твительно, полюбить ее было нетрудно.
   - Я себя спрашиваю, что мне с тобой делать? - спросил  я  наконец,  когда
круглая, как шар луна перешла на левую сторону.
   - Что делать со мной? - Она выпрямилась, в ее - глазах появился испуг.  -
Что ты имеешь в виду?
   - Нужно ли оставлять тебя здесь? Сможешь ты побыть здесь совсем одна?
   - Что ты собираешься делать?
   - Подумай сама немного, мой зайчик. У  меня  ведь  немало  дел.  Имеется,
прежде всего, Киллино. Помнишь его? Толстый, маленький человечек, похожий на
Муссолини?
   - Но ты ведь не вернешься в Парадиз-Палм?
   - Разумеется, вернусь. Я приехал сюда лишь для того, чтобы поместить тебя
в укрытие.
   - Но ты с ума сошел! Что ты сможешь сделать против всех этих людей?
   - Увидишь, - улыбаясь, ответил я. - Мы оба обвиняемся в убийстве.  Прежде
всего, я ликвидирую это дело. Пока я не найду убийцу Херрика и не получу его
признания, мы не можем считать себя в безопасности!
   - Но ты не можешь один возвратиться туда!
   - Я вернусь туда совсем один, и,  к  тому  же,  немедленно!  Единственная
вещь, в которой я должен быть уверен,  это  то,  что  ты  в  мое  отсутствие
находишься в безопасности.
   - Я не могу оставаться здесь, - быстро ответила она. Я покачал головой.
   - Да нет же! Послушай, я обязательно вернусь  завтра  вечером.  Я  возьму
судно. Тебе же не следует удаляться от дома. Ружье я оставлю тебе. Еды здесь
вполне достаточно. Если кто-нибудь и придет, закройся в доме.
   - А если ты не вернешься? Губы ее дрожали.
   - Ты сама тогда выкрутишься. Я оставлю тебе  семнадцать  тысяч  долларов.
Найдешь Мака. Он устроит  так,  чтобы  ты  могла  вернуться  в  Нью-Йорк.  Я
поговорю с ним.
   - Нет, лучше не надо! Пусть никто не знает, что я осталась одна.
   Это было не так уж глупо.
   - Но не покидай меня! Не нужно! - Она прижалась лицом к моему плечу. -  Я
не хочу потерять тебя, едва встретив!
   Мы спорили еще долго, но мое решение  было  непоколебимо.  Она,  наконец,
поняла это. Вид у нее был ужасно расстроенный.
   - Пусть будет так, - сказала она.
   - Херрик по-видимому, знал что-то очень важное. Поэтому его и  убили.  Не
знаешь ли ты, что это могло быть?
   Она покачала головой.
   - Я едва знала его. В казино он приходил часто, но я  с  ним  никогда  не
разговаривала.
   - У него была подружка? Она кивнула.
   -  Он  появлялся  с  одной  певицей.  Она   живет   в   апартаментах   на
Лессинг-авеню, здание из мрамора и хрома.
   - Ты ее знаешь?
   - Нет, но слышала о ней. Она жестокая и жадная.
   - Ее зовут?
   - Лоис Спенс.
   - О'кей. Может быть, она что-то знает.
   - Ты будешь осторожным? - спросила она, положив ладонь мне на колено.
   - Конечно, - обещал я. - А этот Киллино? Ты о нем что-нибудь знаешь?
   - Знаю только, что он мэр, и что казино принадлежит ему.
   - Ты не задумывалась, зачем Херрик околачивается в  казино?  Он  ведь  не
играл?
   - Нет.
   - Хорошо, - сказал я, вставая. - Мисс Спенс, может быть, ответит  на  мои
вопросы. Теперь, моя любовь, я буду одеваться.
   Я вернулся в дом и надел костюм из темной  легкой  ткани.  Мисс  Бондерли
ждала меня в салоне. Она стойко держала себя в руках, но я видел, что  слезы
были недалеко.
   Я дал ей коробку из-под сигарет.
   - Хорошенько береги, дорогая. Здесь все мои деньги, а мне стоило большого
труда заработать их. Она уцепилась за меня.
   - Не уходи! Ну, не уходи! Я молча ласкал ее.
   - Если случится что-нибудь...
   - Со мной ничего не случится. Проводи меня до лодки. Несмотря на  поздний
вечер,  все  еще  было  жарко.  При  свете  луны  мисс  Бондерли  была   так
очаровательна, что я едва не послал ко всем чертям свое намерение уехать. Но
усилием воли удержался и отвязал катер.
   - Завтра вечером не готовь мне снотворного, -  закричал  я,  когда  катер
отчалил от причала.
   Она молча махала мне рукой. Мне показалось, что она плакала...

***

   Парадиз-Палм был так же прекрасен ночью, как и  днем.  Освещенное  яркими
огнями казино было видно издалека. Мне очень хотелось знать, не  ожидает  ли
меня  на  пристани  засада   из   вооруженных   охотников.   Была   половина
одиннадцатого,  на  пристани  никого  не  было  видно.  Я  выключил   мотор,
приготовил "Томпсон" и направился к берегу.
   Я приблизился уже метров на двадцать, когда вдруг заметил вынырнувшую  из
тьмы коренастую фигуру. То был Тим Дувал. Он подхватил канат, который я  ему
бросил и закрепил его.
   - Хелло, - проговорил он с широкой улыбкой. Я быстро осмотрел пристань.
   - Они приходили сюда часа два назад, но я спрятался, а моя  жена  сказала
им, что я в море. Отсутствие лодки это объяснило. Машину  они  не  нашли,  и
немного пошарив, ушли. Их было много.
   - Спасибо тебе, - сказал я.
   Он подтянул свои запачканные фланелевые штаны.
   - А теперь?
   - У меня есть в городе дело. Охота продолжается?
   - Вероятно, да. Но с тем  описанием,  которое  они  дали  о  вас,  вы  не
особенно рискуете: они сказали, что вы красивый парень... Я рассмеялся.
   - Хорошо. Так вот, я отправлюсь в город.
   - Такой человек, как вы, не позволит  задержать  себя  из-за  ерунды,  а?
Хотите, чтобы я поехал с вами?
   - Почему вы хотите быть замешанным в это дело?
   - Пусть меня повесят, если я это  знаю,  -  сказал  он,  проводя  толстым
пальцем по всклокоченным волосам. Может быть, город мне не нравится, а может
быть, не нравится Киллино. А может, я ненормальный?
   - Я поеду один.
   - Я могу вам чем-нибудь помочь?
   - Мне необходима машина. Ты можешь одолжить мне ее?
   - Конечно. Она похожа на клопа, но она ходит.
   - Сходи за ней.
   Дувал вернулся за рулем "меркурия" сероватого цвета. Было похоже, что она
побывала в основательных переделках, но мотор работал отлично.
   Я сел за руль.
   - Надо, чтобы я заплатил тебе сейчас?
   - У меня ведь ваша лодка и ваша машина, и билет в тысячу долларов, не так
ли? Разве я могу спрашивать больше? Только очень бы хотел принять участие  в
этом деле.
   Я покачал головой.
   - Во всяком случае, не сейчас...
   Он пожал плечами, и я видел, что он был огорчен.
   Мне вдруг пришла в голову мысль.
   - Вы знаете в городе кого-нибудь из журналистов?
   - Еще  бы!  Например,  Джеда  Девиса  из  "Морнинг  Пост".  Он  частенько
приезжает сюда, мы вместе рыбачим.
   - Попробуй найти для меня грязные истории в  прошлом  Киллино.  Спроси  у
Девиса. Поищи сам получше. Такой тип, как Киллино должен иметь их  немало  в
своей жизни. Мне надо их знать.
   - Я их обязательно найду! - с энтузиазмом воскликнул он.
   - Вот еще что: где-то на набережной имеется бордель. Я хочу  знать,  кому
он принадлежит. Туда имеет доступ Сперанца, тот тип из казино. Хорошо бы это
выяснить.
   - Я знаю эту коробку. Постараюсь что-нибудь разузнать.
   - Дай мне номер твоего телефона, - попросил я. Он назвал номер.
   - Со мной могут случиться неприятности, я могу и не вернуться.  Если  это
случится, не сделаешь ли ты для меня кое-что еще?
   Он понял сразу.
   - Разумеется. Я о ней позабочусь. Вы мне только скажите, где она?
   Я был вынужден ему довериться. Мне казалось, я ничем не рискую.
   - На Кудсо Кей.
   - Это хорошее место. Там Мак.
   - Он славный парень.
   - Мы все славные ребята. Я о ней обязательно  позабочусь,  -  заверил  он
меня.
   - Я люблю ее... И если с ней случится.., если что-нибудь произойдет...  -
Я бросил на него угрожающий взгляд.
   Он снова кивнул и повторил, что он о ней позаботится. Поблагодарив его, я
удалился.

***

   Лессинг-авеню находилась в самом элегантном  квартале  Парадиз-Палм.  Это
была широкая артерия, окаймленная прямыми, как кегли, пальмами.
   Мне нетрудно было найти здание из черного мрамора и хрома. Площадка перед
домом была залита морем огней. Можно было подумать, что рождественская  елка
ошиблась сезоном.
   Я ехал по аллее в своем "меркурии". Темный  лимузин,  длиной  с  половину
дома, просигналил, чтобы я пропустил его вперед, и проехал  мимо,  производя
меньше шума, чем падающий на стекло снег. Он остановился перед  входом.  Три
женщины, роскошно одетые, с сигаретами в зубах, в норковых манто,  вышли  из
машины и прошли внутрь здания.
   Рядом с этим лимузином "меркурии"  был  похож  на  бедного  родственника,
приехавшего в гости к миллионеру.
   Я поставил свою машину позади лимузина и, в свою очередь, вошел в здание.
   Холл был роскошный и большой, как каток. Там было два  бюро,  прилавок  с
цветами, табачный киоск и нечто вроде ниши для  швейцара.  Ковер  был  таким
толстым, что ворс доходил до щиколоток.
   Я осмотрелся. Две женщины, приехавшие раньше меня, направились  к  лифту.
Одна из них дернула себя за пояс, подмигнув мне. Такая женщина вырвет у  вас
золотой зуб, даже не прибегая к анастезии.
   Я направился к служащему. Это был старый, мрачного вида человек, одетый в
униформу бутылочного цвета. Я облокотился о прилавок.
   - Эй, папа!
   - Да, мистер?
   - Мисс Лоис Спенс, это здесь? Он кивнул.
   - Апартаменты 466, мистер. Возьмите лифт справа.
   - Она у себя?
   - Да, мистер.
   - Отлично, - сказал я, закуривая. Он вопросительно посмотрел на меня, но,
видимо, был слишком хорошо вышколен, чтобы спрашивать, зачем она мне нужна.
   - Не нужны ли вам деньги, папаша?
   - Это всегда полезно, мистер.
   Я вытащил из кармана билет в пять  долларов  и  старательно  сложил  его.
Старик внимательно наблюдал за моими действиями.
   - Меня интересует мисс Спенс. Что вы можете о ней рассказать?
   Он смущенно оглянулся.
   - Не держите деньги так открыто, мистер, - испуганным тоном произнес  он.
- Я дорожу своим местом.
   Я спрятал билет в кулаке, оставив на виду лишь маленький кончик, чтобы он
не забыл, на что он похож.
   - Вы будете говорить?
   - Разумеется, я ее знаю. Она вот уже три года, как живет здесь, а мы ведь
быстро узнаем своих жильцов. Он проговорил это так, будто терпеть ее не мог.
- Она приветлива с вами? Он пожал плечами.
   - Чем она занимается?
   Его лицо исказилось неопределенной гримасой.
   - Том, лифтер, утверждает, что у нее адский темперамент. Вы, может  быть,
понимаете, что он хотел этим  сказать,  я  же  нет.  Он  покачал  головой  и
продолжал:
   - В мужчинах она возбуждает аппетит, а потом  держит  их  на  расстоянии.
Второй раз она берет очень дорого. Я видел парней, которые были в бешенстве,
что не могли достать столько денег, сколько для этого требовалось.
   - Она подогревает им кровь что ли, а? Он утвердительно кивнул.
   - Один бедняга даже застрелился из-за нее.
   - Смешно!
   - Он сделался просто ненормальным.
   - Херрик бывал у ней?
   Он вдруг подозрительно посмотрел на меня.
   - Я не знаю, имею ли я право говорить  об  этом,  мистер.  Полиция  шарит
здесь с самого утра, по всем углам.
   Я дал ему  взглянуть  снова  на  другой  конец  билета,  чтобы  несколько
подогреть его.
   - Ну, сделай усилие!
   - С ним у нее было совсем другое... Это не Баск...
   - Баск? Он кивнул.
   - Да, он тут и сейчас.
   - Она была подружкой Херрика?
   - Они бывали вместе. У Херрика было много денег, но не думаю,  чтобы  она
была его любовницей. Здесь что-то совсем другое...
   - Разве нет? А что с Баском? Он выразительно пожал плечами.
   - Ну, а как с Херриком?
   - Херрик не был таким, как другие. Он никогда не оставался у нее на ночь.
По-моему, между ними все же было что-то другое. Может они какие-то там  дела
делали вместе, или что-то в этом роде...
   - Ты можешь в этом поклясться?
   - Нет. Но она никогда не  старалась  скрывать  от  Херрика  существование
Баска. Он часто бывал у нее, когда приходил Херрик. Не похоже, чтобы  он  их
стеснял.
   - Кто же такой этот Баск?
   - Его зовут Гомец Хуан. Он игрок в мяч, чемпион города.
   - А кроме этого, что он делает в жизни?
   Старик заворочал своими подслеповатыми глазами.
   - Он попросту теряет свою спортивную форму с мисс Спенс.
   - К ним приходила полиция? Он кивнул.
   - Вы ничего не слышали?
   - Нет, но Гомец был там. Ей пришлось немало потрудиться, чтобы объяснить,
что этот метис делал у нее в восемь часов утра, - закончил он.
   - Она, без сомнения, сказала,  что  он  пришел  починить  холодильник,  -
сказал я. - Ты никогда не видел Киллино?
   - Нет.
   - Хорошо. - Я сунул билет ему в руку. Билет исчез так быстро,  как  муха,
которую глотает ящерица.
   Я уже отходил от него, когда он, наклонившись в мою сторону, прошептал:
   - Вот они!
   Я оглянулся и осмотрел их. Поскольку женщины вообще  всегда  интересовали
меня, я задержал взгляд на ее фигуре. Силуэт был очень хорош, выражение лица
высокомерное и пренебрежительное, и глаза явной грешницы. Она влекла к себе.
   Я подумал, что было бы интересно с ней  поговорить,  но  только  при  том
условии, что по другую сторону двери  будут  двое  крепких  парней,  готовых
извлечь меня из ее когтей, если дело дойдет до скверного и  мне  потребуется
помощь.
   Се спутник - Баск, тоже не был обычным человеком. Он был высок и широк  в
плечах и при этом казался опасным, сильным, гибким, как  гепард,  но  только
страшнее его раза в два. Его смуглое худое лицо было холодным и  злобным,  в
глазах  затаилось  ледяное  выражение  Его  внешность  не  вызывала  желания
похлопать его по плечу.
   Мисс Спенс протянула  ключи  дежурному,  даже  не  взглянув  на  него,  и
пересекла холл, разговаривая с Гомецем.
   Она при ходьбе так  вызывающе  шевелила  бедрами,  что  все  находившиеся
поблизости мужчины, включая и меня, просто раздевали ее глазами У выхода она
несколько задержалась, чтобы закурить сигарету, и в этот момент начал вещать
громкоговоритель:

   "Говорит полиция  Парадиз-Палм:  повторение  передачи,  имеющей  место  в
девять  часов  пятнадцать  минут,  по  поводу  убийства  Херрика.   Полицией
разыскивается Честер Кен. Приметы: высокого роста, около тридцати пяти  лет,
темные волосы, бледный цвет лица, одет в серый костюм и мягкую серую  шляпу.
Вероятно постарается покинуть город. Понапрасну не  рискуйте,  этот  человек
опасен. Обнаружившие его должны немедленно известить полицию по телефону  Не
пытайтесь задержать его сами, если вы не вооружены. Конец сообщения".

Мисс Спенс бросила сигарету и раздавила окурок ногой.
   - Они еще не поймали этого негодяя, - со злостью сказала она.

***

   Пелот басков - это спорт самый быстрый и самый жесткий в мире. Там играют
при помощи "чистера", своего рода  корзинки,  прикрепленной  к  правой  руке
игрока. Эта корзинка изогнутая, длиной в три фута и глубиной в пять  дюймов.
Один игрок иногда изнашивает три или четыре корзинки за игру. Мяч из жесткой
кожи, называется "пелота". Он немного меньше  бейсбольного,  покрыт  овечьей
шерстью. Мяч бросают с такой силой, что он часто повреждает  ноги  или  руки
игроков. Поле для игры называют "кача". Оно окружено со всех сторон стенами,
поверх которых установлена горизонтальная решетка. Поле  ограничено  красной
чертой. Вертикальная решетка защищает зрителей от мяча.
   Тот, кто начинает игру, ударяет  мячом  о  землю,  подхватывает  его  при
отскоке и со страшной силой кидает мяч о стенку. Противник должен подхватить
мяч при его возвращении и держать его в игре. Игроки перемещаются по полю  с
быстротой молнии, их руки, удлиненные  "чистера",  движутся,  как  призраки,
чтобы вовремя подхватить и послать мяч с силой пушечного  ядра.  "Полота"  в
игре до тех пор, пока не упадет за пределы площадки.
   Немного существует игр в мяч,  которые  требуют  применения  такой  силы,
выносливости и точности говорят, что большинство  игроков  в  пелот  умирают
молодыми Если мяч и не нанесет серьезных увечий, то сердце рано  или  поздно
все равно начинает сдавать Я  следовал  за  "кадиллаком"  мисс  Спенс  и  ее
спутника до большого здания из красного кирпича. Она при входе рассталась со
своим компаньоном и прошла на трибуны. Баск же направился в зал для игроков.
Я последовал за ней.
   Я устроился рядом с ней в плюшевом кресле  в  первом  ряду,  под  защитой
решетки. Площадка для игры была превосходно освещена.
   Четыре молодых испанца, полные энергии, перемещались по полю, перекидывая
мяч, почти невидимый для глаза, показывая при этом чудеса акробатики.  Толпа
была захвачена этим зрелищем, но меня интересовала только мисс Спенс.
   Она сидела рядом со мной, положив на барьер свою сумочку, шарф, программу
и бинокль. Чудесный запах духов "Шанель ј 5" обволакивал ее, да и меня тоже,
разумеется.
   Я находился от нее очень близко, так как на ширине сидений  экономили,  и
даже чувствовал жар ее тела. И духи ее волновали меня.
   В это время четверо испанцев закончили свою партию и покинули  арену  под
гром аплодисментов. Они были все в  поту  и  очень  измучены.  Если  бы  мне
пришлось так попрыгать вместо них, меня, вне  всякого  сомнения,  унесли  бы
оттуда на носилках, и сиделка с нежностью прикладывала бы лед к моей  голове
Наступил антракт, и мисс  Спенс  окинула  взглядом  присутствующих  с  таким
видом, будто ждала, что все при виде ее встанут и запоют национальный гимн.
   Она и меня удостоила взглядом. Я тут же попытался изобразить  восхищение.
Наверно, полностью мне  это  не  удалось,  но  она,  тем  не  менее,  решила
рассмотреть меня получше.
   Я  наклонился  к  ней  и  отпустил  какую-то  шутку  Она  не  ответила  и
отвернулась так, как это делают, когда к вам обращается пьяница.  Потом  все
же заметив мою широкую улыбку, безразлично улыбнулась мне.
   - Меня зовут Рейли, - представился я. - Я турист, у меня  много  денег  и
непреодолимая слабость к рыжим. Зовите на помощь, пока  не  поздно.  У  меня
репутация быстро действующего!
   Она посмотрела  мне  в  лицо.  Глаза  ее  были  жесткими  Она  больше  не
улыбалась.
   - Я отлично могу  справиться  и  сама,  -  сказала  она  немного  хриплым
голосом, который вызвал мурашки у меня на позвоночнике. -  И  к  чему  же  я
ненавижу курортников!
   - Тысяча извинений! Я плохо изучил психологию, когда  готовился  к  своим
экзаменам. Я полагал, что такой парень, как я - именно то,  что  вам  нужно!
Тем хуже для меня.
   Я взял свою программу и стал перелистывать ее с  большим  вниманием.  Она
бросила на меня еще один быстрый взгляд, потом отвернулась и стала  смотреть
на поле.
   Там появились четверо игроков, и в их числе Гомец. Сразу же стало  видно,
что это действительно чемпион города. Толпа  стала  бешено  аплодировать,  и
трое игроков остались позади, уступая ему все внимание публики.
   Гомец, уверенный в себе и полный апломба, приветствовал публику.  Он  без
сомнения имел право быть самоуверенным: никогда я не видел такого  красивого
парня.  Он  бросил  быстрый  взгляд  в  нашу  сторону  и  слегка  поклонился
персонально мисс Спенс. Она же не обратила на это ни малейшего внимания,  но
я ответил ему за  нее,  чтобы  немного  позабавиться.  Гомец,  казалось,  не
заметил моего приветствия.
   Губы мисс Спенс сжались, но она ничего не сказала.
   Четверо игроков теперь находились в центре поля:  они  пробовали  пелоту,
которую им бросили. Наконец, они разошлись в разные стороны  и  заняли  свои
места.
   - А что, этим парням действительно платят за то, чтобы они играли  в  эту
детскую игру? - проворчал я вполголоса - А вы считаете себя очень крепким? -
спросила она - Дайте мне возможность, и вы это сами увидите. Она наклонилась
вперед, чтобы лучше видеть  игроков.  Если  бы  глаза  могли  стрелять,  как
пистолеты, я пал бы мертвым, так яростен был ее взгляд.
   Гомец подавал первым. Я должен отметить, что мяч он послал  замечательно.
Пелота просвистела в воздухе, ударилась  о  фронтон  и  отскочила,  рассекая
воздух. Ее в отчаянном прыжке перехватил один из игроков. Началась игра.
   Гомец действовал как и положено чемпиону. Он выигрывал.  Я  посмотрел  на
мисс Спенс. Она следила за игрой со скучающим и равнодушным видом, в  исходе
игры, она казалось, и не сомневалась.
   Я  вспомнил,  что  говорил   мне   швейцар   относительно   ее   бешеного
темперамента. Всегда