нести. Он не отнимал подушку от ее лица до  тех
пор, пока она не замерла, дернувшись в последний раз.
   Потом перевел дыхание, стараясь взять себя в руки. Огляделся.  Первым
делом нашел дневники, он хорошо знал, где они лежат. Надел на руки  при-
несенные с собой лайковые перчатки, осторожно  перелистал  две  тетради,
быстро просматривая текст, написанный крупным округлым  почерком,  искал
упоминание о смерти Психа. Одна тетрадь была старая,  записи  заканчива-
лись в марте, в ней Смулов не нашел ничего  опасного  для  себя.  Вторая
тетрадь была начата в середине апреля, Алина делала записи вчера  и  се-
годня. Вот это уже не годится. Там было все. Что ж, последнюю тетрадь он
уничтожит, а предыдущую возьмет с собой, она ему пригодится.
   Смулов аккуратно обследовал все места, где Алина  хранила  лекарства,
изъял оттуда все транквилизаторы, положил в карман. Без труда нашел кон-
верт с деньгами, которые принес Харитонов. Драгоценности  Алина  никогда
не прятала, она не боялась воров. Она вообще ничего  не  боялась,  кроме
того, что было так или иначе связано с Волошиным. Протер  некоторые  по-
верхности, в том числе дверные ручки и кнопку  звонка.  Тщательно  вымыл
две чашки, взятые наугад с посудной полки. Кажется, все. Полная иллюзия,
что в квартире был посторонний,  уничтожавший  следы  своего  пребывания
здесь. Посторонний, а не Смулов, который бывал у  Алины  регулярно,  все
равно что жил у нее. И его следы - по всей квартире, а как же иначе. Про
то, что Ксения Мазуркевич балуется огромными  дозами  препаратов,  знают
все. Пусть и на нее подозрение упадет. И на Харитонова. И еще Бог  знает
на кого... Только не на него, Андрея Смулова.
   Вернувшись домой, сжег новый дневник Алины, пепел спустил  в  унитаз.
Старую тетрадь он в понедельник подбросит Паше Шалиско.  Если  до  Пашки
сыщики не докопаются сами, всегда можно "подкинуть" им его  кандидатуру.
Что делать с деньгами и бриллиантами, он решит позже, пока что пусть по-
лежат в одном "хитром" месте. Посмотрит, как будет  идти  расследование,
может быть, придется их кому-нибудь подсунуть. Драгоценностей было  нем-
ного, значительную часть их Алина продала, когда покупала квартиру, да и
потом тоже, когда делала ремонт. Но зачем сыщикам об этом знать? Он даст
полное их описание, если спросят, пусть думают, что убийца позарился  на
огромные ценности.
   В субботу и воскресенье он у всех на глазах изображал  убитого  горем
любовника. Он и в самом деле переживал, ведь он любил Алину, и ее  слова
о том, что она всего лишь терпела его, отдавая долги, отзывались  в  нем
острой болью. Все оказалось напрасным, все зря. Мишки Татосова нет в жи-
вых, а он, Смулов, так и не понял, в чем был секрет его способности  вы-
зывать к себе любовь. Так и не понял, почему его, Смулова, никто не  лю-
бит. Даже Алина... А он так верил ей.
   Оставался Волошин. Кто знает, что эта сумасшедшая ему  наговорила.  С
ним тоже надо разобраться.
   К Волошину он поехал в понедельник, предварительно заехав в  редакцию
журнала "Кино" и оставив в столе Шалиско дневник Алины.
   - Зачем ты вернулся? Кто тебе разрешил здесь появляться? Какого черта
тебе здесь надо?
   - Я не могу, - шептал в ответ Волошин. - Я думал,  что  выдержу.  Это
преследует меня всю жизнь. Я терпел, сколько сил хватало, даже  жениться
хотел, женщину нашел там, в Сибири.
   А потом увидел в журнале портрет Алины и понял, что  должен  снова...
Это наваждение. Я искал ее, ходил возле ее дома, а ее нигде не  было.  Я
думал, что сойду с ума...
   - Да ты давно сошел с ума! Ты половой психопат, ты же начал с развра-
щения малолетних! Ей было шесть лет, когда ты стал к ней приставать. Те-
бе лечиться надо! Я тебя в Кащенко запихну, сволочь!
   - Я не могу, - жалобно повторял Волошин.
   - Что она тебе сказала? Зачем она встречалась с тобой в пятницу?
   - Она думала, что я умер. Она думала, что ты меня убил. Спросила, как
моя фамилия... Сказала, что ты убил какогото Татосова... Я ничего не по-
нял. Я только смотрел на нее...
   Что ж, подумал Смулов с каким-то странным безразличием,  она  и  тебе
приговор подписала. Сама виновата.
   Он вышел из квартиры Волошина, оставив за  собой  его  мертвое  тело,
поднялся на чердак, спрятал там драгоценности Алины и конверт с деньгами
Харитонова. Пусть лежат на всякий случай. Ему они все равно не нужны,  а
если их здесь найдут,  то  запутаются  окончательно.  Может,  Бог  даст,
убийство Алины спишут на этого психа. И, только выйдя из подъезда,  снял
перчатки.
   "Вот и все, - тоскливо думал он, - медленно шагая по залитым  осенним
солнцем улицам. - Кончилась любовь,  которая  четыре  года  делала  меня
счастливым. Кончилось творчество, потому что теперь я уже ничего не смо-
гу создать. Нет больше Алины. Нет Мишки Татосова, которого я мог бы  не-
навидеть и хотя бы благодаря этой иссушающей ненависти чувствовать  себя
живым. Ничего нет. Одна пустота вокруг. Все было напрасно".



   Маринина А.Б.
   Стилист


   Изд. ЭКСМО, 1997 г.
   OCR Палек, 1998 г.

   АНОНС

   Кажется, невозможно подобрал, ключ к новому,  запутанному  делу,  что
предстоит расследовал, сотруднику уголовного розыска  Анастасии  Каменс-
кой. А туг еще неожиданная встреча со старым знакомым  рождает  подозре-
ния, которые впоследствии приводят еще к одному  изощренному  преступле-
нию...
   Любое совпадение имен и событий этого произведения с реальными имена-
ми и событиями является случайным.


   Глава 1

   В последние месяцы он перестал любить ночь. Он начал  ее  бояться.  В
ночное время особенно остро ощущались беспомощность и уязвимость. В нас-
тупающей тишине каждый звук, даже самый невинный, был для него предвест-
ником невидимой, но неуклонно надвигающейся опасности. Он гнал  от  себя
эти мысли, но они возвращались снова и снова, и не было от них спасения.
   Хотя, казалось бы, чего ему бояться? Никаких ценностей он в  доме  не
хранит, только деньги на расходы. Гонорары в тот же день кладет в  банк,
каждые десять дней снимая проценты. На проценты и живет.  Много  ли  ему
надо, безногому инвалиду? Да и сам он разве нужен кому-нибудь?  Чего  он
боится?
   Ответа он не знал. Но все равно боялся. Каждую ночь. И проклинал  тот
день, когда природа решила  одарить  его  хорошим  слухом.  Не  каким-то
сверхъестественным, а просто хорошим. Нормальным. Сколько людей на  све-
те, которые из-за болезней или травм начинают хуже слышать! Ну почему он
не такой? Слышал бы чуть-чуть похуже - и спал бы себе спокойно по ночам.
Никакие звуки не тревожили бы его. Так нет, ноги теперь не ходят,  почки
плохо работают, даже зрение ухудшилось, а слух - как  у  новорожденного.
Смеется над ним судьба.
   Он повернулся на другой бок, удобнее устраиваясь в мягкой уютной пос-
тели. Через неделю у него день рождения. Сорок три стукнет. Много? Мало?
Кто знает... С чем он придет к очередному рубежу?
   Он - состоятельный человек. Это несомненно. Двухэтажный кирпичный дом
на юге Москвы, в районе коттеджной застройки. Счета в банке.
   Он признанный специалист в своей области. Это тоже сомнению не подле-
жит. Достаточно взглянуть на книжные полки, уставленные его книгами. Его
собственные труды по китайской литературе, по японской филологии, а так-
же множество повестей и романов, на титуле которых стоит: "Перевод В. А.
Соловьева". Он - уникальный филолог, работающий с двумя сложнейшими язы-
ками, японским и китайским.
   Он - инвалид, передвигающийся в коляске. На костылях ходить  он  тоже
может, но очень недолго. Из спальни - в ванную. Из кабинета - в  туалет.
Вот и все. Дом строили специально для него, между этажами - не лестница,
а длинный пологий пандус. Хорошо, что к тому времени, как отказали ноги,
он уже был достаточно богат. Деньги позволяют избежать многих  унижений.
И решают все проблемы. Ну, почти все.
   У него есть сын. Но можно считать, что его нет. Он молод,  ему  всего
девятнадцать, и ему не нужен отецинвалид. Даже с  деньгами  и  роскошным
домом. Сын прекрасно живет себе в их городской квартире, водит туда  де-
вок, устраивает тусовки с выпивкой, наркотой и сексуальными  излишества-
ми. С тех пор как погибла Светлана, между сыном и отцом  выросла  стена.
Мальчику было пятнадцать, когда он остался без матери, и все вокруг  его
жалели и прощали любые выходки. Ребенок получил  такую  травму,  у  него
психологический шок, вы же понимаете... Надо с ним помягче,  надо  проя-
вить понимание. Он проявлял понимание до тех пор, пока не увидел  совер-
шенно отчетливо, что сын нагло спекулирует их общим горем,  считая,  что
получил индульгенцию на веки вечные. С сыном он теперь не видится.
   И еще у него есть жизнь, наполненная работой, которую он любит. Рабо-
той, которая приносит доход. И эту жизнь ему  придется  как-то  прожить,
хочет он этого или нет. Потому что обрывать свою жизнь до  срока  он  не
намерен ни при каких обстоятельствах.
   Интересно, удастся ли ему когда-нибудь убедить себя в том,  что  воз-
можность заниматься любимой работой - это и есть то  самое  счастье,  "о
котором так долго говорили большевики"? Когда было здоровье и были люби-
мые женщины, ему казалось, что интересной работы вполне  достаточно  для
того, чтобы быть довольным жизнью, особенно  если  эта  работа  приносит
весьма неплохой доход. А теперь, когда нет ничего, кроме той самой люби-
мой и доходной работы, он горько тоскует по тем временам, когда ноги его
были сильными, мышцы упругими и тренированными, когда рядом были  женщи-
ны, которых можно было любить, становясь от  этого  счастливым  и  делая
счастливыми их.
   Что делать с днем рождения? Отмечать или нет?
   Впрочем, что тут отмечать, дата не круглая. Но люди,  наверное,  при-
дут, и неудобно получится, если он окажется не готовым к  их  появлению.
Великолепная "тройка" из "Шерхана" явится обязательно в полном составе -
генеральный директор, коммерческий директор и главный редактор. Эти  ни-
когда не забывают его поздравить, у них работа с авторами и переводчика-
ми отлажена, стараются никого не забыть и не обидеть. Кто еще? Коллеги и
друзья - китаисты, японисты, переводчики, филологи,  литераторы,  публи-
цисты. Раньше, в той жизни, когда он был здоров, их собиралось много  на
его дни рождения, Светлана была прекрасной хозяйкой, гостеприимной,  ве-
селой, приветливой, его дом был открыт для всех и любим всеми. После  ее
смерти он не стал отмечать день рождения, настроение было  не  то.  А  к
следующему дню рождения он уже был болен. Многолетняя традиция всего  за
два года умерла, будто ее и не было. Вряд ли кто сейчас соберется  прие-
хать. Ну, может, двое-трое явятся, не больше. Любопытно, вспомнит ли со-
сед? В прошлом году он зашел случайно, кое-какой  инструмент  попросить,
увидел красиво сервированный стол, удивился. Пришлось сказать  про  день
рождения. Сосед вроде даже смутился, пробормотал что-то типа  извинений,
что ворвался в такой день со своими бытовыми  проблемами,  однако  через
час вернулся с нарядной коробкой в руках и открыткой со  стихами.  Стихи
были по-настоящему хорошими, остроумными, с неожиданными, но очень  точ-
ными рифмами. Соловьев тогда пригласил его к столу, но  к  тому  времени
уже приехали руководители "Шерхана", и сосед, услышав голоса в  комнате,
заходить не стал, поздравил сердечно и исчез. Интересно, припомнит ли  в
этом году или отнес подарок, слова сказал и из головы выбросил? Вообщето
он мужик, кажется, симпатичный, можно было бы  с  ним  сойтись  поближе,
по-соседски.
   Надо завтра же сказать Андрею, новому помощнику, чтобы позаботился  о
приеме гостей, если  таковые  все-таки  будут.  Пусть  закупит  хорошего
спиртного и съездит в "Прагу" за готовыми закусками. Продуктами  следует
запастись такими, которые не пропадут, если некому будет их съесть через
неделю. Не придут гости - и не надо, даже обидно не будет. За то  время,
что Соловьев живет в инвалидном кресле, восприятие жизни сильно  у  него
изменилось. Нельзя обижаться на людей за то, что они избегают общения  с
калекой. Нельзя требовать, чтобы они приезжали к нему в  гости  -  метро
рядом нет, автобусных линий тоже нет, визит к Соловьеву доступен  только
тем, у кого есть машина. Да и времени эта поездка занимает...
   Господи, ну почему же ему так страшно по ночам?
   А юноши все продолжали исчезать. С сентября прошлого  года  -  девять
парней в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет. Разумеется,  пропа-
дали не только они. Заявлений родственников о том, что сын  "ушел  и  не
вернулся", было куда больше. Но эти девятеро стояли особняком.  Из  всех
других пропавших их выделяло то, что их находили. Но уже мертвыми. И еще
одно: все девять юношей были удивительно похожи друг на друга - смуглые,
черноволосые, семитского типа, с большими темными глазами. Прямо  родные
братья. И причина смерти у всех была одна и та же - передозировка нарко-
тиков. По заключению судебных медиков, состояние ануса свидетельствовало
о том, что эти юноши вели активную гомосексуальную половую жизнь. В том,
что злоупотребляющий наркотиками юноша погибает от передозировки, ничего
необычного нет. Случается сплошь и рядом. И то, что наркотики тесно  со-
седствуют с гомосексуальными контактами, тоже  часто  бывает.  Но  внеш-
ность...
   Потом появилась одна тоненькая ниточка, совсем тонюсенькая, и  вообще
непонятно было, от того ли она клубка. На одном из проспектов, соединяю-
щих центр Москвы с южной окраиной, работник ГАИ пытался остановить голу-
бую "Волгу", превысившую скорость. Водитель по сигналу не остановился, и
сержант ГАИ передал сведения о нарушителе на следующий пост. Однако мимо
второго поста машина не проследовала. Сержант, внимательно читавший ори-
ентировки и мечтавший о карьере великого сыщика, обратил внимание на то,
что в машине вместе с водителем сидел черноволосый паренек,  посему  по-
размышлял немного и сообщил об этом на Петровку. Когда  выяснилось,  что
мимо второго поста голубая "Волга" не проезжала, начали поиски  в  соот-
ветствующем районе Москвы. Машину нашли довольно быстро  -  она  стояла,
грустная и неприкаянная, в то время как ее владелец метался по кабинетам
УВД Северо-Западного округа с просьбами найти автомобиль, угнанный у не-
го в тот день после обеда. Ближайшим от места обнаружения "Волги"  жилым
массивом был район коттеджной застройки с романтическим названием  "Меч-
та", это и было единственной зацепкой в непонятном  деле  об  исчезающих
смуглых черноглазых мальчиках. Когда через несколько дней появилось оче-
редное заявление об ушедшем и не вернувшемся сыне, фотографию разыскива-
емого показали сержанту ГАИ. Но показали по всем правилам, в числе  нес-
кольких других, на которых тоже  были  изображены  темноволосые  смуглые
юноши.
   - Нет, - честно признался сержант после того,  как  минут  пятнадцать
вглядывался в снимки, - типаж тот же, а конкретно сказать не могу.  Ско-
рость у машины большая была. Хорошо, что у меня зрение отличное, я  хоть
парнишку углядел, а лицо в деталях, конечно, рассмотреть не успел.
   Но эфемерная связь пропадающих мальчиков с коттеджами на  юге  Москвы
была все-таки лучше, чем совсем ничего. И жителей "Мечты" начали отраба-
тывать. Двадцать двухэтажных кирпичных домиков. Двадцать семей.
   Сведения о людях, проживающих в  коттеджах,  ежедневно  стекались  на
стол к старшему оперуполномоченному уголовного розыска Анастасии Каменс-
кой. Ее коллега Коля Селуянов,  большой  поклонник  всяческих  наглядных
чертежей, планов и карт, сделал специально для нее огромную, во всю сте-
ну, схему застройки, под чертежом каждого коттеджа приклеив конверт, ку-
да, по его замыслу, должны складываться сведения о хозяевах.  Насте  это
показалось разумным, и плод селуяновских трудов она приняла с  благодар-
ностью, тут же повесив схему на стену в своем кабинете,  прямо  напротив
стола. Но в результативность разработки этой линии ей верилось слабо.
   Основные усилия оперативников были направлены на  изучение  окружения
пропавших юношей. Должно же быть хоть что-то общее  между  ними!  С  кем
дружили? Чем интересовались? Куда направлялись в тот день, когда ушли  и
не вернулись? Занимались ли спортом? Вопросов ставилось великое множест-
во, на поиски ответов уходили силы и время, а результат был нулевой.  Ни
одного пункта, который объединял бы всех пропавших, пока  они  еще  были
живы. Ни одного. Кроме внешности. Но какую версию на этом выстроишь?
   - Может, это какой-нибудь подпольный публичный дом для гомосексуалис-
тов? - недоумевающе спрашивал Юра Короткое.
   - Тогда уж для одного-единственного гомосексуалиста, -  отвечала  ему
Настя. - Пропавшие мальчики все на одно лицо.  У  разных  мужчин  должны
быть разные вкусы. Блондины, брюнеты, рыженькие, белокожие, смуглые.  Но
зачем их накачивают наркотиками? Чтобы послушными были?  Чтобы  сели  на
иглу и не пытались убежать? Я бы могла это понять, если бы мальчики были
разными и предназначались для многих клиентов. Но если все это для одно-
го-единственного человека, то логики не вижу. Зачем ему столько  партне-
ров? Да еще и одинаковых. Нашел бы одного и любил бы его в  полное  свое
удовольствие.
   - Ася, он же сумасшедший, это совершенно очевидно. А  ты  хочешь  ка-
кую-то логику.
   - Хочу. - Она упрямо мотнула головой. - Потому что у сумасшедших тоже
есть логика. Она не такая, как у нас, но она есть.
   - И ты думаешь, что этот псих живет в одном из коттеджей "Мечты"?
   - Не обязательно. Там может жить его помощник, тот, который  подыски-
вает мальчиков. Хотя ты прав, Юрик, у сумасшедших помощников не  бывает.
Помощник делает с хозяином вместе одно общее дело и должен  хоть  в  ка-
кой-то степени разделять его интересы и участвовать в прибылях.
   Она помолчала, старательно заваривая кофе в стакане, размешала ложеч-
кой сахар, достала сигарету. Глубоко затянулась, выпустила дым.
   - Или это должен быть очень состоятельный сумасшедший. Который  может
себе позволить нанять помощника за большие  деньги.  Если  все  дело  во
внешности мальчиков, то он действительно совершенно сумасшедший. Смотри.
   Она протянула Короткову график, на котором были отмечены даты  исчез-
новения юношей и даты, когда их находили мертвыми в разных частях  горо-
да.
   - Этот, как ты изволил выразиться, псих находит следующего, когда еще
предыдущий жив-здоров. И даже не один. Первый потерпевший пропал в  сен-
тябре, умер в декабре, а к этому времени пропали еще трое. Зачем он  со-
бирает у себя этот гарем, ты можешь мне объяснить? Я могла  бы  еще  по-
нять, если бы каждый следующий пропадал после того, как умирал  предыду-
щий. Ну нравятся ему смуглые черноволосые мальчики, ну не хотят они  за-
ниматься с ним любовью на нормальную голову, надо посадить их  на  иглу.
Приучил к наркотикам, держит возле  себя,  кладет  их  в  свою  постель.
Мальчик умер от передозировки - ищет следующего. Вот  в  таком  раскладе
есть логика. А тут?
   Она выразительно взмахнула рукой, очертив в воздухе непонятную  фигу-
ру.
   - Почему они все умирают от передозировки?
   - А может, он их специально убивает, - предположил Коротков. - Напри-
мер, они ему надоедают.
   - Ага, надоедают, - подхватила Настя. - И он ищет себе на замену точ-
но такого же. А в чем смысл? Шило на мыло менять. Ладно,  допустим,  ему
перестал нравиться мальчик, который от  больших  доз  наркотиков  теряет
свою привлекательность. Но ведь следующего он снова сажает на  иглу,  то
есть заранее идет на то, что и этот ему быстро разонравится. Он что  же,
собирается всю жизнь этих несчастных юношей пропускать через свои конве-
йер? Одного нашел, привез к себе, через месяц - другого, хотя и предыду-
щий еще жив и здоров, еще через месяц - третьего. А  первых  двух  куда?
Они же тут, никуда не делись. Умрут-то они  еще  когда...  Нет,  Юрочка,
что-то у нас с тобой не склеивается. Не так это все происходит.
   - А как?
   - Очень умно, - фыркнула Настя. - Да если б я знала, как это происхо-
дит на сам