ю.
   Мать помахала ему рукой и скрылась в другой комнате, где стоял компьютер.
Вот она, судьба сына журналистов! Никогда у родителей нет на  него  времени,
всегда-то они заняты,  всегда  в  бегах,  в  срочных  материалах  и  горячих
репортажах. Конечно, Андрей ужасно гордился, когда видел в  газетах  фамилию
матери под нашумевшей статьей или когда  слышал:  "С  места  событий  -  наш
специальный корреспондент Леонид Чеботаев", это радовало его и  одновременно
волновало, но в такие минуты, как  сейчас,  он  искренне  хотел  быть  сыном
пенсионеров, средоточием всех их интересов, единственным объектом их любви и
центром внимания. Мать посоветовала позвонить Инне, это, вообще-то, выход из
положения, Инка живет в их  же  подъезде  и  через  минуту  после  звонка  с
удовольствием прибежит, приготовит ужин и накормит его. Но ведь с ней  нужно
разговаривать, нельзя обращаться с ней как с приходящей домработницей,  Инка
вот уже сколько лет преданно влюблена в Андрея и ни на кого другого смотреть
не хочет, а такое отношение надо ценить.  Андрей  хотел  сам  себе  казаться
немного  циничным,  как  и  подобало,  по  его   представлениям,   работнику
уголовного розыска, поэтому гнал  от  себя  мысли  о  том,  как,  собственно
говоря, он относится к этой девушке. Относился он к ней хорошо, даже больше,
чем просто хорошо, и всегда с нетерпением ждал, когда совпадут  командировки
у обоих родителей, чтобы Инна могла остаться у него  ночевать.  Почему-то  в
присутствии отца и матери он не мог открыто спать со  своей  соседкой,  хотя
отец уж точно не возражал бы, а мама - та вообще  спит  и  видит,  чтобы  он
наконец женился на Инке. Жениться Андрей не хотел. Пока.
   Он потянулся к телефону и набрал номер Медведевой, который за сегодняшний
день выучил наизусть. Длинные гудки и никакого  ответа.  Тогда  он  позвонил
Инне.
   - Это я, - сообщил он умирающим голосом. - Чем занимаешься?
   - Кино смотрю по телевизору. А почему у тебя такой голос? Ты не заболел?
   - Заболею обязательно, если ты меня не покормишь.  Ослабею  от  голода  и
умру, - оптимистично пообещал Андрей.
   - Уже иду.
   Меньше чем через минуту раздался звонок в дверь.
   - Мам, открой, пожалуйста,  это  Инна!  -  крикнул  Андрей,  не  в  силах
оторваться от кресла.
   Инна влетела к нему в комнату и стала озабоченно вглядываться в его лицо.
   - Что с тобой? Ты даже встать не можешь? Что у тебя болит?
   Андрей ловко поймал ее руку и усадил девушку к себе на колени.
   - Инка, я чертовски устал, я целый лень пробегал, не присев  ни  разу,  у
меня вместо ног две большие водяные мозоли, на которых я не могу стоять. А в
остальном, прекрасная маркиза, я  здоров,  бодр  и  весел.  Если  ты  хочешь
сохранить меня для человечества, дай мне поесть. И не обижайся, если я вдруг
сорвусь и снова убегу.
   - Куда?
   - К прекрасной даме. С утра не могу ее  поймать,  а  поймать  обязательно
нужно сегодня. Поэтому если я вдруг до нее дозвонюсь, то придется ехать.
   Инна осторожно высвободилась и отступила на шаг.
   - Если все так, как ты говоришь, то я могла бы тебя отвезти.
   Чем Андрей всегда восхищался в Инне, так это ее деликатностью. "Если  все
так..." Иными словами, если ему действительно нужно ехать по делу, а  не  на
свидание к другой женщине. Инна всегда казалась ему красавицей, и он  долгое
время не мог поверить, что она в него влюблена, а  уж  когда  она  закончила
мединститут и стала преуспевающим врачом-педиатром, которого  приглашают  на
дом богатые бизнесмены, Андрей то и дело задавал себе вопрос: а зачем он  ей
нужен? Он, ничем не выдающийся милиционер  с  собачьей  работой  и  щенячьей
зарплатой, ничего в этой жизни  не  достигший  и  ничем  не  прославившийся.
Иногда он задавал этот вопрос не только себе, но и Инне, и  в  ответ  слышал
одно и то же:
   - Ты ничего не понимаешь в женщинах.
   Перспектива ехать к Медведевой не на метро, а в новеньком белом  "СААБе",
показалась   ему   соблазнительной.   Неловко,   конечно,    так    нахально
эксплуатировать Инкину преданность, но ведь она сама предложила.
   - Я тебя не обманываю, мне действительно нужно будет  ехать  по  делу.  И
если ты меня отвезешь, моя признательность не будет иметь границ,  -  заявил
он.
   - Но сначала ужин, иначе я не выживу.
   - Ты хотя бы до кухни дойти можешь, или тебе сюда подать? - спросила  она
совершенно серьезно.
   - Доползу, - героически пообещал Андрей.
   Пока Инна готовила ужин, он наблюдал за ней, периодически  набирая  номер
телефона Медведевой. Какая же Инка красивая! Коротко остриженные каштановые,
отливающие медью  волосы  плотным  шлемом  облегали  голову,  зеленые  глаза
казались еще зеленее под темно-рыжими бровями и ресницами, и вся  она  такая
пухленькая, аппетитная, кругленькая, как сдобная булочка.  И  эта  ее  синяя
маечка ему особенно нравится, она так красиво оттеняет медный отлив волос  и
глубоко открывает грудь, от одного вида которой Андрей просто голову теряет.
Нет, Инка - девчонка что надо, если он когда-нибудь и женится, то только  на
ней. Если она дождется, конечно.
   - Алло! - неожиданно для него самого раздался голос в телефонной  трубке.
Андрей опомнился и сообразил, что дозвонился-таки до Светланы.
   - Светлана, добрый вечер, это Андрей Чеботаев из  уголовного  розыска.  Я
был у вас в пятницу, помните?
   - Помню. Что вам нужно? Уже двенадцатый час, я спать ложусь.
   - Извините, но вас не было дома  весь  день,  я  все  время  звонил.  Мне
обязательно нужно с вами увидеться. Это займет всего несколько минут.
   - А завтра нельзя?
   Голос  у  Медведевой  был  усталый  и  раздраженный,   и   Андрей   вдруг
заколебался. Может быть, и в самом деле не стоит настаивать?  Но  он  обещал
явиться завтра утром на Петровку и доложить о результатах.
   - Я вас очень прошу, Светлана, это всего  на  несколько  минут.  Вы  ведь
только что пришли, вам нужно принять душ, выкурить сигарету, - в его  голосе
появились лукавые нотки, - этого времени мне хватит, чтобы доехать  до  вас.
Можно?
   - Ну ладно, - вяло сказала она.
   Андрей бросил трубку и вскочил.
   - Инка, вперед! Еду в пакет и бегом в машину, пока эта юная стервочка  не
улеглась дрыхнуть.
   Инна моментально сложила в пластиковую коробку две только что  пожаренные
отбивные и отнюдь не тонкий ломоть черного хлеба и ринулась  к  двери.  Едва
поспевая за ней следом, Андрей в который уже  раз  удивился  тому,  с  какой
невероятной скоростью может передвигаться  эта  молодая  женщина  при  ее-то
полноте. Впрочем, говорят, что дело не в весе, а в энергии. Уж чего-чего,  а
энергии у Инны было на десятерых.
   * * *
   Ох, как некстати этот оперативник со своим визитом!  Светлана  весь  день
провела с Околовичем, который после неудачных  переговоров  с  продюсером  в
воскресенье так и норовил удариться в очередной запой с лейтмотивом о полном
непонимании людьми настоящего  искусства  и  о  стремлении  денежных  мешков
богатеть еще больше вместо того,  чтобы  заниматься  меценатством.  Светлана
исполняла   роль   терпеливой   матери-наставницы,   уговаривала,   утешала,
придумывала разные поводы отложить очередную рюмку  "на  потом"  и  пыталась
хоть  чем-то  отвлечь  Владимира  от  нестерпимого   желания   напиться   до
беспамятства. К вечеру она  почувствовала  себя  выжатой  и  вымотанной,  но
оставлять Околовича одного не рискнула. Ночевать  у  него  ей  не  хотелось,
постельное белье на его кровати оказалось до отвращения несвежим, ни  одного
чистого комплекта в шкафу не обнаружилось, и Светлана предложила  поехать  к
ней. Такой вариант устраивал ее еще и по той причине, что у  себя  дома  она
могла быть уверена: ночью Володя не встанет  потихоньку  и  не  нальет  себе
стакан. Ничего крепче кофе Света у себя не держала, а пиво и прочие  напитки
покупала только для  постоянно  собирающихся  шумных  компаний  и  тщательно
следила за тем, чтобы гости выпивали все до капли, а что не допьют - уносили
с собой. Именно это так  раздражало  Околовича,  который  в  своей  квартире
постоянно  держал  всевозможные  заначки,  спрятанные  в  самых  неожиданных
местах, что и позволяло ему принимать  вожделенную  влагу  тайком  от  своей
влюбленной надсмотрщицы.
   В течение всего дня Околовичу удалось  отвоевать  себе  право  на  двести
граммов коньяку, чего было явно мало и только раззадорило.  Выпить  хотелось
все сильнее, но тут он целиком и полностью зависел от Светланы,  вернее,  от
ее кошелька, ибо сам сидел без копейки. Повернуться и уйти домой он тоже  не
мог, потому что Света не только выпивку покупала, но еще и  кормила  его,  и
если затеять ссору, то неизвестно, чем он будет питаться  завтра.  И  потом,
положа руку на сердце, присутствие девушки его успокаивало, она, хоть  и  не
пила, выполняла ту самую функцию,  которую  выполняют  обычно  собутыльники,
внимательно  и  сочувственно  выслушивающие  его   жалобы   и   стенания   и
одобрительно кивающие в ответ  на  изложение  им  своих  грандиозных  планов
завоевания сначала московской, потом всероссийской, а потом и мировой сцены.
Он, Околович, - гениальный  актер,  непонятый  и  неоцененный,  но  настанут
времена,  когда  ему  будут  рукоплескать  в  Париже,  Нью-Йорке  и  Сиднее.
Потому-то он не особенно сопротивлялся, когда Света предложила  переночевать
у нее.
   Едва они переступили порог, как Светлане позвонили. Она совсем не хотела,
чтобы кто-то видел в ее квартире Околовича. Сейчас явится этот  мальчишка  с
ресницами, подумала она, увидит Володю, откроет рот от изумления: ну как же,
такой знаменитый артист! И начнет лезть с  расспросами,  да  где  вы  сейчас
снимаетесь, да в каком театре играете, да  почему  вас  так  давно  не  было
видно, да можно ли контрамарку на ваш спектакль... Володя  расстроится,  ему
придется оправдываться, снова нахлынет жалость к самому себе, а  что  бывает
после этого
   - Света знала очень хорошо. Труды  целого  дня  пойдут  насмарку,  Володя
будет требовать у нее денег на выпивку и  рваться  на  улицу,  к  ближайшему
киоску, круглосуточно торгующему всем на свете, в том числе и  спиртным.  Но
сопротивляться напору молодого сыщика она не  стала,  потому  что  понимала:
если ему приспичило, то он все равно припрется, не сейчас  -  так  завтра  с
утра. Встанет перед подъездом и будет ее караулить, так что даже примитивный
способ спрятаться, не отвечая на телефонные  звонки,  здесь  не  поможет.  А
завтра она собиралась еще хотя бы полдня провести с Володей. Светлана  свято
верила, что чем дольше человек сможет удерживаться от  того,  чтобы  уйти  в
запой, тем меньше опасность и  вероятность  того,  что  он  сорвется.  Любой
специалист-нарколог поднял бы ее на смех, но ей необходима  была  это  вера,
ибо она поддерживала в Светлане силы и  надежду  на  то,  что  она  все-таки
сумеет спасти своего возлюбленного.
   - Кто это еще? - недовольно спросил Околович.
   Он уже успел раздеться до трусов  и  вальяжно  развалиться  на  маленьком
диванчике, вытянув ноги в новых, только сегодня купленных носках. Купленных,
разумеется, Светланой.
   - Это из милиции, всего на минутку, ты не беспокойся.
   - Из милиции? - изумленно  пропел  Околович,  вспомнив  свое  театральное
прошлое и умело изображая на лице крайнюю степень недоумения. - Что  у  тебя
за дела с милицией?
   - Понимаешь, я как бы не успела тебе  рассказать...  Они  ищут  какого-то
уголовника, который, как они думают, ходит на мои  выступления.  Вот  они  и
пристают к нам всем с вопросами, типа не видели ли мы его или, может, мы его
как бы знаем. В общем, лично ко мне это  как  бы  не  имеет  отношения.  Она
помялась, пытаясь подобрать нужные слова.
   - Володенька, может, ты ляжешь спать, а? У нас с тобой был трудный  день,
ты устал. Иди ложись, золотко, а я с ним как бы поговорю быстренько  и  тоже
лягу. Ну что ты будешь маяться? Может, он еще не скоро придет.
   - Да, пожалуй.
   Он неторопливо поднялся, но вместо того,  чтобы  идти  в  спальню,  начал
кружить по комнате.
   - Слушай, у тебя выпить ничего нет? Чтобы спалось крепче.
   - Ты же знаешь, что нет, - мягко ответила  Светлана.  -  Мы  сегодня  так
нагулялись, что ты и без выпивки уснешь. Пойдем я тебя уложу.
   - Нет, - внезапно заупрямился он, - я не  пойду  спать,  пока  этот  твой
гость не уйдет.
   - Но почему?
   - Потому что, - отрезал Владимир. - Откуда  я  знаю,  что  ты  не  врешь?
Может, это твой любовник,  с  которым  ты  мне  изменяешь  за  моей  спиной.
Считаешь меня неудачником, думаешь, что со мной все  кончено,  вот  и  нашла
замену. Он небось молодой и богатый, да? У него наверняка все хорошо, у него
нет ни образования, ни ума, ни проблем, эдакая сытая откормленная  свинья  с
толстой шеей, обмотанной золотой цепью в руку толщиной.  Да?  Я  угадал?  Он
такой? Хочешь загнать меня в  спальню,  а  сама  будешь  тут  с  ним  любовь
крутить? Не выйдет!
   Околович заводился все больше, повысил голос, глаза налились кровью, губы
тряслись.  Светлана  испугалась,  что  именно  сейчас  может  явиться   этот
милиционер и застать такую вот неприглядную сцену. Невменяемый от ревности и
злобы знаменитый актер в одних трусах, изрыгающий какие-то  бессмысленные  и
грубые слова. Только не это!
   - Володенька, миленький, я тебя прошу, успокойся, -  умоляюще  заговорила
она. - Я тебя не обманываю. Но  если  ты  мне  не  веришь,  то,  пожалуйста,
оставайся, послушаешь, о чем мы как бы будем говорить. Тебе же самому  потом
стыдно будет за свои слова. Только оденься, пожалуйста, не ходи голым.
   - И не подумаю! - загремел Околович. - Я останусь в таком виде, как есть,
пусть этот твой толстомордый проходимец знает, кто хозяин в этом доме. А  то
ты еще, чего доброго, выдашь меня за соседа, который  случайно  за  спичками
зашел.
   Он снова уселся на диван, закинув ногу на ногу и скрестив руки на  груди.
Вид у него был весьма воинственный.
   - Как хочешь.
   Светлана безнадежно махнула рукой и вышла на кухню. Ну и  пусть.  Он  сам
так решил. Неужели он не понимает, что он - известный актер,  звезда,  и  он
должен заботиться о том, что подумают о нем посторонние. Сейчас она  заварит
себе чаю, выпьет чашечку не спеша, выкурит сигарету, как советовал  ей  этот
милиционер с ресницами. Может быть, он еще не скоро приедет, а Володя за это
время придет в себя и успокоится. Может быть,  даже  заснет  прямо  там,  на
диванчике. Тогда она укроет его пледом, подсунет под голову подушку, погасит
свет и прикроет  дверь  в  комнату,  а  с  милиционером  можно  и  на  кухне
поговорить, не переломится, здесь не Версаль,  в  конце  концов,  она  здесь
хозяйка, где хочет - там гостей и принимает. Можно даже сказать, что  к  ней
родственник приехал, устал с дороги, спит, и она не  хочет  его  беспокоить,
поэтому просит говорить потише.
   Она курила на кухне и прислушивалась к звукам, доносящимся из комнаты,  в
надежде услышать знакомый заливистый  храп.  Но  ничего  обнадеживающего  не
услышала.
   Милиционер приехал даже раньше, чем она ожидала. Светлана открыла дверь и
с удивлением увидела  рядом  с  ним  какую-то  рыжую  толстуху  в  идиотской
ярко-синей майке с глубоким вырезом, из которого едва не вываливалась пышная
грудь.
   - Здрасьте, - пробормотала Светлана. - Я думала, вы один приедете.
   - Извините, - улыбнулся милиционер, - это наша  сотрудница,  она  любезно
согласилась подвезти меня на машине, чтобы вам  не  пришлось  слишком  долго
ждать.
   Светлана бросила на рыжую недоверчивый взгляд. Сотрудница? В таком  виде?
В такой майке? Что-то сомнительно. Наверное, бабу свою приволок за компанию,
чтобы не скучно было.
   - Проходите, - сказала она, даже не стараясь казаться любезной. -  Только
не шумите, ко мне родственник приехал, он устал с дороги и уже спит.
   Она вовсе не была уверена в том, что Володя спит, но в конце концов  даже
если он выйдет из комнаты, то ничето страшного. Проснулся, услышал голоса  и
вышел узнать, в чем дело. А может, и обойдется.
   Войдя в кухню, милиционер сразу же достал из папки несколько фотографий.
   - Посмотрите, Светлана, не знаком ли вам кто-нибудь из этих людей?
   Света  с  любопытством  принялась  рассматривать  фотографии.  Одна  была
какая-то искусственная, как снимок рисунка, на  других  она  увидела  вполне
живых светловолосых парней примерно одного и того же типа.
   - Это кто? - спросила она.
   - Это те, кто ходит на ваши выступления. Посмотрите внимательно, вдруг вы
кого-то вспомните.
   Дверь кухни  с  шумом  распахнулась,  на  пороге  возник  Володя.  Как  и
опасалась Светлана, он и не подумал одеться.
   - Что здесь происходит? - грозным тоном задал он вопрос. - Кто эти люди?
   - Извините, мы вас разбудили, - виновато улыбнулся  милиционер,  взмахнув
своими длиннющими ресницами.
   - Кто вам сказал, что я сплю? Я никогда не ложусь спать один, без  Светы,
- надменно заявил Околович.
   Светлана  поймала  на  себе  насмешливый  взгляд  милиционера,  щеки   ее
запылали. Тоже мне, родственник нашелся, спать он без нее не ложится. Володя
определенно решил сыграть роль мужа или по крайней  мере  человека,  который
имеет на нее права. Боже мой, какой идиот! Неужели он не  видит,  что  гость
пришел не один, с ним еще женщина, значит, ни о каком  любовном  свидании  и
речи  быть  не  может.  Впрочем,  Светлана  знала  эту  особенность   своего
возлюбленного: единожды что-то решив, он не отступал от своего мнения,  даже
когда все обстоятельства, казалось бы, кричали, вопили  о  том,  что  он  не
прав. Он настроился на сцену разборки с ее мнимым любовником, вошел в роль и
выйдет из нее только тогда, когда опустится занавес. Господи, стыд-то какой!
Сейчас они его узнают...
   - Володенька, это из милиции. - дрожащим  голосом  пояснила  Светлана,  -
видишь,  мне  принесли  как  бы  фотографии  подозрительных  лиц,  чтобы   я
посмотрела. Я сейчас посмотрю, и гости уйдут. Ты не волнуйся.
   Околович кинул взгляд на разложенные  на  кухонном  столе  снимки,  потом
обвел глазами помещение и уставился на рыжую толстуху.
   - А вы тоже из милиции? - поинтересовался он уже совсем другим тоном.
   - Да, - коротко ответила толстуха.
   - Следователем работаете?
   - Нет, врачом.
   - А, судебный медик, - протянул Володя. - Понятно.
   Он снова повернулся к Светлане и нетерпеливо спросил:
   - Ну что, узнала ты кого-нибудь?
   Света чувствовала, как от волнения перехватило  горло.  Вот  сейчас,  вот
сейчас  они  его  узнают,  полуголого,   всклокоченного,   несущего   полную
околесицу, не умеющего себя вести. Вот сейчас все начнется!
   - Нет, - едва слышно пролепетала она, - я никого из них не знаю. То  есть
я как бы не помню, может,  я  кого-то  и  видела  в  зале,  но  не  обратила
внимания.
   - Значит, нет? - огорченно переспросил милиционер с ресницами.
   - Нет, - повторила она  уже  тверже,  мечтая  только  о  том,  чтобы  они
поскорее убрались из ее дома.
   - Ну что ж, очень жаль. Простите за беспокойство.  Если  у  нас  появятся
новые лица, нам придется снова встретиться.
   - Да, конечно, конечно, -  быстро  заговорила  Светлана,  провожая  их  к
двери. Сейчас она готова была  согласиться  на  что  угодно,  только  бы  не
разыгралась сцена, которой она так боялась.
   Закрыв дверь и заперев ее изнутри на ключ, она  тут  же  спрятала  его  в
одной  ей  известное  место,  чтобы  Володя  не  сбежал  ночью  за   водкой,
воспользовавшись ее крепким сном и предварительно пошарив у нее в кошельке.
   - Ну что, убедился? - резко спросила  она,  возвращаясь  в  комнату,  где
Околович снова занял позицию на диванчике.  -  Зачем  было  устраивать  этот
спектакль с голым торсом в трусах?
   Володя насмешливо посмотрел на нее и неторопливо переменил  позу.  Теперь
ноги его были снова широко расставлены и вытянуты вперед.
   - А она ничего, - протяжно пропел он. - Вкусненькая.
   - Кто? - не поняла Светлана.
   - Да эта деваха, судебный медик.
   - Что?!
   От изумления Светлана на нескол