лся поставкой живого товара.
   Бюро размещалось на восьмом этаже. Вы проходите сквозь стеклянную дверь и
попадаете в сверкающий вестибюль. Перед вами батальон милашек за прилавками,
где можно купить все: от орхидеи в бутоньерку до  бриллиантовой  диадемы,  в
зависимости от состояния вашего счета в  банке.  Слева  -  справочное  бюро,
телефонные кабины и агентство по  продаже  театральных  билетов.  Табло  под
лестницей извещало, что можно побриться, постричься и принять сеанс турецкой
бани, если не сочтете за труд спуститься в подвал.
   Я поднялся на скоростном лифте, прошел по пружинящему ковру и остановился
перед зеркальной дверью с надписью  на  одной  створке:  "Корнелиус",  а  на
другой - "Герман". Я увидел  через  стекло  белокурую  малютку,  сидящую  за
селектором на расстоянии вытянутой руки  от  двери.  Остальное  пространство
приемной было занято креслами, выстроившимися в четыре ряда.
   Я открыл обе створки сразу и вошел без ложного чувства скромности. Телки,
дожидавшиеся просмотра своих профессиональных качеств, во все глаза  следили
за тем, как я двигался. А я не спешил.  Ждать  очереди,  чтобы  тебя  наняли
раздеваться для публики, не такое уж приятное занятие, и  если  зрелище  ста
шестидесяти фунтов мужской плоти способно оживить их  серое  прозябание,  ну
что ж, пожалуйста.
   - Мистер Герман у себя? - спросил я у блондинки,  которая  явно  пыталась
угадать, кто я такой.
   - У вас назначена встреча?
   - Нет, - ответил я, - но он меня примет. Скажите, что  меня  зовут  Флойд
Джексон и что я тороплюсь.
   Я взглянул на девочек через плечо. Они сгорали от любопытства.
   - Мистер Герман не принимает никого без договоренности. Право, мне  очень
жаль.
   - Спросите у него самого, и вы приятно удивитесь. Мы с ним такие  друзья,
что о-го-го. Она нервно хихикнула:
   - Это не шутка? Мистер Герман не любит, когда его беспокоят.
   - Он так обрадуется моему визиту, что непременно прибавит вам  жалованье.
Действуйте, крошка! Сообщите ему приятную новость.
   Она вызвала по переговорнику босса.
   - Вас спрашивает мистер Флойд Джексон. Не успел  я  подойти  к  девочкам,
чтобы  малость  с  ними  пообщаться,  как  секретарша   бесстрастным   тоном
произнесла:
   - Входите, мистер Джексон. Мой шеф хочет вас видеть немедленно.
   Я посмотрел на телку, у которой ярче всех был накрашен рот,  выразительно
подмигнул и вошел в кабинет.
   Я оказался в просторной и светлой  комнате,  полной  солнца,  сигаретного
дыма и настенных фотографий хорошеньких, но весьма  скудно  одетых  девочек.
Герман сидел за громадным письменным столом,  заваленным  бумагами,  которые
могли  оказаться  чем  угодно:  контрактами,   письмами   или   неприличными
рукописями. Его круглое лицо было таким же пустым, как портмоне нищего, а  в
глазках застыло подозрительно-настороженное выражение.
   - Неожиданный сюрприз, мистер Джексон,  -  быстро  сказал  он.  -  Должен
сказать, что так скоро я вас не ожидал.
   - Для меня это тоже сюрприз, - я подтянул поближе к себе кожаное кресло и
сел.
   - Вероятно, вы принесли мне кольцо, которое недавно одолжили?  -  спросил
Герман, посапывая, как делает орангутанг перед тем, как оторвать вам руку.
   - К сожалению, его пришлось продать, - сказал я с  грустью  в  голосе.  -
Один паренек обещал мне полторы тысячи, но никогда не платит долгов.
   - Понимаю, - он задумчиво посмотрел  в  окно.  -  Однако  меня  несколько
волнует причина вашего появления. В чем дело, Джексон?
   - Конечно, - я пододвинул ониксовую пепельницу, - я пришел не  для  того,
чтобы терять время. Как поживает мистер Доминик?
   - Довольно сносно, мистер Джексон. Разумеется, он человек опасный. Думаю,
он немного сердит на вас. На вашем месте я держался бы от него подальше.
   - Удивительно, как ему позволили покинуть лечебницу. Его фамилия Бойд, не
так ли? И он коллекционирует древности...
   Герман нахмурился, глядя на свои ногти.
   - Провели расследование, Флойд?
   - Я был детективом. Кто хоть однажды этим начал заниматься,  тому  трудно
не сунуть нос в дела другого. Я стряхнул пепел на письменный стол.
   - Веда шлет вам наилучшие пожелания. Милая девочка, немного импульсивная,
но очень милая.
   - Дурочка! - сказал Герман, и голос его стал металлическим.
   - Да вы не знаете женщин! Она не думала ни о чем плохом,  когда  вырубила
вашего приятеля. Любая уважающая себя девушка обязана была  дать  по  черепу
такому типу, как Бойд.
   - И все же, зачем вы пришли?
   На мое лицо выкатилась широкая улыбка:
   - Я пришел за кинжалом.
   Наступило долгое, томительное молчание. Маленькие черные глазки замигали.
   - Мне кажется, я не совсем вас понял, - сказал он наконец.
   - Я видел  Бретта,  -  затушив  сигарету,  я  закурил  новую.  -  Вы  уже
встречались с мистером Бреттом?
   Герман ответил, что никогда не встречался с мистером Бреттом.
   - Жаль, это еще тот фрукт. Он никогда не позволит забыть  тот  факт,  что
существует на свете. Чувствует он себя весьма уверенно. Он  желает  получить
свой кинжал и получит его во что бы то ни стало. Его уверенность  передалась
и мне. Я заверил его, что заберу кинжал у вас и принесу.
   Герман изучал меня еще несколько минут.
   - А почему вы думаете, что он у меня?
   - У вас его нет, - сказал я. - Он  у  Бонда.  Но  вы  с  ним  приятели  и
замешаны в этой истории. Я подумал, что смогу  вас  уговорить  расстаться  с
ним.
   - Я замешан в этой истории?
   Черные глазки заблестели, как стеклянные бусинки.
   - И еще как! - сказал я, подавшись  вперед  вместе  со  стулом.  -  Бретт
предложил мне посодействовать в этом деле, -  и  я  свободен.  Все,  что  он
хочет, - кинжал. Если он не получит свое сокровище,  меня  ожидает  довольно
неприятная пересадка на электрический стул. Что же делаю я? Я вам предлагаю:
отдайте мне кинжал или я выдам вас Бретту.  Он  подозревает,  что  Бойд  был
инициатором этой кражи, а Веда... (я  ее  хорошо  припрятал)  будет  главным
свидетелем. Чтобы спасти свою шкуру, она бросит вас обоих на растерзание, да
так быстро, что вы и глазом не успеете моргнуть, как очутитесь перед  судом.
Все факты против вас.  Даю  информацию:  у  меня  есть  Веда,  у  меня  есть
пудреница, у меня есть гарантия Бретта. Если вы не  уговорите  Бонда  отдать
кинжал, оба пойдете ко дну.
   Герман достал золотую коробочку и извлек сигарету.  Пока  он  раскуривал,
его глазки ощупывали мое лицо. Внешне он оставался спокойным,  но  я  видел,
что слова мои ему далеко не безразличны.
   - Бретт заплатит, если кинжал будет возвращен? - спросил он, и голос  его
прозвучал высоко и  пронзительно.  Я  посмотрел  на  него  с  саркастической
улыбкой.
   - Какой разговор! Двадцать пять тысяч.
   - Понятно, - на мгновение его лицо засветилось.
   - Мы сможем поделить вознаграждение между  собой,  мистер  Джексон.  Бойц
деньгами не интересуется.
   - Думаю, нет, - я поудобнее устроился в кресле. - Вы ничего не  получите.
Однажды вы сказали, что я пройдоха и действую осторожно.  Ваша  правда.  Так
вот, вы заберете кинжал у Бойда, и платить я вам не буду, потому что у  меня
пять козырей, а у вас...
   Его лицо покраснело.
   - Думаю, что с вашей стороны будет более благоразумным  поделить  добычу,
мистер Джексон.
   Ногой я отправил стул на место и встал.
   - Я вернусь сюда в четыре, так что принесите кинжал или  приготовьтесь  к
самому худшему. Вы достаточно долго делали из меня дурака. Теперь пришло мое
время. Или в четыре кинжал будет здесь, или вам  с  вашим  маленьким  другом
придется раскрыть свой план в кабинете Редферна.  И  не  пытайтесь  со  мной
шутить. Свои приключения я изложил в письме, и Веда держит его у себя.  Если
к шести часам я не вернусь, она отправит мою писанину Бретту.
   Мы долго мерили друг друга взглядом. Потом я  вышел,  оставив  Германа  в
кабинете, спокойного, холодного и сдержанного,  как  кобру,  притаившуюся  в
кустах.
   Потенциальные стриптизерки с интересом смотрели на меня, когда я проходил
мимо. Как по команде, они отпрянули назад, когда  хлопнула  дверь  кабинета.
Маленькая блондинка так и осталась сидеть с полуоткрытым ртом.
   Небрежной походкой я пересек комнату и вышел в коридор.
   На лифте спустился к "кадиллаку" и, садясь в машину, посмотрел наверх.
   Три окна на восьмом этаже были открыты. Все  девочки,  включая  маленькую
блондинку, внимательно смотрели на меня сверху. Рот блондинки раскрылся  еще
шире, когда я садился за руль, и мысль о том,  что  эти  курочки  еще  долго
будут помнить меня, была приятна.
   Даже распоследнему из петухов импонирует, что он произвел на обитательниц
курятника неизгладимое впечатление.

Глава 9

   Мне предстояло убить три часа до встречи с Германом, но в Голливуде - это
не проблема. Первый я провел за обедом, лучшим за последние пять лет. В меню
не было такого дорогого блюда, которого я бы пожалел  для  любимого  сыночка
миссис Джексон.
   Остальные два я начал с того, что отправился к киностудии  "Парамаунт"  и
остановил машину перед входом. Если вам некуда девать  время,  это  довольно
симпатичный способ его убить.
   Очаровательные  милашки  снуют  взад-вперед  и  всегда  довольны,   когда
кто-нибудь провожает их восхищенным взглядом.
   Я сидел в машине, глазел на старлеток и обдумывал планы на будущее. Скоро
я смогу ощутить в кармане  приятную  тяжесть  двадцати  пяти  кусков.  После
некоторых колебаний я решил свозить  Веду  в  Майами.  Мне  всегда  хотелось
пожить  во  Флориде,  где  принято  сорить  деньгами.  Для  моего  комплекса
неполноценности подобное занятие будет весьма полезным. Слишком долго я  был
бедным, не представляющим особой ценности детективом.
   Я с пристрастием разбирал всевозможные варианты  и  не  находил  прокола:
Бойд обязан вернуть кинжал, если не хочет провести остаток жизни в тюрьме, а
Бретт вручит мне за него двадцать пять тысяч зелененьких. Ох, и разгуляюсь я
на воле!
   Я представил себе, как вместе с Ведой купаюсь в теплом  ласковом  море  и
валяюсь на песке.  Все  это  осуществимо  при  условии,  что  Бретт  сдержит
обещание. Я размечтался, как иду в бюро  путешествий  и  покупаю  билеты  до
Майами.
   Однако время приближалось к намеченному сроку,  и  я  включил  зажигание.
Часы на приборной доске показывали четыре, когда я затормозил  перед  Вилшоп
Билдинг.
   На этот раз никакой болтовни. Либо выйду с кинжалом, либо...
   Я одернул манжеты,  поправил  шляпу,  быстрым  шагом  пересек  коридор  и
направился к лифту.
   Когда я вошел, кресла вдоль стен пустовали. Блондинка  секретарша  сидела
за столом. От звука резко открытой двери она подскочила и вцепилась  в  край
стола, который держал ее в плену.
   - Тот же  посетитель  к  тому  же  лицу,  -  сказал  я.  Вид  у  нее  был
ошарашенный. Я не знал отчего,  то  ли  от  напряженной  работы,  то  ли  от
неожиданности моего появления.
   - Входите, мистер.
   Она указала на дверь кабинета, затем схватила пальто, лежавшее на  стуле,
и быстро упорхнула из клетки.
   Я обернулся и с минуту размышлял о поспешном бегстве, ничего не  понимая.
Секретарша не стала ожидать лифта и ринулась вниз так  поспешно,  словно  ей
сказали, что внизу бесплатно раздают нейлоновые чулки.
   Я оглядел закрытую дверь кабинета Германа и пустые  кресла  вдоль  стены.
Все это перестало мне нравиться.
   Моя  рука  скользнула  под  мышку  проверить,  на  месте  ли   кобура   с
револьвером, и тут за спиной гортанный голос приказал:
   - Не двигаться!
   Я медленно посмотрел через плечо.
   Худой дылда, на котором, как на вешалке, болтался костюм в серую  клетку,
поднимался из заднего ряда кресел.
   Так вот чем объяснялось волнение и поспешное бегство маленькой блондинки.
Он притаился там, ожидая моего появления.  Физиономия  под  полями  фетровой
шляпы была  выбрита  не  слишком  тщательно  и  напоминала  крысиную  морду.
Смотреть на нее было неприятно.
   - Вы это мне? - сказал я, стараясь не делать лишних движений.
   - Заходи, - рукой он указал на кабинет Германа, - и будь добр, веди  себя
как полагается.
   Мысль, что, вероятно, следует перенести поездку  в  Майами,  своевременно
посетила меня, и я порадовался, что не купил  билеты  заранее.  Без  особого
удовольствия я переступил порог кабинета, Паркер  сидел  в  кресле  Германа.
Возле окна торчал еще один тип, вертя  в  руке  здоровенную  пушку.  Он  был
маленький, толстый и  походил  на  головореза  из  третьесортного  триллера.
Герман отсутствовал.
   - Привет, дружок, - сказал я Паркеру тепло, но не слишком. - Как  голова,
не болит?
   - В прошлый раз ты оказался слишком хитрым и проницательным,  Джексон,  -
сказал он тоном, отдающим уксусом. - Я не хочу тратить время  на  бесплодные
разговоры. Никакого кинжала не получишь.  Это,  во-первых,  во-вторых,  тебе
придется ответить на некоторые вопросы. Лучше  дать  ответ  сразу,  если  не
хочешь, чтобы его вырвали силой.  В  любом  случае  ты  закончишь  свободным
полетом из окна этого кабинета.
   Идея парить с восьмого этажа  совсем  не  показалась  мне  забавной,  но,
поразмыслив, я решил не заострять на этом внимание.
   - Ты ничего от меня не добьешься, - сказал я как  можно  спокойнее.  -  Я
предупредил Германа, что оставил письмо в надежном месте  и  оно  попадет  в
руки Редферна, если я  не  вернусь  в  указанное  время.  Тогда  всей  вашей
компашке несдобровать.
   Он пренебрежительно усмехнулся.
   - Я так не думаю. Покончив с тобой, мы займемся письмом, если оно  вообще
существует.
   -  Я  человек  предусмотрительный,  -  ответил  я,  а   сам   лихорадочно
подсчитывал в уме шансы, успею ли выхватить пушку, прежде чем дылда наделает
в моем организме дырок.
   - Письмо есть, будьте уверены, - сказал я  со  всей  убедительностью,  на
которую был способен.
   Паркер был спокоен, но мне не нравилось отсутствующее выражение на лице.
   - Итак, вопрос первый: где Веда?
   - В надежном месте.
   Худой верзила, должно быть, был ясновидящим, так как сунул руку  мне  под
мышку и вытащил револьвер.
   - Тебе он больше не понадобится, гад, - шепнул он мне на ухо.
   - Я заставлю тебя говорить, - прошипел Бойд, - тебя, наверное, никогда не
били каучуковой трубкой по голове? Это неприятно, зато не оставляет  следов.
Мы исполним траурный марш Шопена на твоем черепе вместо барабана.
   Толстяк отклеился от подоконника и вынул из кармана каучуковую трубку. Он
стал подбрасывать ее на ладони, свирепея на глазах.
   Размышляя, я пришел к выводу, что  место  для  выяснения  отношений  было
выбрано ребятками неудачно.  В  здании  было  полно  респектабельных  людей,
которые непременно пожелали бы узнать, откуда шум, коли таковой возникнет. И
вообще, эти жалкие террористы нагоняли на меня тоску.
   Я надеялся, что верзила  понимает,  что  шуметь  нельзя,  поэтому,  резко
повернувшись, я двинул ему в подбородок.
   От неожиданного удара он не удержался на своих ходулях и рухнул  на  пол,
неловко приземлившие? на правую руку, зато толстяк не растерялся и  бросился
на меня разъяренным тигром.
   Бойд вскочил с кресла и подставил этому бойцу подножку. В это время дверь
открылась и, держа пистолет в  руке,  вошел  Лу  Фарелл  с  видом  человека,
собравшегося подышать перед сном свежим воздухом.
   - Салют! - поздоровался он. - Эти мальчики вас обижают, Джексон?
   Я воспользовался замешательством в стане  противника  и  влепил  толстяку
сочную оплеуху. Он отлетел и тяжело грохнулся о спинку стула. Трубка  выпала
у него из рук. Верзила  посмотрел  на  свою,  очевидно,  вывихнутую  руку  и
завопил так, что задрожали стены.
   Лу направил пушку на Бойда, не выпуская из виду и  толстяка.  Пистолет  в
его руке смотрелся достаточно убедительно.
   - Не волнуйтесь, парни, - сказал он беззаботно, - посмотрите, что стало с
вашим маленьким приятелем, то же будет и с вами.
   Он быстро шагнул вперед и ударил Доминика прямым в левый глаз. Пока  Бойд
падал навзничь, я успел схватить настольную лампу и далеко не плавно опустил
ему на голову. Этого показалось мне недостаточно, и для верности я  запустил
в него ониксовой пепельницей. Вслед за этим последовала пачка  фотографий  с
изображениями голых  девочек,  а  я  порыскал  глазом  в  поисках  предметов
потяжелее.
   Я так озверел потому, что  вспомнил,  как  этот  разбитоголовый  грозился
выбросить меня с восьмого этажа без парашюта.
   - Не сердись, - сказал Лу грубому толстяку, который уже очухался и теперь
подпирал стенку.
   Я ухватил Бойда за шиворот и поставил на ноги. Он плюнул  мне  в  лицо  и
попытался было размахнуться ручонками, норовя  попортить  мне  внешность.  Я
уклонился от его размахиваний и влепил для симметрии и в правый глаз.  Потом
встряхнул несколько раз и швырнул в кресло.
   Его воинственность испарилась, но, чтобы не возникало рецидива,  я  нанес
Доминику мощнейший хук в челюсть.
   Это добило его окончательно - мой недруг застыл в кресле неподвижно.
   Я поправил манжеты, стряхнул пыль с рукава и, честное слово, почувствовал
себя лучше.
   - Салют, - сказал я союзнику, - откуда ты взялся, Лу?
   - Ник велел  мне  всюду  следовать  за  вами,  -  сказал  Лу,  безмятежно
улыбаясь.
   -  Поедем  или  еще  поговорим  с  ребятками  по  душам?  -   Он   бросил
многозначительный взгляд на верзилу, который баюкал вывихнутую руку.
   - Поедем, - сказал я.
   Подойдя к Бойду, я попытался поставить его на ноги, но он выскользнул  из
рук и разлегся на полу.
   - Где кинжал? -  спросил  я,  поднося  к  его  носу  кулак.  Он  очнулся,
посмотрел на меня распухшими глазами и пробормотал:
   - У меня.
   - Тогда к тебе и поедем. - Я подтолкнул Бойда к двери и повернулся к  Лу.
- Я чувствую себя в безопасности, если ты поблизости.
   Мы оставили толстяка и верзилу в покое, раз уж они перестали проявлять  к
нам интерес, и двинулись к лифту.
   Я вел Бойда к выходу, бережно поддерживая его под локоть. Ноги ему  плохо
повиновались. Лу держался сзади.
   - Еще один такой фокус, и я отправлю тебя прямиком к Редферну,  -  сказал
я.
   Доминик прислонился к стенке и вытер рукавом пот.
   Мы спустились на первый  этаж.  Мальчишка-лифтер  посмотрел  на  Бойда  и
опустил глаза. Хорошо вышколена прислуга в этом здании.
   Мы пересекли тротуар, и я запихнул свой трофей на заднее сиденье машины.
   Бойда не пришлось долго упрашивать, чтобы он сообщил свой адрес.  Он  жил
на Малкольм Драйв.
   Мы проехали по длинной аллее вдоль лужайки, на которой вполне можно  было
разместить площадку  для  игры  в  гольф,  и  подъехали  к  дому,  настолько
импозантному, что он при некотором воображении  мог  сойти  за  Букингемский
дворец.
   - Выходи, - сказал я Доминику, когда Лу остановился перед входом.
   Он почему-то не стал возражать.
   - Не хочу больше рисковать, -  объяснил  я  Лу.  -  Если  мерзавец  будет
фокусничать, дай ему рукояткой по голове.
   Но по всему было видно, что у Бойда отпало всякое желание фокусничать. Он
едва передвигал ногами, и нам пришлось тащить до входной двери его на себе.
   Мы прошли в вестибюль размером с ангар для самолетов.
   - Кинжал, - сказал я, - и покончим с этим. Старый джентльмен, похожий  на
архиепископа, но, очевидно, дворецкий, возник перед нами. Увидев  Бойда,  он
открыл рот и двинулся на нас, но мой грозный вид заставил его остановиться.
   - Велите ему не мешать нам, - приказал я Войду.
   - Идите, Джон.
   Старый джентльмен минуту колебался, затем удалился.
   - За кинжалом, Доминик, скорее, - торопил я его. - У меня нет времени.
   Он провел нас  в  соседнюю  комнату,  открыл  сейф  и  вытащил  футляр  с
кинжалом. Молча протянул мне. Бледное лицо Бойда при этом  говорило  больше,
чем десять томов слезоточивых мелодрам.
   Я открыл футляр, посмотрел на кинжал и захлопнул крышку  раньше,  чем  Лу
успел что-нибудь рассмотреть.
   Это была дорогая игрушка, и я  не  хотел,  чтобы  кто-нибудь  знал  о  ее
ценности.
   - Порядок, - сказал я, - эту безделушку я отдам Бретту.  И  предупреждаю,
не п