л ему нравился. Толстяк просто истекал таким желанием быть полезным, что он не мог не нравиться. Именно Крил предложил купить огромный букет красных гвоздик и украсить комнату Хуаны в отеле, которая была смежной с комнатой Кейда. Именно Крил и сбегал за цветами, а потом инструктировал горничную, как их лучше всего разместить.
     После ленча Кейд поднялся в свой номер и плюхнулся в постель. Он хорошо поел и чувствовал себя покойно. Да к тому же предыдущая ночка была бессонной и довольно утомительной. Кейд заснул.
     Проснулся он уже в сумерках, что-то около семи часов вечера. Поднялся, чувствуя себя хорошо отдохнувшим, принял душ. Когда выходил из ванной, услышал звонок телефона.
     Звонила Хуана.
     Но в трубке слышны были еще и мужские голоса, бренчанье гитары, взрывы смеха и чье-то пение. Мужчина пел фальцетом, от которого у Кейда заныли зубы.
     - Откуда ты звонишь? - спросил он с тревожным подозрением.
     - Из кафе, - ответила Хуана. - Этот шум меня бесит! Слушай, кариньо, Диас встретится с тобой завтра в половине третьего. Он будет в "Отеле де Торо". Подходяще?
     - Да, конечно... превосходно! Как это тебе удалось?
     - Ренадо - мой очень хороший друг. Он менеджер всех тореро. Он очень польщен, что великий Кейд хочет снимать одного из его бойцов. Ну, и Диас тоже польщен... жаба надутая!
     "Мой очень хороший друг". Что это значит?!
     - Превосходно, - повторил Кейд, - но что ты делаешь в кафе, дорогая? Почему ты не со мной?
     - Потому что тут Ренадо. Я сейчас отсюда ухожу, вернусь в отель не раньше десяти.
     - Но почему?
     - Еще столько всего надо сделать... Насчет дома я уже договорилась, но мне необходимо встретиться с агентом и дать ему задаток. Это займет какое-то время - он жулик и мне придется поторговаться. А дом чудесный. Тебе он понравится. Завтра, после корриды, там все будет готово, и мы сможем въехать. А сегодня давай сходим в ресторан "Негру". Там хорошо кормят. Ты там бывал? Ну тогда тебя ждут новые ощущения. Закажешь столик? Мне надо идти. Столько еще всяких дел. Ты еще любишь меня?
     - Если бы ты была рядом, я бы показал тебе всю силу моей любви, - ответил Кейд.
     Хуана счастливо засмеялась.
     - Чувствую, мне бы это понравилось. Адиос, кариньо, - и она повесила трубку.
     Чуть позже позвонил Крил. Кейд рассказал ему про Диаса. Толстяк ответил, что это самая поразительная новость, какую он когда-либо слышал.
     - Вы не знаете, сеньор, вы не можете представить, чего я только ни делал, чтобы устроить для вас это интервью. Диас - сукин сын. А вашей даме пришла в голову блестящая мысль - привлечь Ренадо. Хотя и с ним нелегко. Он тут большая шишка. Она, должно быть, хорошо с ним знакома, раз смогла уговорить помочь вам.
     Эти слова не способствовали улучшению настроения Кейда. Он был озабочен, его терзала ревность.
     Крил пообещал, что позвонит Кейду завтра в 14.00 и отвезет его в "Отель де Торо".
     В начале одиннадцатого в спальню Кейда ворвалась Хуана. Она покрыла поцелуями его лицо, потом, слегка покусывая, впилась в губы. Его руки тут же начали блуждать по всему ее телу. Хуана со смехом отпрянула и затрясла головой.
     - Не сейчас, кариньо. Я чертовски голодна - в прямом смысле. Мне бы сейчас хороший такой бифштекс... А это позже...
     Она приняла душ, переоделась с поразительной быстротой и в 22.25 была уже готова на выход.
     Еда в ресторане "Негру" оказалась превосходной. Пока они ели, Хуана отчитывалась о проведенном времени. Все было устроено: домик прекрасный, заплачено за неделю, но жить можно столько, сколько хочется. Ловко она все организовала с Диасом? Он глуп - просто тщеславная жаба, но, говорят, боец превосходный. Ренадо идея понравилась, но его пришлось убедить в том, что идея ему нравится. Он был менеджером у многих прекрасных матадоров.
     Наконец, когда Хуана замолчала, чтобы перевести дыхание, Кейд спросил:
     - Крил сказал мне, что Ренадо здесь - важная персона и его нелегко уломать. Как это тебе удалось?
     Хуана уже трудилась над кремовым пирожным. Она подняла на него глаза и улыбнулась.
     - А ты ревнив. Это хорошо. Мужчина должен ревновать женщину, это доказывает его любовь.
     Кейд отодвинул тарелку.
     - Оставим расхожие истины... просто ответь мне.
     - Ты злишься? - в ее глазах мерцали искорки.
     - Еще нет, но могу и разозлиться.
     - Люблю заводных мужчин. Если человек злится, значит, у него есть характер. Что за мужчина без характера?
     - Может, ты все-таки будешь так добра и расскажешь, каким образом ты убедила Ренадо оказать мне любезность? - Кейд еле-еле сдерживался.
     - Охотно. Тут нет никакой тайны, - она докончила свое пирожное и выпрямилась с удовлетворенным вздохом. - Мой отец, Томас Рока, был одним из самых великих пикадоров. Он начинал свою карьеру, когда Ренадо еще пытался стать менеджером торерос. Мой отец согласился, чтобы Ренадо защищал его интересы. Именно благодаря славе моего отца Ренадо и превратился в такого богатого и влиятельного человека. Поэтому, естественно, он стремится помочь мне, когда я обращаюсь к нему за помощью.
     Кейд расслабился и коснулся ее руки.
     - А что случилось с твоим отцом?
     - Он стал слишком стар для работы пикадора. У него теперь магазин в Такско. Торгует серебром. Там многие торгуют серебром, но, поскольку мой отец знаменит, у него дела идут хорошо. Он человек скучный, угрюмый и докучливый. Хотел сына - родилась дочь. Это, конечно, можно понять, хотя и не извиняет его обращения со мной. Когда мне исполнилось пятнадцать, я сбежала из дома. С тех пор я его не видела. Так же, как и матушку. Она тоже скучная, угрюмая и докучливая.
     - А сколько тебе сейчас? - спросил Кейд, поглаживая ее руку.
     - Семнадцать.
     - И ты уже два года живешь вне семьи?
     - Да, мне нравится быть независимой.
     Он пристально смотрел на нее.
     - А как ты зарабатываешь на жизнь?
     - Ты слишком любознателен, кариньо, - ее глаза слегка сузились. - Мужчинам не нравятся разговоры о таких вещах. Они только думают, что нравятся, а на самом деле "нет".
     Кейд вздохнул и помахал рукой официанту, чтобы принесли счет.
     - Поехали в отель, - улыбнулся он. - Я люблю тебя.
     Она тут же оживилась.
     - Самое лучшее, что со мной случилось в жизни, это то, что я встретила тебя.
     - Со мной тоже.
     Они вышли из ресторана, взявшись за руки, и поехали в отель.

Глава 3

     Педро Диас был невысок и крепко сбит. Плечи широкие, тело, словно из железобетона. Он излучал мощь и животную силу. Кожа слишком темная даже по мексиканским меркам, но черты лица правильные. Он был красив, горд и высокомерен.
     Когда Кейд вошел в шикарную, но безвкусную гостиную, Диас стоял у открытого окна и холодными, жестокими глазами созерцал стену арены для боя быков, что была через дорогу. Он ждал прихода Кейда и пыжился. В комнате еще находился Регино Франоко, оруженосец Диаса. Он без нужды трогал, осматривал и перекладывал с места на место четыре шпаги в ножнах и тореадорские шапочки, разложенные на небольшом, побитом молью диванчике.
     Регино Франоко был невысокий стройный юноша, красивый какой-то темной, порочной красотой. У него были беспокойные глаза и подозрительный взгляд. Он слишком много суетливо и бесцельно двигался - то были движения нервной, истерической женщины. Кейд вспомнил предостережения Крила: "Он нравится Диасу и хорошо справляется со своей работой, но он сплетник и очень опасный человек. Диас - его бог. Но не думай... Нет никакой "голубизны", всем известно, что Диас - настоящий жеребец... в смысле - с дамами".
     В кресле сидел и курил крепкую сигару крупный, добродушного вида мужчина с огромным животом и свирепыми усами. То был знаменитый Ренадо, менеджер тореадоров. Он встал и обменялся рукопожатием с Кейдом. Ренадо заявил, что очень горд и счастлив познакомиться с таким знаменитым художником. На своем спотыкающемся испанском Кейд возвратил комплимент.
     После чего Ренадо, взяв Кейда под локоток, провел его к окну, где Диас стоял с видом короля, дающего аудиенцию. В таланты Кейда, помимо всего прочего, входило еще и умение разрушать всяческие, даже самые несокрушимые барьеры между людьми. И уже через пять минут Диас расслабился и даже улыбнулся. Кейд быстро раскусил тореро, понял, что тот падок на лесть, и не преминул обрушить на Диаса целый водопад самых грубых и примитивных комплиментов.
     Крил, дежуривший в открытом дверном проеме, начал распаковывать оборудование Кейда. Через несколько минут Кейд приступил к съемке. Это были совершенно ненужные, пустые кадры, но Кейд всегда готов был потратить зря метры пленки, чтобы сделать только один - гениальный - снимок. Он знал, что рано или поздно объект съемки забудется, отвлечется и выдаст свое подлинное "я". Он нащелкал уже кадров семьдесят, прежде чем уловил, наконец, то, чего ожидал.
     К тому времени Диас позировал более чем охотно. Его представления о том, в какой позе он смотрится лучше всего, мало интересовали Кейда, репортер не спорил и соглашался на все предложения Диаса. Время гениального кадра пришло, когда Франоко, наблюдавший за баловнем судьбы с презрительным и враждебным выражением неудачника, случайно задел шпаги, прислоненные к креслу, и они с грохотом покатились по полу. Диас дернул головой в его сторону. Глаза его горели жестокой злобой, и он заорал:
     - Ты, придурок неотесанный! Не можешь две минуты спокойно посидеть?!
     Щелкнул затвор камеры, и Кейд понял, что, наконец, сделал тот единственный снимок, за которым сюда пришел. Но для вида он щелкнул еще кадров двадцать, прежде чем откланяться.
     - Придете завтра посмотреть мой бой? - спросил Диас.
     Судя по виду, он сожалел, что фотосъемка закончилась.
     - Непременно, - ответил Кейд, подавая Крилу знак, что тот может сворачивать аппаратуру.
     - Это произведет на вас неизгладимое впечатление, - говорил Диас. - Вы будете рассказывать своим внукам, что видели, как великий Диас уложил быка.
     Без всякого выражения на лице Кейд заверил Диаса, что полностью сознает, какое счастье ему привалило. Он пообещал прислать Диасу снимки. После чего они обменялись рукопожатиями. Ренадо тоже пожал руку Кейду. И, убедившись, что Диас не смотрит на него, заговорщицки подмигнул Кейду.
     Когда они пересекали улицу, направляясь к арене для боя быков, Крил сказал:
     - Он глуп, но он великий тореро, сеньор. Он очень храбрый. Храброму человеку многое можно простить. Вы сегодня увидите его во всей красе. Через год-два он уже таким не будет. Слишком много женщин. Это до добра не доводит. Пока что ему везет - и с ними, и с быками. Но рано или поздно эта комбинация приведет его к гибели.
     Кейд не слушал. Он думал о Хуане. Она ушла из отеля рано утром. Любовник пригласил ее пойти на бой быков вместе, но Хуана заявила, что коррида ей осточертела, что она видела слишком много боев, да и, кроме того, надо же дом приготовить. "Сделаешь снимки, - сказала она, - и прямиком туда, я буду ждать".
     Первый, предназначенный Диасу бык оказался большим и храбрым. Крил пояснил, что Диасу повезло, поскольку нынешние быки ни к черту не годились. Все вырождается - и селекционеры, и быки. Разве это быки? Это же крысы какие-то: маленькие, юркие и трусливые. Матадор-то может быть умным и опытным, да разве покажешь настоящий бой с такими тварями?
     И хотя Кейд в корриде разбирался, как свинья в апельсинах, он быстро понял, что стал свидетелем действительно грандиозного представления, в котором на равных участвовали великолепное животное и превосходный, безумно храбрый художник своего дела. Без преувеличения великий артист. Кейд сделал сотни три снимков, работая быстро, четко, профессионально, а Крил как верный оруженосец безошибочно подавал ему нужную камеру и быстро менял объективы. Он делал это так ловко, что обеспечил Кейду возможность практически непрерывной съемки.
     Заключительный удар надолго остался в памяти Кейда. Диас вложил в него всю свою животную силу. Шпага вошла в тело быка по самую рукоятку. Со стороны казалось, что это так же легко, как проткнуть марлю иголкой. Бык был мертв еще до того, как его туша рухнула на песок арены.
     Пока Диас, гордый и надменный, медленно обходил арену принимая овации и восторженный визг публики, Кейд кивнув Крилу, тот собрал аппаратуру, и они пошли к выходу.
     Крил уже договорился с одной фотолабораторией, что она не закроется в воскресенье, чтобы сразу же проявить пленки Кейда, так что, выйдя со стадиона, они сразу же туда и отправились.
     Спустя два часа Кейд вышел из "красной комнаты" с пухлой пачкой мокрых снимков в руках.
     Крил и владелец лаборатории, беседовавшие и попивающие пиво, поднялись с ожиданием во взглядах.
     - Вот эти получились неплохо, - сказал Кейд и начал раскладывать снимки на столе.
     Кейд явно поскромничал. Просмотрев несколько фотографий, владелец заведения, толстый, лысеющий мексиканец, который терпеть не мог корриду, аж присвистнул.
     - Да, - сказал он, - я всегда думал, что бой быков - это мерзость, но впервые вижу человека, который смог это показать.
     Крил же сказал тревожно:
     - Диасу это не понравится, сеньор.
     Кейд собрал снимки и положил их в конверт.
     - А мне какое дело? Отвези-ка меня домой.
     Уже в машине Крил продолжил тему:
     - Диас - опасный человек. Он богат и популярен. Вы об этом подумали? Вы ему не польстили. То, что он почитает высоким и благородным искусством, вы представили как нечто низкое и подлое. Уж и не знаю, как вам это удалось.
     - Просто так оно и есть, - ответил Кейд небрежно.
     Он был спокоен, расслаблен и удовлетворен, как человек, проделавший хорошую и нужную работу.
     - Возможно, но Диас так не думает. Он может доставить вам неприятности.
     - Если бы я забивал себе голову подобным вздором, я бы занимался чем-нибудь другим.
     - Да, сеньор, я понимаю. Просто я счел нужным предупредить вас.
     - Спасибо. И будь что будет.
     Крил, сдаваясь, пожал плечами.
     - Ясно, сеньор. Вы - не менее храбрый человек, чем Диас.
     - Хватит, бога ради! - раздраженно заявил Кейд. - Прибавь лучше газу. Я хочу поскорее попасть домой.
     Дом удивил и порадовал его. Здесь была большая гостиная, две спальни, две ванные, уютная кухня и двойной гараж. В саду, полном цветов и тенистых деревьев, находился маленький фонтан. Обстановка была современной и удобной.
     После того как Хуана провела Кейда по всему дому, они вернулись в гостиную, и Хуана с немым ожиданием заглянула ему в глаза. Кейд, дотоле не сказавший ни слова, просто обнял ее и поцеловал в губы.
     - Ты даже не понимаешь, что это значит для меня, - сказал Кейд. Он был тронут. - Это чудесно, дорогая. Это первое достойное место, первый настоящий дом в моей жизни. И все благодаря тебе. Слишком много хорошего свалилось на меня за неполные двое суток...
     Хуана крепко сжала его в объятиях.
     - Я так и думала, что тебе понравится. Я так рада. Это все наше, кариньо. Мы тут можем жить, сколько захотим. Ты и я. И все это. А больше никого и ничего.
     Кейд настоял, чтобы они пообедали в ближайшем ресторанчике, невзирая на все протесты Хуаны, заверявшей, что она с удовольствием сама все дома приготовит. И только тогда, когда они вернулись домой, Кейд показал ей фотографии.
     Они сидели на небольшом диванчике. Прямо перед ними была открытая застекленная дверь, ведущая в садик, откуда доносилось журчание фонтана.
     Хуана почти ничего не говорила, пока не наткнулась на снимок, где Диас кричал на Франоко. Он почувствовал, что у нее буквально перехватило дыхание. Оставив другие фотографии, девушка прямо-таки впилась взглядом в жестокое лицо дикаря, вся гнусная суть которого столь выразительно запечатлелась на снимке.
     - Он действительно так выглядит? - спросила она.
     - Мне пришлось подловить момент, когда Диас утратил бдительность. Да, это Педро Диас. Не таков, каким он сам себя видит, и не таков, каким его видит большинство поклонников, а таков, каков есть.
     Хуана, сузив глаза, пристально посмотрела на Кейда.
     - Не хотела бы я, чтобы ты меня фотографировал, кариньо, - сказала она и, заметив его удивление, выдавила смешок. - Я шучу. Диасу это не понравится.
     Она бросила фотографию на диванчик и поднялась.
     - Идем в постельку, дорогой. Это наша первая ночь в нашем новом доме. Немаловажное событие.
     - Но ты же не посмотрела фотографии самой корриды! Там тоже есть хорошие снимки.
     - Ты все делаешь хорошо, я это знаю. Но все же идем в спальню, - она зазывно улыбнулась. - Или не хочешь?
     Кейд тоже поднялся.
     - Это будет обрядом инициации дома, - заявил он.
     Обняв ее за плечи, он провел Хуану до двери. Здесь они на секунду задержались, чтобы выключить свет, после чего, ступая нога в ногу, поднялись по лестнице в спальню.

***

     На следующее утро, за кофе, Кейд спросил Хуану, умеет ли она водить машину.
     - Конечно, - ответила Хуана. - А почему ты спрашиваешь?
     - Тебе нужна машина. Думаю, я смогу найти подержанную, но в хорошем состоянии.
     Хуана с восторженным визгом бросилась на него и покрыла его лицо поцелуями.
     - Эй! Ты меня задушишь, - завопил Кейд и, ухватив ее за талию, усадил себе на колени. - Так тебе понравилась идея насчет машины?
     Хуана изобразила на лице восторг.
     - Я всегда мечтала иметь свою машину.
     - У тебя она будет.
     - Но мы можем себе это позволить, кариньо? Дом, машина...
     - Конечно же, можем. Ладно, мне пора идти. Вернусь часам к четырем. Надо многое сделать. Если понадоблюсь, я буду в лаборатории при фотомагазине Ольмедо. Нужно увеличить снимки. Хочу отослать их вечерним авиарейсом. Не будешь без меня скучать?
     Она засмеялась.
     - Конечно буду. Но я займусь домом. И приготовлю для тебя чудесный обед. Сегодня ты убедишься, какой я прекрасный повар.
     Кейд извлек бумажник и положил на стол пачку купюр по пятьсот песо.
     - Когда понадобится еще, спросишь. Эти можешь потратить на себя, Хуана. Купи там платье или еще что-нибудь. Отныне все, что у меня есть, - это наше, общее.
     Он поцеловал ее на прощанье и поспешил на улицу, где его уже ждал Крил, сидя за рулем своего "понтиака". Кейд никогда в жизни не чувствовал себя более счастливым. Он был влюблен по уши и, как все влюбленные, хотел излить свое счастье на весь белый свет.
     Он уселся рядом с Крилом, обменявшись с ним рукопожатием и улыбками. Когда "понтиак" выехал на улицу Реформ. Кейд сказал:
     - Мне нужна ваша помощь, Адольфо. Во-первых, мне нужна машина. Можно тут у вас прикупить, к примеру "сандерберд"?
     Эти слова произвели впечатление на Крила. Он немного поразмыслил и ответил:
     - Думаю, это можно устроить, сеньор. У меня есть хорошие друзья, занимающиеся торговлей автомобилями.
     - Мне она нужна сегодня к трем часам.
     - Если я не смогу достать ее к этому времени, значит, вообще не смогу.
     - Прекрасно, тогда займитесь. И второе: я хочу приобрести браслет... что-нибудь с бриллиантами. Что вы можете предложить?
     Глаза Крила широко раскрылись. Он чуть не врезался в обгоняющее их такси. Последовал быстрый обмен жуткими непристойностями на испанском языке.
     - Бриллианты? - переспросил Крил, когда таксист, отведя душу, умчался прочь. - Но, сеньор, бриллианты стоят кучу денег.
     - Это не имеет значения, - ответил Кейд. - Так вы можете что-нибудь присоветовать?
     - Да все можно устроить в этом городе, если есть деньги, - сказал Крил. - Браслет? Один мой друг работает с камнями. Положитесь на меня.
     Он притормозил у дверей фотомагазина.
     - Заедете за мной сюда к трем часам, - распорядился Кейд. - И помните: машина и браслет.
     - Будет сделано, сеньор, - отрапортовал Крил, приподнимая свою панамскую шляпу.
     Кейд ухмыльнулся.
     - Хороший вы человек, Адольфо. Спасибо.
     - Она прекрасна, - меланхолически заметил Крил. - А я практичен. Я рад услужить вам, но должен заметить, что золото со временем стирается.
     Кейд рассмеялся и поспешил в магазин, где его