рю чаще, то
кое о чем осведомлен.
   - Певца Игоря Вильданова знаешь?
   - Конечно. Он один из немногих, кого еще можно слушать в моем возрас-
те. Не дрыгается, не трясет длинными лохмами, не вопит и не бормочет се-
бе под нос. У него хоть голос есть, в отличие от многих других,  и  вкус
безупречный.
   - Вкус? - удивилась Настя. - Это в чем же выражается?
   - В репертуаре. Песни у него мелодичные, красивые, и в них, опять-та-
ки в отличие от подавляющего большинства песен, есть нормальные  челове-
ческие слова, скомпонованные во вполне приличные рифмы.  Ты  собираешься
его озарить светом своего сыщицкого внимания?
   - Да ну ты что! - Настя всплеснула руками. - Зачем он мне? Меня инте-
ресует его администратор.
   - О, наконец-то управление по организованной  преступности  добралось
до шоу-бизнеса, - удовлетворенно заметил профессор математики,  размеши-
вая ложечкой сахар. - Вам что, заняться больше нечем? Лучше бы раскручи-
вали тех, кто пускает в оборот бюджетные  средства,  вместо  того  чтобы
этими деньгами платить зарплату шахтерам и учителям. Настоящую опасность
для государства представляют голодные бунты, а  не  разбогатевшие  адми-
нистраторы, неужели это не понятно? Ася, я вообще не понимаю,  зачем  ты
сменила работу. В уголовном розыске ты хотя бы точно знала, что и  зачем
делаешь. Есть труп, и нужно обязательно найти убийцу, кто бы он ни  был,
потому что лишать людей жизни нельзя никому. В такой постановке мне  за-
дача понятна. А вот чем твоя новая контора  занимается,  не  понимаю  не
только я один. Этого не понимает никто, в том числе и ты сама. Я прав?
   - Почти прав. Организованная преступность как таковая на  самом  деле
состоит из множества отдельных действий, которыми с успехом может  зани-
маться и уголовный розыск, и наши коллеги-экономисты, и налоговая  поли-
ция, и таможенники. Те, кто занимается борьбой с организованной преступ-
ностью, все время вынуждены делить горшки с розыском и другими службами,
потому что совершенно непонятно, кто чем должен заниматься. И мы  посто-
янно путаемся друг у друга под ногами и только мешаем. Но это не к  ночи
будет сказано, Леш, уже спать пора, а проблема сложная и разговор  длин-
ный.
   - Согласен, - Чистяков залпом допил чай и поставил чашку на блюдце, -
выходит, что я прав. А почему "почти"?
   - Да потому, что шоу-бизнесом мы не занимаемся. Мне нужен  конкретный
человек, который много лет назад был вхож в одну  семью,  он  совершенно
случайно оказался администратором известного певца, а мог бы быть слеса-
рем или военным.
   Алексей, собиравшийся было уже идти в комнату, при ее последних  сло-
вах снова сел за стол. Он внимательно посмотрел на жену и нахмурился.
   - Минуточку, я что-то не понял, что происходит. Ты меня уверяла,  что
ушла к Заточному, чтобы заниматься своей любимой аналитической работой и
в качестве бесплатного приложения к этому удовольствию  еще  и  получить
звание подполковника. Работа у тебя бумажная, а не оперативная. Я ничего
не путаю?
   - Пока ничего. А что тебя смущает?
   - Так почему же ты вдруг интересуешься некоей семьей, в которую много
дет назад был вхож какой-то там музыкальный деятель?
   - Ребятам помогаю, - Настя пожала плечами и улыбнулась. - Самое обыч-
ное дело, У них есть труп и есть подозреваемый,  но  подозреваемый  нас-
только туманный и непонятный, что хорошо бы узнать, каким он  был  много
лет назад, и администратор Вильданова, вполне возможно, сумеет  меня  на
эту тему просветить. Вот и все. Чего ты испугался, Лешик?  Я  тебе  кля-
нусь, не будет никакой стрельбы и вообще ни малейшего риска для жизни.
   - Крутишь ты, как всегда, - проворчал Алексей. - Ладно, пошли  спать,
от тебя все равно правды не добьешься.


   Глава 7

   Вячеслав Олегович Зотов смотрел на Настю чуть настороженно, но в  об-
щем доброжелательно.
   - Почему вас интересуют такие давние дела? - спросил  он.  -  Столько
лет прошло...
   Она улыбнулась и взяла сигарету.
   - Старший Немчинов вернулся, и мы, вполне естественно,  хотим  знать,
чего можно ожидать от него. Нормальный милицейский интерес. У него внуч-
ка, у внучки поклонник, почти жених. Этого жениха убивают, и  первое,  о
чем думают работники милиции, это о дедушке, который однажды уже  совер-
шил убийство и отсидел за это девять лет. Разве вам это  кажется  стран-
ным?
   - Нет, в такой постановке вопроса все понятно. Но я не верю.
   - Во что вы не верите? - удивилась Настя. - В то, что Василий  Петро-
вич Немчинов может убить во второй раз?
   - И в это тоже.
   Зотов вскочил с кресла, в котором сидел, вальяжно развалившись, и на-
чал нервно ходить по комнате.
   - Поймите же, я и тогда не понимал, и сейчас не понимаю,  зачем  отцу
убивать своего сына. Для меня это было полной неожиданностью, да  и  для
всех, кто знал Гену и Свету Немчиновых. У них никогда не было конфликтов
с отцом. Я просто не представляю, из-за чего они могли бы поссориться, и
так серьезно, так крупно, чтобы дело дошло до убийства.
   Настя с любопытством наблюдала за Зотовым.  Красивый  рослый  мужчина
чуть старше сорока, прекрасные манеры, хорошо  поставленный  голос.  Он,
наверное, отлично смотрелся бы на сцене. Или во главе стола, за  которым
идут серьезные переговоры. А вместо этого он занимается устройством  дел
молодого певца. Ладно еще если бы Зотов работал в продюсерской  фирме  и
профессионально занимался менеджментом, организовывая концерты и выступ-
ления многих музыкантов. Но он представляет только самого себя и работа-
ет только для Вильданова. Почему? Вильданов - не Паваротти,  у  которого
концерты расписаны до 2005 года, и вполне понятно, что великий тенор при
своей бешеной популярности и загруженности должен иметь собственного ад-
министратора. На организацию дел Игоря Вильданова не нужно столько  вре-
мени и сил. Почему бы Зотову не заняться еще чем-нибудь,  не  взять  под
крыло еще какихнибудь исполнителей? Создал бы собственную фирму и  денег
бы заработал больше.
   - Значит, вы утверждаете, что отношения у отца и сына Немчиновых были
хорошие, - полувопросительно сказала Настя.
   - Хорошие, - подтвердил Вячеслав Олегович.
   - А близкие?
   - Что - близкие? - не понял он. - Вы имеете в виду других родственни-
ков?
   - Нет, я имею в виду отношения. Отношения ведь бывают хорошими, но не
близкими, как, например, с приятелями, с которыми вы видитесь редко,  но
к которым по-доброму расположены. А бывают отношения близкие, но  крайне
плохие, как у ненавидящих друг друга супругов. У отца и сына  Немчиновых
были близкие отношения?
   - Ну... - Зотов задумался. - Я думаю, да. Все-таки отец и сын, не чу-
жие ведь.
   - А у вас с Геннадием?
   - Мы были очень дружны, - просто ответил он.
   - И часто виделись?
   - Часто. Каждую неделю, иногда по два-три раза.
   - Геннадий разговаривал с вами о своем отце? Зотов  снова  задумался,
потом слегка усмехнулся.
   - Да, пожалуй, вы правы. Гена почти не говорил о нем, и  от  этого  у
меня сложилось впечатление, что у них все в порядке. Знаете, как это бы-
вает: когда люди часто конфликтуют, то постоянно  рассказывают  об  этом
своим друзьям, а если не рассказывают, тогда создается впечатление,  что
и конфликтов нет.
   - А самого Василия Петровича вы знали?
   - Шапочно. Несколько раз встречались, но мельком. Поверьте  мне,  это
всегда происходило в присутствии Гены или его жены, и ни разу я не заме-
тил ни тени недовольства или какого-то напряжения. Обычные отношения.
   Настя помолчала немного, обдумывая услышанное. Похоже, зря она надея-
лась на этого Зотова, он тоже совсем не знал Немчинова-старшего  и,  ка-
жется, не в курсе сути конфликта. А конфликт был, это  же  очевидно.  Не
может такого быть, чтобы первая внезапная ссора на фоне в общем-то хоро-
ших отношений привела к стрельбе. Напряжение должно было накапливаться в
течение долгого времени. Но из-за чего оно возникло, напряжение это?
   - Скажите, Вячеслав Олегович, где происходили ваши  встречи  с  отцом
Геннадия? В городской квартире или на даче?
   - Как ни смешно, на улице. Мы выходим от Немчиновых, а Василий Петро-
вич идет домой, или наоборот.
   - Вот даже как?
   - Видите ли, я редко встречался с Геной у него дома. Он  не  особенно
любил, когда к нему в городскую квартиру приходили гости. А вот  дача  -
совсем другое дело, там я бывал часто,  потому  что  Гена  проводил  там
больше времени, чем в Москве. Творческая личность  нуждалась  в  тишине,
покое и природе.
   "Ничего себе тишина и покой, - подумала Настя. - А сосед по даче Бел-
кин утверждал, что у Немчиновых постоянно собирались гости  и  устраива-
лись шумные пьянки. И, между прочим, как раз во время этих пьянок Белкин
и видел там господина Зотова. Что ж, можно понять  желание  человека  не
омрачать память погибшего друга".
   - Правильно ли я поняла, что Геннадий Немчинов проводил на даче много
времени и ваши частые встречи с ним происходили как раз за городом?
   - И да, и нет. Мы с Геной встречались и в Москве, я ведь работал в то
время в Управлении культуры, и нам часто  приходилось  решать  множество
проблем, связанных с его творчеством. Не забывайте,  какое  время  было.
Цензура во всем, в том числе и в музыкальном творчестве. Чтобы певец мог
публично исполнить новую песню, авторы этой песни должны  были  провести
свое творение через комиссию, которая ее либо одобрит и разрешит  к  ис-
полнению, либо запретит как безнравственную и не соответствующую идеоло-
гии, либо выдаст целый список рекомендаций по переделке. В основном  пе-
ределка относилась, конечно, к тексту, а не к музыке, но все равно  дело
касалось обоих авторов.
   - А кто был вторым автором? - поинтересовалась  Настя.  -  Кто  писал
тексты к его песням?
   - Разве вы не знаете? - удивился Зотов. - Тексты  писала  Света,  его
жена. Она была талантливым поэтом. У нее даже сборники стихов выходили.
   - Я этого не знала. Но это к делу не относится. Скажите,  пожалуйста,
Василий Петрович часто приезжал на дачу?
   Зотов задумался. Он стоял перед Настей, покачиваясь с пятки на  носок
и заложив большие пальцы рук за пояс джинсов. Он так и не сел обратно  в
кресло, и от этого Настя испытывала определенное неудобство, потому  что
ей приходилось смотреть на него снизу вверх. Можно было бы, конечно, то-
же встать, но очень не хотелось. Слишком уж удобные были кресла в  квар-
тире у Вячеслава Олеговича.
   - А вы знаете, вот вы сейчас спросили, и я вдруг понял,  что  Василий
Петрович там, кажется, и не бывал. Во всяком случае, я его там  ни  разу
не видел. Хотя он, наверное, приезжал в другое время. Просто мы с ним не
сталкивались.
   - Геннадий ничего вам по этому поводу не говорил? Не объяснял, почему
отец не приезжает за город?
   - Да нет... Мы ни разу это не обсуждали. А почему вы так упорно  этим
интересуетесь?
   - Просто так. Хочу понять, почему человек не ездил на свою дачу года-
ми, а потом вдруг приехал и убил сына и невестку. А вы сами разве не хо-
тите это понять? Ведь Геннадий был вашим другом.
   - Постойте, - Зотов предупреждающе поднял руку, -  вы  подтасовываете
факты. Так не годится.
   - А как годится? - спросила Настя.
   Ей все-таки удалось сделать над собой усилие и встать. Они были  при-
мерно одного роста, и теперь она могла смотреть прямо в глаза собеседни-
ку. А глаза у Зотова были удивительные. Непростые глаза. В какой-то  мо-
мент ей показалось, что в них таится бездна тоски и чего-то еще недобро-
го" но уже в следующую секунду это ощущение пропало.  Глаза  как  глаза,
большие, красивые, темно-серые.
   - То, что я не встречал отца Гены на даче, вовсе не означает, что  он
там совсем не бывал. Он мог приезжать когда угодно, просто его приезд ни
разу не совпал с моим. Может такое быть?
   - Может, - согласно кивнула Настя, - с точки зрения теории вероятнос-
ти вполне может быть. И меня бы устроило это объяснение, если бы вы при-
езжали на дачу к другу один раз в два месяца и всего-то в течение  года.
Тогда я с вами согласилась бы. Но вы  ездили  туда  на  протяжении  нес-
кольких лет не реже раза в неделю, правильно? Очень уж затейливо  должна
повести себя вероятность, чтобы признать, что Василий Петрович  на  даче
бывал, а вы ни разу его там не видели.
   - Ну хорошо.
   Настя видела, что Зотов начал раздражаться.  Она  сама  виновата,  по
привычке ведет разговор так, словно обвиняет его  в  чем-то  и  пытается
уличить, поймать на лжи. Вот и с полковником Белкиным недавно  произошло
в точности то же самое, она вела себя так, будто заранее подозревала его
в ложных показаниях. Немудрено, что Белкин сердился. И этот тоже сердит-
ся...
   - Хорошо, вы меня убедили. Не стану упорствовать. Я  готов  признать,
что отец Гены на дачу не приезжал. Не приезжал на протяжении  нескольких
лет! Вы понимаете, о чем это говорит?
   - Понимаю. Это говорит о том, что отец и сын избегали друг друга.
   - Вот именно, - с внезапной горячностью подхватил Зотов.  -  Гена  не
просто приезжал на дачу, он фактически убегал из дома, потому что не хо-
тел находиться рядом со своим отцом.
   - Или отец не хотел, чтобы сын находился рядом с  ним,  -  подсказала
Настя.
   - Да, или отец не хотел, - повторил за ней Вячеслав Олегович. -  Зна-
чит, между ними давным-давно что-то произошло. Может быть, в детстве или
юности Гена поссорился с отцом так сильно, что они не смогли помириться,
а с годами ситуация только усугублялась. Они вынуждены были жить вместе,
потому что квартира была кооперативная, купленная на деньги отца, и раз-
менивать ее он не стал бы ни при каких условиях,  а  купить  собственную
квартиру Гена не мог, у него денег не было на это.
   - Разве? - Она скептически приподняла брови. -  А  у  меня  сложилось
впечатление, что Немчинов получал очень приличные авторские.
   Зотов нахмурился.
   - Это так. Но Гена катастрофически не умел накапливать деньги. Он  их
проматывал мгновенно. Самые дорогие коньяки, изысканная еда, бесконечные
поездки на такси, если не мог воспользоваться своей машиной. Обожал  по-
ездки на два-три дня в Прибалтику или на море, причем самолетом,  а  это
ведь тоже недешево. На море, правда, они со Светой ездили только в  теп-
лый сезон, зато в Прибалтику - круглый год. Вы же помните,  наверное,  в
то время для всех нас поехать в Вильнюс или в Таллин было равно  поездке
за границу. Красивые, чистые старинные  европейские  города  с  булыжной
мостовой, узенькими улочками, готическими зданиями и  бесчисленными  ка-
фешками. Если уж в настоящую Европу не вырваться, так хоть видимость се-
бе создать. Гена очень любил туда ездить, так что деньги у него  улетали
моментально.
   - Но машина все-таки была? - уточнила Настя. - Почему  же  он  вместо
покупки автомобиля не вступил в кооператив, если дома царила невыносимая
обстановка?
   Зотов снова сделал паузу. Он глядел куда-то поверх Настиной головы, и
ей показалось, что он сейчас не здесь, в своей квартире, а где-то  дале-
ко-далеко, за много лет и километров отсюда.
   - Я бы непременно спросил у Гены об этом, если бы знал  в  то  время,
что у него в семье неладно, - наконец ответил он сухо. - Но  я,  как  вы
понимаете, ни о чем не догадывался. А Гена мне никогда не рассказывал  о
ссоре с отцом. Могу только предположить, что ему  очень  хотелось  иметь
свою машину.
   - Только предположить? - переспросила она. - Или вы знаете точно?
   - Я знаю точно. Машину он покупал на моих глазах. Если бы вы его тог-
да видели... Он весь светился счастьем и говорил о том,  что  мечтал  об
этой минуте с самого детства. Гена гонял на ней как сумасшедший,  пешком
совсем ходить перестал. Если бы можно было в туалет ездить на машине, он
бы ездил. Но мне тогда казалось, что все нормально, я же не знал, что  у
него проблемы с отцом...
   Зотов посмотрел на часы и покачал головой.
   - Я прошу прощения, мне нужно позвонить.
   Аппарат стоял здесь же, на столике, но  Вячеслав  Олегович  вышел  из
комнаты. Через несколько секунд Настя услышала его приглушенный голос:
   - Ты еще не встал? Урод. Опять нажрался? Ладно, потом объяснишь,  мне
некогда. Вставай, приводи себя в порядок и начинай заниматься. Прими там
что-нибудь от похмелья... да не пиво, кретин, а таблетку, "Алказельцер",
например. Нет? Ну пошли свою дуру в аптеку, пусть сбегает. Не морочь мне
голову, аптечный киоск есть в метро. Все, Игорь, у меня  нет  времени  с
тобой рассусоливать, вставай и занимайся делом. Я приеду через час,  бу-
дет серьезный разговор. Серьезный, ты слышал? И чтобы  никаких  девок  к
моему приходу в квартире не было. Ясно? Давай.
   Ничего себе, однако! Уж не с Вильдановым ли так строг господин Зотов?
Странно. Если судить по только что услышанным репликам, популярный певец
злоупотребляет спиртным и девочками, ленится и не  соблюдает  распорядок
дня. И в то же время Лешка утверждает, что у парня  безупречный  вкус  и
серьезная классическая манера исполнения. Как одно с другим увязывается?
А впрочем, кто их знает, людей искусства, может, у  них  и  увязывается,
причем легко.
   Прислушиваясь к голосу Вячеслава Олеговича, Настя воспользовалась от-
сутствием хозяина и быстро оглядела комнату. Во время разговора ей  было
как-то неудобно это делать. Совершенно очевидно, здесь поработал хороший
дизайнер. Цвета пола, коврового покрытия, мебели и обоев прекрасно соче-
тались друг с другом, создавая гамму, которая порождала чувство глубоко-
го покоя и защищенности. Никакого модерна, ничего металлического и блес-
тящего, даже обычной люстры нет. Все светильники расположены на стенах -
одиночные и двойные бра, подсветки для картин, оригинальный торшер рядом
с креслом и еще один, точно такой же, с другой стороны мягкого  углового
дивана. Интересно, сколько нужно денег, чтобы привести квартиру в  такой
вид? Настя с удовольствием пожила бы в такой обстановке, но Лешкиных го-
нораров, пожалуй, на такое не хватит. А жаль. Спросить, что ли? Да  нет,
тут же одернула она себя, неудобно. Совсем с ума сошла, пришла к челове-
ку чуть ли не допрашивать его, а потом будет задавать  вопросы  про  ре-
монт.
   Увлекшись мыслями о бытовом комфорте, она не заметила,  как  вернулся
Зотов.
   - У вас еще есть вопросы ко мне? - спросил он. - Мне скоро нужно  бу-
дет уходить.
   - Вопрос только один, - быстро ответила Настя. -  Вы  можете  назвать
людей, которые были дружны с Немчиновыми и могут знать о конфликте между
Геннадием и его отцом?
   Зотов задумчиво покачал головой.
   - Пожалуй, нет. Я был наиболее близок с Геной,  но  если  даже  я  не
знал...
   - А дочь Немчиновых?
   - Лера? Да побойтесь Бога, ей же было восемь лет,  когда  это  случи-
лось... Я имею в виду смерть ее родителей. А  сам  конфликт,  я  уверен,
произошел и развивался намного раньше. Возможно, до ее рождения, даже до
женитьбы Гены.
   - Ладно, Вячеслав Олегович, не буду больше  вас  задерживать.  Но  вы
все-таки подумайте над моей просьбой и, если кого-то вспомните, не  соч-
тите за труд позвонить, хорошо?
   Настя быстро написала на листке свои телефоны - домашний и служебный.
   - И передайте господину Вильданову, что поклонники его ценят за хоро-
ший вкус и элегантную манеру держаться на сцене.
   На лице Зотова промелькнуло странное выражение не то снисходительного
сочувствия, не то сдержанной насмешки.
   - Мне приятно это слышать, спасибо, Анастасия Павловна. Но Игорю я не
стану передавать ваши слова.
   - Почему? Ему надоели комплименты?
   - Отнюдь, - Вячеслав Олегович усмехнулся, - он их  жаждет,  как  дитя
малое сладкую конфетку. Но ребенку нельзя есть слишком  много  сладкого,
от этого портятся зубки. Игорь еще слишком молод, чтобы правильно  отно-
ситься к комплиментам. Он их принимает  за  чистую  монету  и  перестает
стремиться к совершенству, полагая, что уже достиг всех мыслимых высот.
   - Ну что ж... Вам виднее.
   Настя застегнула теплую куртку и  подняла  повыше  меховой  воротник,
стараясь закрыть уши. Шапки она не носила никогда, даже  в