ть
Лили, а не только твоя бывшая жена.
   - Дай слово, что ты не сердишься, - настаивал он.
   - Я не сержусь. Выбрось это из головы. Иди спать.
   - А ты?
   - Я буду ждать Иру. Все равно не усну, пока она не вернется.
   - Не обидишься, если я лягу? Я действительно чертовски  вымотался  за
день.
   - Ложись. Есть не хочешь?
   - Нет, Ритка накормила, я же у них весь вечер просидел.
   Стасов ушел в спальню, а Татьяна снова устроилась в гостиной с  руко-
писью. Она успела прочитать почти половину, когда в дверном замке  робко
заклацал ключ. Вернулась Ира. Лицо ее сияло, руки  с  трудом  удерживали
очередной букет, на этот раз еще более роскошный, нежели предыдущий.
   - Таня, ты не спишь? - спросила она  громким  шепотом,  заглядывая  в
гостиную.
   - Нет, - так же шепотом ответила Татьяна. - Как погуляла?
   - Таня, я выхожу замуж, - выпалила Ира.
   Татьяна быстро встала с дивана, по-прежнему кутаясь в плед,  схватила
родственницу за руку и потащила ее на кухню.
   - Вот так,  -  сказала  она  вполголоса,  плотно  притворив  дверь  в
спальню, чтобы не разбудить мужа. - А теперь излагай четко и  последова-
тельно.
   Ира бросила букет на кухонный стол и забралась с ногами на мягкий уг-
ловой диванчик.
   - Он сделал мне предложение. И я его приняла.
   - Это славно, - улыбнулась Татьяна. - Может быть, нам уже пора с  ним
познакомиться? Кто он, чем занимается?
   - Он президент банка, - сообщила Ирина и счастливо засмеялась.  -  Ты
представляешь? Мне нужно было пережить сто двадцать пять неудачных рома-
нов с женатыми мужчинами и холостыми придурками, мне нужно  было  выпла-
кать море слез и изгрызть сотню подушек,  чтобы  в  конце  концов  найти
прекрасного принца. Умного, красивого, богатого и разведенного. Господи,
мне даже не верится, что это происходит со мной. Танюша, ты рада за  ме-
ня?
   - Конечно, родная. Если все так, как ты говоришь, то ты это  заслужи-
ла. А помнишь, как ты не хотела переезжать в Москву? Хороша бы ты  была,
если бы я тебя послушалась. И когда свадьба?
   - Ой, пока точно не известно, но скоро. Мы хотим сначала съездить ку-
да-нибудь за границу, к океану. Он предлагает в Америку, в Майами. Гово-
рит, что там роскошные курорты. Ты без меня не соскучишься?
   - Это смотря когда ты собираешься плавать в океане.
   - Мы хотим уехать где-то в начале июня, если  получится.  Он  сказал,
что с визами и билетами проблем не будет, это очень дорогая  поездка,  и
желающих не так много. У него самого мультивиза на пять лет, а его  аме-
риканские партнеры пришлют приглашение мне как его  невесте.  Ой,  Тань,
неужели так бывает?
   - Бывает, как видишь. Я очень за тебя рада. Ты почему  цветы  бросила
на стол? Поставь их в воду, жалко же, если завянут, они такие красивые.
   Счастливо улыбаясь, Ирочка занялась цветами, а Татьяна с грустью  ду-
мала о том, что скоро останется совсем одна. Стасов уедет с Лилей и Мар-
гаритой к морю, Ира упорхнет на побережье Атлантики, а она  останется  в
одиночестве, никому не нужная, наедине со своими страхами  потерять  ре-
бенка еще до того, как он родится. Совсем одна в чужом городе,  ни  род-
ных, ни друзей, и даже работы нет. Впрочем, это, наверное, и к  лучшему,
она сможет сосредоточиться и быстро дописать многострадальную книгу.


   Глава 17

   Рабочий день для Насти Каменской начался с неожиданности. Она была  в
кабинете Гордеева, кода раздался звонок. Виктор Алексеевич снял  трубку,
потом бросил быстрый взгляд на Настю.
   - Да, она здесь, - сказал он невидимому собеседнику. - Кто?  Уланова?
Сейчас спрошу.
   Он прикрыл микрофон ладонью и повернулся к ней.
   - Ты Уланову ждешь?
   - Нет, - удивленно ответила Настя. - Это какая Уланова?
   - Виктория Уланова. Знаешь такую?
   - Это, наверное, жена Уланова, - догадалась она. - Она что, пришла?
   - Да, стоит в бюро пропусков и тебя домогается.
   - Пусть выпишут пропуск, я за ней схожу.
   Настя пошла вниз, недоумевая, что могло понадобиться жене  Александра
Уланова. Они встречались всего один раз, почти сразу после убийства Анд-
реева и Бондаренко, когда шли массовые опросы всех сотрудников программы
"Лицо без грима" и их близких. Виктория показалась тогда Насте спокойной
уравновешенной женщиной, не агрессивной и не  способной  на  решительные
действия. Что же такое случилось, что заставило ее прийти на Петровку?
   Увидев Викторию Уланову, Настя остолбенела. Перед  ней  стоял  совсем
другой человек. Более ухоженная, с хорошо прокрашенными волосами и  тща-
тельным макияжем, в дорогом плаще поверх элегантного костюма, жена Алек-
сандра Юрьевича производила впечатление женщины, дошедшей  до  последней
грани отчаяния. Лицо стало жестким и каким-то сухим, глаза горели холод-
ным огнем, губы сжаты.
   Настя привела ее в свой кабинет, предложила раздеться.
   - Что у вас случилось? - спросила она. -  Вы  так  сильно  изменились
внешне.
   - Я пришла посоветоваться, - сказала Уланова. - Александр не в состо-
янии адекватно оценивать ситуацию, и я хочу взять дело в свои руки. Если
ему наплевать на свою карьеру и жизнь, то мне это все еще небезразлично,
хоть он и развелся со мной.
   - Как это развелся? - глупо спросила Настя, понимая, что сейчас на ее
глазах происходит нечто важное, и самое главное - не  упустить  нить,  а
она ничегошеньки не понимает. И ведь собиралась же она поговорить с  же-
ной Уланова как раз об этом, еще тогда собиралась, когда Татьяна расска-
зала о контактах Уланова с гражданкой Лутовой, а руки так и не дошли.
   - Как все разводятся, - пожала плечами Уланова. -  Вы  знаете,  из-за
чего погибли директор программы и Оксана Бондаренко?
   - Догадываюсь, - осторожно сказала Настя, стараясь уловить связь меж-
ду разводом супругов Улановых и гибелью сотрудников телепрограммы.
   - Витя Андреев тянул деньги из спонсоров за показ передачи в эфире. И
Александр в этом участвовал. Я имею в виду не в вытягивании денег,  а  в
их получении. Он знал, на какие средства существует программа, и его это
устраивало. И я уверена, что спонсоры решили с ними расправиться. Витю и
Оксану убили, а Сашу начали травить. В газете появилась ужасная  статья.
Вот, я вам принесла.
   Она протянула Насте тот самый выпуск ежедневной газеты, который Настя
уже видела и читала, стоя в подъезде рядом с плачущей Ирочкой.
   - Да, я знаю эту публикацию, - кивнула она. - Мне, честно говоря, по-
казалось, что она направлена против писательницы Томилиной в первую оче-
редь, а уж вашему мужу досталось постольку-поскольку.
   - Вовсе нет, - горячо возразила Виктория, -  все  как  раз  наоборот.
Удар направлен против Саши, а писательнице досталось  случайно,  походя.
Саша не хочет понимать, чем это чревато. Он увлечен своей новой жизнью и
ни о чем не хочет думать, в том числе и о завтрашнем дне. А я очень  хо-
рошо понимаю, что будет завтра.
   - И что будет? - поинтересовалась Настя.
   - Будет еще одна статья, потом еще одна, а потом его втянут  в  скан-
дал, после которого он не отмоется до самой смерти. И работе  тележурна-
листа придет конец. А он больше ничего не умеет и не хочет уметь, потому
что он создан для этой работы. Если ее отнять у Саши,  он  кончится  как
личность, понимаете?
   - Погодите, Виктория Андреевна, не так быстро. Я не  успеваю  следить
за переменами в вашей жизни. Из-за чего вы развелись, можно узнать?
   Уланова помолчала, глядя в окно. Было видно, что вопрос ей неприятен,
но решимость, написанная на ее увядающем милом лице, красноречиво  гово-
рила о том, что женщина готова идти до конца и отвечать даже на те  воп-
росы, на которые отвечать совсем не хочется.
   - У него есть другая женщина, и она ждет ребенка, - наконец  выдавила
она.
   - Но когда мы с вами разговаривали месяц назад, вы не упоминали,  что
собираетесь разводиться, - заметила Настя.
   - Это случилось внезапно. Саша поставил меня в известность, и мы  тут
же оформили развод.
   - Так не бывает, - не поверила Настя. - Разводы не оформляют в  тече-
ние двух часов.
   - Нам оформили, - грустно усмехнулась Виктория. - Саша постарался,  у
него какой-то блат есть. Анастасия Павловна, я не жаловаться к вам приш-
ла. Мне нужна помощь.
   - В чем конкретно?
   - Помогите найти того, кто заказал эту статью.
   - Вы думаете, она заказная?
   - Уверена.
   - Так спросите у журналистки Хайкиной, кто ей заплатил. Чего проще.
   - Я пыталась, - Уланова как-то странно улыбнулась. - Но дело  в  том,
что такой журналистки в этой газете нет. Это заказной, хорошо оплаченный
материал, который подписан вымышленным именем. Поэтому  я  и  уверена  в
том, что это начало акции против Саши.
   - А почему, собственно, вас это так  беспокоит,  Виктория  Андреевна?
Александр Юрьевич уже вам не муж, у него другая женщина и скоро  родится
ребенок. Почему вы так близко к сердцу принимаете  его  профессиональную
карьеру?
   Уланова снова помолчала. На этот раз пауза длилась дольше.
   - Я люблю его. Да, я продолжаю его любить, несмотря ни на что. И я не
могу оставаться равнодушной. Я хочу ему помочь.
   - Каким образом?
   - Я хочу узнать, кто стоит за этой статьей.
   - И что потом? Виктория Андреевна, вы же не собираетесь пойти к этому
человеку и застрелить его, правда?
   Уланова посмотрела ей прямо в глаза. Лицо ее было спокойным и  сосре-
доточенным.
   - Разумеется, нет. Но я хочу знать, кто это сделал. А уж как  остано-
вить скандал, я придумаю.
   - Шантаж? - спросила Настя.
   - Ну зачем же? - снова усмехнулась Уланова. - Это грубо. Я узнаю, кто
этот человек, и приду к нему с деловым предложением.
   - С каким же?
   - Я предложу вернуть ему деньги, которые он заплатил за передачу. Ес-
ли таких недовольных несколько, я думаю, что смогу вернуть деньги  всем.
В конце концов, если они мстят, потому что их обобрали, проще всего воз-
местить ущерб.
   - Подождите, подождите, - Настя схватилась за голову. - Я  ничего  не
понимаю. Какие суммы с них брали за показ программы?
   - По-разному, от пяти до двадцати тысяч долларов.
   - С каждого?!
   - Нет, что вы. Брали избирательно, примерно с каждого пятого-шестого.
Остальных делали бесплатно.
   - Но я все равно не вижу смысла, - упрямо  возразила  Настя.  -  Речь
ведь шла не о похищении ребенка, когда ты готов на все, лишь бы  вырвать
его из рук вымогателей. Речь шла всего лишь о телевизионной передаче.  И
если она не жизненно необходима, то зачем платить? А если она так сильно
нужна, что люди готовы платить, то зачем потом сводить счеты?  Никто  же
не заставлял их давать деньги. Коль они решили  мстить  вымогателям,  то
возмещение ущерба их не устроит, уверяю вас.
   - А я вас уверяю, что устроит, - холодно ответила Уланова. - Ситуация
меняется ежедневно. Один заплатил потому,  что  счел  возможным,  другой
заплатил, третий, а потом они встретились,  поговорили  и  объединились.
Когда человек думает, что обобрали его одного, он почему-то готов с этим
мириться, но как только он обнаруживает, что это был лишь единичный факт
долговременной акции, в нем просыпаются злоба и желание хотя  бы  отомс-
тить, а если получится-и вернуть деньги. Тем более он  не  одинок,  ряды
крепнут, так почему не попробовать.
   Что ж, подумала Настя, в этом есть смысл. Пожалуй, Виктория Андреевна
не так уж не права. В логике ей не откажешь.
   - И вы готовы все эти деньги вернуть? - спросила она недоверчиво.
   - Чтобы остановить расправу с Сашей?  Да.  Может  быть,  не  все,  но
сколько смогу. Продам квартиру, Саше она все равно не нужна, он же пере-
езжает к новой жене. Продам украшения, машину. И наличные есть в  банке.
Если тех, кто за этим стоит, не больше семи-восьми  человек,  я  с  ними
рассчитаюсь полностью, если же их больше, придется возвращать  сумму  не
целиком, но я надеюсь с ними договориться. Анастасия Павловна, подскажи-
те мне, куда обратиться, чтобы найти этих людей. Я,  собственно,  только
за этим к вам и пришла.
   Куда обратиться, чтобы найти тех, кто заказал статью "Прощай лицо, да
здравствует грим! "? Конечно, если верить версии Виктории Улановой,  ма-
териал был направлен  против  ведущего  программы,  а  вовсе  не  против
Татьяны, но все-таки... В голове у Насти появилась сумасшедшая мысль. Но
без разрешения Гордеева она не посмеет ее высказать.
   - Пойдемте со мной, - сказала она решительно. - Я проконсультируюсь у
знающих людей.
   Вдвоем они дошли до кабинета Колобка. Настя попросила Уланову  подож-
дать в коридоре, а сама зашла к начальнику.
   - Виктор Алексеевич, а что, если направить Уланову в "Грант"? - пред-
ложила она. - Мы же должны выяснить, от кого в  агентстве  идет  продажа
информации. Вот и посмотрим, чтобы самим там не светиться.
   Гордеев задумался. Настя понимала, что именно его  беспокоит.  Нельзя
втягивать частных лиц в процесс раскрытия преступлений. То есть это, ко-
нечно, делается сплошь и рядом, но все-таки лучше  использовать  тех,  у
кого есть хотя бы мало-мальский опыт, изворотливость, смекалка. В идеале
это должны быть бывшие оперативники или бывшие сотрудники  других  мили-
цейских служб. А тут милая спокойная женщина, никаким боком к милиции не
привязанная. Хотя, с другой стороны, профессия у нее  такая,  что  иному
милиционеру фору даст.
   - Чем занимается эта Уланова? - спросил полковник.
   - Она журналистка на вольных  хлебах,  пишет  по  заказам  нескольких
иностранных изданий о женских проблемах в современной России.  Насколько
мне известно, она брала интервью...
   Настя назвала несколько очень известных фамилий: певицы,  топ-модели,
кинозвезды.
   - Ах, вот даже как, - протянул Виктор Алексеевич.  -  Это  делает  ей
честь. К этим дамочкам не так легко прорваться, а угодить им  еще  труд-
нее. По крайней мере об одной из них мне рассказывали, что ей  раз  пять
приносили на визирование текст одного и того же интервью, и она все пять
раз его не подписывала, потому что ей не нравилось, хотя все было  запи-
сано с диктофона слово в слово. Материал так и не вышел. А Уланова, зна-
чит, сумела. Молодец.
   - Так что вы скажете? - робко спросила Настя. -  Можно  рекомендовать
ей обратиться в "Грант"?
   - Пожалуй, я бы разрешил, - задумчиво произнес он. - Но с оговорками.
Если она права и те люди, которых она ищет, организовали убийство Андре-
ева и Бондаренко, то направить ее с этим вопросом к  частным  сыщикам  -
это и ее подставить, и самим под ставиться. Этого нельзя ни в коем  слу-
чае. Придумай ей легенду поспокойнее и поправдоподобнее. Но  не  слишком
далеко от истины, иначе заинтересованные фигуры сразу  почувствуют  под-
делку.
   - Можно сказать, что она хочет собрать  компрометирующие  сведения  о
Хайкиной, чтобы поквитаться с ней за статью о муже, - сказала она.
   - Ну, например, - согласился Гордеев. - Договорись с ней о  взаимопо-
мощи. В легенде должно быть что-нибудь такое, что позволит нам сразу оп-
ределить утечку информации. С агентством надо разбираться  как  следует,
убийство депутата на нас висит, а мы ни с места. А тут  еще  письма  эти
подметные... Черт знает что. Ты с Коротковым поговорила?
   - Поговорила. Он никаких писем не получал.
   - И Гмыря не получал. Выходит, только Лесников  наш  удостоился.  Ты,
деточка, конечно, во многом не права, но то, что ты не любишь  политику,
- это правильно. Я тоже ее любить перестал. Грязное это дело. А помнишь,
как мы в восемьдесят девятом году репортажи с  Первого  съезда  народных
депутатов слушали? Вся управа не работала, к десяти утра собирались  пе-
ред телевизорами и смотрели, как люди, которых мы  олицетворяли  с  рос-
сийской совестью, развенчивали коммунизм. Кажется, даже ты  тогда  стала
политикой интересоваться.
   - Было, - согласилась Настя. - Но к девяносто второму году это  прош-
ло. Переболела. Я пойду, Виктор Алексеевич, а то меня Уланова в коридоре
ждет.
   - Подождет, - неожиданно жестко сказал полковник. - Я знаю, что с то-
бой Заточный разговаривал насчет перехода.
   - Да, - растерянно ответила она. - Он вам сказал?
   - Нет, сорока на хвосте принесла. И что ты думаешь по этому поводу?
   - Я не знаю. Как вы скажете, так и буду думать.
   - А своего мнения у тебя нет?
   - Пока нет.
   - Тогда уходи. Поработай у Ивана, это тебе на пользу  пойдет.  Сейчас
грядут трудные времена, Стасеныса, в верхах в любой  момент  могут  слу-
читься большие перемены, а это повлечет за собой постепенную смену руко-
водства в городе, потом и до нас доберутся. Я-то пенсионный уже, не  за-
бывай. Пересиди смуту под крылом у Ивана, а там  посмотрим.  Если  отдел
сохранится в нынешнем виде, вернешься, а нет - так и тебе нечего тут де-
лать.
   - Виктор Алексеевич...
   - Все, иди к своей Улановой. Иди. Мне работать надо.
   Он демонстративно полез в стол за бумагами и тут же уткнулся  в  них,
словно в данный момент не было для него дела важнее, чем эти вот бумаги.
   Утром, подавая мужу завтрак, Татьяна попросила:
   - Стасов, ты можешь оказать своей беременной жене услугу?
   Владислав удивленно посмотрел на нее и даже  отложил  вилку,  которой
уже нацелился было на аппетитный румяный блинчик с творогом,  оставшийся
со вчерашнего дня.
   - Я весь твой, моя королева, - наконец вымолвил он. - Повелевай.
   - Мне нужен народный художник России по фамилии Фролов.
   - Зачем? Ты хочешь заказать ему поясной портрет?
   - Нет, я хочу задать ему пару вопросов. Стасов, еще три дня  назад  у
меня для этого были оперативники, которым я могла это поручить,  но  се-
годня у меня никого нет, кроме тебя и Насти. А Насте я вчера  не  смогла
дозвониться, похоже, она дома не ночевала. Поэтому остаешься ты.
   - Погоди, я не понял. Это что, по уголовному делу, которое ты уже пе-
редала?
   - Именно.
   - А что же следователь, который теперь его ведет? Пусть он  сам  этим
занимается.
   - Стасов, ты уже все забыл, - засмеялась Татьяна. - При  существующей
нагрузке у следователя руки до моих нераскрытых  трупов  дойдут  еще  не
скоро, а поскольку дело уже далеко не свежее, то и вообще  никто  надры-
ваться не будет. А у меня жуткий комплекс вины, потому что следствие ве-
лось вяло, и я хочу хоть что-то сделать, коль скоро у  меня  есть  такая
возможность. Следователь, кстати, не возражает, я с ним говорила. Так  я
могу рассчитывать на твою помощь?
   - Таня, ты ставишь меня в тяжелое положение, - сердито  ответил  Ста-
сов. - С одной стороны, ты - моя любимая жена и я не могу тебе ни в  чем
отказать, но с другой стороны, я категорически против того, чтобы ты за-
нималась работой, вместо того чтобы заниматься сохранением беременности.
Сиди дома и дописывай книгу. Считай, что я тебе велю.
   - Что ты делаешь? - переспросила она, приподнимая брови в  удивленной
гримаске.
   - Ве-лю. В смысле даю указание.
   - Ух ты! А ты окрутел, Стасов. Скажи-ка, ты помнишь известную  истину
о том, что все болезни от нервов?
   - Ну, помню. И что?
   - А то, что для сохранения моего душевного покоя  я  должна  раскрыть
убийство колдуньи Инессы. И у меня такое чувство, что я  его  уже  почти
раскрыла. Мне будет приятно осознавать, что я все-таки довела  это  дело
до конца, даже находясь в состоянии глубокой беременности. Ну можешь  ты
мне подарить такой праздник или нет?
   Стасов сердито молчал, энергично двигая челюстями и  поедая  один  за
другим симпатичные блинчики, убывающие  с  тарелки  с  космической  ско-
ростью.
   - Стасов, у меня в запасе есть еще один аргумент. Я не  могу  дописы-
вать книгу, пока не раскрою это убийство. Понимаешь, мозги не в том нап-
равлении работают. Зато если я его раскрою, то про  это  и  напишу.  Все
равно у меня какой-то творческий застой получается. Я  вчера  перечитала
то, что уже написано, и поняла, что для дальнейшего развития сюжета нуж-
но еще одно преступление, позагадочнее. Как раз такое, как убийство кол-
дуньи. Это послужит мне хорошим толчком. Ну как, уговорила?
   Он отодвинул тарелку и вытер губы салфеткой.
   - Наша Ира - чистое золото, а блины у нее - райские. Она поздно вчера
яви