занять много времени.
   - Рассказывай, Джон.
   После долгой паузы Джон Сэнди начал свой рассказ:
   - Я служу у Торенсов вот уже более тридцати лет. Когда они поженились,  я
все время старался  угодить  им,  и  мистер  Торенс  ценил  меня.  Все  беды
начались, когда подрос  Хэнк.  Он  никогда  ничем  не  хотел  заниматься.  Я
попросил мистера Торенса разрешить Хэнку ухаживать за садом, он согласился и
даже стал платить мальчику за работу. Сначала Хэнк увлекся,  и  у  него  все
хорошо получалось. А потом мисс Анжела начала с ним заигрывать. Клянусь,  он
никогда не посмел бы первым... Ей было тринадцать, а Хэнку девятнадцать лет.
Их отношения становились серьезными,  и  когда  господа  заметили  это,  они
прогнали моего сына. С тех пор у него начались неприятности с  полицией:  он
даже шесть месяцев сидел в тюрьме. - Джон  сделал  глоток  виски  и  надолго
замолчал. Я не торопил его.  Наконец  он  встрепенулся,  как  после  сна,  и
продолжал: - Мы с женой стали ссориться  из-за  мальчика.  Мне  было  тяжело
переносить все это, и я начал пить. Как-то мистер Торенс позвал меня к  себе
в кабинет и сказал, что, раз я так долго служу им по совести, он оставит мне
в завещании пять тысяч долларов. Для  вас,  мистер  Уоллес,  это,  наверное,
небольшая сумма, а для меня - целое состояние.
   Время шло, у Хэнка появлялись все новые неприятности, с горя  я  пил  все
больше и больше. Как-то мистер Торенс застал меня за  бутылкой  и  сразу  же
уволил, предупредив, что лишает наследства. Для меня это был страшный  удар.
Но я же говорил вам, мистер Торенс был очень крут на расправу. Я должен  был
покинуть этот роскошный дом... Потом ко мне зашел как-то Хэнк и сказал, что,
если бы у него были пять тысяч долларов, он смог бы открыть клуб. Он  просил
меня помочь, но у меня не было таких денег. Тогда он пригрозил, что  ограбит
банк. Я понимал, что это грозит тюрьмой, и просил его подождать. И  тогда  я
подумал, что, если бы мистер Торенс умер, я мог бы жить и  работать  в  этом
доме и дать Хэнку деньги, которые ему были так нужны.  Так  что  ссора  мисс
Анжелы с отцом была мне на руку. У меня было такое чувство, что это  судьба:
я сохранил работу и получил деньги по завещанию. Вот  так  было  с  мистером
Торенсом. Не помогли Хэнку эти проклятые деньги, его больше нет в  живых,  и
мое единственное желание - умереть.
   Я встал.
   Больше меня здесь ничего  не  удерживало.  Глядя  на  этого  несчастного,
больного старика, который пустым взглядом уставился на бутылку  с  виски,  я
понял, что его желание скоро  исполнится.  Я  попрощался  и,  не  дождавшись
ответа, вышел.

***

   Усевшись в машину, я некоторое время не  включал  зажигание,  а  думал  о
судьбе Джона Сэнди. Чего  только  не  сделает  для  своего  ребенка  любящее
родительское сердце? Для кого-то - бандит, подонок, а для отца  и  матери  -
самый дорогой человек.
   Я уже собрался ехать к Биллу. Мне хотелось узнать, не  произошло  ли  еще
что-нибудь в коттедже? Но в тот  момент,  когда  я  уже  собирался  включить
зажигание, раздался  пронзительный  звук  сирены,  и  мимо  меня  в  сторону
коттеджа пронеслась машина "неотложки". За ней на большой скорости следовала
еще одна машина, в которой я разглядел силуэты двух людей.  Зная,  что  Билл
дежурит у коттеджа,  я  решил  задержаться,  чтобы  не  осложнять  ситуацию.
Ожидание было долгим, и я начал терять терпение.
   Минут через сорок мимо меня промчался "ролле", на заднем сиденье которого
я увидел миссис Торенс. Машина свернула к коттеджу, а я  курил  сигарету  за
сигаретой и ждал.
   Прошло еще полчаса, и появилась  наконец  "неотложка".  Она  на  огромной
скорости мчалась к городу в сопровождении все той же машины, где сидели  два
человека.
   Я понял, что это врачи. Через двадцать минут показался "ролле" и повернул
к вилле Торенсов. После этого я решился поехать к домику  Анжелы,  навстречу
мне по дорожке шел Билл.
   - Рассказывай, - попросил я, когда он сел в мою машину.
   - Я все видел через окно гостиной. Что там было! Миссис Сэнди  сидела  за
столом с таким видом, что ее можно  было  пожалеть.  Через  некоторое  время
открылась дверь  и  появилась  Анжела  все  с  тем  же  ножом  в  руке.  Она
подкрадывалась к миссис Сэнди на цыпочках. Выглядела она просто сумасшедшей.
Никогда бы не хотел увидеть такое снова! Я уже собирался  разбить  стекло  и
хотя бы таким образом предупредить миссис Сэнди, как вдруг она  сама  что-то
почувствовала. Для женщины такой комплекции  подобная  реакция  была  просто
неожиданной! Анжела уже занесла  руку  с  ножом  для  удара,  но  негритянка
вскочила, обернулась  и  так  стукнула  свою  госпожу,  что  та  без  чувств
растянулась на полу. Негритянка  снова  подняла  ее  и  отнесла  в  спальню.
Гостиная пустовала  несколько  минут,  затем  появилась  миссис  Сэнди.  Она
подошла к телефону, сняла трубку и  набрала  какой-то  номер.  Анжела  снова
начала вопить, но в гостиную не входила, видимо, негритянка  ее  связала.  А
через двадцать минут приехала "неотложка".
   - Что было дальше?
   - Они вынесли Анжелу на носилках и уехали. Потом приехала миссис Торенс и
говорила с двумя врачами, которые были на  отдельной  машине.  А  потом  она
обратилась к негритянке.  Миссис  Сэнди  стояла,  облокотившись  о  стену  и
слушала. Я не знаю, о чем они говорили,  но,  видимо,  разговор  был  не  из
приятных. Потом миссис Торенс раскрыла сумку, вынула две бумажки по  пятьсот
долларов и бросила их на стол. Я точно заметил, что это были две банкноты по
пятьсот долларов. По-моему, Дирк, она рассчитала негритянку.
   - Прекрасно, Билл. Думаю, сейчас самое время поговорить с миссис Сэнди.
   Дождь прекратился. Я вышел из машины и, не надевая  плаща,  направился  к
коттеджу. Дверь была не заперта, открыв ее, я оказался в маленьком холле, из
которого прошел в гостиную. Миссис Сэнди полулежала в большом кресле.
   - Снова вы! Что вам теперь угодно?
   Взгляд и голос ее не были враждебны, и я уселся напротив. - Миссис Торенс
уволила вас, не так ли? Она кивнула.
   - Да, и я очень рада. Сыта по  горло  этими  господами.  Теперь  поеду  к
родственникам, первый раз за двенадцать лет. Приятно сознавать,  что  можешь
наконец делать то, что хочешь.
   - Рад за  вас.  Но  прежде  чем  вы  уедете,  миссис  Сэнди,  прошу  вас,
расскажите мне немного об этой семье. Я хочу знать, почему шантажируют  мисс
Анжелу?
   Негритянка долго смотрела на меня, видимо, обдумывая свой ответ, а  потом
пожала своими мощными плечами.
   - Да, - призналась она наконец, -  наверное,  нужно  довериться  кому-то.
Нельзя все время находиться в напряжении. Я расскажу  вам  все,  прежде  чем
уехать навсегда. У нас большая семья - три брата и четыре сестры. Все  будут
рады мне. Если бы не мисс Анжела, я бы уже давно уехала отсюда. Но я нянчила
ее с младенческого возраста, с ее дня рождения... Я знала, что  она  малость
не в себе, и старалась, как могла, скрасить ее жизнь. Я все делала для  нее,
и она меня за это любила, а с  матерью  они  были  как  чужие.  Мисс  Анжела
обожала брата. В детстве они очень дружили, а когда  подросли,  я  заметила,
что он начал от нее уставать. Она ни на минуту не оставляла брата -  мистера
Тома - одного. Я предупреждала ее, что нельзя вести себя так даже с  братом,
что все-таки они уже взрослые, но все напрасно. Потом он увлекся  музыкой  и
часами играл на пианино, а мисс Анжела садилась у дверей на стул и  слушала.
Слушать его игру стало ее манией. А потом молодой хозяин поссорился с  отцом
и ушел из дому. Он ушел, даже не попрощавшись с мисс Анжелой, это  было  для
нее страшным ударом. С тех пор ее болезнь стала  прогрессировать.  Для  меня
наступило тяжелое время, но мне еще удавалось справляться  с  мисс  Анжелой.
Азотом умер мистер Торенс. Он оставил моей госпоже много денег и этот домик.
Она сразу же в него и переехала. Мать она ненавидела. Девочка  могла  целыми
днями ничего не делать:  сидела  на  стуле,  смотрела  по  сторонам,  что-то
бормотала себе под нос. И вот тут я сделала ошибку: мне надо было рассказать
обо всем миссис Торенс и попросить ее вызвать врача, но мне  хотелось  самой
помочь мисс Анжеле. Я пыталась заинтересовать ее работой по дому или в саду,
но все напрасно. Так продолжалось несколько  недель,  а  потом  пришел  этот
человек... - Миссис Сэнди помолчала, обтерла  вспотевший  лоб  и  заговорила
снова: - Он даже не позвонил, а просто открыл дверь и вошел. Я была на кухне
- готовила обед. Он сел,  где  сейчас  сидите  вы,  и  снял  шляпу.  Он  был
совершенно лысый, а лицо у него.., это было лицо настоящего дьявола.  Я  как
раз вышла из кухни и услышала, как он говорит мисс Анжеле,  что  знает,  где
находится ее брат. Я задержалась и прислушалась. Мисс Анжела вся напряглась,
а этот человек сказал, что Том не хочет,  чтобы  кто-нибудь  нашел  его.  Он
делает большие успехи в игре на пианино и шлет своей сестре  привет.  И  еще
этот дьявол сказал, что мистер Том находится под его покровительством  и  он
помогает ему. "Но просто так я  не  помогаю,  -  добавил  он,  -  вы  должны
приходить первого числа каждого месяца в "Блэк  Кэзет"  и  приносить  десять
тысяч долларов мне за услуги. Пока вы будете так делать, я гарантирую, что с
вашим братом все будет в порядке, потому что  я  буду  рядом.  Но,  если  вы
откажетесь, мистеру Тому перебьют все пальцы молотком, и он больше не сможет
играть. Итак, ваши деньги - моя  опека,  -  Мисс  Сэнди  снова  замолчала  и
обтерла лицо. - Это было десять месяцев тому назад. Мисс Анжела сказала, что
будет платить. Тогда этот тип объяснил, где найти "Блэк Кэзет",  и  еще  раз
взял с нее слово, что она  будет  приносить  деньги  и  отдавать  их  одному
старому другу, которого там встретит. Этим старым другом оказался  мой  сын!
Лучше бы он никогда не родился!  -  Негритянка  ударила  сжатым  кулаком  по
колену. - Я пыталась поговорить с  мисс  Анжелой,  но  она  не  хотела  меня
слушать. Я старалась убедить ее, что этот человек - обманщик  и  вымогатель,
что он ничего не знает о  мистере  Томе,  но  она  не  слушала,  а  кричала:
"Разбить эти чудесные пальцы молотком!" После этого случая она стала  каждый
месяц ходить в банк, снимала деньги и отдавала их моему  подлецу  сыну.  Это
вносило успокоение в ее  истерзанную  душу.  Она  даже  немного  повеселела.
Затем, немного погодя, это страшилище пришло к нам снова.  Он  сказал,  что,
если мисс Анжела даст ему сто  тысяч  долларов,  он  устроит  ей  встречу  с
братом. Не сомневаюсь, что эту идею подсказал ему мой сын. А потом пришли вы
и сказали, что разыскиваете мистера Тома, потому что он получил наследство в
сто тысяч. Мисс Анжела хотела взять эти деньги, чтобы встретиться с  братом.
В ее нездоровом мозгу возникла мысль, что вместо Тома в банк  может  явиться
кто-нибудь другой, и она обратилась за помощью к Хэнку. Что из этого  вышло,
вы знаете не хуже меня.  В  тот  день  она  вернулась  из  банка  в  ужасном
состоянии и вела себя, как дикое  животное.  Я  испугалась  и  заперлась  на
кухне, а она вопила: "Я покажу этому сукину сыну!  У  него,  наверное,  есть
подружка... Ничего не пожалею... Я поговорю с Хэнком". Потом  она  уехала  и
вернулась часа через три. Она была уже совсем другой: веселой  и  спокойной.
"Ну, он свое получил", - сказала она мне. Я не поняла, о чем она говорит,  а
потом прочитала в газете о случае с  кислотой.  Я  вам  страшно  сочувствую,
мистер Уоллес, ну да с этой девушки взять нечего, она  ненормальная.  Теперь
ее увезли в клинику для психических больных, и я слышала, как доктор  сказал
миссис Торенс, что мисс Анжела вряд ли вернется домой. Она неизлечима...
   Теперь я знал все, что хотел, и мог уходить.
   -  Если  вам  понадобится  моя  помощь,  миссис  Сэнди,  можете  на   нее
рассчитывать.
   Она взглянула на меня и опустила голову.
   -  Мне  не  нужна  ничья  помощь.  Идите,  мистер  Уоллес,  я   поеду   к
родственникам.
   Выйдя из коттеджа, я постоял немного,  вдыхая  теплый  влажный  воздух  и
слушая долетающий издалека городской шум.
   Хэнка больше не было, Анжела тоже почти что не существует, остался один -
Хула Мински!
   Я понимал, что не успокоюсь, пока эта лысая обезьяна ходит  по  земле,  и
лишь с его смертью  погаснет  во  мне  жажда  мести.  А  моя  Сюзи  навсегда
останется для меня волшебным воспоминанием.
   Я пошел туда, где меня поджидал Билл.
   Каждый сел в свою машину, и мы отправились домой. Дома Билл варил кофе, а
я рассказывал ему о своем разговоре с миссис Сэнди, об Анжеле и Томе...
   - Вот такие дела, Билл, - закончил я. -  Завтра  встречусь  с  Сандрой  и
вплотную займусь Мински. А теперь - спать.
   Но сон не шел, и мне пришлось принять три таблетки снотворного.

***

   Утром,  когда  я  заканчивал  плотный  завтрак,  приготовленный   Биллом,
раздался телефонный звонок. Было  11.15.  Звонок  был  таким  неожиданным  и
резким, что мы с Биллом вздрогнули.
   Я взял трубку:
   - Дирк Уоллес у телефона.
   - Это Сэм из "Нептуна", мистер Уоллес. С вами хочет встретиться Эд Барни.
Он просил позвонить вам... Что-то очень важное.
   - Откуда ты звонишь, Сэм?
   - Из "Нептуна".
   - А где Эд?
   - Он здесь, завтракает и говорит, что подождет вас.
   - Буду через двадцать минут. Спасибо.
   - Ты оставайся здесь, а я поеду, - сказал я Биллу.
   - Нет уж, - отрезал мой друг, - я насиделся еще вчера. Поеду с тобой.
   Даже не убрав со стола, мы спустились  в  гараж  и  поехали  в  "Нептун".
Оставив Билла в машине, я вошел в таверну.
   Эд Барни сидел на своем обычном месте и смаковал сосиски. Я устроился  за
тем же столиком и кашлянул, чтобы привлечь его внимание. Он кивнул мне.
   - Будете завтракать, мистер Уоллес? Я ответил, что позавтракал, и в  свою
очередь предложил ему пива.
   - Никогда не отказываюсь от пива, мистер Уоллес. Он сделал знак  Сэму,  и
тот подошел с пивом и полной тарелкой горячих сосисок, от вида которых  меня
прямо-таки затошнило. Меня, но не Эда. Проглотив сразу три штуки и пережевав
эту вонючую мешанину, он выпил полбанки пива и блаженно откинулся на стуле.
   - Мистер Уоллес, я, как обещал, держу ухо к земле, и  ничто  не  проходит
мимо меня. При этом я не задаю вопросов, а только слушаю. Вы  говорили,  что
интересуетесь Терри Зейглером. Я этого не  забыл.  Он  по-прежнему  занимает
вас?
   - Конечно, Эд, - я затаил  дыхание.  Последовали  ритуальные  движения  с
сосисками и пивом. Затем, наклонившись ко мне, Барни сказал:
   - Вам нужно поговорить с Чаком Солски. Он занимался продажей  наркотиков,
пока мафия не забрала это в свои лапы. Я слышал, что Зейглер был его близким
другом. Солски сейчас нуждается, и если вы дадите  ему  несколько  долларов,
расскажет, что случилось с Зейглером. Вы найдете его на Клемм  Элли  в  доме
десять, на последнем этаже. Это все, что я знаю.
   - Спасибо, Эд, - я достал бумажник, но  Барни  остановил  меня  движением
руки.
   - Мы с вами друзья, не так ли, мистер Уоллес? А  от  друзей  я  денег  не
беру.
   Я горячо пожал его липкую руку.
   - Еще раз - большое спасибо, Эд. Я вернулся к машине, где  меня  поджидал
Билл, и тут же обо всем ему рассказал.
   - Посмотрим, дома ли этот парень.
   - Говоришь, он живет на Клемм Элли? Это где-то на самой окраине.  Забытые
богом трущобы. Очень удивлюсь, если там действительно  кто-то  живет.  Нужно
стать уже совсем пропащим человеком, чтобы поселиться там. " -  Откуда  тебе
это известно?
   - Не один Барни держит ухо к земле. Поехали.
   Билл сел за руль, и мы медленно двинулись вдоль  побережья.  Минут  через
пять Билл затормозил.
   - Вон там, впереди, Клемм Элли.
   - Ты, должно быть, неплохо знаешь это местечко, - едко заметил я, вылезая
из машины. Билл вышел вместе со мной.
   - Я буду ждать тебя здесь, Дирк. Видишь дом,  который  смотрит  прямо  на
нас? Это и есть номер десять.
   Клемм Элли - это было, что  я  когда-либо  видел.  Там  находилось  всего
четыре сохранившихся пятиэтажных здания, остальные  были  разрушены  и  даже
разобраны.  Кучи  мусора,  битый  кирпич,  полуобвалившиеся  стены,  окна  с
выбитыми стеклами - вот что представилось моему взору. И  ни  одного  живого
существа...
   Дверь дома номер десять висела на одной петле и покачивалась на ветру.  Я
шагнул в грязный, вонючий подъезд  и  тут  же  услышал  сзади  чьи-то  шаги.
Оглянувшись, я увидел Билла.
   - Решил пойти с тобой. Не нравится мне это местечко...
   - Вряд ли кто-нибудь живет на этой помойке, - отозвался я. -  Эд  сказал,
нужно подняться на последний этаж.
   - Осторожно, Дирк, ступеньки совсем раскрошились, не сломай ногу.
   Я стал подниматься по лестнице.  Двери  на  каждом  этаже  были  открыты.
Наконец мы  взобрались  на  верхний  этаж.  Вонь  была  такая,  что  тошнота
подступала к горлу. Единственная дверь в доме - та, которая нам была  нужна,
- оказалась запертой. Я постучался - ни звука в ответ.
   Тогда я нажал дверную ручку, и дверь с омерзительным скрипом  отворилась.
Я медленно вошел в комнату,  оставив  Билла  на  площадке.  Мне  приходилось
бывать в негритянских трущобах, но такого убожества, запустения  и  вони  не
мог припомнить. В комнате стоял ящик, служивший столом, два стула и кровать.
Кругом гнили какие-то объедки, под ногами шуршали рваные газеты. На  кровати
лежал человек, завершая своим обликом картину крайней нищеты и падения.
   Я подошел к кровати и взглянул на лежащего. На нем  были  только  грязные
джинсы и больше ничего. Спутанные черные волосы  доходили  до  плеч,  борода
закрывала половину лица. На вид ему можно  было  дать  лет  тридцать  шесть.
Худой, как скелет, он смердел так, как мог бы смердеть  лишь  жирный  боров.
Человек этот, кажется, спал. Но вдруг глаза его открылись, он  посмотрел  на
меня и свесил ноги на пол.
   - Вы кто? - спросил он глухим голосом.
   - У меня есть деньги, и я плачу за информацию, -  сказал  я,  вынимая  из
бумажника два билета по сто долларов. - Тебя это интересует?
   Он,  как  завороженный,  следил  за  моей  рукой,  как  будто  перед  ним
находилось все золото Форт Нокса. Подняв  грязную  руку,  он  прикоснулся  к
своим спутанным волосам. Я сделал шаг назад, опасаясь, как бы он не наградил
меня вшами.
   - Бог ты мой, мне так нужны деньги!
   - А мне - информация, Чак. Помоги мне в одном деле.
   - Какая информация?
   - Ты в порядке? Что-то видок у тебя - не  того...  Он  посидел  несколько
минут, глядя в пол. Было видно, что он пытается прийти в  себя.  Наконец  он
поднял на меня глаза и вздохнул:
   - Просто я заспался. А что  мне  еще  остается  делать?  Засыпая,  всегда
надеюсь, что, может быть, больше не проснусь, но  каждый  раз  просыпаюсь  и
снова вижу себя в этой чертовой дыре. Если бы я мог, давно бы уже  утопился.
Через неделю эту крысиную нору снесут, и мне некуда будет деваться. Я  дошел
до точки. Нищенствую...
   - Чак, мне нужно кое-что узнать, если будешь откровенным, получишь двести
долларов. - Что вы хотите узнать у меня? Вы - не коп?
   - Нет. Я ищу Терри Зейглера.
   Он молча смотрел на меня, потом спросил:
   - А зачем вам?
   - Это тебя не касается, Чак. Я предлагаю  тебе  двести  долларов,  но  ты
должен рассказать мне все, что знаешь о Терри Зейглере. Я должен знать,  где
его можно найти.
   Лицо его скривила болезненная гримаса.
   - А вы не обманываете? Предположим, я скажу вам, а вы плюнете мне в  лицо
и удерете со своими деньгами. Я сунул ему в руку одну банкноту.
   - Это тебе для начала. Рассказывай! Несчастный не  мог  отвести  глаз  от
купюры, он любовался ею и даже погладил хрустящую бумажку.
   - Бог ты мой! Как она мне нужна! Если бы вы знали... Я не ел три дня.
   - Хватит причитать! - рявкнул я. - Начинай отрабатывать гонорар. Запах  в
твоей берлоге кого хочешь с ума сведет! Он начал рассказывать, а я осторожно
сел на ящик и стал слушать. И вот что я узнал.
   Он встретил Терри в клубе "Дэд  энд  Клаб".  Через  некоторое  время  они
подружились. У обоих были се