  вы  стали  взрослой,  никто  из  ваших  знакомых  не
рассказывал о Марке Твене взахлеб? Я хочу сказать, с восторгом, с  упоением,
как рассказывают настоящие фанаты?
   - Вроде нет... Какой странный вопрос. Почему вы спросили?
   -  Просто  интересно,  -  Сергей  снова  ускользнул  от  прямого  ответа.
Собственно,  скрывать  особо  нечего,  но  отчего-то  его  сильно  напрягало
присутствие Ганелина. Уж больно активно  он  включился  в  обсуждение,  хотя
никто его не спрашивал. И включился как раз в тот  момент,  когда  появилась
красивая возможность  переключить  внимание  сыщиков  на  содержание  романа
Нильского и на Фетисова с Богомольцем.
   Разговор шел не так, как хотелось  Зарубину.  Разумеется,  для  получения
информации беседа на бульварной скамеечке вполне годится, но для  наблюдения
за людьми совсем не подходит. От обеда он отказался,  а  ведь  это  было  бы
прекрасной возможностью посмотреть, как общаются Ганелин и Яна, как  смотрят
друг на друга... Когда люди общаются, они должны видеть  друг  друга,  а  не
сидеть на лавочке в рядок, как в oчереди  в  кабинет  врача.  Но  ничего  не
поделаешь, он с самого начала допустил ошибку, договорившись  о  встрече  на
Покровке, нужно было предложить встретиться у памятника Грибоедову, рядом  с
метро, там есть летнее  кафе  "Русское  бистро",  где  можно  с  приятностью
посидеть на свежем воздухе за столиком, перекусить  за  вполне  человеческие
деньги и поговорить. Теперь уж поздно рвать на себе  волосы,  люди,  которые
собираются обедать в "Ходже Насреддине", не захотят перебивать себе  аппетит
в недорогой закусочной, тем паче ресторан находится в три раза ближе отсюда,
нежели бистро. "Лопух ты, Зарубин!" - в сердцах сказал себе оперативник.
   - Андрей Константинович, у меня к вам тоже есть вопросы.
   - Внимательно вас слушаю, - с готовностью откликнулся Ганелин.
   - У вас есть недоброжелатели среди ваших коллег по бизнесу?
   - Естественно, - улыбнулся  Андрей  Константинович,  -  я  же  не  ангел.
По-моему, недоброжелатели есть у любого человека, это нормально.
   - Я имею в виду конкретно тех людей, которые недовольны вашим спонсорским
участием в работе вашей жены. Вам не приходило в голову, что кто-то  из  них
мог попытаться сорвать съемки? Просто из вредности,  от  злости,  чтобы  вам
насолить. Подумайте, Андрей Константинович.
   Ганелин  снял  очки  с  толстыми  линзами,  неторопливо   протер   стекла
специальной салфеточкой, которую извлек из нагрудного кармана легкой светлой
рубашки.
   - Озадачили вы меня, Сергей Кузьмич. Мне, честно признаться,  такое  и  в
голову не приходило. А что, у вас есть основания так думать?
   - Очень слабые. Но я  должен  все  проверить.  Пока  есть  только  совсем
хиленькая информация, которая, вполне возможно, и не подтвердится. Мне нужно
съездить на ваш завод, поговорить с людьми.
   - Конечно, ради бога, я сам вас отвезу. Давайте завтра прямо  с  утра?  -
тут же предложил Ганелин.
   "Завтра я уже буду в Кемерове, - мысленно ответил Зарубин, - а  на  завод
поедут совсем другие люди. Но вам, господин Ганелин, знать об этом совсем не
обязательно".
   - Да нет уж, вместе нам ехать не стоит, - усмехнулся  Сергей.  -  Я  один
поеду, потусуюсь среди персонала, вопросики  всякие  позадаю,  глядишь  -  и
услыщу что-нибудь интересное. Очень у  вас  там  любопытная  фигура  в  лице
директора, надо мне к нему присмотреться.  Только  вы,  уж  будьте  любезны,
придумайте мне легенду и объясните, как доехать.
   - Ах вот вы о ком, - протянул Ганелин. - Понимаю.  Я  не  разделяю  ваших
подозрений, но вы имеете на них право. Директор завода и в самом деле фигура
неоднозначная.  Мне  неоднократно  намекали,  что  он  связан  с   какими-то
криминальными структурами, но я полагал, что до тех пор, пока это не наносит
ущерба моему бизнесу, меня это не должно касаться.
   - Но ведь он входит в число акционеров, - заметил Зарубин.
   - Да-да, конечно... Сейчас я принесу карту  Подмосковья,  она  у  меня  в
машине, и покажу вам, как проехать.
   Ганелин начал подниматься со скамейки, но Яна его опередила, стремительно
вскочив на ноги.
   - Сидите,  Андрей  Константинович,  я  принесу.  Где  карта  лежит?  -  В
бардачке.
   Он полез в карман за ключами и протянул их Яне.
   - Нажмешь вот на эту кнопочку, чтобы выключить сигнализацию, - он показал
Яне брелок, - потом снова включишь, поняла?
   - Поняла.
   Яна умчалась, легко перебирая ножками в изящных туфельках.
   - Славная девочка, - ласково произнес Ганелин, глядя ей вслед.
   - Славная, - охотно подхватил Сергей. - Я вижу, она уже совсем оправилась
от потрясения. На нее в четверг  смотреть  было  страшно,  разговаривать  не
хотела, все время в комочек сжималась. А теперь ее будто подменили. Как  вам
это удалось?
   - А разве вам не объясняли, что все душевные травмы лечатся только  одним
лекарством - любовью и лаской? - насмешливо спросил Ганелин.
   - Вот, значит, как? Любовью и лаской?
   - Ну что вы на меня так смотрите? Я же в переносном смысле говорю, а не в
прямом, - добродушно рассмеялся Андрей Константинович. - Девочку нужно  было
отвлечь, и у меня это получилось. Она же совсем  молоденькая,  много  ли  ей
надо? Дорогие магазины, дорогие рестораны,  ночные  клубы,  красивые  парки,
музеи-усадьбы, словом,  весь  набор  столичных  удовольствий  -  и  вот  вам
результат. Если бы, например, моя Наталья впала в такую депрессию, я бы  так
легко с ней не справился, мою жену ресторанами и магазинами не проймешь. А с
Яночкой - нетрудный случай.
   - Но вы же не можете проводить с  ней  целые  дни,  -  осторожно  заметил
Зарубин. - А съемки закончатся еще не скоро. Как только вы перестанете с ней
нянчиться, она снова заскучает, скиснет и вспомнит о своих  страхах.  И  что
тогда?
   - Я буду с ней нянчиться столько, сколько понадобится, -  голос  Ганелина
неожиданно стал жестким и сухим. - Даже если это будет в ущерб  работе.  Для
меня гораздо важнее, чтобы Наталья спокойно  снимала  картину,  и  если  для
этого нужно, чтобы я три месяца вырвал из жизни и бросил  под  ноги  Яне,  я
сделаю это, не задумываясь. Я  пойду  на  все,  только  бы  она  не  дергала
Руслана, не заставляла его уехать и не мешала работать ни ему, ни Наталье.
   - Не сочтите меня циничным, но в этой ситуации лучшим лекарством  был  бы
какой-нибудь страстный роман. Согласитесь, Андрей  Константинович,  если  бы
Яна влюбилась в кого-нибудь здесь, в Москве, она оставила бы Руслана в покое
и не стремилась бы уехать. Как вам кажется?
   Ганелин взглянул на него с  любопытством,  однако  Сергей  уловил  в  его
глазах легкую тень брезгливости.
   - Молодой человек, я понимаю вашу мысль. Однако когда я сказал, что пойду
на все, я не имел в виду...
   Сергей не дослушал, потому что из-за поворота появилась Яна, мчавшаяся  к
ним с невероятной скоростью. И никакого атласа автомобильных дорог у  нее  в
руках не было.
   - Что-то случилось, - Сергей быстро устремился ей навстречу.  -  Кажется,
вашу машину угнали.
   Подбежавшая Яна выглядела насмерть перепуганной.
   - Там... там...
   Она с трудом переводила дыхание и от этого не могла связно говорить.
   - Что там? - напористо спросил Зарубин. - Машину угнали?
   - Нет... машина... на месте... там пистолет...
   - Где? Какой пистолет?
   - Я не знаю, я не разбираюсь... В бардачке лежит... Я его увидела...  мне
так страшно стало...
   Господи, да она  совсем  еще  ребенок!  Пистолет  увидела  и  испугалась.
Детский сад, право слово.
   - Андрей Константинович,  -  Сергей  подошел  к  скамейке,  крепко  держа
дрожащую Яну за руку, - у вас есть оружие?
   - Какое оружие?
   - Ну какое-нибудь. Холодное или  огнестрельное.  Например,  пистолет  или
револьвер. Любое.
   - Нет, зачем оно мне? У меня и разрешения нет.
   - А вот Яна уверяет, что у вас в машине находится пистолет.
   - Бред! Этого не может быть. Откуда ему там взяться?
   - Я сама видела, Андрей Константинович! Я в бардачок полезла за картой, а
он там лежит...
   - Яна, вам не показалось? - терпеливо спросил Зарубин. - Может быть,  это
просто  какой-то  металлический  предмет.  Мы  только  что  разговаривали  о
преступлениях, об убийствах, вот вам и померещилось.
   - Да не померещилось мне! - истерически закричала она. - Я его  вытащила,
в руках держала!
   Ганелин резко встал и решительно направился в сторону Покровки.
   - Пойдемте посмотрим. Чертовщина какая-то.
   Сергей, по-прежнему держа Яну за руку, послушно двинулся следом.
   - Дай мне ключи, - резко сказал Андрей  Константинович,  когда  все  трое
оказались возле машины.
   Яна покорно разжала потную, судорожно  сжатую  ладошку  и  протянула  ему
ключи от машины Ганелин распахнул переднюю дверь  со  стороны  пассажирского
места.
   - Сами посмотрите? - зло спросил он у Сергея, - Или мне доверите?
   - Если не возражаете, я посмотрю.
   Сергей   осторожно   открыл   бардачок   и   заглянул   внутрь.   Обычный
джентльменский набор автомобилиста: атласы, аудиокассеты, перчатки-драйверы,
складной зонтик, футляр для очков, два блока жевательной резинки, панель  от
автомагнитолы, которую обычно снимают и прячут,  когда  надолго  выходят  из
машины. И пистолет.

***

   Настя Каменская решила не уходить слишком далеко от дома Вороновой. Лучше
дождаться, когда отзвонится Сережа Зарубин и расскажет, что  удалось  узнать
нового и интересного, а потом решить, нужно ли возвращаться, чтобы  еще  раз
побеседовать с Русланом. Выйдя на Садовое кольцо, Настя нацепила на нос очки
и принялась оглядывать окрестные дома в поисках  места,  где  можно  не  без
удовольствия  провести  время.  На  противоположной  стороне   она   увидела
китайский ресторан и подумала, что можно было  бы  продолжить  знакомство  с
теми вкусными блюдами, которыми угощал ее Коротков. "Кстати о  Короткове,  -
мелькнула мысль. - Где он собирается сегодня ужинать? У меня  или  в  другом
месте? Если у меня, то надо подумать о продуктах. Рыба по-гречески, конечно,
получилась на славу, но того, что  осталось  после  завтрака,  ему  явно  не
хватит, а уж на двоих - тем более".
   Она достала из сумки телефон и позвонила Юре. Коротков сидел на работе.
   - Я думала, ты на свидании  со  своей  красавицей-актрисой,  -  удивленно
протянула Настя. - Ты же вроде собирался.
   - Не сложилось. А ты сама где?
   - Только что вышла от Вороновой.
   - Есть что-нибудь?
   - Пока ничего существенного. Но к вечеру, надеюсь, будет. Юр, у  тебя  на
вечер какие планы?
   - А  что?  Собираешься  любовника  в  дом  привести?  -  ехидно  хихикнул
Коротков.
   - Ага, троих, чтобы мало не  показалось.  Балда  ты.  Я  в  смысле  ужина
спрашиваю. Если ты придешь, тогда я озабочусь покупкой продуктов.
   - Не дергайся подруга. Про вечер пока ясности нет,  но  если  я  поеду  к
тебе, то жратву сам привезу. У меня совесть  проснулась.  Как  вспомню  твой
вчерашний трудовой подвиг, так краснею от стыда. Но я в  любом  случае  тебе
заранее позвоню.
   Так, одной проблемой меньше. Настя спрятала телефон в сумку и  продолжила
обзор окрестностей. А это что  такое?  Кажется,  ирландский  бар,  почему-то
названный "пабом". Вот туда-то мы и  пойдем.  В  баре  должно  быть  не  так
помпезно и разнообразно в смысле кухни, как в ресторане, зато наверняка есть
кофе по-венски, с огромной ша