то противоречит заключениям экспертов. Правда, Каменская  обещала  свя-
заться с косметическим салоном и узнать, не прибегала ли Лазарева к  ис-
кусственному наращиванию ногтей. С одной стороны, Анна мало походила  на
сумасшедшую, в ее высказываниях не было ничего такого, что могло бы сви-
детельствовать о больной психике, о навязчивых идеях или раздвоении лич-
ности. Но, с другой стороны, она была чрезмерно  нервной  особой,  легко
выходила из себя, у нее часто случались перепады настроения, причем  пе-
репады эти не были связаны ни с какими внешними событиями.  Вроде  никто
ее не обидел, не оскорбил, не расстроил, ничего плохого не случилось,  а
она вялая, грустная, в себе замкнется и разговаривать не хочет. Или нао-
борот, на ровном месте вдруг становится радостновозбужденной, без  конца
болтает, шутит, хохочет, слова вставить не дает. Михаила  это  утомляло,
ему было трудно общаться с Анной, тем более что она настойчиво  форсиро-
вала события, вынуждая его перед расставанием подолгу стоять в  подъезде
и целоваться. Целовалась она хорошо, но поскольку девушка Мише не нрави-
лась, это затяжное прощание превращалось для него в пытку. Она явно  не-
доумевала, почему он больше не приглашает ее к себе домой,  и  постоянно
намекала на свою готовность провести еще  один  кулинарный  эксперимент,
поскольку, согласно теории самого же Доценко, результат должен быть  со-
вершенно ошеломляющим.
   Никакого "ошеломления" Мише не хотелось. Ему хотелось, чтобы все  по-
быстрее прояснилось и он мог больше не встречаться с навязчивой  особой,
мечтающей о страстной любви и замужестве. Одной из  задач,  поставленных
Каменской, было выяснение, не подвергалась ли Анна  Лазарева  в  детстве
насилию, а конкретнее - нападению вечером в пустом подъезде. Опыт  пока-
зывает, что серийные убийцы выбирают свои  жертвы  не  абы  как.  Жертва
должна отвечать определенным "требованиям", например,  быть  похожей  на
когото, или быть одетой соответствующим образом, или иметь  определенный
род занятий и так далее. Первое,  что  делают  при  появлении  серийного
убийцы, - тщательно анализируют все сведения, касающиеся потерпевших,  в
попытках смоделировать "образ жертвы", чтобы понять, почему  этот  образ
именно такой, и уже от этого двигаться к моделированию личности преступ-
ника. По делу о семи задушенных "образ  жертвы"  никакие  вырисовывался.
Три женщины и четверо мужчин такого разного  возраста  и  совсем  разной
внешности. Но всех их объединяли время, место и способ убийства. Поэтому
была выдвинута версия о том, что именно эти признаки являются  ведущими,
главными для убийцы. Ему все равно, кого убить, но важно, чтобы это слу-
чилось непременно вечером в подъезде жилого дома. И убивать не ножом, не
пулей, а именно душить. Такая мания могла бы  появиться  у  человека,  в
детстве подвергшегося нападению в аналогичных обстоятельствах. Сначала у
ребенка возникает непреодолимый (и вполне, надо  сказать,  естественный)
страх перед пустым подъездом, особенно вечером. А потом, с годами и  под
влиянием различных процессов, происходящих в  психике,  может  сформиро-
ваться столь же непреодолимое стремление самому сделать то, чего столько
лет боялся. И этим убить свой страх.
   Потому-то Каменская и велела Мише постараться узнать, не случалось ли
чего-то подобного с Лазаревой в детстве. Настя, со своей стороны,  соби-
ралась поднять все многолетней давности материалы о нападениях на  детей
и подростков и посмотреть, не мелькнет ли в списке  потерпевших  фамилия
Анны.
   Доценко крутился, как уж на сковородке,  подбираясь  к  интересующему
его вопросу с разных сторон, но пока ничего интересного  у  своей  новой
знакомой  узнать  не  сумел.  Ни  разговоры  о  тягостных  воспоминаниях
детства, ни попытки порассуждать о Фрейде и психоанализе ни  к  чему  не
привели.
   Михаил чувствовал себя неловко, он видел, что Анна всерьез рассматри-
вает его, красивого рослого неженатого "журналиста", знающего толк в лю-
бовных романах, как кандидата в мужья, хотя, видит Бог,  никаких  надежд
он ей не подавал, о любви не говорил, в постель не тащил  и  вообще  вел
себя до неприличия целомудренно. Но такой уж была Аня Лазарева,  не  зря
его предупреждала осведомленная дама из  Федерации  баскетбола.  Девушка
горячо верила во все, во что  сама  хотела  верить,  раздувая  огонь  из
мельчайшего повода, даже мнимого. И Доценко с нетерпением ждал той  бла-
гословенной минуты, когда сможет больше не приезжать  к  семи  часам  на
"Профсоюзную".
   Парыгин тревожился все больше и больше. Уже несколько дней он  наблю-
дает за этим сыщиком с Петровки, Доценко, и ничего не  проясняется.  Па-
рень мотается по всему городу, по вечерам встречается с продавщицей  га-
зет, уродливой дылдой с длинным красным от мороза носом (и чего он в ней
нашел, интересно?), и ни разу за все время рядом с ним не появился никто
из тех, кто приходил к Парыгину домой. На всякий случай Евгений  оставил
Доценко на полдня в покое и проследил за другим сыскарем, вместе с кото-
рым Михаил как-то выходил с  работы.  Может  быть,  Доценко  работает  с
кем-то вместе, и с той троицей встречается не он сам, а его напарник. Но
и это мероприятие результата не дало. Никто из троих в обозримом  прост-
ранстве не мелькал.
   Его грызла не только тревога за самого себя, но и проблема денег  для
Долиты. Деньги надо достать во что бы то ни стало, потому  что  ситуация
не может до бесконечности существовать в том виде, как она есть сегодня.
Лолита и племянник не живут дома, парень в школу не ходит,  хорошо  хоть
Дола на работе отпуск за свой счет оформила. Не дело это. Не зря же  го-
ворится, что нет ничего более постоянного, чем  временное.  Из-за  того,
что на нем повисли родственники, Евгений, во-первых, потерял жилье,  ко-
торое мог бы использовать как место встречи или  даже  место  выполнения
заказа (и такое бывало), а во-вторых, потерял свободу передвижения. Слу-
чись нужда, он не сможет теперь надолго уехать  из  Москвы,  потому  что
должен заботиться о Лолите и маленьком Сереже. Им нельзя выходить из до-
му, и даже по телефону разговаривать он им запретил, поэтому сам остался
для них единственной связью с внешним миром, не говоря уж о покупке про-
дуктов. Нет, ситуацию надо каким-то образом брать в свои руки  и  приво-
дить к логическому завершению.
   Парыгину, опытному профессиональному убийце, даже в голову не  прихо-
дило использовать свое мастерство для того, чтобы отвязаться от кредито-
ров покойного брата. Долги надо отдавать, это было непреложно. И  креди-
торы не виноваты в том, что кто-то оказался им должен. Они одолжили  че-
ловеку денег, поверили честному слову, даже в залог ничего не взяли.  За
что же их убивать? Лучше дождаться, когда кому-то  понадобится  кого-ни-
будь убить, получить заказ, выполнить его, взять причитающийся "гонорар"
и отдать долг брата. Вот так будет честно. А убивать  тех,  кто  требует
возврата денег с процентами, и требует вполне справедливо,  непорядочно.
Это была странная, на посторонний взгляд, логика, но самому Парыгину она
казалась нормальной. Убийство убийству рознь, считал он. Убить человека,
выполняя оплачиваемую работу, это совсем не то же самое, что лишить жиз-
ни человека, с которым не можешь договориться полюбовно  и  снять  конф-
ликт. Второе - стыдно и недостойно настоящего мужчины. Первое  -  вполне
допустимо.
   Газеты Евгений читал редко, новости предпочитал узнавать из телевизи-
онных информационных выпусков. Он любил смотреть телевизор, автоматичес-
ки включал его, как только переступал порог дома, любовно изучал  журнал
"ТВ Парк", заранее присматривая передачи и фильмы, которые надо не  про-
пустить, даже отмечал их в программе синим маркером. Газеты  же  покупал
только для чтения в дороге или на случай длительного  ожидания.  Сегодня
утром, бреясь перед зеркалом, Парыгин подумал, что,  пожалуй,  пора  уже
постричься. "Проводив" Доценко в семь вечера до "Профсоюзной" и  убедив-
шись, что тот снова уходит вместе со своей красноносой дылдой, он решил,
что вечер ничего интересного уже не сулит, и со спокойной  душой  напра-
вился в парикмахерскую. И вот там то, сидя в очереди  к  мастеру,  он  и
взял со столика в холле газеты, вероятно, оставленные несколько дней на-
зад забывчивыми посетителями...
   - Мужик, ты уснул, что ли? - раздался прямо над ухом веселый голос. -
Твоя очередь. Или пропускаешь?
   - Нет-нет, я иду, - встрепенулся Парыгин, сунул газету в карман курт-
ки и направился в зал.
   Надо же, он так погрузился в свои мысли, что и не заметил,  как  оче-
редь подошла. Толстая тетка-парикмахер щелкала ножницами где-то в районе
его затылка, а Евгений сидел, прикрыв глаза и стараясь привести мысли  в
порядок. Какая странная статья! Некий  парень,  которого  потом  находят
убитым, признается в совершении убийства полтора года назад. Все бы  ни-
чего, но эта пугающая фраза про магнитофонную запись...  А  спустя  нес-
колько дней к нему, Парыгину, приходят какие-то бугаи  и  тоже  пытаются
сделать запись его признания в убийстве. Как все похоже! Что же это зна-
чит? Если верить статье, паренек этот был стукачом, работал  на  ментов,
они же его и спалили, допустили утечку информации, а криминальная струк-
тура, с которой был связан мальчишка, этого, натурально, терпеть не ста-
ла и неверного заткнула навсегда. Ладно, допустим, парень  действительно
был агентом Петровки. Но он-то, Евгений Парыгин, ни у кого на  связи  не
состоит и информацию никому не дает. Таким образом, менты его спалить не
могли. Почему же к нему тоже пришли?
   Потому и пришли. Его первоначальная догадка оказалась правильной. Ми-
лиция взялась за расчистку завалов, пытаясь довести  до  раскрытия  хоть
какие-то из "висяков". Видно, начальство  там  у  них  поменялось,  всем
хвосты накручивает. Изобрели, суки, универсальный способ, ходят по  всем
фигурантам и пытаются выколотить из них признание, опираясь  на  силу  и
эффект неожиданности. После преступления столько времени прошло, человек
уж и успокоился давнымдавно, решил, что нелегкая пронесла, ангел уберег,
а тут - нате, пожалуйста.  Мало  кто  устоит  и  сохранит  хладнокровие.
Мальчишка, как его там, Мамонтов Никита, дал слабину. С  Парыгиным-то  у
них этот номер не прошел, не на того нарвались, но  со  многими  другими
получится наверняка. Опытных и  психологически  закаленных  исполнителей
сейчас мало осталось, все больше молодняк  необстрелянный,  сразу  слюни
пустят и язык развяжут. Такие, конечно, берут дешевле, за гроши  работа-
ют, но и качество у них соответствующее. Вот и результат.
   Значит, все-таки менты. Уже легче, поскольку объяснимо.  Главное,  не
заказчики, с ними Евгению не совладать. То есть совладать-то  можно,  не
вопрос, но при этом есть риск засветиться, а ведь его  главной  охранной
грамотой все эти годы была тщательно сохраняемая анонимность.  Никто  из
заказчиков не знал его настоящего имени, только псевдоним и способ  свя-
зи, сложный и защищенный от "засветки".
   Теперь надо бы выяснить, только ли одного Парыгина они пытались тряс-
ти по убийству гражданина Шепелева, или по всем хромым с  битыми  рожами
прошлись. Придется еще повисеть на хвосте у черноглазого красавчика  До-
ценко.
   Заплатив за стрижку и выйдя из парикмахерской, Евгений решил, что  от
газет, пожалуй, есть польза. Надо бы повнимательнее их просмотреть. Сей-
час криминальной хроникой пробавляются все издания, народ любит почитать
о чужой смерти и порадоваться, что это не с ними случилось.  Глядишь,  и
еще чего интересного можно вычитать и сделать выводы. Ничего не  случит-
ся, если один день не присматривать за милиционером, а  посвятить  время
изучению прессы. Проще всего сделать это в заводской библиотеке, там ле-
жат подшивки полутора десятков газет, но соваться на работу небезопасно.
Если его ищут, то пасут и возле дома, где он прописан, и  возле  завода.
Придется топать в районную библиотеку, но это ничего, она довольно дале-
ко от его улицы, и уж там-то Парыгина точно искать не станут.
   Профессионального убийцу нашли в библиотеке, где он  изучал  периоди-
ческую печать. Обхохочешься!
   - Я ознакомился с вашими аналитическими материалами. Они написаны  на
хорошем уровне и содержат много полезной информации. Продолжайте эту ли-
нию работы. Будете, как и  при  Гордееве,  ежемесячно  представлять  мне
справки, - сказал Мельник, возвращая Насте толстую папку. - Теперь доло-
жите мне, что вы собираетесь сегодня сделать по делу о серийном убийце.
   - Идет разработка бывшей  баскетболистки  Лазаревой.  Одновременно  я
изучаю старые материалы о нападениях на детей и подростков в подъездах в
вечернее время.
   - Вы имеете в виду нераскрытые преступления? - уточнил Мельник. - По-
лагаете, что преступник, оставшись непойманным, со временем переключился
на взрослых?
   - Нет, я полагаю, что он в свое время мог стать жертвой такого  напа-
дения. Поэтому я смотрю все материалы, и о раскрытых преступлениях тоже.
   Барин несколько секунд помолчал, потом одобрительно кивнул.
   - Хорошая версия. Очень хорошая. Вы ищете среди  потерпевших  девочку
Аню Лазареву?
   - Совершенно верно. А заодно и составляю  список  таких  потерпевших,
чтобы проверить каждого.
   - Зачем? - удивился начальник. - Лазарева вызывает  у  вас  сомнения?
Насколько я понял из вчерашнего доклада Доценко, сомнений быть не  долж-
но. Неуравновешенная особа с явно несложившейся  судьбой,  неудачлива  в
личной жизни. И алиби у нее нет. Чего же вам еще?
   - Меня смущает ее маникюр. Если верить  экспертам,  следы  от  ногтей
есть только на шее у первого из семи задушенных. У всех остальных  таких
следов нет. Получается, что убийца после первого эпизода остригал ногти.
Прошло не так много времени, а у Лазаревой ногти длинные, их надо месяца
три отращивать.
   Мельник нахмурился, пожевал губами.
   - Может, накладные? - предположил он. - Я слышал, такие бывают.
   - Нет, Миша проверял. Ногти у нее свои, натуральные. Но  есть  другой
момент. Я сегодня собираюсь навестить косметический салон,  где  за  два
часа наращивают ногти любой длины.
   - Отлично! - почему-то обрадовался Мельник. - Вы - молодец, Анастасия
Павловна. Мне бы и в голову не пришло такое. Надо же, как  далеко  наука
шагнула вперед! Скоро и волосы наращивать научатся.
   - Уже, - коротко ответила Настя. - В том же самом салоне, если верить
рекламе. Я могу идти?
   - Идите. Вечером доложите мне о результатах.
   Она пошла к себе одеваться, чтобы ехать в салон. Вроде он мужик ниче-
го, Мельник этот, не придирается особо, на похвалу не скупится,  не  ха-
мит. Может, зря она его невзлюбила? А то, что цепляется к планированию и
отчетности, так это стиль руководства такой. Пришел  из  управленческого
аппарата, а там свои порядки. У каждого на столе толстая, специально от-
печатанная в типографии "Рабочая тетрадь", в которой  день  расписан  по
часам, и заполнение этой тетради регулярно проверяет начальство. Во вся-
ком случае, предполагается, что проверяет. Точно такие же тетради  лежат
и па столах многих сотрудников ГУВД.
   В конце концов, смешно и глупо не любить человека только за  то,  что
он - не Гордеев. Колобок - один на свете, другого такого нет, так что же
теперь, всех людей не любить из-за этого?
   Настя Каменская изо всех сил старалась быть объективной, но, к своему
стыду, сознавала, что получается у нее это не очень-то успешно.
   Ей долго пришлось искать косметический салон  с  воздушным  названием
"Лесная нимфа". Он спрятался в многочисленных кривых переулках в  районе
Цветного бульвара в старинном четырехэтажном особняке, занимая весь вто-
рой этаж. На Настю долго не обращали внимания: цены в этом  салоне  были
такие, что по ее одежде сразу видно - не клиентка. Наконец девица, сидя-
щая за высокой конторкой, соизволила перевести на нее туманный взор.
   - Слушаю вас, - без энтузиазма пропела она.
   - Я насчет наращивания ногтей, - сказала Настя. - У вас оказывают та-
кую услугу?
   - Пожалуйста, - девица открыла журнал. - Так, до начала  февраля  все
занято. Будете записываться?
   - Пока нет. Я еще подумаю. Хочу только узнать. Одна моя знакомая ска-
зала, что приводила у вас руки в порядок и осталась очень довольна. Но я
боюсь, что эта процедура наносит вред тканям. С кем бы  мне  поговорить,
чтобы узнать поподробнее?
   - Это абсолютно безвредно, - безапелляционно заявила девица  за  кон-
торкой.
   - И все-таки мне хотелось бы самой разобраться, - твердо сказала Нас-
тя. - Кто у вас занимается этой процедурой?
   Девица сняла телефонную трубку.
   - Галя, можешь подойти? Да, сюда. Ага, давай.
   Через несколько минут появилась красивая статная женщина лет сорока в
очках и с бриллиантами в ушах.
   - Галя, проконсультируй женщину насчет ногтей.
   Дама в очках окинула Настю быстрым взглядом  и  внезапно  улыбнулась.
Улыбка у нее была хорошая, без снисходительности,  свойственной  обеспе-
ченным дамам, когда они смотрят на простушек. Видимо, она неплохо разби-
ралась в людях, и Настина невзрачность и непритязательность в одежде  ее
не обманули.
   - Пройдемте ко мне, - приветливо сказала она. - Сюда, пожалуйста.
   Следом за ней Настя прошла в маленький кабинетик, где не было никакой
аппаратуры, только стол и три кресла, одно для хозяйки и два для посети-
телей.
   - Присаживайтесь, - предложила она. - И куртку снимайте,  у  нас  тут
тепло. Так что вы хотели узнать?
   - Я хотела спросить, не наносит  ли  процедура  быстрого  наращивания
вред тканям.
   - Вы журналистка?
   - Нет, с чего вы взяли? - удивилась Настя. - Я не журналистка.
   - А я было подумала, что вы  собрались  написать  о  нас  критическую
статью. Разве нет?
   Галина снова улыбнулась, но на этот раз улыбка  ее  была  холодной  и
настороженной.
   - Да что вы, я для себя узнаю...
   - Неправда. У вас прекрасные ногти. И вам  совершенно  не  нужна  эта
процедура. Неужели вы думаете, что я ничего не вижу? Я ведь профессионал
как-никак.
   Настя рассмеялась и машинально посмотрела на свои руки. Да,  оплошала
малость, ногти длинные и ухоженные. Надо было хоть остричь их перед при-
ходом сюда...
   - Вы правы. Мне процедура не нужна. Но я даю вам честное слово, что я
не журналистка и статью делать не собираюсь.
   - Тогда в чем дело? Налоговая полиция?
   - Милиция. Дело в том, что мне нужно выяснить, не прибегала ли к  ва-
шим услугам одна женщина. Вот и все.
   - Вы могли спросить у той девушки, которая с  вами  разговаривала.  У
нее в журнале все записано.
   - Но вы же паспорт не спрашиваете, - возразила Настя. - Мало ли какую
фамилию вам назовут. Тем более что я не знаю имени этой женщины. А  если
я буду описывать ее внешность, это мало поможет, в  вашем  салоне  очень
много клиенток, и девушка в холле всех не упомнит. Поэтому я хотела  по-
говорить именно с вами.
   - Хорошо. Как она выглядит?
   - Очень высокая.
   - И все? - удивилась Галина. - Больше никаких примет?
   - Это самая главная примета. Женщина, которая меня интересует,  -  не
просто высокая. Она очень высокая. Как баскетболистка.
   - Ах, Аня? - тут же откликнулась Галина. - Вы Анечку имеете в виду?
   - Я не знаю, как ее зовут, - снова солгала Настя, чтобы не  совершить
оплошность еще раз. - Дело в том, что мы проверяем алиби одного преступ-
ника, который уверяет, что в определенное время был на этой улице, сидел
в машине. Подтвердить этого никто не может, в машине он был один, но  он
уверяет, что видел очень высокую женщину, которая бросалась в глаза сво-
им ростом и которая входила в ваш салон. Вот я и хочу выяснить, действи-
тельно ли в указанное время такая женщина к вам  приходила.  Значит,  вы
хорошо ее знаете?
   - Она постоянно у нас бывает.
   - Именно у вас, - уточнила Настя.
   - Нет, Анечка ко многим специалистам ходит. Очень  следит  за  собой,
знаете ли. Педикюр, массажи, чистки, маски, процедуры для укрепления во-
лос. И ко мне ходит. У нее ногти