и до прихода своего  гостя  успел  даже  ужин
приготовить.
   Настя сняла крышку со сковородки и собралась было, следуя дурной при-
вычке, схватить отбивную, чтобы съесть ее с куском хлеба прямо  так,  не
разогревая и без гарнира, но внезапно почувствовала  отвращение  к  еде.
Еще минуту назад она испытывала острый голод,  а  сейчас  не  смогла  бы
проглотить ни одного  кусочка.  От  усталости,  наверное.  Она  включила
электрический чайник, насыпала в чашку растворимый  кофе,  бросила  туда
два кусочка сахара и ломтик лимона и уселась за стол, стараясь  не  сто-
нать от острой боли.
   Голоса стали слышнее, и Настя поняла, что муж и его  гость  вышли  из
комнаты в прихожую. Еще через пару минут хлопнула входная дверь, и  Леша
зашел на кухню.
   - Привет, - он нагнулся и поцеловал ее в щеку, - почему не ешь? Опять
ждешь, чтобы тебе подали на тарелке?
   - Не могу, Лешик, - виновато улыбнулась Настя, доставая  сигарету.  -
Кусок в горло не лезет.
   Алексей обошел стол, уселся напротив и внимательно посмотрел на жену.
   - Что-то случилось?
   - Нет, ничего. Просто день тяжелый...
   - Не ври.
   - Я не вру.
   - Врешь. Я же вижу. Ася, я знаю тебя столько лет,  что  твои  попытки
что-то скрыть от меня выглядят наивными и смешными. Ты должна  быть  го-
лодной просто по определению. Когда ты в последний раз ела?
   - Вчера. Сегодня только кофе пила несколько раз.
   - Ну вот видишь. Раз не можешь есть, значит,  что-то  случилось.  Да-
вай-ка рассказывай, не трать силы на то, чтобы морочить мне голову.
   - Леш, я ненавижу свою работу, - выпалила Настя неожиданно для  самой
себя.
   - Вот это уже серьезный разговор, - одобрительно кивнул муж. - И  что
тебя так достало сегодня?
   - Я ненавижу свою работу, я ненавижу саму себя, я ненавижу  тех,  кто
заставляет меня делать то, что я делаю... О Господи, я сама не знаю, что
несу. Не слушай меня.
   - Почему же, это очень интересно, - улыбнулся Леша. - Во всяком  слу-
чае, за четырнадцать лет работы в милиции ты говоришь это  впервые.  Так
что стряслось-то, Асенька?
   - Молодая женщина покончила с собой. Ее мать пришла с работы, увидела
висящую в петле дочь и потеряла сознание. Потом пришел отец, вызвал  ми-
лицию и "скорую помощь"... Ну представь себе, в каком он был  состоянии.
А я вынуждена была с ним не просто беседовать,  но  и  пытаться  поймать
его, уличить во лжи. Его покончившая с собой дочь - преступница, убийца,
он знает об этом, а я пытаюсь заставить его сказать мне о том,  что  его
дочь убила свою подругу, а потом, вероятно от ужаса перед содеянным,  не
вынесла и повесилась. Кто я после этого? Какими словами назвать то,  что
я делала? Сволочь я? Дрянь бессердечная? Жестокая и безнравственная? По-
чему я должна это делать, если я понимаю, что это неправильно?
   - Тихо, Ася, тихо, - Алексей успокаивающе поднял руку. - Давай по по-
рядку. Зачем ты в самом деле это делала? Тебе кто-то велел? Пли ты  сама
решила, что это необходимо?
   - Сама. - Она вздохнула. - Но следователь был с этим согласен. Снача-
ла с отцом покойной работал Игорек Лесников, а когда  следователь  нашел
улики, говорящие о том, что девушка скорее всего виновна в убийстве сво-
ей подруги, он послал меня продолжать вместо Игоря. Хотел, чтобы я  отца
дожала.
   - То есть ты хочешь сказать, что следователь, понимая, в каком состо-
янии находится отец девушки, хотел этим состоянием воспользоваться?
   - Да, именно это я и хочу сказать. И пожалуйста,  Лешенька,  не  надо
обращаться со мной как с маленькой и  подтасовывать  факты.  Следователь
хотел его дожать, но и я этого хотела. Более того, я это  делала.  Более
того, я понимала, что это неприлично  и  безнравственно  -  хитростью  и
уловками заставлять отца давать показания против только что умершей  до-
чери. Это чудовищно, понимаешь? Это гадко. Я все это  понимала,  но  все
равно делала. Потому что раскрывать преступления и искать  убийц  -  моя
работа. Моя профессиональная обязанность. Дело, за  которое  государство
платит мне деньги. Не знаю, Лешик, я совсем запуталась и уже  ничего  не
понимаю. Я дура, да?
   - Да. Но ты не безнадежна, раз спрашиваешь об этом. Настоящий  дурак,
классический, никогда не сомневается в своей гениальности. Раз ты сомне-
ваешься, тебя еще можно спасти для общества. Скажи, пожалуйста,  что  за
спешка была, почему необходимо было получить показания отца  именно  се-
годня? А до завтра подождать не могло? Если я правильно понял,  девушка,
убившая свою подругу, тоже умерла. Так что никуда она не делась бы.  Для
чего нужно было кидаться на несчастного мужика?
   - В том-то и дело. Инстинкт сработал, наверное. Профессиональная  де-
формация, которая велит хватать любую информацию, которая  плохо  лежит.
Когда человек потрясен и не владеет собой, информацию легче из него  вы-
тягивать, и все всегда этим пользуются. Более того,  выстраивают  специ-
ально целые комбинации, чтобы вывести человека  из  состояния  душевного
равновесия, а потом заставить сказать то, что он так тщательно скрывает.
Ты прав, спешки никакой не  было,  девушка  все  равно  уже  умерла,  от
следствия не скроется и улики не уничтожит. А я все равно вцепилась в ее
отца. Вот это и противно.
   - Ну что ж, извлекай урок из собственных ошибок. Согласен, ты, навер-
ное, сама себе отвратительна, но в следующий раз  ты  подумаешь,  прежде
чем бросаться дожимать человека. Вот и все. Никакой катастрофы не  прои-
зошло. В будущем ты будешь осмотрительнее. Все, Асенька, прекращаем  па-
нихиду по твоей почившей в бозе нравственности. Что сделано - то  сдела-
но. Сойдемся на том, что это было неправильно с точки зрения морали,  но
продиктовано интересами раскрытия тяжкого преступления, поэтому хотя  бы
в какой-то степени оправданно. Туши сигарету, и будем ужинать.
   - Леш, я честное слово не могу. Ну пожалуйста, - взмолилась Настя,  -
не заставляй меня. Только продукт переведешь.
   - Надо, старушка, надо. Ты ведь сама понимаешь, что надо, а капризни-
чаешь. Если ты сейчас не поешь, завтра у тебя  будет  кружиться  голова,
это сто раз проверено. Иди мой руки.
   Настя стала медленно и неловко подниматься со стула,  опираясь  одной
рукой о стол, а другой держась за спину.
   - Это еще что такое? - Алексей тут же вскочил,  чтобы  помочь  ей.  -
Опять тяжести таскала?
   - Нет, честное слово, ничего тяжелого не поднимала.
   Продуло где-то, наверное.
   - Господи, Аська, ну когда ты станешь человеком? -  простонал  он.  -
Когда ты научишься не делать то, чего делать нельзя, и  делать  то,  что
нужно? Когда ты начнешь следить за тем, чтобы не сидеть  на  сквозняках,
а? Ну сколько раз можно спотыкаться на одном и том же месте? Что ты сто-
ишь, двигай в сторону ванной, ты же руки мыть шла.
   - А ты не ругайся на меня, а то я от ужаса  забываю,  что  собиралась
делать. Я тебя боюсь.
   Настя наконец выпрямилась и пошла в ванную. Намыливая руки, она смот-
рела на свое отражение в зеркале, висящем над раковиной. Лешка прав,  он
всегда прав, потому что он намного умнее и рассудительнее ее самой. Мож-
но, наверное, как-то так организовать свою жизнь, чтобы свести возможные
неприятности к минимуму. Не поднимать ничего тяжелее  трех  килограммов,
потому что уже лет восемь у нее после травмы болит спина. Не  сидеть  на
сквозняках. Не позволять сыщицкому азарту брать верх над нормальными че-
ловеческими чувствами. Можно сосредоточиться и направить все  умственные
усилия на то, чтобы не наступать дважды на одни и те же грабли.  Правда,
граблей таких по жизни раскидано великое множество, но есть же люди, ко-
торые умеют как-то так напрячься и все эти грабли держать в поле зрения.
Неужели она, Настя Каменская, не сможет этого? Да наверняка сможет.  Но,
с другой стороны, если все интеллектуальные силы  бросить  на  борьбу  с
граблями, то ни на что другое их уже не останется. Ни на работу,  ни  на
дружбу, ни на любовь, ни на хобби. Ни на что. Смертельная скука.  Нельзя
даже развлечься тем, чтобы получить в очередной раз по лбу  черенком  от
граблей. Прекрасный писатель Богомил Райнов назвал это "Большой скукой",
правда, имел он при этом в виду тихое пребывание  в  могиле,  но  жизнь,
направленная на борьбу с граблями, по  эмоциональной  насыщенности  мало
чем отличается от могильного покоя.
   Алла Стрельникова уже легла, но сна все не было. Сегодня она ночевала
одна, как, впрочем, и вчера, и позавчера. Ее  любовник  уехал  по  делам
бизнеса почти неделю назад, и Алла воспользовалась неожиданной  передыш-
кой, чтобы немного отдохнуть от него и  выспаться.  Она  очень  дорожила
каждым часом сна, потому что была уже в том возрасте,  когда  недостаток
отдыха наутро выступал на лице вялостью кожи, морщинками  и  отсутствием
свежести.
   Всегда, когда она оставалась ночью одна, Алла думала о Володе, о сво-
ем муже, с которым прожила два десятка лет и вырастила сына. Почему  так
получилось? Он всегда изменял ей, с самого первого года совместной  жиз-
ни, она это знала точно, но никогда не ставила перед собой задачу  "пой-
мать" его, уличить. Зачем? Он был хорошим мужем и хорошим отцом,  прино-
сил в дом деньги и систематически исполнял в постели  супружеский  долг,
кроме того, он был красив, обаятелен и удачлив, и все подруги завидовали
ей, Алле Стрельниковой. Почему вдруг на двадцать первом году  совместной
жизни ей взбрело в голову уличить его в неверности?  Глупость  какая-то!
Для чего она это сделала? Пошла на поводу у собственного гонора, который
коварно шепнул ей: "Хватит позволять делать из себя  дурочку,  тебе  уже
сорок два, дай ему понять наконец, что ты  не  ребенок,  которому  можно
безнаказанно вешать лапшу на уши. Дай ему понять, что  ты  всегда  знала
про его измены, но молчала, потому что ты умная и хорошо владеешь собой.
Пусть он начнет тебя ценить и уважать. После  двадцати  лет  супружества
никуда он не денется".
   Алла пошла на поводу у коварного внутреннего голоса и, как оказалось,
сделала роковую ошибку. Стрельников, правда, предпринял  слабую  попытку
отвертеться, но Алла  приперла  его  к  стенке  неопровержимыми  доказа-
тельствами, и ему ничего не оставалось, как признаться в своем романе  с
Любой. Но торжествовать победу Алле не пришлось. Признавшись,  Стрельни-
ков тут же собрал чемодан и ушел. Как оказалось, навсегда. Он был  свято
уверен, что все двадцать лет жена ничего не знала о его любовных  похож-
дениях. Оставаться мужем женщины, которая, как выяснилось, знала практи-
чески все, он не мог. А вот если бы она и на этот раз смолчала,  никакой
Любе не удалось бы разлучить их. Эту сторону его характера Алла не учла,
вероятно, потому, что просто о ней не знала. Не было возможности узнать.
   После ухода Владимира Алла побесновалась месяца тричетыре, потом наш-
ла, что все, в сущности, к лучшему. Ей осталась  прекрасная  квартира  и
давно обжитая ухоженная дача, она - красивая женщина в  самом  расцвете,
от поклонников отбоя нет. И у нее есть дело, которое она делает и  кото-
рое ей интересно. Правда, дело это практически неприбыльное, славу  оно,
конечно, приносит, но, увы, не деньги. Так что с деньгами возникли неко-
торые проблемы. Но очень скоро они разрешились. Все-таки  Стрельников  -
настоящий мужик в самом лучшем смысле этого слова, не зря Алла прожила с
ним два десятка лет и готова была прожить еще столько же. Стрельников  -
это Стрельников. После первого же робкого намека Аллы на финансовые зат-
руднения он стал регулярно давать ей деньги, причем много и  без  всяких
дополнительных просьб и напоминаний. Какая же  она  все-таки  дура,  что
спровоцировала разрыв! За Володей она жила как за каменной стеной.
   Но ничего, она и любовников себе стала выбирать таких, чтобы не  хуже
Стрельникова были. Пока ей это удавалось. Правда, непонятно, что будет с
деньгами, если Володя вступит в официальный новый брак...
   Телефонный звонок заставив ее вздрогнуть и подскочить в постели. Алла
нащупала выключатель ночника, зажгла свет и сняла трубку.
   - Ну что? - прошелестел в трубке незнакомый и какойто далекий  голос.
- Довольна?
   - Кто это? - внезапно осипшим голосом спросила Алла,  потом  откашля-
лась и повторила уже громче: - Кто это говорит?
   - Милочки больше нет. Теперь и Любочки больше нет. Обе сучки,  отняв-
шие у тебя Володю, умерли. Хорошо, правда? Ты ведь к  этому  стремилась,
Алла? Ты этого хотела? Именно это ты видела в своих самых сладких  снах.
Об этом ты мечтала одинокими ночами, когда твоего мужика не было  рядом.
Ты всегда любила Володю, ты никогда не переставала его любить, и все это
время ты мечтала о том, чтобы он вернулся. А эти сучки молоденькие меша-
ли тебе, они держали его своими цепкими ручонками, своими жадными губами
и длинными стройными ногами. Они мешали тебе, и вот теперь их  нет.  Они
умерли. Обе. Хорошо, правда? Ты рада, Аллочка? Ну скажи, дорогая моя, ты
рада?
   - Замолчите! - завопила Алла в трубку. - Что за бред?! Кто это?!
   - Это я, Аллочка, это я, дорогая моя.
   - Кто - я?
   - Твоя живая тень, твое второе "я". С тобой и  без  тебя  мы  воедино
слиты. Я отражусь в тебе, как в зеркале разбитом, сквозь трещины морщин,
о молодость моя...
   Гудки отбоя ударили ей в ухо. Алла осторожно положила трубку  на  ры-
чаг, словно боялась, что та сейчас рассыплется на  мелкие  пластмассовые
кусочки. Сердце гулко ухало где-то в горле, под нейлоновой ночной сороч-
кой по коже катились крупные капли пота. Она не узнала этот голос, более
того, не смогла даже определить, мужчине  он  принадлежит  или  женщине.
Превозмогая охвативший ее панический ужас, Алла вылезла  из-под  одеяла,
подошла к бару, плеснула в стакан на два пальца чистого  джина,  поколе-
бавшись, поставила на место бутылку с тоником  и  выпила  неразбавленный
напиток залпом. Потом выдернула из розетки телефонный  штепсель,  быстро
нырнула в постель, выключила свет и укрылась одеялом с головой.


   Глава 8

   Утром Настя проснулась от сильной головной боли. "Этого еще не хвата-
ло, - с досадой подумала она. - Вчера - спина, а сегодня и голова  всту-
пила. Дальше что будет? Все части тела хором запоют?"
   Она осторожно попыталась повернуться в постели и сморщилась от боли в
пояснице. Ну что за невезенье! Лешка, конечно, тут же открыл глаза.
   - Давай помогу, - сонным голосом проговорил он, - сама ведь не  спра-
вишься, инвалидка грешная.
   У Чистякова накопился огромный опыт борьбы с Настиной больной спиной,
посему процедура извлечения жены из постели была проведена быстро, ловко
и почти безболезненно. Через несколько секунд  Настя  была  приведена  в
вертикальное положение без единого стона.
   - Теперь куда? - спросил муж.
   - Теперь в ванную. Меня надо поставить под душ, но так, чтобы на спи-
ну лилась горячая вода, а на голову холодная. Сумеешь?
   - Никогда. И не проси. Единственное, что могу посоветовать,  это  на-
лить в ванну горячую воду, посадить тебя в нее, а на голову положить хо-
лодный компресс. Больше никак не получится. Что, голова сильно болит?
   - Сильно. Леш, ну почему я такая нескладная, а? Вечно  у  меня  болит
что-нибудь... И вообще ничего не получается.
   - Ну начинается! - вздохнул Чистяков. - С утра пораньше нытье по сво-
ей загубленной жизни. Вчера ты причитала по поводу своего морального па-
дения. А сегодня что?
   - А сегодня я причитаю по поводу собственной глупости.
   Настя добрела до ванной и с помощью Алексея влезла под душ, подставив
ноющую спину под горячие струи воды. Через несколько  минут  ей  удалось
окончательно проснуться и даже вполне самостоятельно вылезти  из  ванны.
На кухне она залпом выпила стакан ледяного апельсинового сока и  тут  же
схватилась за чашку с горячим кофе. Это был проверенный и испытанный го-
дами способ привести себя в более или менее нормальное  настроение  и  в
почти рабочее состояние.
   Она всегда вставала с большим запасом времени, зная, что по утрам бы-
вает вялой и медлительной. Настя Каменская терпеть не могла  торопиться,
потому что в спешке обязательно ухитрялась сделать  что-нибудь  не  так.
Времени до выхода на работу у нее было вполне достаточно,  и,  закуривая
первую в этот день сигарету, она погрузилась в  размышления  о  странном
убийстве Людмилы Широковой. В нем все время что-то не увязывалось.  Нап-
ример, Стрельников. Зачем он спрятал переписку Людмилы?  Если  убийца  -
Люба Сергиенко, стало быть, его собственная ревность тут  совершенно  ни
при чем. Для чего ему письма? Даже если бы оказалось, что  Людмилу  убил
именно он, все равно непонятно, зачем хранить улики. Никакой  логике  не
поддается.
   Теперь Сергиенко. Все, конечно, указывает на нее.  И  мотив  есть,  и
психическое состояние Любы вполне соответствует ситуации.  Тяжелая  деп-
рессия с религиозными мотивами греховности и искупления. Но картина  са-
мого убийства остается непонятной. Что несла в руках  Широкова,  оказав-
шись на городской помойке? Какую тяжесть? Почему высоченные  каблуки  ее
нарядных туфелек так глубоко ушли в землю? Эксперт  Олег  Зубов  сказал,
что на ее одежде обнаружил только тканевые волокна. Это значит,  что  ни
деревянных ящиков, ни тем более металлических Широкова не носила.  Может
быть, это был камень? Но тогда были бы  частицы  почвы,  пыли  или  иная
грязь. Где можно взять абсолютно стерильный камень? Ответ очевиден: ниг-
де. И вообще, зачем ей таскать камни? Даже если допустить, что  каменная
глыба без посторонней грязи все-таки была, то где она? Куда девалась? На
месте обнаружения трупа Широковой никакого громоздкого предмета,  в  том
числе камня, не было. Его Люба, что ли, с собой унесла?  Тоже  мне,  две
спортсменки-тяжелоатлетки, что одна, что другая. Нет, это полный бред. И
потом, если Люба там была, то где следы ее обуви? Следы туфелек  Широко-
вой есть, а следы убийцы где? Не по  воздуху  же  Люба  передвигалась...
Чертовщина какая-то.
   Волокна ткани. Это может быть шарф или пальто, если свой зеленый шел-
ковый костюм Широкова носила не только в теплое время года, но и  в  хо-
лодное, под пальто. Это может быть что угодно, если костюм висел на  ве-
шалке вплотную с другой одеждой или лежал в чемодане. Это могут быть во-
локна с одежды пассажиров в переполненном транспорте. Если же  вспомнить
о неустановленном тяжелом предмете, то это может оказаться чем-то завер-
нутым в материю. Ну и что такое было в эту материю завернуто? Зубов кля-
нется и божится, что вес предмета не меньше сорока восьми  -  пятидесяти
килограммов, он десять раз перепроверял и пересчитывал.
   - Ася, - донесся до нее голос мужа, который уже успел не  только  по-
завтракать, но и полностью одеться и был готов к выходу из  дома.  -  Ты
что, уснула?
   Настя встрепенулась и помотала головой.
   - А что, уже пора?
   - Мне - да. Если ты быстро соберешься, я доброшу тебя до центра.  Мне
сегодня нельзя опаздывать, я на десять утра назначил совещание.
   - Сейчас, солнышко.
   Она погасила сигарету и стала натягивать джинсы и свитер. Завязывание
шнурков на кроссовках превратилось для нее в целую проблему, наклоняться
было больно даже из положения сидя, но Леша давно привык к этому, поэто-
му без лишних слов опустился на колени и помог ей.
   В машине они ехали молча. Настя сначала подумала  было,  что  Алексей
сердится на нее за что-то, но потом сообразила, что он просто собирается
с мыслями перед совещанием. Сама же  она  снова  вернулась  к  странному
убийству Людмилы Широковой и непонятной роли некоего любвеобильного Вик-
тора Дербышева, которому Мила должна была написать письмо и от  которого
даже ответ получила, но который клянется, что никаких писем  от  нее  не
получал, сам ей не писал и вообще в глаза красавицу блондинку не  видел.
Эксперты быстрого ответа по поводу почерка не обещали, но  фотография-то
совершенно точно Дербышева, а не его двойника. Привезенный на  Петровку,
Виктор "под протокол" опознал на снимке себя и свою одежду, а потом при-
ехал вместе со следователем и оперативниками к себе домой и