тов. У по-
гибших мальчиков с обуви брали образцы земли, теперь придется сравнивать
их с образцами, взятыми с места расположения этой хаты. Кстати, с  улицы
Муранова тоже надо образцы взять. Потом  встает  вопрос  с  транспортом.
Есть ли у него машина? Где он ее держит? Короче, что делать дальше - мне
понятно, потому и аппетит появился.
   Поскольку они были единственными посетителями, обслуживали их быстро,
и обед не занял много времени. Около пяти часов вечера они уже снова бы-
ли на Петровке. Влюбленный Селуянов, который в связи с присутствием  Ва-
лентины стал спать крепче и дольше, явился на работу, когда они уже  уе-
хали в Бибирево. Поскольку на столе его ждала угрожающего содержания за-
писка от Короткова, к пяти часам он был готов представить  коллегам  до-
вольно много сведений о Михаиле Ефимовиче Черкасове.
   Образование у Черкасова оказалось незаконченным  высшим  техническим,
но по специальности он уже не работал года четыре, с тех самых пор,  как
ликвидировали его КБ. Был женат, но недолго, детей нет. Бывшая жена  ны-
не, как ни странно, проживает вместе с матерью Черкасова. Причем обе они
не хотят даже слышать о нем.
   - А почему они живут вместе? - спросила Настя.
   - Квартирный вопрос, замешанный на жгучей ненависти, -  усмехнулся  в
ответ Селуянов. - Когда молодые поженились, обе  семьи  произвели  целую
серию обменов-разменов с доплатами, чтобы Мишенька и  Оленька  жили  от-
дельно. А когда Мишенька и Оленька рассорились  вдрызг,  оказалось,  что
обратно уже ничего не разменивается. Родители жены  переехали  в  другой
город, поближе к многочисленным родственникам, в Москве осталась  только
мать Черкасова. В итоге у матери - однокомнатная квартира, которая ни на
что не меняется, и у молодых однокомнатная. Квартира матери  на  окраине
Москвы, в панельном доме,  последний  этаж,  кухня  крошечная,  прихожая
практически отсутствует. Из этого роскошного жилья можно получить только
две плохонькие комнатки в коммуналке, больше ничего тут не выкроишь. Вот
и встал вопрос: Мишенька после развода должен возвращаться в эту кварти-
ру к маме. А мама родная и слышать не хочет  про  любимого  сына.  Пусть
хоть чужой человек живет, говорит, только не Михаил. Посему Михаил  Ефи-
мович остался в однокомнатной квартире на улице  Муранова,  а  его  жена
Ольга живет теперь с бывшей свекровью.
   - Господи, да чем же он так свою мать обидел?
   - Сказать? - хитро прищурился Николай. - А что ты мне за это дашь?
   - Щелбан, - беззлобно пообещала Настя. - Не истощай мою нервную  сис-
тему.
   - Жена Оля застала мужа Мишу. Да не с кем-нибудь, а со своим  младшим
братом. Поскольку брат был совершеннолетним и предавался любовным утехам
с Мишей с нескрываемым удовольствием, милицию в это  дело  впутывать  не
стали, хотя статья за гомосексуализм в то время еще существовала.  Между
прочим, младший брат жены Оли - очень симпатичный молодой  человек.  Как
раз в твоем вкусе.
   - В моем? - Настя нахмурилась, потом сообразила: - Ты хочешь сказать,
что он смуглый и темноглазый?
   - Ага. Хорошенький такой - прямо картинка.
   - Когда же ты все успел? - поразился Коротков.
   - Все тебе расскажи! - фыркнул Селуянов.
   - И где теперь этот брат?
   - Ну, это все давно было. Шесть лет назад. Между прочим,  родители  с
той и с другой стороны оказались на редкость консервативными и  отреаги-
ровали на поступок своих сыновей совершенно одинаково, только с  разными
последствиями. Миша Черкасов остался в однокомнатной квартире, а Олиного
брата Славика просто выгнали из дома, швырнув ему вслед чемодан с  одеж-
дой и не дав ни копейки. А Славик в ту пору был студентом,  собственного
дохода никакого не имел, даже стипендии,  поскольку  учился  на  тройки.
Славик куда побрел? Правильно, к Мише. Несколько месяцев они жили душа в
душу, но долго так продолжаться не могло, поскольку Мишиной зарплаты  на
двоих никак не хватало. Славик начал требовать, чтобы Миша оставил его в
покое со своими глупыми финансовыми претензиями, дескать, это  Миша  его
соблазнил, это из-за Миши бедного честного Славика выгнали из дома,  так
что пусть теперь Миша его содержит. Миша очень старался. Но  силенок  не
хватило. И Славик нашел себе покровителя побогаче. Черкасов страшно  пе-
реживал, как утверждают осведомленные товарищи. Ну вот, а Славик  сделал
свой выбор крайне неудачно, его новый возлюбленный  оказался  по  уши  в
криминальном дерьме, и начали Славика таскать  в  ментовку  чуть  ли  не
ежедневно, то по одному поводу, то по другому, то по третьему.  А  кроме
ментовки у богатого любовника была еще целая куча доброжелателей, в  том
смысле, что они очень сильно желали захапать себе то добро, которым  тот
располагал. Разборки шли постоянно, причем  со  стрельбой,  мордобоем  и
прочими ужасами капитализма. В итоге наш Славик  влачит  сегодня  жалкое
существование, поскольку его покровителя  давно  уже  отправили  на  тот
свет, а следующего, которого он тоже выбрал неудачно, вскорости  посади-
ли. Он пытался вернуться к Черкасову, но тот проявил недюжинную гордость
и силу воли и отверг изменника и предателя. Так что Славик  Мишу  теперь
люто ненавидит и считает его виновником своей разрушенной жизни. Образо-
вания он не получил, жилья у него нет, денег нет, нормальной семьи  тоже
нет.  Перебивается  мужской  проституцией  и  проклинает  свою  жестокую
судьбу. Вот такая сказка, милые мои.
   - Колян, ты врешь, - с сомнением протянул Юра. - Не мог  ты  все  это
узнать, пока мы с Аськой в Бибирево ездили. Признавайся, ты все  это  на
ходу сочинил?
   - Да нет, -  засмеялся  Селуянов,  -  все  проще  гораздо.  Сперва  я
действительно помчался к матери Черкасова, обнаружил там его бывшую  же-
ну, взял ее в оборот, она, естественно, про позорное  поведение  мужа  и
брата молчит, несет какой-то бред про то, что Михаил оказался  подонком,
каких земля носить не должна. Мамаша поддакивает,  но  фактуры  никакой.
Чувствую - дело глохнет на ходу. Прошу показать свадебные  фотографии  и
на групповом снимке вижу Славика, которого давно знаю. То есть так  дав-
но, что все его жизненные коллизии наизусть выучил. И про то, что  он  с
мужем сестры спутался, из-за чего и погорел. Просто я  до  того  момента
мужа Славкиной сестры с нашим фигурантом не отождествлял. А тут мне  все
сразу стало понятно. Помните двойное убийство на улице летчика  Бабушки-
на?
   - Девяносто первый год? - уточнила Настя.
   - Именно. Это как раз была одна из разборок с участием Славкиного бо-
гатого любовника. Вот тогда он мне в первый раз и попался. Больше  уж  я
его не отпускал, сами понимаете. С его  помощью  я  потом  еще  не  одно
убийство раскрыл. Ну а он с моей помощью до сих пор на свободе. Если б я
за ним не надзирал в шесть глаз, он бы уж давно сел.
   - Ну что, недоверчивая ты моя? - торжествующе вопросил Коротков. - Ты
убедилась, что мы ничего не напутали? Теперь ты наконец поняла, что Чер-
касов - тот, кто нам нужен?
   - Да, - рассеянно ответила Настя, рисуя на чистом  листе  бумаги  ка-
кие-то непонятные закорючки. - Да. Да. А где же он их держит?
   - Найдем, - оптимистично заявил Юра. - Можешь не сомневаться.
   На следующий день вышла из строя коллективная телевизионная  антенна,
установленная на крыше дома по улице Муранова. Почти сразу же  подъехала
"техничка", специалисты-телевизионщики поработали минут тридцать на кры-
ше, после чего заявили, что гдето самовольно подключено кабельное  теле-
видение и это создает помехи для приема сигнала на коллективную антенну.
Чтобы понять, где сделано подключение и каков характер помех, нужно идти
по квартирам. И, естественно, пошли. Времени это заняло много, зато пос-
ле их ухода все телевизоры в доме заработали как новенькие.
   Через десять минут после того, как мастера покинули дом на улице  Му-
ранова, Настя Каменская узнала, что у жильца квартиры номер  41  имеется
простенький видеоплейер из самых дешевых, а также все четырнадцать иско-
мых кассет, аккуратно стоящих на полке под телевизором.
   Еще через два часа стало известно, что ни дачи, ни второй квартиры  у
Михаила Ефимовича Черкасова нет и никогда не было. В связи с  этим  было
решено несколько дней вести за Черкасовым плотное  наблюдение.  Мало  ли
что официально считается! Где-то же есть это  проклятое  место,  где  он
держал взаперти несчастных заложников своих сексуальных пристрастий, где
они умирали и откуда он их вывозил. Место, где, может быть, до  сих  пор
находятся еще живые мальчики.
   Наблюдение велось постоянно, но прошло пять дней, а результатов ника-
ких не было. Черкасов по утрам ездил на работу в Перово, целый день  хо-
дил по адресам, выполняя заказы, вечером возвращался  домой.  Заходил  в
магазины. Заглядывал в пункты проката видеокассет, интересовался  новин-
ками, один раз нашел фильм, который его заинтересовал, и взял его напро-
кат. Фамилию при этом назвал снова "уличную": Владимиров. 1-я Владимирс-
кая улица проходила неподалеку от станции метро "Перово", так что Черка-
сов был по-прежнему в своем репертуаре.
   Чем еще занимался Михаил Черкасов? Чинил соседские кофемолки и магни-
тофоны, смотрел видак. Два раза за эти пять  дней  встречался  со  своим
знакомым партнером у того на квартире  и,  уходя,  платил  по  таксе.  И
больше ничего. Он не слонялся по улицам, высматривая смуглых  темноволо-
сых юношей с семитским типом лица. Он не посещал никаких заброшенных до-
мов, дожидающихся сноса, или подвалов. Он не сделал за пять дней  ничего
такого, что позволило бы утверждать: да, он похищает юношей и держит  их
взаперти.
   - Ну что ж, - констатировал полковник Гордеев через пять дней  наблю-
дения, - по крайней мере мы можем быть уверены, что за эти пять дней  он
никого не похитил и не убил. Что будем делать дальше? Есть предложения?
   - Я бы его задержал, - сказал Селуянов. - А чего? По краже-то  у  нас
доказательств достаточно. Вот за кражу и задержим. А там посмотрим,  по-
думаем, как его раскалывать.
   - А ты что скажешь? - обратился Гордеев к Насте. - Согласна с Никола-
ем?
   - Нет, - твердо ответила она. - Ни в коем случае. А вдруг он не  рас-
колется?  Вы  только  представьте  себе:  где-то  сидят  эти  несчастные
мальчишки, может быть, умирают, может быть, им нужна помощь, но мы же не
знаем, где они. А Черкасов будет молчать. И  что  мы  будем  делать?  Он
признает кражу, покается, пойдет под суд. И вполне возможно, суд  отпра-
вит его в зону. А мальчики? О них ты подумал?
   - Ну прямо-таки, будет он молчать, - презрительно протянул  Селуянов.
- Он кто? Джеймс Бонд? Иоганн Вайс? Обыкновенный педераст, который  нас-
тоящего страха вообще не нюхал никогда. Вон Славка, про которого я расс-
казывал, через столько передряг прошел, а и то в глухую  защиту  уходить
не умеет. Ты не думай, что это так  просто:  молчать  на  допросах.  Это
только в книжках легко. Молчит и молчит, честь ему и хвала. На самом де-
ле для этого нужна мощная психологическая подготовка.  А  откуда  она  у
Черкасова? Он в разведшколе не учился.
   - Ты прав, Коля, - тихо сказала Настя. - Я знаю,  что  молчать  очень
трудно и не каждый это умеет. Но я все время думаю  о  самом  плохом.  А
вдруг Черкасов умрет?
   - То есть как умрет? - не понял Селуянов. - Зачем ему умирать?
   - Ни за чем. Умрет - и все. Сердце не выдержит. Или у него  какой-ни-
будь врожденный порок, о котором он и сам не знает.  В  один  прекрасный
момент перегородочка тоненькая лопается - и конец. Мгновенная смерть.  И
сделать ничего нельзя. И профилактики никакой для таких случаев  не  су-
ществует. Представь себе: мы Черкасова задерживаем по подозрению  в  со-
вершении кражи, так и не узнав, где находятся мальчики. А Черкасов  уми-
рает у нас на руках. И если, когда мы все-таки их найдем, окажется,  что
кто-то из них умер, потому что мы слишком долго искали и не пришли  вов-
ремя на помощь, как ты будешь дальше жить? Что ты будешь делать со своим
чувством вины? Пока он на свободе, у нас есть шанс. Когда мы его упрячем
в камеру, мы рискуем этот шанс потерять безвозвратно.
   - Согласен, - кивнул лысой головой Виктор Алексеевич. - А  кстати,  у
вас есть версия, почему он за пять дней ни разу не навестил своих  плен-
ников, если таковые у него имеются?
   - Два варианта, - откликнулась Настя. - Либо он почуял слежку, либо в
настоящее время пленников у него нет. На сегодняшний день в розыске чис-
лятся четыре мальчика-москвича с подходящим типом внешности, но побывали
ли они в руках именно Черкасова, можно будет утверждать только после то-
го, как их найдут. Если он почуял слежку и поэтому не  навещает  их,  то
это тоже плохо. Мы ведь не знаем, какой режим он сам  себе  организовал.
Может быть, он завозит туда продукты на две-три  недели  и  наркоты  по-
больше, тогда все не так страшно. Но если мальчики полностью  беспомощны
и у них нет еды, а Черкасов не едет к ним, потому что  увидел  за  собой
"хвост", тогда мы опять кругом виноваты.
   - Что же получается? - подал голос Коротков. - Если у него в  настоя-
щий момент пленников нет, то наблюдение бессмысленно. Мы можем таскаться
за ним до второго пришествия, но к месту он нас все равно  не  приведет.
Ему просто незачем там бывать. А ведь в этом месте  должны  быть  улики,
без которых нам не о чем будет с ним разговаривать.
   - Ты прав, Юра, но ты и не прав, - ответил Гордеев. - Он - маньяк.  И
рано или поздно он сорвется. Даже если он заметил слежку.  Даже  если  у
него никого сейчас нет. Он все равно сорвется,  потому  что  обязательно
наступит момент, когда он не в  состоянии  будет  справиться  со  своими
чувствами. И тогда он выйдет на охоту. Но в том, что ждать мы  можем  до
второго пришествия, ты, конечно, прав. И даже дольше.  Настасья,  завтра
возьми у следователя все заключения экспертов по исследованию одежды де-
вяти трупов, посмотри, что там есть интересного с точки зрения  привязки
конкретно к Черкасову. Коротков, ты за Черкасовым не следишь,  он  тебя,
балбеса, теперь в лицо может узнать, займись вплотную теми четырьмя  па-
цанами, о которых говорила Анастасия. Может быть, нам удастся установить
точно, что они не у Черкасова, тогда мы по крайней  мере  не  будем  бо-
яться, что они погибнут исключительно из-за того, что мы установили наб-
людение и Черкасов нас заметил. Селуянов, тебе и Свалову - самая  черная
работа.
   - Как всегда, - буркнул Николай.
   - Не огрызайся. Вы должны придумать мощную легенду для  "наружников".
Слава Богу, Черкасов у нас вполне официально подозревается в краже, и за
ним в соответствии с рапортом наблюдают "наружники", но никто не поймет,
какого рожна за ним надо столько времени по пятам  ходить,  вместо  того
чтобы арестовывать. Ваша задача - сделать так, чтобы это никого не удив-
ляло. Настасья, что-то ты про "Мечту" давно ничего не  рассказывала.  Ты
что, забросила эту линию?
   - Забросила, - призналась Настя. - Другой работы много. И потом, коль
мы нашли Черкасова, то в "Мечте" надобность как-то отпала.
   - Это ты зря, - укоризненно покачал головой Гордеев. - Не пренебрегай
запасными вариантами, мало ли как жизнь обернется.
   Настя понимала, что начальник прав. Уже неделя прошла с тех пор,  как
Леша передал ей, что звонил Якимов. Не годится так исчезать, выдала  ле-
генду - будь любезна следовать ей. Отпала надобность - аккуратно  выйди,
не заставляя людей мучиться догадками и подозрениями.
   Геннадий Свалов работать по субботам не любил,  это  было  совершенно
очевидно. Настя с удивлением думала, как же  он  ухитряется  работать  в
уголовном розыске, устраивая себе по два выходных в неделю. Да этого  ни
один начальник не потерпит. Наверное, Гена умел делать вид, что  работа-
ет, а сам в это время занимался своими делами, деньги зарабатывал.  Поэ-
тому, когда ему объявили, что в субботу он должен ехать вместе с  Настей
в "Мечту", молодой оперативник не сумел скрыть недовольство.
   - Оденься соответственно, - попросила Настя, -  ты  должен  выглядеть
как сотрудник достойной доверия фирмы. И ехать нам придется на твоей ма-
шине, она все-таки поприличнее.
   Из двадцати семей, живших в коттеджах "Мечты", воспользоваться  услу-
гами по страхованию выразили желание почти все. Отказавшихся было  всего
трое, в их числе - Соловьев. Настю это удивило. Ей казалось, что  Влади-
мир должен чувствовать себя особенно уязвимым.
   - Почему ты не хочешь застраховать дом? - спросила она, отправив Сва-
лова осматривать коттеджи и знакомиться с жильцами. - Я тебе  уже  гово-
рил: у меня брать нечего. Мой дом для грабителей  никакого  интереса  не
представляет.
   - Ну, грабители не всегда бывают достаточно осведомленными, - замети-
ла Настя. - Они могут подумать, что ты - человек состоятельный и у  тебя
есть чем поживиться. А когда обнаружится, что они  ошиблись,  уже  будет
поздно. Двери и окна повреждены, мебель сломана, ты сам напуган до смер-
ти. Ничего не найдя, они могут начать тебя пытать в надежде, что  ты  им
скажешь, где прячешь деньги. Не боишься?
   - А ты не пугай, - усмехнулся Соловьев, - тогда и бояться не буду.
   Настя предупредила его о своем визите заранее, вероятно поэтому в до-
ме не было ни Марины, ни помощника Андрея. И вообще все в этот раз  было
как-то по-другому. Сначала Настя подумала, что такое ощущение возникло у
нее из-за отсутствия помощника, чье плохо скрываемое негативное  отноше-
ние было весьма явственным. Но потом она поняла: дело не в помощнике,  а
в самом Соловьеве. Он был каким-то потерянным, удрученным и ужасно  оди-
ноким.
   - Что с тобой, Володя? - спросила она, когда поняла, что разговор  не
клеится, за какие бы темы они ни брались. - Чем ты так расстроен?
   Он поднял на Настю измученные глаза и напряженно улыбнулся.
   - Все в порядке. Не обращай внимания.
   - Но я же вижу, что не в порядке. Тебя  раздражает  мое  присутствие?
Извини, но мне придется побыть у тебя, пока  наш  сотрудник  осматривает
коттеджи.
   - Я тосковал без тебя, - выпалил он неожиданно. - Я даже  представить
себе не мог, что буду так тосковать.
   Он взял ее руку и поднес к губам, потом прижал ее прохладные пальцы к
пылающей щеке.
   - Смешно, да? Ты стала мне нужна как раз тогда, когда я тебе  уже  не
нужен.
   - Если бы это было так, я бы не приезжала к тебе, -  мягко  возразила
она.
   Каким-то сторонним, оценивающим взглядом она видела себя и его и  ду-
мала о том, что двенадцать лет назад умерла бы от счастья,  если  бы  он
сделал то, что сделал сейчас, и сказал то, что сказал. Раньше он никогда
не целовал ей руки и не говорил, что тоскует, он милостиво  и  снисходи-
тельно позволял любить себя. Он всего лишь терпел ее любовь.  А  теперь?
Неужели влюбился? Настя пыталась заглянуть в глубь себя  и  понять,  что
она сама чувствует. Торжествует? Мстительно злорадствует? Или просто ра-
дуется тому, что давнее и болезненное чувство наконец  встретило  взаим-
ность? Но, к своему удивлению, она не видела в своем сердце ничего. Даже
его теплый взгляд уже не имел над ней той власти. А ведь две недели  на-
зад она все еще поддавалась его обаянию...
   - Ты обманываешь меня, - сказал Соловьев, не отпуская ее  руки.  -  Я
тебе не нужен. Я не знаю, зачем ты приезжаешь ко мне. Очень хотелось  бы
верить, что не из жалости, но другого объяснения я не нахожу.  Не  нужно
меня жалеть, Настюша. У меня все в порядке.
   - А теперь ты меня обманываешь. Если бы у тебя было все в порядке, ты
бы не тосковал. Может быть, тебе просто нужна женщина? Все равно  какая,
совсем не обязательно именно я.
   - У меня есть женщина. Но мне нужна ты. Впрочем, это тебя ни  к  чему
не обязывает. Мало ли кто мне нужен? Это вовсе не означает, что ты долж-
на немедленно бросать мужа.
   Настя с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться. Даже в такой  неп-
ростой ситуации Соловьев остается самим собой - самоуверенным самцом.  С
чего он взял, что она захочет бросить мужа,  поверив  в  чувства  своего
бывшего возлюбленного? Да еще немедленно. Не был