впоследствии   преобразуется   в
три-четыре минуты полезного экранного времени. В очень удачный день  -  пять
минут, но это если работать без срывов  четырнадцать  часов  подряд.  Можно,
конечно, и по тридцать полезных минут делать,  но  тогда  качество  окажется
просто чудовищным. Придется ставить одну камеру, снимать один план и  писать
живой звук. Получаются какие-то говорящие головы, а не кино.  В  семидесятые
годы, когда Наталья училась во ВГИКе, так  иногда  снимали,  но  только  это
называлось "телеспектакль", а не "многосерийный фильм". Она сядет  вместе  с
Мусатовым и посмотрит, на  сколько  съемочных  дней  им  придется  сократить
работу. Никакой дополнительной  аренды  павильона  не  будет,  лучше  они  с
Русланом переделают сценарий. Самые дорогие съемки -  в  метро  и  в  центре
Москвы,  от  них  тоже  придется  отказаться,  но  ничего,  они  с  Русланом
что-нибудь придумают.
   Наталья уже засыпала, прижавшись к  плечу  мужа,  когда  прямо  над  ухом
разразился оглушительной трелью телефон.
   - Натуля? - послышался  в  трубке  взволнованный  голос  Иры  Савенич.  -
Разбудила?
   - Что случилось? - перепугалась Наталья. Она знала, что  Ира  никогда  не
позвонит ей в столь позднее время просто  так,  чтобы  поделиться  любовными
эмоциями или впечатлениями от прочитанной книги.
   - Мне только что позвонил Руслан. Им с Яной кто-то подбросил  в  квартиру
дохлых крыс. Они не хотят оставаться  там  на  ночь.  Можно,  я  их  к  тебе
привезу? Мне их больше некуда девать... Ты же знаешь,  у  меня  только  один
диван, даже раскладушки нет.
   Сон как рукой сняло. Наталья резко села на постели.
   - Конечно, вези их сюда.
   Через час в  большой  квартире  в  переулке  Каменной  Слободы,  рядом  с
Арбатом, никто  не  спал.  Алеша,  как  и  положено  студенту,  готовился  к
завтрашнему экзамену, а все остальные, включая  Андрея  Ганелина,  сидели  в
гостиной и тревож - ными голосами обсуждали случившееся.
   Руслан с Яной, измученные тяжелым днем, рано легли спать. Около  полуночи
их разбудил звонок в дверь. С трудом продравшись сквозь сон, Руслан  натянул
джинсы, влез в тапочки и пошел открывать. За дверью никого не было, зато  на
полу, на лестничной площадке, стояла коробка, перевязанная нарядной  розовой
ленточкой. Обычная коробка из тонкого картона,  в  таких  пирожные  продают.
Руслан принес ее в квартиру.
   - Кто пришел? - спросила проснувшаяся Яна.
   - Никто, коробку принесли. Наверное, кто-то  из  съемочной  группы  решил
поздравить тебя с благополучным возвращением, пришел с пирожными,  а  мы  не
открываем. Киношники - люди богемные, привыкли  тусоваться  до  рассвета,  а
потом спать до полудня, для них прийти в гости в  двенадцать  ночи  -  самое
обычное дело. Ну что, вскроем подарок?
   - Как хочешь, - равнодушно ответила  Яна.  Но  ее  безразличие  мгновенно
растаяло, едва Руслан открыл коробку. В ней  лежали  два  крысиных  трупика,
искромсанные,  окровавленные,  с  отрезанными  головами.  Головы,   впрочем,
оказались в той же коробке. Яна визжала так громко,  что  Руслан  испугался,
как бы соседи не сбежались.
   - Я не могу больше! - билась в истерике молодая женщина. - Я не  останусь
в этой квартире! Я не смогу здесь спать! Пойдем отсюда! Пойдем куда  угодно,
переночуем на улице!
   Руслан помог ей одеться и вывел из дома. На их удачу, к остановке рядом с
домом подошел автобус, на котором они за десять минут доехали до  ближайшего
метро, где купили телефонную карту и позвонили Ирине.
   - Ну что ж,  в  сообразительности  им  не  откажешь,  -  прокомментировал
услышанное Ганелин.  -  Рискованно  просто  так,  наугад  звонить  в  дверь,
квартира крошечная, все рядом, на  расстоянии  двух  шагов,  а  вдруг  дверь
открыли бы сразу? Тот, кто принес коробку, на три метра не успел был отойти,
и вы бы его увидели. А так они выждали, пока в окнах погаснет свет и пройдет
достаточно времени, чтобы вы глубоко уснули и позвонили в дверь без  всякого
риска. Умно. И с медицинской точки зрения они поступили грамотно.
   - С медицинской? - удивился Руслан. - Что вы имеете в виду?
   - Пока человек бодрствует, он постоянно находится в тонусе.  Как  бы  это
объяснить... Пока сознание активно работает, оно  невольно  готово  к  любым
изменениям окружающей действительности. Это необходимый  механизм  адаптации
человека к  существованию.  Когда  же  мы  спим,  мы  расслаблены,  сознание
забывает о том, что окружающий мир таит в  себе  всевозможные  опасности.  И
если нас внезапно разбудить и показать что-нибудь страшное,  то  впечатление
от этого будет куда сильнее, чем если бы вы увидели это страшное днем.
   Яна  сидела  молча,  не  принимая  участия  в  обсуждении.  Она  казалась
совершенно подавленной. Наталья вновь испытала приступ острой жалости к этой
хрупкой  молодой  женщине,  оказавшейся  в  самом  эпицентре  устрашающих  и
необъяснимых событий.
   - Руслан, я предлагаю вам с Яной пожить у нас, - сказала она твердо. - По
крайней мере пока все не разъяснится и не утрясется.
   - Да, конечно, - тут же подхватил Андрей, - перебирайтесь к нам, если вам
так неприятно  находиться  в  той  квартире.  Места  у  нас  много,  вы  нас
совершенно не стесните. Да и со всех точек зрения это  намного  удобнее.  Мы
живем в самом центре, рядом с метро, телефон есть, Руслан  сможет  постоянно
общаться с Натальей Александровной, это  пойдет  на  пользу  работе.  Будете
вместе уезжать на съемки, вместе возвращаться.
   - Гениально! - радостно затараторила Ира. -  Это  снимет  массу  проблем.
Правда же, Русланчик?
   Руслан поднял на Наталью глаза одновременно грустные и благодарные.
   - Спасибо вам, Наталья Александровна. И вам,  Андрей  Константинович.  Вы
так много для нас с Яной делаете. Мы не хотели бы вас  обременять,  но  так,
наверное, действительно будет лучше. Как ты, Яна?
   Яна долго молчала, прежде чем ответить. Потом с видимым усилием разлепила
губы.
   - Я хочу домой, - проговорила она медленно.
   - Ну вот, здрасьте! - возмутилась Ирина. - Только  что  кричала,  что  ни
минуты не останешься  в  той  квартире,  что  не  сможешь  там  спать.  Меня
выдернула, я по твоей милости Наталью разбудила, всех на ноги подняла, а  ты
теперь... У тебя что, крыша съехала? Хочешь, чтобы я тебя всю ночь туда-сюда
через всю Москву возила? Я, между прочим, собиралась здесь остаться до утра,
мне вставать рано, в девять я уже должна быть на площадке.
   Наталья резко толкнула под столом ногу Ирины.
   - Погоди, Ириша, не кипятись. Яна столько пережила за последние дни, будь
к ней снисходительна. Яночка, детка, ты действительно хочешь вернуться в  ту
квартиру? Подумай как следует, прислушайся к себе. Если да, мы вызовем такси
и отправим вас с Русланом обратно.
   Руслан озадаченно смотрел на жену. На его лице была написана неподдельная
тревога.
   - Яна, ты серьезно? Ты что, хочешь  вернуться?  Почему?  Давай  останемся
здесь хотя бы на одну ночь, раз уж приехали. Ира  права,  всем  завтра  рано
вставать, и мне, и тебе тоже, если ты хочешь ехать на  съемки.  И  потом,  с
точки зрения криминалистики будет правильно, если мы оставим в квартире  все
как есть. Коробка с крысами стоит прямо возле дивана, на котором мы спим. Ты
же не хочешь провести ночь рядом  с...  этим,  правда?  Выбрасывать  коробку
нельзя, это вещественное доказательство, и убирать ее  тоже  не  стоит,  чем
меньше мы будем к ней прикасаться, тем лучше, ее следователь завтра направит
на экспертизу.
   Яна угрюмо молчала, уставившись неподвижными глазами на лежащий перед ней
пульт от телевизора.
   - Яночка, - снова вступила Наталья, - твой муж говорит дело. Завтра утром
мы позвоним следователю, завезем ему ключи от квартиры,  и  пусть  они  сами
забирают коробку. Когда вы вечером  вернетесь  со  съемок,  никаких  крыс  в
квартире уже не будет, ты их больше не увидишь.
   - Я хочу домой, - упрямо повторила Яна и вдруг сорвалась на крик:
   - Я хочу домой, в Кемерово! Руслан, отвези меня  домой!  Давай  вернемся,
пожалуйста! Из ее  глаз  полились  слезы,  губы  затряслись,  лицо  йсказила
уродливая гримаса. Яна вцепилась обеими руками в  мужа  и  принялась  трясти
его.
   - Я не могу больше оставаться в Москве! Я хочу домой, к  детям,  к  маме!
Давай вернемся, я здесь с ума сойду!
   Перепуганный этой вспышкой, Руслан крепко обхватил жену, прижал к себе.
   - Ну перестань, маленькая моя, ну перестань, конечно, мы  вернемся,  если
ты хочешь. Только успокойся, пожалуйста.  Мы  сегодня  здесь  переночуем,  а
завтра я возьму билеты на ближайший рейс, и мы улетим.
   Общими усилиями Яну привели в относительно спокойное состояние, напичкали
ее валокордином, феназепамом и настойкой пустырника и уложили в спальне  для
гостей. Наталья даже забыла на  некоторое  время  о  своих  планах  коренной
переработки сценария, для которой ей необходим был Руслан.  И  только  когда
Яна заснула, она вспомнила об этом.
   - Руслан, ты нужен мне здесь, - нерешительно начала она. -  Нам  придется
проделать очень серьезную работу со сценарием.
   - Наталья Александровна, Яна - моя жена и мать  моих  дочерей.  Если  она
хочет, чтобы мы уехали, мы уедем.
   В голосе Нильского Наталья не уловила ни малейших признаков колебания. Он
принял решение и не собирается от него отступать. Н-да, ситуация...
   - Но ты автор романа и соавтор сценария, - не отступала Наталья. -  И  мы
находимся  в  разгаре  съемок.  Ты  подписал  контракт.  Ты  понимаешь,  что
произойдет, если ты бросишь все и уедешь?
   - А что произойдет?
   - Мне будет очень трудно. Это первое.  Ты  не  получишь  свой  гонорар  в
полном объеме, это  второе.  Я  могу  изуродовать  твою  историю  до  полной
неузнаваемости, потому что никто не знает текста романа,  а  главное  -  его
подтекста лучше тебя самого. Это третье.  Может  быть,  ты  отвезешь  Яну  в
Кемерово и вернешься? А еще лучше - уговори ее остаться здесь.
   - Это невозможно, Наталья Александровна, она не остaнется.
   - Я прошу тебя,  Руслан,  не  принимай  поспешных  решений,  сегодня  Яна
взвинчена и плохо себя контролирует сегодня ее все пугает и  раздражает,  но
ты должен понимать еще прошлой  ночью  она  была  в  руках  похитителей,  ее
отпустили только сегодня на рассвете. Потом ее  несколько  часок  допрашивал
следователь. Тебе подсунули странное письмо А под конец - дохлые крысы.  Она
пережила, может быть самые тяжелые сутки  в  своей  жизни,  а  ты  пытаешься
серьезно относиться к ее поведению и к тому, что она говорит. Давай подождем
до завтра, хорошо?
   - Хорошо, - вздохнул Руслан, - давайте подождем. Я  хотел  извиниться  за
Яну.  Эта   истерика...   Мне   очень   неловко   перед   вами   и   Андреем
Константиновичем.
   - Глупости, - прервала его Наталья. - Все объяснимо и поэтому  в  порядке
вещей. Дай мне слово, что ты приложишь все усилия к  тому,  чтобы  успокоить
Яну и уговорить ее  остаться.  Ты  создашь  мне  серьезные  трудности,  если
уедешь.
   Было уже почти два часа ночи, когда Руслан ушел спать.  Ганелин  и  Ирина
по-прежнему сидели в гостиной.
   - Наташенька, я могу чем-то помочь? -  заботливо  спросил  Андрей,  когда
Наталья присоединилась к ним после разговора с Русланом.
   - Да нет, Андрюша, ну чем ты можешь помочь? Теперь все дело за  Русланом,
он должен сделать  все,  чтобы  Яна  не  настаивала  на  отъезде.  Если  она
заупрямится, Руслан уедет вместе с ней, он не считает себя вправе  оставлять
ее одну в Кемерове после всего, что случилось. Она нуждается в поддержке,  в
заботе, в любви. Я его понимаю, если бы я оказав лась на  месте  Яны,  я  бы
тоже нуждалась в том, чтобы мой любимый муж был рядом.
   - Ладно, я подумаю над твоими словами, - загадочно ответил Ганелин. - Так
что, девочки, все идем спать, или вам еще надо почирикать?
   Наталья собралась было подняться и идти в спальню вместе с мужем, но  Ира
неожиданно заявила:
   - Андрей Константинович, мы чирикнем еще буквально пару слов, ладно?  Про
свое, про девичье.
   - Натуля, ты прямо как квочка, - накинулась на нее  только  за  Ганелиным
закрылась дверь. - Давно oдной семьей не жила? Соскучилась  по  коммунальной
квaртире. На кой черт ты предложила им остаться у тебя? Я, кoнечно,  сделала
вид, что одобряю твое решение, но  это  тoлько  в  целях  поддержания  твоей
репутации. На самом  деле  считаю  что  это  полный  идиотизм.  Тебе  теперь
придется для них готовить, и мыть за ними посуду, и  стирать  их  постельное
белье. И, кстати, содержать их. Ты же не  станешь  брать  с  них  деньги  за
питание, правда? Не станешь, - ответила Ира сама себе,  -  я  твой  характер
знаю. Будешь носиться с ними как с писаной торбой, в глаза заглядывать  и  в
задницу дуть. Яночка, деточка, не хочешь ли  персиков?  У  тебя  головка  не
болит? Какое  у  тебя  настроение,  моя  маленькая  красавица?  Ты,  Натуля,
привыкла всех вокруг себя опекать и обо всех заботиться, всех на своем горбу
тащить. Пора завязывать с этими привычками, время сейчас не то.
   - Да успокойся  ты,  -  улыбнулась  Наталья,  -  чего  ты  верещишь,  как
блаженная? Я привыкла готовить на большую семью, мне нетрудно,  где  трое  -
там и пятеро, разница невелика. И прокормить Руслана и Яну  я  вполне  смогу
без ущерба для своего бюджета, это не такие уж большие расходы. Ты мне лучше
честно скажи, что тебя так разозлило? Из-за чего ты взъелась на меня?  Из-за
Яны? Только не ври, я, может, не все понимаю, но зато все вижу  и  чувствую.
Чем она тебя так раздражает?
   - Да ты что... что за глупости, - забормотала  Ира,  не  oчень,  впрочем,
уверенно. - Почему ты решила, что Янка меня раздражает? Ничего подобного.
   - Я же просила не врать, - повторила Наталья уже строго.
   - Дура она! -  внезапно  выпалила  Ирина.  -  Дура,  причем  клиническая.
истеричка. Только о себе думает. А о том, каково Руслану  пришлось  все  эти
дни, пока ее не было? Как места  себе  не  находил,  как  мучился,  страдал,
переживал? Как не cпал, чтобы известие от нее не пропустить? Как хоронить ее
готовился? Она этого и знать не хочет, ей на  это  на  тоже  наплевать,  она
только  о  себе  думает,  о  том,  какая  она  несчастная.  А   почему   она
несчастная-то?  Ее  что,  били,  истязали,  мучили?  Да  ничего   подобного,
обходились с ней  как  с  королевой,  трехразовое  питание  мягкая  постель,
ванна-туалет - все к ее услугам. Только Руслан-то этого не знал, и все  дни,
пока она не вернулась мысли у него были самые  черные,  самые  страшные.  Ты
обратила внимание, сколько теперь у него  седины?  А  ведь  еще  на  прошлой
неделе ни одного седого волоса не было. Это его надо жалеть, а не Янку,  это
он сегодня имеет право на истерики и на нервные срывы, а не она. А ты с  ней
воркуешь, как с любимым ребенком: Яночка-деточка, деточка-конфеточка. Да она
стерва и закоренелая эгоистка. Вот! - Ира резко выдохнула воздух из  легких.
- Я все сказала.
   - Точно все? - переспросила Наталья.
   - Ну... не точно, но на сегодня вс„. Завтра еще добавлю, - пообещала Ира.
   -  Ладно,  тогда  расходимся  спать.  Кстати,   как   твое   свидание   с
милиционером?
   - Как-как... Никак. Я его в гости пригласила,  только-только  все  начало
складываться, как эти... с крысами своими... Пришлось все бросить и везти их
к тебе. Бедный милиционер уехал несолоно хлебавши.
   Наталья ободряюще похлопала ее по плечу.
   - Ничего, не расстраивайся, милиционеров в Москве много, а в России - еще
больше. Если уж тебе так приспичило сменить следователя на оперативника,  то
шансов у тебя более чем достаточно. Хотя я бы на твоем месте перекинулась на
другую профессиональную среду, просто ради любопытства. А то все милиционеры
одни.
   - Издеваешься? - надулась Ирина.
   - Как всегда, - Наталья  ласково  поцеловала  воспитанницу.  -  Спокойной
ночи, я тебе в кабинете постелила.

Глава 7

   К утру Настя Каменская пришла к неутешительному выводу,  что  чем  больше
поступает информации, тем меньше ясности  в  этом  на  первый  взгляд  самом
обычном  деле.  Ей  хотелось  понять  главное:  кто  был  истинным  объектом
преступления, какова была его истинная цель -  убийство  Тимура  Инджия  или
похищение Яны Нильской. Без понимания этого Настя не  могла  целенаправленно
выстраивать  версии  и  продумывать  план  работы  по  их  проверке,  версий
получалось слишком много, и мысли разбредались в разные стороны.  Но  прошла
без малого неделя с момента убийства, а ясность так и не наступила. Казалось
бы, подметное письмо и коробка с дохлыми расчлененными крысами  должны  были
навести на мысль, что все дело не в Тимуре, а в Яне, но  ведь  те  же  самые
факты можно интерпретировать и по-другому:  Яна  была  свидетелем  убийства,
могла видеть преступника, и теперь ее запугивают, чтобы молчала,  ничего  не
вспоминала и никого не узнавала. Конечно, в такой  ситуации  проще  было  бы
убить и ее тоже, а не похищать и не запугивать. Почему же не убили? Да  мало
ли!  Может,  среди  преступников  (а  теперь,  после  рассказов  Яны,  стало
очевидно, что их несколько) нашелся кто-то  сентиментальный,  не  решившийся
взять на себя грех убийства молодой женщины, матери двоих  маленьких  детей,
ни в чем перед криминальным миром не  провинившейся.  Тогда  снова  придется
возвращаться к версии о том, что главной целью был все-таки водитель  Тимур.
Так кто же из двоих, Тимур или Яна? И если Яна, то лично она, сама по  себе,
или Яна как жена Руслана Нильского? Или оба вместе, потому  что  преступнику
было все равно, кого убивать, лишь  бы  внести  разлад  в  работу  съемочной
группы,  спровоцировать  психологические,   организационные   и   финансовые
трудности, которые в конечном итоге должны  привести  к  остановке  проекта?
Вопросов больше, чем ответов. Точнее, одни сплошные вопросы,  а  с  ответами
наблюдается некоторая напряженка.
   - Юра, а чья это была идея - отвезти Нильских  ночевать  к  Вороновой?  -
внезапно спросила Настя за завтраком, не спеша отпивая горячий сладкий кофе.
- Савенич при тебе с Ними разговаривала по телефону, ты  должен  был  что-то
слышать. Как тебе показалось, а?
   Коротков наморщил лоб, изображая усиленную работу  памяти,  при  этом  не
забывая планомерно откусывать от огромного бутерброда с омлетом и зеленью.
   - Идея точно исходила не от Ирины, - наконец провозгласил  он,  -  потому
что ей вообще никуда ехать вчера вечером не хотелось. Мы так славно сидели с
ней, уже расслабляться начали...
   - Юрик, это твои личные эмоции, а мне нужны факты, или, на  худой  конец,
слова, которые ты слышал. Кстати, почему ты сыр не ешь? Ты же его любишь.
   - Так на столе же его нет, - Коротков развел руками,  отчего  омлет  чуть
было не соскользнул с хлеба.
   - В холодильнике есть.
   - А ты его не вынула, - упрямо проворчал Юра. - Я не могу  в  чужом  доме
хозяйничать, мне воспитание не позволяет.
   - А спать в чужом доме ты можешь? - ехидно поинтересовалась Настя.  -  Да
еще в присутствии чужой жены. Тоже мне, джентльмен нашелся. Здесь не подают,
у нас самообслуживание. Скажи спасибо, что я тебе омлет приготовила, да и то
только потому, что осваивала это блюдо, так сказать, в виде тренировки. А уж
все остальное - будь любезен, сам. И не отвлекайтесь, папаша, я  вам  вопрос
задала.
   - Да, вопрос... Ну что тебе сказать,  подруга?  Идея,  как  мне  кажется,
исходила от Нильских. Я  слышал,  как  Ирина  говорила:  "Ладно,  я  позвоню
Наташе, если она еще не спит..." А никаких других слов, типа "давайте я  вас
к Вороновой отвезу, вы там переночуете", она не произносила.
   - Все? - Настя с подозрением глянула на Короткова.
   - Не совсем, но... Короче, мать, пока мы с Ириной собирались и  судорожно
выскакивали из дома, она все время  ворчала,  дескать,  наверняка  это  Янка
придумала - ночевать у Вороновой. То есть Ирина была почему-то уверена,  что
идея принадлежит Яне, а не Руслану.
   - Почему? Она никак не поясняла свою мысль?
   - Нет, просто ворчала в пространство. С другой стороны, какие могли  б