. - Джонни шагнул вперед, и Эйб попятился от него, весь съежившись.
     - Если ты еще раз выкинешь со мной такой фокус, я сломаю  тебе  шею.  -
Он повернулся к дверям, кивнув Генри: - Пошли, полковник.
     Не глядя на Эйба, Генри двинулся вслед за ним к лифту.


     Тем временем Лиза и Гарри вернулись домой. Хотя после морской  прогулки
Лиза выглядела лучше, ее  по-прежнему  мучили  боли.  Новые  лекарства  мало
помогали. В раздражении она без конца пилила Гарри за несостоявшуюся  сделку
с техасцем. Но Гарри уже перестали волновать  ее  придирки.  Он  провел  три
незабываемых дня и две ночи с Таней, которые стоили всего, что он терпел  от
Лизы. Кроме того, он помнил,  что  через  два  дня  в  Сан-Франциско  должна
состояться  ежегодная  встреча  пайщиков  корпорации  Коэна.   Лиза   всегда
присутствовала  на  этих  встречах,   а   Гарри   рассчитывал   отвертеться,
сославшись на запущенные из-за долгого  отсутствия  дела.  Но  вышло  иначе.
Полный оптимизма, он уже предупредил Таню, что две  ночи  у  него  свободны,
когда Лиза вдруг объявила, что плохо себя чувствует и ему придется  ехать  в
качестве ее представителя. Гарри был вне себя,  но  у  него  не  нашлось  ни
аргументов, ни предлога увильнуть. В тот вечер он украдкой выбрался из  дома
и поехал с Таней к себе на квартиру. В машине он сообщил  ей  новость.  Таня
серьезно кивнула.
     - Это судьба, Гарри. Ты веришь в судьбу?
     - Конечно. -  Однако  его  в  этот  момент  меньше  всего  интересовала
судьба. - Черт знает, какая неудача. В общем, такие вот дела. Надо ехать.
     - А она останется одна... с сиделкой?
     - И со всей прочей прислугой. Ты напрасно за нее беспокоишься.
     - Наверное, она ляжет спать в  десять  тридцать  и  как  всегда  примет
снотворное? - спросила Таня, не глядя на него. - Ведь правда,  у  нее  очень
печальная жизнь.
     - Ох,  перестань,  -  Гарри  обнял  ее  одной  рукой.  -   Послушай-ка:
по-моему, на тебе слишком много надето.
     Таня улыбнулась.
     - Это недолго поправить... Она не позовет гостей, пока ты в отъезде?
     - Нет. Когда она принимает гостей, я  должен  быть  при  ней.  Ну  все,
Таня! Раздевайся!
     Гарри вернулся домой около двух часов ночи. Он открыл дверь и  тихонько
двинулся к своей спальне. Здесь его ждал  шок,  от  которого  по  его  спине
пробежали ледяные мурашки.  Он  увидел,  что  дверь  Лизы  в  дальнем  конце
коридора открыта, и в комнате горит свет.
     - Гарри? - резкий, ворчливый голос наполнил сердце Гарри страхом.
     Собравшись с духом, он медленно прошел коридор и остановился в  дверях.
Лиза сидела на кровати, обложенная  подушками.  Рядом  лежал  том  "Войны  и
мира". Ее осунувшееся от боли лицо было бледно, большие глаза блестели.
     - Где ты был?
     Гарри  понимал,  что  необходимо  сейчас  же   придумать   какую-нибудь
убедительную ложь, иначе не миновать беды.
     - А, Лиза... - сказал он, входя в комнату и закрывая  дверь.  -  Почему
ты не спишь? Снова болит?
     - Где ты был?
     - Я не мог заснуть. Ходил прогуляться. - Он подошел  к  кровати  и  сел
рядом.
     - Гулял? В такое время... уже третий час. Я тебе не верю!
     - Лиза... прошу тебя... - Гарри выдавил улыбку, чувствуя, как по  спине
у него струится  пот.  -  У  тебя  достаточно  своих  проблем.  Не  хотелось
говорить... я плохо сплю. Всякие мысли бродят в голове...  В  таких  случаях
лучше всего встать, одеться и немного пройтись. Потом я сразу засыпаю.
     Блестящие глаза Лизы выражали недоверие.
     - Ты нашел себе шлюху? - угрожающе спросила она, и от  звучавшей  в  ее
голосе ярости у Гарри застыла кровь.
     "Господи! Дело плохо!" - подумал он.
     - Лиза... как ты можешь? - Нужно было рассеять ее  подозрения.  И  хотя
его мутило от собственного  двуличия,  он  продолжал,  наклонясь  к  Лизе  и
заставляя себя смотреть ей в глаза. - У нас с тобой  общая  беда.  Но  таким
должен быть брак, и ради тебя я смирился со всем. В моей  жизни  нет  другой
женщины... только ты. Выходит, не сумел я этого  доказать,  раз  ты  мне  не
веришь. Помнишь, как я говорил, что мне хорошо было с  тобой  в  тот  первый
раз... как никогда в жизни. С тех пор для меня ничего не  изменилось  и  так
останется навсегда.
     Гарри было стыдно  слушать  себя,  но  страх  заставлял  его  лгать.  В
течение долгой, невыносимой минуты она испытующе  смотрела  на  него,  потом
пожала плечами.
     - Хорошо, Гарри, я понимаю. Иди спать. У тебя впереди два трудных дня.
     Гарри медленно встал, едва решаясь верить, что Лиза приняла его  вранье
за чистую монету... вот только бы она  еще  перестала  смотреть  на  него  с
таким подозрением.
     - Да... теперь я наверняка усну.
     Когда  он  был  уже  у  двери,  чувствуя  себя  как   человек,   удачно
вывернувшийся из опасного положения, Лиза окликнула его:
     - Гарри...
     Он остановился с сильно бьющимся сердцем.
     - Да, дорогая?
     - Пожалуйста, не выходи больше по ночам. Я  так  разволновалась,  когда
позвонила тебе и никто не снял трубку.  Если  тебе  не  спится,  пожалуйста,
приходи поговорить со мной. Хорошо?
     С упавшим сердцем он кивнул головой, понимая, в какую западню влез.
     - Конечно, дорогая, я больше не стану так делать.


     Марта и Джильда встрепенулись, увидев вошедшего на террасу Генри.
     - Ну, как? - нетерпеливо спросила Марта. - Получили вы деньги?
     Генри дотащился до кресла и упал в него. Он  все  еще  не  справился  с
потрясением.
     - Джильда, девочка, ты не принесешь мне виски?
     Видя его серое искаженное лицо, Джильда поспешила к бару.
     - Получили вы деньги? - Марта стукнула толстым кулаком  по  бамбуковому
столику.
     - Они у Джонни.
     - У Джонни? - в голосе Марты зазвучали визгливые  нотки.  -  А  где  он
сам?
     - У себя в комнате.
     - Значит, они у Джонни! - Марта всей тушей завозилась в кресле,  отчего
оно затрещало. - Значит, вот как ты поставил его на  место!  Удивляюсь,  как
это меня еще не хватил удар!
     - Успокойся. Если бы не он, я вообще ничего  бы  не  получил.  Так  нам
хоть что-то достанется. - Поколебавшись, Генри продолжал: - Марта...  я  тут
думал... староваты мы становимся для этого рэкета.
     - Староваты! - Марта возмущенно фыркнула. - Говори за себя!
     Вошла Джильда, неся виски с содовой.
     - Спасибо, милочка, - Генри принял стакан. Выпив половину, он  поставил
его и промокнул губы платком.
     - Хватит корчить из себя черт-те кого!  -  заорала  Марта.  -  Что  там
случилось?
     Генри рассказал.
     - Дело в том, Марта, что мы  не  получили  бы  ни  гроша,  если  бы  не
Джонни. Эйб решил облапошить нас. Эти бандюги унесли бы весь  товар,  а  Эйб
клялся бы, что знать их не знает.
     Новость потрясла Марту. Ее жирное тело заколыхалось студнем.
     - Я думала, Эйбу можно доверять.
     - Как мы можем кому-то верить?
     На террасе появился Джонни. Он бросил на стол пачку банкнот.
     - Вот... Шестьдесят шесть  тысяч  шестьсот  шестьдесят  семь  долларов.
Разделите между собой. Свою долю я взял.
     - Как насчет того жемчужного ожерелья? - рявкнула Марта.
     Джонни ухмыльнулся ей.
     - Доплата за риск... Я оставил его  себе.  -  Он  подошел  к  креслу  и
сел. - Посмотри-ка, похоже, вы меня не понимаете, хотя и взялись за  крупное
дело, сами вы - мелюзга. Это жестокий, опасный рэкет. Все ложится  на  меня,
поэтому мне и причитается больше.
     Марта была готова взорваться, однако  взгляд  Генри  остановил  ее.  Он
заговорил тихим, спокойным голосом.
     - Да, Джонни, твои доводы  мне  понятны,  но  будем  справедливы.  Идея
принадлежит Марте. Каждый  из  нас  внес  свою  долю.  Она  задумала,  а  ты
исполнил, отлично  исполнил,  признаю.  По-моему,  стоимость  жемчуга  стоит
разделить на всех.
     Джонни закинул голову и расхохотался.
     - Кому ты пудришь мозги? Кто торговался с Эйбом. Кто разделался  с  той
черной обезьяной? Кто вообще добыл драгоценности? Ладно,  задумка  была  ее,
но ведь напридумывать любой дурак может... ты  сделать  попробуй!  Без  меня
вам бы это дельце не провернуть, и сотни кусков из  Эйба  не  вытянуть.  Так
что помалкивайте. - Он повернулся к Джильде: -  Хочешь,  съездим  пообедать?
Для   разнообразия.   Мне   понравился   один   рыбный   ресторанчик...   Не
присоединишься?
     От неожиданности Джильда  удивленно  уставилась  на  него,  но  тут  же
вскочила.
     - Да, с удовольствием.
     - Порядок, накинь на себя что-нибудь и поедем.
     Чуть зарумянившись,  Джильда  поспешила  к  себе  в  комнату...  Клюет,
радостно думала она, сбрасывая бикини. Не теряй хладнокровия,  детка,  и  он
будет твой.
     Джонни закурил сигарету.
     - Послезавтра я наведаюсь к Крейлам. Думаю, меня впустят в дом, если  я
надену форму электрика. Форма всегда вызывает доверие. А там и  ограбим  их.
Это еще 750 кусков. Товар сдадим Берни Бауму. С Эйбом я больше дел не  веду.
Я запрошу с Берни три сотни. За такую цену он их с руками  оторвет.  Значит,
вам выйдет двести кусков на троих.
     - Да за кого ты себя принимаешь, черт побери? -  закричала  разъяренная
Марта. - Планы здесь составляю я! О ценах договаривается Генри!
     - О, заткнись, толстуха! - сказал Джонни. - Я сам всем займусь. Где  уж
вам тягаться с Баумом. Вы для него стары.
     Видя, что Марта готова вспылить, Генри тихо сказал:
     - Он прав, Марта. Ладно, Джонни, мы полагаемся на тебя.
     От злости Марта лишилась языка  и  сидела  молча,  трясясь  всем  своим
жирным телом.
     На террасу вышла Джильда.  Она  выглядела  элегантной  и  прелестной  в
простом голубом платье. Джонни  внимательно  посмотрел  на  нее,  и  Джильде
показалось, что в его глазах внезапно появился интерес.
     Для поездки они выбрали "кадиллак".
     - Получила уже свою долю?  -  спросил  Джонни,  когда  огромная  машина
мчалась по прибрежному шоссе.
     - Оставила на хранение у Генри.
     - А не зря?
     - Я ему доверяю.
     - Ну и ладно.
     Наступила длинная пауза, потом Джильда сказала:
     - Ты поберегись Марты. Она тебя ненавидит.
     Джонни засмеялся.
     - Бояться этой старой жирной улитки? Что она может мне сделать?
     - Не будь таким самоуверенным. Она опасна.
     Джонни опять рассмеялся.
     Ресторан, в который  привез  ее  Джонни,  располагался  у  самой  воды.
Столики стояли на  длинном  помосте,  выступавшем  в  море  наподобие  мола.
Светились  разноцветные  лампочки,  оркестр  играл  тихий  свинг,  там  было
многолюдно. Идя к столу, Джильда заметила, что  мужчины  смотрят  на  нее  с
живым интересом. Она задрала подбородок и стала слегка раскачивать  бедрами.
Ей нравилось внимание и  столь  явное  восхищение.  Официант  обслуживал  их
быстро и внимательно, а еда была превосходная. За салатом из крабов  Джильда
обратила внимание на женщину, одиноко сидевшую через  проход  от  них  и  не
сводившую глаз с Джонни. Это  была  стройная  блондинка  лет  36,  одетая  в
дорогое, но простое белое платье. У нее были классические черты, холодные  и
чувственные.  Взгляд  ее   серо-стальных   глаз   редко   отпускал   Джонни.
Настроенный весело и беззаботно, он  не  замечал,  что  его  так  пристально
рассматривают.
     - Послезавтра провернем последнее дело, -  сказал  он,  доев  салат.  -
Хм-м... очень вкусно.
     - Да, чудесный салат. У Крейлов?
     - У них. А после я сматываюсь.
     Джильду будто укольнуло.
     - Так ты уезжаешь?
     Он взглянул на нее, сердито сдвинув брови.
     - Конечно. Не торчать же мне в этой дыре, как по-твоему?
     Джильда прижала руки к груди.
     - Куда ты поедешь?
     - О, Господи! Я же говорил... в Кармел.
     Перед ними поставили филе морского  языка  в  соусе  из  омаров,  но  у
Джильды вдруг пропал аппетит.
     - Джонни...
     Он поднял глаза.
     - А?
     - К чему такая  спешка?  Вилла  еще  на  две  недели  за  нами.  Вот  и
оставался бы до тех пор. - Джильда возила еду по  тарелке.  -  Мы  могли  бы
лучше узнать друг друга.
     Усмехнувшись, он поднял кусочек омара и отправил его в рот.
     - А кто нам мешает узнать лучше друг друга хоть сразу после обеда?
     Вся кровь бросилась Джильде в лицо. Она выпрямилась,  возмущенно  глядя
на него. Заметив это, Джонни с гримасой пожал плечами.
     - Ладно, не будем.
     Дальше ели  молча.  Джильда  глотала  через  силу.  Неотступный  взгляд
женщины, в конце концов,  привлек  внимание  Джонни.  Он  все  время  смутно
чувствовал его на себе, а теперь это ощущение стало отчетливым. Он  медленно
повернул голову к женщине, которая смотрела на него в упор, играя бокалом  с
вином. В ее дерзком чувственном взгляде читался откровенный призыв.  Две-три
секунды они смотрели в глаза друг другу,  пока  Джильда  не  бросила  резким
тоном:
     - Джонни, ты что - замечтался?
     Тот с трудом оторвал взгляд от женщины.
     - А  эта-то,  справа  от  меня,  так  и  пышет  жаром,  -  сказал   он,
ухмыляясь. - Вот кому приспичило мужичка!
     - Да, ужасная женщина! -  Джильда  старалась  не  выдать  голосом  свою
тревогу. - Шлюха!
     Джонни цинично улыбнулся.
     - Ты так думаешь? Не согласен.  Просто  она  честно  дает  понять,  что
хочет меня. Вот такие по мне. С  ними  не  приходится  терять  время.  А  то
начинают ломаться... тоска!
     Джильда отодвинула тарелку. Ее слегка мутило.
     - Понимаю. Прости, что нагнала на тебя тоску.
     Джонни равнодушно пожал плечами.
     - Ну, раз уж ты так устроена, тебя не переделаешь... очень просто.
     Ночь, луна,  океан,  разноцветные  огни,  музыка  -  все  померкло  для
Джильды.
     - Просто? - ее голос дрожал. - А такая вещь, как любовь,  для  тебя  не
существует?
     Подняв брови, Джонни откинулся на спинку стула.
     - А, брось, детка, пора повзрослеть! Любовь и секс - одно и  то  же,  -
он наклонился вперед и заглянул  ей  в  глаза.  -  Пошли  отсюда  к  чертям.
Спустимся на пляж. Ты нравишься мне, я тебе... знаю ведь,  по  глазам  вижу.
Давай займемся любовью. Ну, детка, чего тянуть?
     Джильда стиснула сумочку, впившись ногтями в мягкую ткань.
     - Как ты можешь? Джонни! Я люблю тебя!
     Ее  губы  дрожали,  лицо  побледнело.  По  лицу   Джонни   промелькнуло
брезгливое, подозрительное выражение.
     - О, Боже! Еще одна! Послушай, детка, я...
     Джильда  встала.  Тихо,  чтобы  слышал  только  Джонни,   она   сказала
срывающимся голосом:
     - Приятного вечера. Развлекайся с этой шлюхой.  Домой  пойдешь  пешком.
Марта права, ты - дрянь.
     Быстро  выйдя  из-за  стола,  она  зашагала  прочь  по  проходу   между
столиками. Джонни остался недвижимым. Его вдруг охватила  неистовая  ярость.
Усилием воли  он  удержался  от  желания  смахнуть  все  со  стола  на  пол.
Любовь... брак... не хочет он этого! В его жизни нет постоянного  места  для
женщины. Собственный гараж, спортивные машины и  общество  мужчин,  знатоков
машин, которые ни о чем больше не говорят, - вот  его  жизнь.  Черт  возьми,
вечно какие-то сложности, подумал он со  злостью.  С  первой  же  минуты  он
чувствовал физическое влечение к Джильде, но связываться с ней  навсегда  не
имел ни малейшего желания. Он хотел ее сейчас, а  постаревшая,  с  крашеными
седыми волосами она ему будет не нужна. Подумать только: жить с нею  год  за
годом, все время видеть ее рядом, когда секс уже потеряет значение... а  она
будет хозяйничать в его доме, ворчать, что он все  пачкает  ей,  изо  дня  в
день готовить осточертевшие тоскливые завтраки и обеды,  пилить  его,  когда
он задержится, увлекшись работой над какой-нибудь машиной... Нет!  К  черту!
Это не для него!
     Низкий мелодичный голос произнес совсем рядом:
     - Бросили вас?
     Джонни резко вскинул голову и увидел, что блондинка пересела  на  место
Джильды. От вида ее тяжелых грудей, обтянутых  белым  платьем,  ее  холодной
самоуверенной красоты Джонни пронзило вожделение.
     - Да, сбежала. Она из породы девственниц.
     Женщина рассмеялась. Ее смех звучал  приятно.  Смеясь,  она  откидывала
назад голову, показывая красивое горло. Ее зубы были безукоризненными.
     - Я так и думала. Но я не из таких. Как вас зовут?
     - Джонни.
     - Джонни... хорошее имя. А меня - Элен. -  Серо-стальные  глаза  так  и
пожирали его. - Зачем терять время, Джонни? Я знаю,  чего  вы  хотите.  И  я
сама хочу того же. Пойдем?
     Джонни щелкнул пальцами, подзывая проходящего официанта.
     - Ох, оставьте, - нетерпеливо сказала она,  поднимаясь.  -  Меня  здесь
знают. О счете не беспокойтесь.
     "Ну и что? - подумал Джонни. -  Я  не  оставлю  эту  суку  в  накладе".
Провожаемый взглядом присутствующих, он пошел за женщиной к берегу.


     Марта кончила ужинать, когда Джильда поднялась по  ступенькам  террасы.
Генри, наливавший себе бренди, с удивлением поднял голову.
     - Где Джонни? - спросила Марта, видя ее одну.
     Джильда, у которой в глазах  блестели  слезы,  на  ходу  бросила  через
плечо:
     - Не знаю и знать не хочу.
     Дверь ее спальни с  треском  захлопнулась.  Марта,  собиравшаяся  взять
шоколадку с кофейным кремом из принесенной  Генри  коробки,  остановилась  с
протянутой рукой и недоуменно посмотрела на него.
     - Что же это творится?
     Генри печально покачал головой.
     - Молодежь... не могут без  ссор.  Не  помнишь  разве,  как  сама  была
молодой?
     Марта негодующе фыркнула.
     - Никчемный тип. Я поняла это с первого взгляда. Проклятый мерзавец!
     - Ты уж чересчур! - возразил Генри и пригубил бренди. -  Мы  заработали
с его помощью немалые деньги.
     В то время, как Джильда лежала ничком  на  кровати  и  плакала,  Джонни
сидел рядом с блондинкой, которая вела свою машину вдоль прибрежного  шоссе.
Она то и дело клала руку на его бедро, с каждым разом все  выше,  и  сжимала
мышцы.
     - Ты ведь не из одних мускулов, Джонни? - спросила она.
     Джонни рассмеялся.
     - Увидишь.
     Она бросила на него жадный взгляд, кривя губы в чувственной улыбке.
     - Ты не пожалеешь. А вот как будет со мной... не знаю.
     - Увидишь. Куда мы едем?
     - Ко мне. Мой дорогой престарелый муж-импотент сейчас в Нью-Йорке.
     Ее пальцы глубоко впились в бедро Джонни.  Он  раздраженно  смахнул  ее
руку. Наконец, они проехали в высокие открытые ворота и  остановились  перед
внушительного вида домом, погруженным в темноту.
     - Рабы спят, - пояснила Элен, вылезая из машины.
     - Не шуми.
     Через  несколько  секунд   они   оказались   в   просторной,   роскошно
обставленной спальне. Подойдя  к  кровати,  Элен  обернулась  к  подошедшему
Джонни. Она учащенно дышала, в ее серо-стальных глазах было странное,  почти
безумное выражение. Неожиданно  она  взмахнула  сумочкой  и  сильно  ударила
Джонни по лицу. Металлическая пряжка рассекла ему нос.  Он  отпрянул,  глядя
на нее в гневном изумлении, а когда она  вновь  замахнулась,  перехватил  ее
запястье и вырвал сумочку. Разбрызгивая кровь, он  сорвал  с  нее  платье  и
швырнул на кровать.
     Утром, около четырех, Марта проснулась голодная. Она лежала в  темноте,
раздумывая, попытаться ли  ей  заснуть  опять  или  встать  и  наведаться  к
холодильнику. Как обычно, холодильник взял верх.  Она  зажгла  свет,  надела
халат и зашлепала  на  кухню.  Там  ей  сразу  приглянулась  смесь  холодных
спагетти, лука и помидоров с мелко нарубленным мясом.  Протягивая  руку  над
миской,  она  услышала,  как  открылась  входная  дверь  и  тихо  закрылась.
Нахмурясь, Марта вышла в коридор. Джонни, стараясь не шуметь,  пробирался  к
себе. Увидев ее в дверях кухни, он остановился.
     - Привет! Брюхо набиваешь?
     - Не обо мне речь! - огрызнулась Марта. - Ты-то что делаешь?
     - А как по-твоему? Иду спать.
     Марта включила свет и уставилась на Джонни,  похолодев  от  страха.  На
его лице засохла кровь. На  носу  багровела  ссадина,  на  белой  рубашке  -
большие кровавые пятна.
     - Где ты был? - спросила Марта дрогнувшим голосом.
     - Зан