нит название передачи, после  которой  она  кинулась
вам звонить?
   - "Свободная рулежка", по четвертому каналу.
   Настя задумалась. Кассету надо изъять, это очевидно. Пауза могла воз-
никнуть по двум причинам: либо кто-то после сигнала автоответчика не за-
хотел ничего говорить и просто молчал в трубку, либо  запись  стерли.  В
первом случае ничего нового к делу это не добавляло, а во втором  давало
веские основания подозревать Бориса Карташова в том, что он стер  чей-то
звонок, и не исключено, что это был звонок  либо  самой  Ереминой,  либо
как-то связанный с ее смертью. Колобок предупреждал, что  убийство  Вики
может быть связано с мафиозными делами, а у мафии, как  известно,  самые
сильные адвокаты, поэтому просто забрать кассету было бы непростительной
ошибкой: поди потом доказывай, что запись стерли  не  в  милиции,  чтобы
скомпрометировать Карташова. Необходимо соблюсти все формальности: полу-
чить бланк и оформить выемку. Но как это сделать? Если Борис  честен,  в
чем Настя сильно сомневалась, то можно приехать завтра прямо  с  утра  с
протоколом и понятыми. А если он замешан в убийстве и  пауза  на  пленке
как-то с этим связана? Кто знает, какую пленку и в каком виде она  полу-
чит завтра? Но изымать ее все-таки надо: если запись стерли, то на плен-
ке не будет шумового фона, который  непременно  остается,  даже  если  в
трубку молчат. Ответить на вопрос о природе непонятной паузы должны экс-
перты. Как же быть?
   Она взглянула на часы: половина второго. Мелькнула сумасшедшая надеж-
да на то, что Андрей Чернышев мог посреди дня заскочить домой  покормить
собаку. А вдруг?
   Насте повезло. Семилетний сынишка Андрея добросовестно  доложил,  что
папа обещал в час дня приехать, чтобы покормить  Кирилла  и  погулять  с
ним. Час дня уже давно прошел, так что папа будет с  минуты  на  минуту,
потому что, если бы он решил совсем не приезжать, он бы уже  позвонил  и
скомандовал, из каких пакетиков и баночек давать собаке обед. Настя  ос-
тавила пацану телефон Карташова и попросила, чтобы папа сразу же  позво-
нил, как только появится.
   - Расскажите мне о вашем знакомом, через которого вы нашли  врача,  -
попросила Настя.
   - Я его почти не знал. Познакомились в одной компании, он разговорил-
ся со мной, сказал, что занимается коммерцией в издательском деле,  хотя
в свое время учился в мединституте, так что знакомых медиков у него мно-
го, и если возникнут проблемы со здоровьем, то он всегда  готов  помочь.
Оставил мне свою визитку. Вот и все знакомство.
   - Мне нужны его данные. У вас визитка сохранилась?
   Пока Борис перебирал листки, вложенные в записную книжку, Настя опять
глянула на рисунок с пятью кроваво-красными полосами.
   - Скажите, Борис, а почему скрипичный ключ на рисунке салатного  цве-
та?
   - Так Вике снилось. Я и сам удивлялся, но она твердо настаивала,  что
скрипичный ключ бледно-зеленый во всех снах и никогда не бывает  другим.
Вот, нашел! - он протянул Насте визитную  карточку  Валентина  Петровича
Косаря с домашним и служебным телефонами.


   Глава третья

   Настя внимательно оглядела аудиторию. Пятнадцать слушателей  Московс-
кой школы, все в форме, коротко подстриженные и гладко  выбритые,  каза-
лись ей на одно лицо. Вчера она провела практическое  занятие  в  парал-
лельной группе и не обнаружила никого, чье мышление  соответствовало  бы
уровню "шестидесятой задачи".
   Она посвятила первые десять минут краткому повторению лекционного ма-
териала, затем начертила на доске схему дорожно-транспортного происшест-
вия.
   - Записывайте: показания водителя... показания свидетелей  А...  Б...
В... Г... Задание: объяснить причины расхождения свидетельских показаний
и определить, чьи показания наиболее близки к тому, что произошло на са-
мом деле. Время - до перерыва. После перерыва будем разбирать ответы.
   Когда прозвенел звонок на перерыв, Настя вышла на лестничную  клетку,
где разрешалось курить. Несколько слушателей из группы подошли к ней.
   - Вы на Петровке работаете? - спросил паренек  крошечного  роста:  он
был на голову ниже ее.
   - На Петровке.
   - А где вы учились?
   - В университете.
   - А в каком вы звании? - продолжал допытываться коротышка.
   - Майор.
   На несколько мгновений воцарилось молчание. Потом в разговор  вступил
другой слушатель, крупный, светловолосый, с  едва  заметным  шрамом  над
бровью.
   - Вы специально так одеваетесь, чтобы никто не догадался?
   Вопрос поставил Настю в тупик. Она знала, что  в  своем  повседневном
виде выглядит куда моложе тридцати трех лет. И хотя сегодня на ней вмес-
то привычных джинсов была надета строгая прямая юбка, а байковую рубашку
и теплый свитер она заменила на белую шерстяную водолазку и кожаный пид-
жак, все равно вид у нее был как у девчонки: чистое лицо без  косметики,
длинные светлые волосы стянуты на затылке в хвост. Ей никогда  в  голову
не приходило прилагать усилия к тому, чтобы выглядеть моложе своих  лет,
просто она одевалась так, как ей было удобно. Краситься ей лень,  а  де-
лать сложную прическу из длинных волос - смешно, если все время ходишь в
джинсах и кроссовках. Носить же другую, "солидную", одежду Настя катего-
рически не хотела. Во-первых, к вечеру у нее почти всегда отекали  ноги,
потому что двигалась она, как правило, мало, а кофе пила много.  Во-вто-
рых, у нее были плохие сосуды, и из-за этого она все время мерзла,  а  в
джинсах, рубашках и свитерах было тепло и удобно,  и  Настя  ценила  это
превыше всего. Однако объяснять все это светловолосому слушателю было бы
по меньшей мере смешно.
   - А о чем должны догадываться? - задала она встречный вопрос.
   - О... О том, что... - блондин на секунду запнулся и рассмеялся. - Ну
и ляпнул же я, вот идиот!
   "Молодец, - с одобрением подумала Настя. - Соображает.
   Действительно, смешно стараться выглядеть так, чтобы всем сразу  была
видна твоя профессия. А при нашей работе вообще лучше  быть  хамелеоном:
сегодня тебе тридцать пять, а завтра - двадцать семь. Если никого  лучше
в группе не окажется, попрошу его на стажировку. Он хотя бы умеет вовре-
мя спохватываться и признавать свои ошибки, а это уже полдела".
   Входя после перерыва в аудиторию, Настя почувствовала, как  колотится
у нее сердце. Каждый год, выбирая стажера, она нервничала, надеясь найти
жемчужину в куче зерна и боясь ее проглядеть. Взглянув на список группы,
она начала опрос. Ответы были обычными, в меру правильными,  но  чаще  -
поверхностными, не выходящими за пределы того, о чем Настя сама  же  на-
помнила слушателям в начале занятия. Складывалось впечатление, что  лек-
цию они не слушали и учебник не прочли. "Будто каторгу отбывают, - с до-
садой думала Настя, слушая вялые и скучные ответы. - Прямо рабский  труд
какой-то. Их же никто не заставлял сюда поступать, сами пришли,  в  кон-
курсе участвовали, нормы физподготовки выполняли,  сдавали  экзамены.  А
теперь вся эта учеба им словно и не нужна. И  такое  "пополнение"  через
полгода придет в Московскую милицию. Толку от них будет..."
   - Мещеринов, прошу ваш ответ.
   До конца занятия оставалось восемь минут. Настя решила, что лучше са-
мокритичного блондина со шрамом ей все равно никого не найти. Надо  пос-
лушать его ответ, и если он сможет связно произнести хотя бы три  слова,
она остановит свой выбор на нем. Не Бог весть что, конечно, но его можно
будет поднатаскать и кое-чему научить.
   - Скорее всего, психологические особенности тут ни при чем, -  произ-
нес Мещеринов. - Показания свидетелей расходятся потому, что они подкуп-
лены и говорят то, что им велели.
   У Насти запылали щеки. Неужели? Неужели  она  нашла  свою  жемчужину,
нашла человека, который сумел подняться над заданными заранее рамками  и
поискал решение задачи в совершенно иной плоскости? Вот повезло!  Стара-
ясь, чтобы голос не выдал ее радостного волнения, она спросила:
   - Как вы предполагаете, зачем это могло быть нужно?
   - Например, чтобы запутать и затянуть следствие. Водитель мог кому-то
мешать, и нужно было любыми путями ограничить свободу его  передвижения.
По условиям задачи потерпевший погиб, верно? Значит, подследственный на-
верняка находится под подпиской о невыезде. При таких разноречивых пока-
заниях свидетелей следствие будет тянуться до второго пришествия, и  это
дает полную гарантию, что виновный водитель из города не выедет.  А  тем
более из страны.
   "Отлично! Ты не только решил шестидесятую задачу.  У  тебя  свободный
полет фантазии, вон какую жуткую историю с ходу наворотил. И вдобавок ты
на занятии по криминалистике не забыл, что существует  еще  и  уголовный
процесс. Умница!"
   - Спасибо, Мещеринов,  садитесь,  пожалуйста.  Занятие  окончено.  До
звонка еще две минуты, и я скажу вам на прощание несколько слов. Уровень
знаний в вашей группе производит удручающее впечатление. До выпуска  вам
осталось шесть месяцев, из которых один уйдет на стажировку, и еще  один
- на диплом. Вряд ли можно что-то  поправить,  времени  осталось  совсем
немного. Я не сомневаюсь, что к госэкзаменам вы подготовитесь как следу-
ет, все выучите и благополучно сдадите. Но умственная  лень  -  страшный
порок. Большинство из вас, к сожалению,  этим  пороком  страдает.  Может
быть, кто-то из вас и не собирается  становиться  хорошим  оперативником
или следователем, ему нужен только диплом юриста и лейтенантские погоны.
К таким слушателям мои слова не относятся. А остальные  должны  иметь  в
виду, что, если они будут лениться думать, у  них  ничего  не  выйдет  и
преступления раскрывать они не смогут. Всего вам доброго.
   В коридоре Настя догнала Мещеринова, направлявшегося  в  столовую,  и
тронула его за локоть.
   - Подождите минуту, Мещеринов. Вы уже  знаете,  где  будете  стажиро-
ваться?
   - Северный округ, отделение "Тимирязевское". А что?
   - Вы не хотели бы пройти стажировку в МУРе, в отделе борьбы с тяжкими
насильственными преступлениями?
   Мещеринов замер и, чуть прищурившись, уставился на  Настю.  Казалось,
он напряженно размышляет, взвешивая все "за" и  "против".  Потом  слегка
кивнул.
   - Хотел бы, если это возможно. Но в учебном отделе уже всех распреде-
лили.
   - Я решу этот вопрос. Мне нужно только ваше согласие.
   - Я согласен. А вам это зачем нужно?
   Второй раз за два часа этот парень поставил Настю в  сложное  положе-
ние. "А ты не прост, дружок, - озадаченно подумала она. - Другой бы  вне
себя от радости был и не раздумывал бы ни секунды. А ты что-то  высчиты-
ваешь, выгадываешь, вопросы задаешь. Пожалуй, из тебя выйдет сыщик.  Хо-
рошо, что я тебя нашла".
   - У нас, как и всюду, некомплект сотрудников, - ответила она  Мещери-
нову. - Поэтому мы рады любой помощи. Но чем толковее стажер, тем лучше,
даже если он приходит всего на месяц.
   - Вы считаете меня толковым? - усмехнулся слушатель. -  Приятно  слы-
шать. А то вы всех нас с дерьмом смешали.
   И майору милиции Анастасии Каменской стало неловко...
   - Не разбудил? - послышался в телефонной трубке голос Андрея Черныше-
ва.
   Настя включила лампу и посмотрела на часы - без пяти семь.  Будильник
зазвонит через пять минут.
   - Разбудил, садист несчастный, - проворчала она. - Пять минут  драго-
ценного сна украл.
   - Не понимаю я, как ты живешь, Настасья. Я уже час назад встал, с Ки-
риллом погулял, зарядку на улице сделал, сейчас я  бодр  и  свеж,  а  ты
дрыхнешь. Ты правда, что ли, еще спала?
   - Конечно, правда.
   - Ну тогда извини. Ты вполне проснулась? Информацию воспринимаешь?
   - Валяй.
   Настя приподнялась на локте, улеглась поудобнее и поставила  телефон-
ный аппарат себе на грудь.
   - Значит, первое. Передача "Свободная рулежка" по  четвертому  каналу
шла 22 октября в 21.15, окончилась в 21.45. Второе. Мать Виктории Ереми-
ной действительно была алкоголичкой, но Вику в дом ребенка отдали не по-
тому, что мать направили на лечение, а потому, что она получила срок  по
статье сто третьей за умышленное убийство. Правда, по суду ей  назначили
принудительное лечение от алкоголизма. Умерла она и в самом деле от  от-
равления денатуратом, но не в профилактории, а в колонии строгого  режи-
ма.
   - Почему строгого режима? Это была не первая ее судимость?
   - Вторая. Первый раз она отбывала срок за кражу. Вика, кстати,  роди-
лась во время первой отсидки. В детдоме уже почти весь персонал поменял-
ся, но одна воспитательница работает там давно. Она утверждает, что Вике
не говорили правду, чтобы не травмировать. Хватит с нее и того, что мать
больна алкоголизмом. Да и смерть страшная. Теперь третье, самое  плохое.
Готова?
   - Готова.
   - Валентин Петрович Косарь, обладатель широких знакомств в  медицинс-
ком мире, умер.
   - Когда!
   - Крепись, Настасья, похоже, мы с тобой вляпались в какое-то  болото.
Косарь насмерть сбит машиной. Ни очевидцев, ни информации - ничего. Тело
лежало на дороге, обнаружено проезжавшим мимо водителем. Дело  находится
в производстве в Юго-Западном округе. Деталей пока  не  знаю,  собираюсь
сегодня к ним наведаться.
   - Подожди, Андрюша, подожди, - Настя болезненно поморщилась и прижала
свободную ладонь к виску. - У меня в голове полная каша, ничего не сооб-
ражаю. Когда погиб Косарь?
   - Двадцать пятого октября.
   - Мне надо подумать. Ты двигай на Юго-Запад, а я пойду на работу, до-
ложусь Колобку, потом съезжу к Ольшанскому. Встретимся с  тобой  часа  в
два. Годится?
   - Где?
   - Ты, как я понимаю, хочешь днем Кирилла покормить.
   - Ну... хотелось бы, конечно.
   - В половине второго подбери меня возле метро "Чеховская",  поедем  к
тебе домой, ты покормишь пса, а потом пойдем с ним погуляем. Знаешь, мне
кажется, мы с тобой как-то бестолково мечемся, толкаемся в разные двери,
сами не понимая, что хотим найти. Хватит скакать, пора сесть и подумать.
Ты согласен?
   - Тебе виднее, это про тебя говорят, что ты компьютер, а не про меня.
Я при тебе вроде мальчика на побегушках до сих пор был.
   - Ты что? - испугалась Настя. - Ты обижаешься на  меня?  Андрей,  ми-
ленький, если я что-то не так сказала...
   - Да брось ты, Настасья, тебе уж и слова сказать нельзя.  У  тебя  по
утрам чувство юмора долго спит: ты уже проснулась, а оно еще нет. В  час
тридцать, метро "Чеховская". Привет.
   Настя поставила телефон на место и вяло, еле волоча ноги,  побрела  в
ванную. На душе у нее было слякотно. Обнаруженное несколько  дней  назад
"кое-что" с каждым днем вырастало и крепло, и что с ним делать,  она  не
знала.
   С каждым днем Виктор Алексеевич Гордеев становился все  мрачнее.  Его
обычно круглое лицо осунулось и посерело, движения  становились  медлен-
нее, голос - суше. Все чаще, слушая собеседника, он произносил  "ну  да,
ну да", и это означало, что он опять не слушает, что ему говорят, а  ду-
мает о чем-то своем.
   Проводя утреннюю оперативку, он плохо слышал сам себя, вглядываясь  в
который раз в лица своих подчиненных и думая: "Этот? Или этот?  Или  вон
тот? Кто из них?"
   Ему казалось, что он знает, кто из оперативников связан с  преступным
миром, но верить в это не хотелось. В то же время если  это  не  он,  не
тот, на кого он думает, значит, кто-то другой, и от этого не легче. Гор-
деев ко всем относился одинаково, и кто бы ни оказался предателем -  бу-
дет одинаково больно. Его раздирали противоречивые желания: с одной сто-
роны, ему хотелось поделиться с Каменской  своими  подозрениями,  но,  с
другой стороны, он считал, что втягивать ее не нужно. Конечно,  Настасья
умница, наблюдательная, с хорошей памятью  и  четким  мышлением,  с  ней
вместе легче было бы разобраться. И в  то  же  время  Виктор  Алексеевич
знал, как трудно будет ей, скажи он о своих подозрениях, разговаривать с
этим человеком, работать с ним, обсуждать любые, даже не служебные  воп-
росы. Кроме того, она может выдать себя и  насторожить  того,  кто  пока
уверен в своей безопасности.
   Во время совещания он не спрашивал Настю о ходе  работы  по  убийству
Ереминой. Она поняла правильно и, вернувшись к себе в кабинет, терпеливо
ждала вызова начальника. Не прошло и десяти минут, как Гордеев  позвонил
ей по внутреннему телефону с одним коротким словом: "Зайди".
   - Виктор Алексеевич, пусть Миша Доценко побеседует с этим  человеком,
- Настя протянула Гордееву листок, на котором были  записаны  координаты
Солодовникова и вопросы, требующие как можно более точного ответа.  Миша
Доценко так искусно умел "работать" с памятью людей, пробуждая  ассоциа-
тивные связи, что с его помощью порой человек вспоминал до малейших  де-
талей и с точностью до минуты события, давно минувшие. Настя очень наде-
ялась, что Мише удастся установить время, когда Солодовников звонил сво-
ему приятелю по институту Борису  Карташову.  Это  поможет  более  точно
очертить временной интервал, в котором раздался тот исчезнувший с кассе-
ты звонок.
   - Хорошо. Что еще?
   - Еще нужно повторно допросить врача-психиатра, у которого консульти-
ровался Карташов. Это я должна сделать сама.
   - Почему?
   - Потому что я разговаривала с Карташовым, хорошо  помню  все  детали
беседы и, чтобы выявить противоречия в показаниях, с врачом должна  раз-
говаривать тоже я. Во всяком случае, то, что мне поведал  Карташов,  до-
вольно сильно отличается от того, что записано в протоколе допроса  док-
тора Масленникова.
   - Ты так серьезно подозреваешь этого художника?
   - Очень серьезно. К тому же эта версия ничем не хуже других. На  про-
верку двух первых ушли три недели. Я согласна, те две версии были  самые
трудоемкие. По данным ОВИРа, никто из иностранных  клиентов  Ереминой  в
конце октября в Москве не был, за исключением того последнего голландца,
но Ольшанский доверяет его алиби. Немотивированные действия в  состоянии
острого психоза до конца проверить все равно невозможно. Все, что было в
наших силах, мы сделали. Остается ждать, что случайно выплывет какая-ни-
будь информация, но ждать этого можно до самой пенсии. А вот  история  с
болезнью Ереминой кажется мне подозрительной. Виктор Алексеевич, у  меня
есть основания думать, что она не была больна  и  ее  украденный  сон  -
сказка про белого бычка.
   - А мотив? Если Карташов замешан, то какой мотив?
   - Не знаю. Вот и хочу попробовать узнать. Только нам трудно вдвоем  с
Чернышевым, поэтому дело двигается медленно.
   - По-моему, оно у тебя вообще не двигается, -  проворчал  Колобок.  -
Все пробуешь, проверяешь, тыкаешься, как слепой котенок, а толку - чуть.
С отделением милиции по месту жительства Ереминой контакт поддерживаешь?
   - Ну... в общем... - промямлила Настя.
   В отделении милиции розыском пропавшей Ереминой  первоначально  зани-
мался капитан Морозов,  поэтому  сотрудничать  с  группой,  расследующей
убийство, поручили тоже ему. В первые дни Настя пыталась подключить  его
к делу, но Морозов довольно популярно  объяснил  ей,  что,  кроме  этого
убийства, совершенного, между прочим, неизвестно где, возможно, в другом
районе города и даже в области (а он, Морозов, обязан заниматься  только
преступлениями, совершенными на его территории), на нем еще восемнадцать
краж, два десятка угонов, грабежи, разбои и парочка нераскрытых убийств,
по которым ему Петровка не помогает и он крутится сам.  Даваемые  Настей
поручения он выполнял неохотно, спустя рукава, особо не торопился,  зато
очень ловко прятался от нее, и найти его было очень  и  очень  непросто.
Через три-четыре дня Настя вообще перестала его искать и тащила всю  ог-
ромную работу на себе и Чернышеве.
   Однако жаловаться и ябедничать Каменская не любила, поэтому на вопрос
начальника промычала что-то невразумительное.
   - Ясно, - коротко хмыкнул Колобок, мгновенно все поняв. -  Позвоню  в
отделение, проведу воспитательную работу. Подключай Морозова,  нечего  с
ним церемониться. Можно подумать, у него нагрузка больше, чем у Черныше-
ва. Послезавтра стажер придет, возьмешь к себе в помощь. И не  стесняйся
использовать наших ребят. Только делай это через  меня.  Поня