а критической,  и  появился  Чендлер  со
своим предложением.
   - Я уже знаю, куда мы переедем, - заявила Линда. - В Истлейк. Там чудесно
и есть буквально все. Завтра поедем и посмотрим. Можно  сразу  выбрать  себе
дом.
   Я ей напомнил, что еще не получил этого места и даже не решил, приму ли я
его, да и Истлейк безумно дорог, и, если мы  там  поселимся,  моих  тридцати
тысяч в год окажется слишком мало.
   Это была наша первая серьезная ссора, и я прямо испугался  ярости  Линды.
Она топала на меня ногами, швыряла вещи, и я так  растерялся,  что  уступил.
Стоило мне пообещать, что я приму предложение и поеду  в  Истлейк,  как  она
упала в мои объятия, прося прощения за то,  что  погорячилась,  Я  поехал  к
Чендлеру и сказал, что принимаю его  предложение.  Он  сидел  за  письменным
столом и казался воплощением величественного финансового магната.
   - Отлично, Менсон. Контракт для вас уже готов, - он  помолчал,  испытующе
взглянул на меня, прищурив глаза. - Да, вот что еще... Вы будете бороться  с
коррупцией и обманом. Вы должны уяснить, что постоянно будете на  виду,  как
золотая рыбка в аквариуме. Вы обязаны соблюдать  осторожность  и  никому  не
давать повода для каких-либо нападок.  Золотым  рыбкам  негде  спрятаться  -
помните это! Посмотрите на меня, я - квакер и горжусь этим. Я верю в бога, и
моя личная жизнь безупречна. Никто не может упрекнуть меня в чем  бы  то  ни
было. И вы тоже не смеете стать объектом критики. Вам  это  ясно?  Ни  капли
алкоголя, когда вы за  рулем,  никаких  связей  с  женщинами.  Вы  живете  в
благополучном и счастливом браке, и он должен  оставаться  таковым.  Никаких
долгов. Вам нельзя делать ничего такого, к чему могут  придраться  обиженные
люди. Стоит вам сделать один неосторожный шаг, как  на  вас  набросятся  все
газеты штата. Теперь у вас есть великая  цель  -  преследовать  коррупцию  и
нечестность, вы приобретете множество врагов,  которые  постараются  свалить
вас при первой же возможности.
   Поскольку я нуждался в его 30 тысячах, я сказал, что все понимаю.  Однако
после того как подписал контракт  и  вышел  из  его  кабинета,  меня  начало
беспокоить неприятное чувство.
   У меня уже были долги, в банке числился перерасход.  И  еще  была  Линда,
которая, не переставая, сорила деньгами. И при  всем  этом  у  меня  хватило
глупости согласиться на покупку дома в Истлейке. Это  был  изысканный  район
вилл, выстроенных для тех, кто мог  себе  такое  позволить.  Цены  роскошных
комфортабельных домов колебались в пределах 75 тысяч. Такой дом  был  полной
чашей: ковры, посудомойки на кухне и  даже  система  автоматической  поливки
газонов, а в самом Истлейке - клуб, конюшни, теннисные  корты,  плавательный
бассейн, поле для гольфа с освещением  и  большой  супермагазин,  в  котором
можно было купить все, начиная  от  запонок  и  кончая  продуктами.  Истлейк
казался Линде раем на земле. Она заявила, что мы просто не сможем жить ни  в
каком другом районе. И потому я купил дом, который обходился  мне  в  год  в
десять тысяч долларов.
   Мы переехали, и Линда была счастлива. На мебель ушли все сбережения.  Мне
пришлось признать, что дом действительно превосходный,  и  я  гордился,  что
купил его.  Однако  в  глубине  души  меня  страшили  расходы,  связанные  с
покупкой. Наши соседи были  в  большинстве  своем  моложе  нас,  но  у  меня
создалось впечатление, что в финансовом  плане  они  обеспечены  значительно
лучше. Каждый вечер мы либо принимали гостей, либо сами шли в гости.  Линда,
разумеется, захотела собственную машину, и мне пришлось купить  "остин",  но
ей этого было мало. Она требовала все новых и новых  трат:  ее  приятельницы
постоянно щеголяют в новых нарядах, так почему она время от времени не может
менять гардероб? Она не умела готовить, и домашнее хозяйство наводило на нее
скуку. Мы наняли Сисси, крупную негритянку, которая приезжала через  день  в
старом облупленном "форде". Каждый ее визит обходился мне в 20 долларов. Мой
тридцатитысячный заработок, который  казался  таким  великолепным,  когда  я
подписывал контракт, теперь свелся к нулю. Но журнал имел успех. Хоть  этому
я мог порадоваться. Мне повезло, так как я по лучил в сотрудники двух  самых
выдающихся репортеров, каких только мог иметь: Уолли Митфорда и Макса Берри,
а детективное бюро Чендлера снабжало меня  непрерывным  потоком  информации.
Чендлер  одолжил  мне  также  и  своего  эксперта   по   рекламе,   который,
действительно,  оказался   прекрасным   специалистом.   Никаких   финансовых
затруднений с журналом не возникало. Мы с Митфордом и Берри сумели  раскрыть
ряд афер. У нас появилось множество врагов, но этого и следовало ожидать.  Я
направил внимание на политиканов и дела штата. Когда вышел  четвертый  номер
журнала, я знал, что меня ненавидят, но строго придерживался фактов, и никто
из подвергшихся атаке не мог эффективно защищаться.
   Я сидел, обогреваемый солнцем, и думал, как уязвим оказался  бы,  вздумай
кто-то из врагов покопаться в моей личной жизни. Я превысил банковский  счет
на три тысячи долларов и явно живу не по  средствам.  Я  не  сумел  обуздать
расточительность  Линды.  Если  какой-нибудь  заштатный  газетчик   вздумает
причинить мне неприятности, ему  достаточно  намекнуть,  что  между  мной  и
Линдой  не  все  ладно,  и  это  наверняка  возмутит  Чендлера,  живущего  в
гармоничном мире.
   В следующем номере, который выйдет через  месяц,  я  собирался  атаковать
капитана Джона Шульца, шефа полиции. Меня заинтересовал  тот  факт,  что  он
живет в доме за сто тысяч, ездит в "кадиллаке" и может послать  на  учебу  в
университет двух сыновей, да еще его жена носит норковое манто.
   Чендлер тоже хотел, чтобы я занялся Шульцем, так как его недолюбливал. Мы
не написали ничего, кроме правды, но я понимал, что тот, кто  вмешивается  в
дела шефа полиции, сам напрашивается на немалые неприятности.  Я  знал:  как
только этот номер  появится  в  продаже,  мне  придется  вести  себя  крайне
осторожно. Никаких транспортных нарушений, стоянок  в  недозволенном  месте,
алкоголя в крови. Я понимал, за мной будут следить все копы в городе.
   Я сидел возле пустого бассейна и спрашивал себя, имеет ли смысл  то,  чем
занимаюсь. Я не обладал квакерским складом ума Чендлера,  меня  интересовали
деньги. Ему было легче,  он  мог  играючи  опровергнуть  любое  обвинение  в
клевете. В конце концов, он был прирожденным крестоносцем, я же - нет.
   Завтра первое число, и  мне  предстояло  оплачивать  счета  за  прошедший
месяц. Я сел за письменный стол и подвел итог. Он превышал мою  зарплату  за
четыре года на 2300 долларов.  Я  проверил  все  расходы.  Если  не  считать
сумасбродных покупок Линды, мы тратили больше  всего  денег  на  спиртное  и
мясо. Когда дважды в неделю принимаешь человек десять-шестнадцать  гостей  и
щедро подаешь им в неограниченном количестве  бифштексы  и  выпивку,  деньги
прямо-таки текут, а тут еще  ежемесячные  взносы  за  машину,  оплата  услуг
Сисси, повседневные мелкие расходы и налоги.
   Собственно, меня еще удивило, что долги не оказались большими.
   У меня возникло чувство, что я зашел в тупик. Придется что-то сделать, но
что? Напрашивалось очевидное решение: продать дом и  переехать  в  маленькую
квартирку. Трудность заключалась в том, что к тому времени все  уже  считали
меня преуспевающим человеком, и я не знал, могу ли я вывесить белый  флаг  и
отступить. Зазвонил телефон. Это был Гарри Митчелл.
   - Привет, Стив! Ну что, приедешь? Оставить для тебя бифштекс?
   Я посмотрел на хаос на столе и одно мгновение колебался. Если я  останусь
дома и продолжу расчеты, то все равно не найду выхода.
   - Хорошо, Гарри, еду.
   Кладя трубку,  я  говорил  себе,  что  завтра  утром  наверняка  найдется
какое-нибудь решение, хотя здравый смысл  подсказывал  мне,  что  надеюсь  я
напрасно.
   Ясно одно: придется поговорить с Линдой, а этого я  боялся.  Еще  устроит
ссору, а у меня и так еще не изгладилась из памяти последняя, но  поговорить
с ней все же придется, нам во  что  бы  то  ни  стало  необходимо  сократить
расходы.
   Я закрыл дом, вошел в гараж и  вывел  машину.  Гарри  и  Памела  Митчеллы
нравились мне. Гарри неплохо зарабатывал  в  конторе  по  продаже  земельных
участков. Я предполагал, что он зарабатывает в три раза больше меня, так как
на свои воскресные приемы он приглашал не менее тридцати человек. Я  ехал  к
Митчеллам и  пытался  убедить  себя,  что  завтрашний  день  может  принести
надежду.

***

   Когда в понедельник я пришел в редакцию, моя секретарша  Джин  Кейси  как
раз разбирала почту. Несколько слов о Джин: ей  примерно  26  лет,  высокая,
темноволосая, с хорошей фигурой, приятным, хоть и  не  отличающимся  броской
красотой лицом. Она необыкновенно способный  работник.  Перешла  ко  мне  от
Чендлера,  где  работала  четвертой  секретаршей.  Чендлер  уступил   ее   с
сожалением. Он сказал, что вручает мне  сокровище,  и  он  нисколько  ей  не
льстил.
   - Доброе утро, Стив, - улыбнулась она. - Вас спрашивал мистер Чендлер. Он
просил вас приехать к нему сразу же, как только вы появитесь.
   - Он не сказал, что ему нужно?
   - Не беспокойтесь, все в порядке, никаких неприятностей.  Я  всегда  могу
угадать это по голосу. Я взглянул на часы. 9.08.
   - Он что, вообще никогда не спит? Она засмеялась:
   - Только изредка.., он ждет вас.
   Я сел в машину и поехал к деловой резиденции Чендлера. Секретарша, дама с
колючими глазами, кивком дала  понять,  чтобы  я  вошел.  Чендлер  сидел  за
письменным столом и просматривал почту. Когда я  вошел,  он  поднял  голову,
откинулся на спинку стула и предложил мне сесть.
   - Вы отлично поработали, Стив. Я  как  раз  читал  корректуру  о  Шульце.
Кажется, мы сумеем хорошо прижать этого мерзавца. Вы отличились.
   Я сел:
   - Вот только и мне, может статься, плохо будет. Он усмехнулся.
   - Это верно. Потому-то я и хотел поговорить.  С  этого  момента  за  вами
будут охотиться. Все полицейские получат  указание  противодействовать  вам.
Меня они боятся, вас - нет. Готов держать пари, что через  несколько  недель
Шульц  загремит,  но,  прежде  чем  убраться,  он  громко  хлопнет   дверью,
постаравшись расправиться с вами. Я хочу предотвратить это.  -  Он  умолк  и
несколько мгновений изучающе смотрел на меня:
   - У вас есть какие-либо личные просьбы?
   - У кого же их нет? Конечно, есть. Он кивнул:
   - Дело в деньгах или в чем-то другом?
   - Нет, в деньгах.
   - Это точно? Прошу вас, Стив, будьте откровенны  со  мной,  Вы  прекрасно
проявили себя, и я на вашей стороне.
   - Нет, дело только в деньгах.
   - Я так и думал. Это ваша красавица заставляет вас лезть в долги. Не  так
ли?
   - Я сам залезаю в долги, мистер Чендлер.
   - Знаю, знаю, люди стали очень расточительны и  живут  не  по  средствам.
Жены во всем соперничают между собой, а это стоит денег. Не думайте,  что  я
не знаком с такого рода проблемами, хотя у меня их нет и никогда  не  будет.
Ладно, за статью вы заслужили особой награды, - он  бросил  мне  через  стол
чек. - Рассчитайтесь с долгами и с сегодняшнего дня держите жену в узде. Она
красавица, но ни одной женщине нельзя позволять собой командовать.
   Я взял чек. Он был выписан на десять тысяч долларов.
   - Спасибо, мистер Чендлер.
   - Но это не должно повториться. Помните, что я вам сказал: золотым рыбкам
негде спрятаться, а вы теперь как золотая рыбка в аквариуме. Сегодня  я  вас
выручаю и даю возможность начать все заново, но если это повторится, то  нам
придется расстаться.
   Мы посмотрели друг на друга.
   - Я все понял.
   Я поехал в банк, депонировал чек и поговорил с Эрни Мэйшью,  управляющим.
Чек покрыл перерасход, покрыл долги, и на моем  счету  осталась  еще  вполне
приличная сумма. Я  выходил  из  банка  с  таким  чувством,  словно  с  меня
свалилась скала. Еще до того я твердо решил  поговорить  с  Линдой  о  нашем
финансовом положении, но мы допоздна задержались у Митчеллов, а после уже не
представилось случая. Мы  вернулись  домой  сильно  на  взводе  и  сразу  же
завалились спать.
   Правда, я было сунулся к  Линде  с  нежностями,  но  она  отодвинулась  и
пробормотала:
   - Оставь меня, пожалуйста, в покое, не сейчас.
   С тем мы и уснули. Утром, когда я встал, она еще  спала;  спала,  пока  я
готовил завтрак; спала, когда я уходил на  работу.  Первую  половину  дня  я
провел над оттиском пятого номера. Принимая во внимание предстоящую атаку на
шефа полиции, я решил увеличить тираж на 15000 экземпляров. Я принялся сразу
же за разработку нового номера.  Пока  я  работал,  меня  тяготила  мысль  о
предстоящем разговоре с Линдой.
   "ЭТО НЕ ДОЛЖНО ПОВТОРИТЬСЯ...  СЕГОДНЯ  Я  ВАС  ВЫРУЧАЮ...  НО  ЕСЛИ  ЭТО
ПОВТОРИТСЯ, ТО НАМ ПРИДЕТСЯ РАССТАТЬСЯ".
   Я понимал, что это предупреждение, и знал, что Чендлер не шутит.  Значит,
придется поговорить с Линдой, и она должна понять, что мы не можем жить так,
как жили в последнее время. Надвигающаяся стычка с Линдой - а  стычка  будет
серьезной - не позволяла мне  четко  мыслить.  Я  отодвинул  кресло  и  стал
беспокойно расхаживать по просторному кабинету. До меня доносился  негромкий
стук пишущей машинки  Джин  и  голос  Уолли  Митфорда,  бубнящего  что-то  в
микрофон. Я взглянул на настольные часы.  Четверть  пятого.  Еще  два  часа,
прежде чем можно будет ехать домой, где меня ожидал  разговор  с  Линдой.  Я
закурил сигарету и подошел к окну, из которого открывался  чудесный  вид  на
город. Дождь шел такой густой, что машинам приходилось  ехать  с  зажженными
фарами. Я посмотрел в сторону резиденции Чендлера. В  окнах  первого  этажа,
где был его кабинет, горел  свет.  Загудел  зуммер.  Я  подошел  к  столу  и
передвинул рычажок.
   - Мистер Менсон, некий мистер Горди хочет вас видеть, - сообщила Джин.
   Горди? Это имя ничего мне не говорило.
   - Он сказал, что ему нужно с вами поговорить. - Секунду длилось молчание,
потом Джин отозвалась с ноткой озабоченности в голосе:
   - Он говорит, что у него личное дело.
   - Пусть войдет через три минуты.
   За это время я успел заправить ленту  в  магнитофон,  включить  микрофон,
закурить новую сигарету и усесться в кресло. Джин открыла дверь  и  впустила
высокого худого мужчину в поношенном, но старательно вычищенном костюме.  Он
был лет сорока, с редкими волосами, высоким широким лбом, узким подбородком,
тонким носом и тонкими губами.
   Я встал и пожал его руку, ладонь была сухой и жесткой...
   - Мистер Горди?
   - Да, Джесс Горди, - он улыбнулся,  показав  мелкие  желтые  зубы.  -  Вы
наверняка не знаете меня, Менсон. Но я вас конечно знаю.
   Я указал ему на кресло:
   - Садитесь, пожалуйста.
   - Спасибо, - он уселся поудобнее и достал пачку  сигарет.  Что-то  в  его
самоуверенных движениях начало меня раздражать.
   - Что вам угодно? - я взял какие-то бумаги, чтобы показать, что мое время
дорого.
   - Мистер Менсон, у меня есть для вас  информация,  которую  вы  могли  бы
использовать для интересной статьи. -  Он  снова  показал  в  кривой  улыбке
желтые зубы. - Я регулярно читаю ваш журнал, он просто  превосходен.  Именно
то, в чем нуждается город.
   - Рад это слышать, мистер Горди. Скажите, пожалуйста, о какой  информации
идет речь?
   - Разрешите мне как следует представиться. Я работаю управляющим магазина
"Белкам" в Истлейке. Не думаю,  чтобы  вы  посещали  наш  магазин,  но  ваша
супруга - наш постоянный клиент, - он снова  приоткрыл  зубы  в  улыбке.  Он
начинал напоминать мне крысу. Я изобразил  на  лице  понимание  и  поощряюще
кивнул.
   - Мистер Менсон, вы издаете отличный, смелый журнал,  который  борется  с
нечестными  людьми.  Это  похвально  и  в  высшей  степени   необходимо,   -
провозгласил Горди. - Я читал все номера и заранее радуюсь тем, которые  еще
выйдут, - он наклонился вперед и стряхнул пепел в стеклянную пепельницу. - Я
пришел, чтобы предложить информацию о мелких кражах в нашем  магазине.  Хотя
кражи и считаются мелкими, стоимость товаров,  похищенных  в  течение  года,
составляет восемьдесят тысяч долларов.
   Я удивленно уставился на него:
   - Вы хотите сказать, что жительницы Истлейка  крадут  у  вас  товаров  на
восемьдесят тысяч долларов? Он кивнул:
   - Да, именно. Не знаю, в чем тут дело, но люди  воруют  сплошь  и  рядом,
даже состоятельные! Это загадка,  которую  мне  никто  не  может  объяснить.
Например, прислуга из состоятельного дома купит товаров на десять долларов и
украдет вдобавок две пачки сигарет. Богатые дамы покупают на сто долларов  и
крадут флакон дорогих духов.
   Во мне  пробудился  интерес.  Если  этот  человек  действительно  говорил
правду, то из его информации может  по  лучиться  отличная  статья,  которая
прозвучит, как взрыв, и наверняка понравится Чендлеру.
   - В  самом  деле,  непонятно,  мистер  Горди.  У  вас  есть  какие-нибудь
доказательства?
   - Разумеется.
   - Какие?
   Он погасил сигарету, закурил новую и улыбнулся мне.
   - Хотя это  и  стоило  немалых  денег,  администрация  решила  установить
передвижные  кинокамеры  во  всех  помещениях  универмага.   Мы   подключили
кинокамеры  две  недели  назад.  Наша  дирекция  связалась   с   полицейским
управлением, и там  сказали,  что  они  готовы  завести  уголовные  дела  на
основании наших пленок, если они будут достаточно убедительны как  улики,  -
он откинулся на спинку кресла, устраиваясь поудобнее. -  Пленка,  которая  у
меня с собой, наверняка очень  убедительна,  но  я  не  знаю,  стоит  ли  ее
передавать капитану Шульцу. Я сначала решил переговорить с вами  и  с  теми,
чьи жены покупают у нас.
   Я почувствовал, как у меня по спине пробежали мурашки.
   - Боюсь, что не совсем понимаю вас, мистер Горди, - я говорил это хриплым
голосом.
   - Мистер Менсон, давайте не будем тратить зря времени. Ваше время дорого,
и мое тоже, - он достал из кармана конверт и бросил его на стол. - Взгляните
на это. Это увеличенный снимок с  пленки  длиной  в  двадцать  футов.  Я  бы
сказал, что миссис Менсон вела себя несколько неразумно, не правда ли?
   Я взял конверт и вынул  оттуда  большую  глянцевую  фотографию.  Объектив
запечатлел Линду в тот момент, когда она с вороватым видом прятала в сумочку
флакон духов.
   Я окаменел, уставясь на фотографию.
   - Разумеется, ваша жена не единственная,  -  вкрадчиво  сказал  Горди.  -
Множество дам Истлейка поступают так же. Эта пленка очень интересна. Капитан
Шульц вполне мог завести дело, верно? И ваша милая,  красивая  жена,  мистер
Менсон, пошла бы в тюрьму.
   Я медленно положил фотографию на стол. Горди встал.
   - Ну, я понимаю, вы несколько взволнованы, - он  ощерил  желтые  зубы.  -
Вам, наверное, нужно все  обдумать  и  поговорить  с  женой.  Эту  печальную
историю вы легко могли  бы  уладить.  Прежде  чем  передать  эту  любопытную
кассету с пленкой капитану Шульцу, я могу просто вырезать из нее  ту  часть,
где фигурирует ваша супруга. Вот мое предложение: дайте мне двадцать  тысяч,
и я отдам вам этот кусок пленки. Учитывая ваше положение, это  не  такие  уж
большие деньги. Итак, я предложил бы вам завтра вечером  явиться  ко  мне  с
наличными. Я живу в домике недалеко от вас.  Номер  189,  -  он  нагнулся  и
посмотрел на меня в упор. Глаза холодные как лед, зубы  оскалены,  словно  у
рычащей собаки. - Значит, завтра вечером.., и пожалуйста, с деньгами.
   Он вышел из кабинета. Я сидел и смотрел на красивое лицо  Линды,  на  то,
как она совершает эту гадость, и понимал, что у меня  нет  выхода  и  что  я
должен спасти ее от преследования. Но  как?  Я  всегда  говорил,  что,  если
кто-то попытается меня шантажировать, я немедленно обращусь в  полицию.  Это
единственно возможный в такой ситуации образ действий. Но, к сожалению, я не
мог обратиться в ведомство Шульца как раз  в  тот  момент,  когда  собирался
атаковать его. Конечно, он немедленно набросится на Горди,  но  и  Линде  не
даст пощады, разве... Что, если убрать стат