Она укладывала вещи.
   - Незачем так спешить, - сказал я неуверенно. - О чем вы думаете?
   Она продолжала укладывать вещи.
   - Через час уходит автобус. Если я на него попаду, послезавтра я буду уже
у себя в бюро, а мне того и нужно.
   - Да... понятно.
   Испытывая отвращение к самому себе, я вышел из комнаты на  балкон.  Через
двадцать минут она присоединилась ко мне.
   - Берегите себя, Ларри. Не переутомляйтесь.
   - Спасибо за то, что вы так меня выручили. Будем поддерживать связь. -  Я
не смел взглянуть на нее.
   - Ведь вас что-то беспокоит, правда, - спросила она и положила ладонь  на
мою руку. - Расскажите мне. Вдвоем бывает проще найти выход из положения.
   Как мне хотелось рассказать ей все. Но что толку? Чем она сможет  помочь?
Никто мне не поможет.
   - Все в порядке, Дженни, - сказал я коротко. - Не опоздайте на автобус.
   Она смотрела на меня, и ее губы дрожали. Мне стало ясно,  что  она  любит
меня, но время для  этого  было  упущено...  как  и  для  всего,  к  чему  я
прикасался теперь.
   Я отвернулся. Через секунду я услышал, как захлопнулась входная дверь,  и
тогда я понял, что теперь окончательно остался один.
 
 
   Глава 9
 
   Следующие три дня я провел в одиночестве, заказывая  еду  в  ресторане  и
слушая каждую передачу новостей.
   Телефон не давал мне покоя: люди, справлявшиеся о моем здоровье,  друзья,
желающие навестить меня,  в  чьих  голосах  проскальзывала  обида,  когда  я
отвечал, что самочувствие пока не позволяет мне кого-либо принимать. Наконец
я совсем перестал отвечать на звонки.
   На третий день доктор Саммерс снял бинты. Не считая плеши на  затылке,  я
был, по его мнению, как новенький. "Теперь, - сказал он, - самое  время  для
морского путешествия". Я ответил, что подумаю, и поскорее выпроводил его.
   Я начинал жалеть, что так обошелся с Дженни. В моем тогдашнем  паническом
состоянии было просто необходимо остаться одному,  но  теперь,  когда  страх
отступил, я старался уверить себя, что Рею и Фела  никогда  не  поймают.  По
всей вероятности они уже в Мексике или  даже  в  Южной  Америке,  и  я  буду
вынужден провести остаток своих дней, прикованный к радио, так и не  услышав
о них.
   Не позвонить ли Дженни? Я объясню ей, что был не в себе и что теперь, как
мне кажется, я способен выдержать морское путешествие. Не согласится ли  она
забыть о моем поведении и поехать со мной?
   Я колебался. "Пожалуй, - думал я, - лучше выждать неделю-другую, а потом,
если не будет никаких известий о Морганах, я уеду".
   Я написал Дженни письмо, в  котором  старался  объяснить  свое  поведение
плохим самочувствием  и  сообщал,  что  теперь  мне  лучше  и  мы  могли  бы
отправиться в ближайшее время, если она согласна ехать со мной. Но  когда  я
перечитал письмо, оно показалась мне таким неискренним, что я порвал его.
   На четвертый день я переборол себя и, взяв такси,  поехал  в  магазин.  В
моем чемоданчике лежало колье миссис Плессингтон.
   Мисс Берлоу, Пьер Мартен и Ганс Кох встретили меня шумными приветствиями.
Даже Терри, хотя и без особого энтузиазма, соизволил выразить  надежду,  что
мне лучше.
   Я прошел в кабинет Тома Люса и положил ему футляр с колье.
   - Том... я хочу объяснить эту историю с колье, - сказал я.
   Он взглянул на меня довольно холодно, кивнул и стал ждать продолжения.
   Я рассказал ему правду: как  Сидни  попросил  меня  сохранить  в  секрете
перепродажу колье, как я предупреждал его, что это неэтично и как он настоял
на своем.
   - Я все знаю, - спокойно сказал Люс. - Видишь ли, Ларри, от меня мало что
укрывается. Я ведал акциями Сидни и когда он сказал, что хочет продать  блок
на сумму в три четверти миллиона и когда я услышал, что  миссис  Плессингтон
по уши влезла в долги, об остальном было нетрудно догадаться.  Меня  это  не
волновало и я жалею, что это волновало Сидни.
   - Колье теперь мое, - сказал я. - Я передаю  его  в  распоряжение  фирмы.
Том. Когда мы его продадим, переделав по проекту Сидни, все  деньги  получит
фирма.
   - Вот так и должен поступать партнер, - сказал он, - но фирма купит его у
тебя по той цене,  которую  уплатил  Сидни.  Так  будет  по  справедливости,
согласен? Доход от продажи идет фирме.
   - Отлично... купи мне акции, Том. Ты смотрел  за  делами  Сидни,  я  буду
очень благодарен, если ты займешься и моими.
   Это ему понравилось. Мы заговорили о  делах.  Новые  работники  оправдали
ожидания и даже Терри вел себя прилично.
   - По-моему, тебе пока не стоит браться за работу, Ларри, - сказал Люс.  -
У тебя нездоровый вид. Почему бы тебе не совершить морской круиз?
   - Я думаю  так  и  сделать,  но  только  не  теперь.  Сначала  мне  нужно
разделаться со всеми делами  по  наследству,  обосноваться  в  пентхаусе,  и
потом, примерно через неделю, можно поехать.
   Попрощавшись с Томом, я поехал  к  дому  Сидни.  Гарри  Грегсон,  дневной
сторож, приветствовал меня, когда я приблизился к его столу.
   - Рад вас снова видеть, мистер Карр, - сказал  он.  -  До  чего  скверная
история. Я скучаю по мистеру Сидни... он был джентльмен.
   - Да. - После паузы я продолжал: - Я переселяюсь в пентхаус, Гарри. У вас
есть ключи?
   - Да, сэр. Я читал об этом в газетах. Я  сказал  тогда  и  теперь  скажу:
всего вам наилучшего, мистер Карр. Местный персонал очень  доволен,  что  вы
будете здесь жить.
   - Спасибо, Гарри.
   - Там никого не было с тех пор, как ушла полиция Нужно  прибраться  перед
вашим переездом.
   - У вас есть адрес Клода, Гарри? Я хочу его пригласигь к себе на работу.
   - А  чего  ему  не  согласиться.  Да,  у  меня  есть  его  телефон.  Одну
минуточку... - Он вышел в дежурку и,  поискав  в  ящике  стола,  вернулся  с
листком бумаги. - Я слышал, он здорово расстроен.
   - Он не заходил сюда после...
   - Нет, сэр. Он куда-то уехал, но сейчас наверно вернулся.
   - Я позвоню ему. - Взяв бумажку и ключи, я продолжал: - Спасибо, Гарри. Я
пока только хочу немного оглядеться там и долго не задержусь.
   Поднимаясь в лифте, я вспоминал тот роковой вечер. Я вздрогнул при  мысли
о том, что войду в дом Сидни в первый раз после его смерти.
   Остановившись перед  дверью,  я  колебался.  У  меня  появилось  чувство,
близкое к тошноте. "Но ведь это глупо, - сказал я себе. - Сидни  мертв  Этот
чудесный пентхаус теперь принадлежит мне...  он  станет  моим  домом!  Нужно
освободиться от этого комплекса вины. Я не виноват в его смерти!  За  долгие
часы одиночества я вновь и вновь твердил себе это. Надо изгнать чувство вины
из своего сознания".
   Я вставил ключ  в  замок  и  шагнул  в  прихожую.  Слыша  слабое  гудение
кондиционера,  я  остановился,  прислушиваясь.  Неужели   полиция   оставила
включенный кондиционер? Разве никто не заходил сюда,  чтобы  убедиться,  что
свет и кондиционер выключены?
   Озадаченный, я толкнул дверь.
   Передо мной с пистолетом в руке стоял Фел Морган.
   Я стоял неподвижно, уставившись на пистолет,  готовый  выплюнуть  смерть.
Сквозь  двойные  рамы  приглушенно  раздавались  всевозможные  звуки.  Город
продолжал жить своей жизнью.
   Я перевел взгляд с пистолета на  лицо  Фела.  В  тот  момент  он  опустил
пистолет и сказал вздрагивающим и испуганным голосом:
   - Господи Иисусе! Я думал пришли копы!
   Тут я увидел, что он испуган еще сильнее меня,  и  приободрился,  хотя  у
меня бешено колотилось сердце и пересохло в горле. Я во все глаза смотрел на
него.
   Что  за  ужасный  вид?  Он  выглядел  настоящей  развалиной.  Грязный   и
истощенный, с лицом, заросшим рыжей щетиной. Я чувствовал исходившую от него
вонь. На нем был красный пиджак с черными накладными  карманами,  но  его  с
трудом можно было узнать под слоем" грязи. Туфли были так  заляпаны,  словно
он бродил по болоту. Глаза ввалились и смотрели испуганно, а губы  судорожно
дергались. Учащенное дыхание со  свистом  вырывалось  сквозь  его  нечищеные
зубы.
   - Как услышал, что замок поворачивается, - произнес он дрожащим  голосом,
- чуть не обмочился со страху. Я думал здесь для меня будет  надежное  место
на пару дней. - Он отвернулся от меня и повалился в мягкое кресло.  Пистолет
выскользнул из его рук и со стуком упал на толстый персидский  ковер  Сидни.
Фел закрыл глаза грязной рукой и заплакал.
   Я  закрыл  дверь  и  на  подгибающихся  ногах  направился  к  шкафчику  с
бутылками. Трясущимися руками я налил чистого виски в два стакана.
   - Спокойно, - сказал я и поставил один стакан рядом с ним. - Возьми  себя
в руки. Вот, выпей.
   Он поднял на меня взгляд, вытирая  лицо  тыльной  стороной  руки.  В  его
глазах появилось выражение  загнанного  животного,  сказавшее  мне,  что  он
опасен.
   - Сволочь! - сказал он дрожащим голосом. - Ты втравил  меня  в  это  дело
сладкими речами! Так тебе меня и вызволять.
   Я выпил половину стакана, потом подошел и сел рядом с ним.
   - Где Рея? - спросил я.
   Он сжал кулаки и ударил себя по вискам. Я видел, что от страха он впал  в
истерику и это придавало мне уверенности.
   - Фел! Возьми себя в руки! Где Рея?
   - Не говори мне об этой суке! - И он забарабанил кулаками по  коленям.  -
Ты должен мне помочь! Ты втравил меня в это! Я видел газеты... меня ищут  за
убийство!
   Я понял, что сумею с ним справиться.
   - Я помогу тебе, но сперва мне надо знать, что случилось. Где Рея?
   Он опять заплакал, сотрясаясь от  рыданий.  Я  сделал  большой  глоток  и
откинулся в кресле, наблюдая за ним. Его  страх  и  грязь  вызывали  во  мне
отвращение.
   Я дал ему наплакаться вволю. Наконец у него  кончились  слезы,  он  вытер
глаза рукой и мутно посмотрел на меня.
   - Если меня поймают, то упекут в тюрьму на  двадцать  лет,  -  сказал  он
прерывисто, судорожно выталкивая из себя  каждое  слово.  -  Мне  такого  не
выдержать! Не гожусь я для этого! Двадцать лет за решеткой! Живым  я  им  не
дамся!
   - Перестань думать про одного себя, - сказал я. - Где Рея?
   - Сука, моя проклятая сестричка! - Он вскочил, потряс над головой кулаком
и опять сел. Он вел себя как сумасшедший.  -  Пистолеты  были  не  заряжены!
Клянусь! Это она их зарядила! Это она! Она убила педика! Тебя хотела  убить!
Ты же сам знаешь! Ты должен сказать фликам, что я тут ни при чем!
   - Где Рея? - повторил я.
   - Не веришь, да? Думаешь я такой же гад, как она,  да?  Нет!  Она  всегда
была моим проклятьем! Не надо было принимать ее к себе! Не надо было слушать
твой гладкий треп! Двадцать лет за решеткой! Мне такого не выдержать!
   - Что ты здесь делаешь? - спросил я негромко,  надеясь,  что  звук  моего
голоса успокоит его.
   Он откинулся на спинку кресла, обхватив голову руками.
   - Пошел ты с вопросами! Мне надо  выбраться  отсюда!  Мне  нужны  деньги!
Машина. Я хочу отсюда убраться!
   - Деньги я тебе дам, достану машину и помогу выбраться отсюда.
   Он уставился на меня. Он трясся  всем  телом,  но  теперь  в  его  глазах
появился огонек надежды.
   - Еще бы ты отказался!  -  сказал  он  хрипло.  -  Ты  и  твои  проклятые
миллионы! Ты-то не в накладе, верно?
   Эти его слова были ошибкой. Я  начинал  испытывать  к  нему  жалость,  но
сказанное им сразу заглушило во мне всякое чувство сострадания.
   - Как она могла убить педика? -  сказал  он,  тупо  уставившись  на  свои
грязные руки. - Поганая тварь! Знаешь, как -  она  обошлась  со  мной...  со
своим братом? - Он поднял на меня  полные  страдания  глаза.  -  Мы  рванули
отсюда. Колье было у нее. За рулем была она. Ехала она быстро. Я ругал ее за
стрельбу, но она на меня и не взглянула. Я думал, мы едем в Майами. Я ни  во
что не вмешивался, только и мог, что ругаться. Когда мы свернули  на  дорогу
по болоту, она вдруг нажала на тормоза.  Я  заорал  на  нее,  чтобы  она  не
останавливалась. Как сейчас ее вижу. - Он снова с силой ударил  кулаками  по
коленям. - Ее чертовы гляделки были  вроде  ледышек.  "Задняя  левая  камера
спустила, - говорит,  -  вылезай  и  побыстрей  посмотри".  Ну,  я  вылез  и
посмотрел Я и машину обойти не успел, как она, сука, была  такова  со  всеми
бриллиантами... и плевать ей, что будет... со мной. - Его голос прервался  и
он снова заплакал, раскачиваясь в отчаянии взад и вперед.
   Я закурил. Я больше не боялся его, хотя и  понимал,  что  он  по-прежнему
опасен. Бели полиция схватит его, он все расскажет. Глядя на него, я  принял
хладнокровное решение. Нужно заставить его молчать. Если я  хочу  обеспечить
себе безопасность, иного выхода нет. Я сидел, курил и смотрел на него,  пока
он скулил и плакал. Его грязь, его вонь, его жалкое малодушие делали  его  в
моих глазах столь же незначительным, как муха на стене.
   Часы на здании муниципалитета пробили двенадцать.
   - Ты, наверно, проголодался, Фел, - сказал я. - Я принесу  тебе  что-либо
поесть.
   - Проголодался? Я подыхаю с голода. И натерпелся же я!  Я  питался  сырой
рыбой и крабами в том проклятом болоте! Ты был там когда-нибудь? Это вонючее
болото полно змей и крокодилов!
   Я позвонил в ресторан и попросил, чтобы принесли мне ленч.
   - Выйди на террасу, Фел, и не показывайся.
   Он схватил стакан с виски, осушил его, потом вышел на террасу.
   Я отнес его стакан в кухню, занятый только одной  мыслью,  как  заставить
его молчать? Я сознавал, что обдумываю убийство, но эта мысль не  шокировала
меня. Если я сумею избавиться  от  него,  а  потом  и  от  Реи,  то  буду  в
безопасности, мало того, я смогу наслаждаться всеми благами мира.
   Я вернулся в гостиную и сел. За пятнадцать минут,  в  течение  которых  я
дожидался официанта, у меня в голове начал складываться план. Я считал,  что
с Фелом будет нетрудно покончить, другое дело Рея. Ладно, не все сразу.
   Появился официант, кативший перед собой столик. При силе меня он  просиял
улыбкой.
   - С добрым утром, мистер Карр. Рад снова вас видеть.  Метр  посылает  вам
бутылку шампанского со своими наилучшими пожеланиями. Шеф сегодня постарался
для вас.
   Я дал ему два доллара на чай и, когда он ушел, выглянул на  террасу,  где
Фел сидел, прислонясь спиной к баллюстраде и подтянув колени к подбородку.
   - Иди ешь, - сказал я.
   Он протиснулся мимо меня, подошел к столу и уставился на еду, потом сел и
начал есть. Он ел, как наголодавшаяся свинья, набивая рот едой,  проглатывая
огромные куски и громко давясь Меня так замутило от него,  что  я  вышел  на
террасу и ждал там,  пока  он  кончит,  и  за  это  время  в  моем  сознании
окончательно сформировался план. Я нашел способ отделаться  от  него  раз  и
навсегда и притом безо всякого риска.
   Услышав громкую отрыжку, я решил, что он закончил трапезу, и  вернулся  в
гостиную. Бог знает,  что  подумает  официант,  когда  придет  за  столиком,
подумал я, глядя на разрушения.  Фел  измазал  всю  скатерть,  от  обширного
выбора сыров ничего не осталось, корзинка, в  которой  раньше  лежало  шесть
булочек,  опустела.  Всякие  пятна  усеяли  не   только   скатерть,   но   и
безукоризненную салфетку, которой  был  покрыт  столик.  Даже  в  корзине  с
фруктами ничего не осталось.
   - Не беда, - сказал я себе, - хорошие чаевые все уладят.
   Я посмотрел на Фела, который закуривал сигарету.
   - Здорово! - сказал он. - И умеете же  вы  жить,  жлобы  богатые!  Лучшей
жратвы я в жизни не едал!
   - Ты просто проголодался, - сказал я.
   - Да-а... ты вот сидел себе в этой шикарной хате, а я там  в  темноте  со
змеями. - Он с ненавистью уставился на меня - Ладно, парень, ты втравил меня
в эту кашу... ты  и  вытащишь,  не-то  гляди.  Если  копы  меня  заметут,  я
расколюсь. Оба сядем на двадцать годочков!
   Сам того не зная, он приговаривал себя к смерти.
   - Как ты сюда пробрался, Фел? - спросил я, садясь и тоже закуривая.
   - Это очень просто... Ладно, неважно... мне нужна машин? и деньги.
   - Можешь взять мою машину. Она стоит  перед  домом.  Сколько  тебе  нужно
денег?
   Он с прищуром посмотрел на меня.
   - Пятьдесят кусков
   Я кивнул.
   - Столько я наберу. Какие у тебя планы, Фел?
   - Я поеду в Ки Уэст. Там у меня есть приятель, и он  переправит  меня  на
Кубу. Как буду на месте, пошлю тебе свой адресок. - Он с ухмылкой  посмотрел
на меня, и я понял, что виски оказывает свое действие. -  Тогда  ты  вышлешь
мне пятьсот кусков и это уже будет окончательный расчет. И ты больше обо мне
никогда не услышишь.
   - Но я могу услышать о Рее.
   - Это твоя забота. Я говорю за себя. У нее остались камушки, так зачем ей
тебя доить? У меня нет ничего!
   - Где она, Фел?
   - Какое тебе дело? Оставь ее в  покое.  С  ней,  кроме  беды,  ничего  не
наживешь! Забудь о ней... она продаст побрякушку и сгинет. Забудь о ней.
   Я подлил виски в его стакан. Он ухмыльнулся  и,  схватив  стакан,  осушил
его.
   - Черт! И здорово же, вы, ублюдки, живете! - Он потянулся за  бутылкой  и
налил себе еще. - Моя проклятая сестрица! Знаешь что, парень?  Ей  наплевать
на всех, кроме этого своего хмыря. Вот шпана-то! Вот дерьмо проклятое! Бьюсь
об заклад она и сейчас с ним! С этой вонючкой она сразу разгорается.
   - С моей машиной, Фел, у тебя все пойдет гладко, - сказал я. - Как только
стемнеет... после десяти, садись в машину и поезжай.
   Он полузакрыл глаза. Я видел, что он сильно опьянел.
   - А как с деньгами?
   - Это не проблема. Они у меня здесь.
   Он вглядывался в меня. Я заметил, что он с  трудом  сфокусировал  на  мне
глаза.
   - Прямо здесь?
   - Да.
   - Кого ты будешь обдуривать? Ну-ка, давай поглядим.
   - Успеешь. С кем это путается Рея?
   - На кой он тебе сдался, такой кусок дерьма, как Страшила? - Он хихикнул.
- Друг! Ну и гнида! Сразу и видать, какая она  безмозглая  сука,  бегать  за
такой вонючкой... он на десять лет... моложе ее.
   - Страшила Джинкс? - спросил я.
   - Ага... знаешь его?
   - Встречались в Люсвиле...
   - Точно. - Он развалился в кресле.
   - Как это Рея связалась с ним?
   - Спроси, что попроще! Она снюхалась с ним еще  до  того,  как  попала  в
тюрьму. Как вышла, так и кинулась к нему. Обалдеть! С таким-то хмырем! -  Он
насупился, покачал головой, потом потер  глаза  грязными  руками.  -  Похоже
перебрал я... спать охота.
   - Давай, поспи.
   Животный инстинкт заставил его выпрямиться.
   - Покажи мне деньги, парень. Говоришь, они у тебя здесь, показывай.
   Я только этого и ждал.
   - Они в сейфе. - Я встал.
   - В сейфе... в каком сейфе?
   Я подошел к картине Пикассо, снял ее со стены, показывая находившийся  за
нею сейф.
   - Ах, черт побери! - Фел, пошатнувшись,  поднялся  на  ноги.  -  Я  и  не
догадался там посмотреть! Деньги в той жестянке?
   - Там.
   - Валяй, парень... открывай!
   Я повернул наборный диск, зная, что тем самым привожу в  действие  сигнал
тревоги в полицейском управлении.
   - Я не очень уверен, что знаю как его открывать, - сказал я. - Комбинацию
я знаю, но здесь сложная система.
   - Сложная, так сложная, - сказал Фел, дыша мне в затылок парами  виски  и
всматриваясь в цифровой диск. - Ну и открывай.
   Я покрутил ручку, зная, что патрульная машина уже устремилась сюда.
   - Два, назад, один, пять, назад, восемь,  шесть,  назад,  -  бормотал  я,
крутя диск. Это была совсем не та комбинация, которую сообщил мне Люс. Из-за
плохой памяти Сидни сейф отпирался простым набором 1-2-3. Я  потянул  ручку,
потом покачал головой. - Наверно ошибся где-то. На, Фел, попробуй  сам...  я
буду называть цифры.
   - Я? Я пьяный в стельку! - Он покачнулся и навалился  на  меня,  едва  не
сбив с ног. - Сам открывай! Давай! Открывай его к чертовой матери!
   Я начал поворачивать наборный диск. Сколько еще придется ждать  появления
полиции? Меня прошиб пот.
   Я опять начал вслух называть шифры, крутя диск.
   - Ты что, не можешь открыть? - Фел не говорил, а рычал. - Дурачишь  меня,
да?
   - Комбинация правильная, - сказал я. - Какого же черта он не открывается?
   Зазвонил телефон. Мы оба обернулись и уставились на  него.  Я  подошел  к
столу, снял трубку и сказал:
   - Алло... да?
   - Мистер Карр? Говорит Гарри. Тут  у  меня  двое  полицейск