тоже была надежно заперта.
   Отойдя немного назад, я осмотрел здание. Покатая крыша и  веранда,  затем
окна квартиры Везерспуна и  еще  одна  крыша.  Тогда  я  вернулся  во  двор.
Порыскав в подсобных помещениях фабрики, я нашел крепкую короткую  лестницу,
лежавшую в траве у стены. Я отнес  ее  к  задней  стороне  административного
флигеля, приставил к стенке и взобрался на крышу. Оттуда уже  нетрудно  было
попасть на веранду. Одно из окон  оказалось  приоткрытым.  Я  приподнял  его
повыше, прислушался и, широко раскрыв окно,  влез  в  помещение.  При  свете
фонарика я обнаружил, что нахожусь в большой красиво  обставленной  спальне.
На кровати могли удобно улечься сразу трое. Я представил себе,  как  на  ней
лежит Пегги, предлагая свое молодое красивое тело ублюдку Везерспуну.
   Я вышел из  спальни  в  коридор,  отворил  дверь  в  соседнее  помещение,
оказавшееся гостиной, тоже прекрасно обставленной и содержащейся в идеальном
порядке. Личная квартира меня не интересовала,  мне  хотелось  проникнуть  в
офис.
   Я вышел на  лестницу  и  остановился  на  верхней  площадке,  осветив  ее
полностью до солидно выглядевшей двери. Спустившись к ней, я обнаружил,  что
она заперта, но мне было ясно, что открыть ее без труда мне не удастся. А  я
так хотел попасть в кабинет Гарри Везерспуна!
   Разочарованный, я вернулся в его квартиру,  прошел  в  спальню  и  открыл
дверь большой  кладовки,  находящейся  против  кровати.  Пришлось  потратить
немало времени, чтобы проверить все карманы  огромного  количества  костюмов
покойного, но это мне ничего не  дало.  Потом  я  занялся  комодом:  десятки
дорогих сорочек, белье, носки - все это меня не интересовало.
   Наконец, после получасового тщательного обыска, я выдвинул маленький ящик
в прикроватной тумбочке: там  лежали  пакетики  с  презервативами  и,  ключ.
Обрадовавшись, я схватил его, бегом спустился вниз и вставил в  замок.  Ключ
повернулся - и дверь распахнулась. Я прошел к огромному  письменному  столу,
за которым сидел Везерспун, когда я впервые с ним познакомился. Все ящики  в
столе были заперты. Усевшись в кресло,  я  обследовал  замки.  Их  сумел  бы
открыть лишь профессионал.
   Оставив стол в покое, я обошел кабинет, обнаружил какую-то дверь, толкнул
ее и попал в маленькую комнатку. Передо мной находилась  стальная  дверь  от
пола до потолка. Против двери - стальной  бар  с  висячим  замком.  В  двери
имелось два замка. Без ключей эту дверь не откроешь, разве что подорвать  ее
динамитом.
   Я стоял и разглядывал эту дверь.
   Оставаться тут дольше не имело смысла. Мне  придется  подойти  к  решению
этой задачи с другого угла, тут я потерпел полное поражение.
   В этот момент я услышал звук приближающейся машины.
   Я выключил фонарик и подбежал к большому  окну.  Тут  я  услышал  голоса.
Потом ворота на фабрику распахнулись и во двор въехал  грузовик.  Следом  за
ним шла машина, остановившаяся вплотную за ним.
   Луна стояла уже высоко. Я мог разглядеть  и  грузовик  и  легковушку.  Из
машины вылез невысокий, крепко сбитый человек. Я сразу же узнал его: Эдмундо
Рейз. А из грузовика выскочили мои  давнишние  приятели:  сомбреро  и  козья
шкура.
   Я не стал медлить: открыл дверь в квартиру Везерспуна, потом запер ее  за
собой и бесшумно  поднялся  вверх  по  лестнице.  Выбравшись  из  здания,  я
подхватил лесенку и спрятал ее в зарослях кустарника.  Вытащив  пистолет  из
кобуры, я тихо обошел вокруг здания и, вытянув шею, выглянул из-за угла.
   В офисе горел свет, входная дверь стояла распахнутой настежь. Из окон  во
двор струился свет. После продолжительного ожидания я убедился, что все трое
вошли в дом. Тогда я пригнулся и двинулся вперед, прячась в тени. Добравшись
до  склада  бочек  с  лягушками,  я  спрятался  там.  Вероятно,  именно  тут
скрывалась Пегги, потому что отсюда  мне  тоже  было  ясно  видно  все,  что
происходило в офисе.
   Сомбреро стоял у окна, а Рейз  с  козьей  шкурой  удалились  в  маленькую
комнатку. Прошло порядочно времени... В конце концов, из-за  двери  выглянул
козья шкура  и  поманил  пальцем  сомбреро.  Тот  тоже  нырнул  в  маленькую
комнатку.
   Вышел Рейз со связкой ключей в руке и подошел к столу. Усевшись в кресло,
он принялся отпирать ящики.
   Появился козья шкура с охапкой картонных коробок, дошел  до  грузовика  и
сунул их в кузов, затем вернулся обратно, по дороге встретившись с сомбреро,
который сделал то же самое.
   Я наблюдал за Рейзом. Он просматривал какие-то бумаги, которые вытащил из
одного ящика стола. Движения у него были торопливые. То и дело он  откидывал
бумаги в сторону.
   Двое негров сновали как мыши от грузовика в  офис  и  обратно.  Это  была
быстрая, хорошо организованная операция.  Рейз  выдвинул  следующий  ящик  и
извлек из него папку. Проверив ее содержимое, он отложил ее в сторону вместе
с пачкой первых бумаг. Открыв и торопливо посмотрев все до единого ящики, он
запер их снова. Я решил, что нашел то, за чем пришел.
   Рейз поднялся из-за стола, и я услышал его крик:
   - Живее! Живее! Что вы так долго копаетесь?
   Козья  шкура  что-то  буркнул  в  ответ  и  вновь  скрылся  в   маленькой
комнатушке.
   Поскольку сомбреро тоже вошел в дом, я решил, что  это  мой  единственный
шанс. Вытащив пистолет, я выскочил из-за бочек, в  три  прыжка  добрался  до
кузова грузовика, схватил одну из  коробок  и  вернулся  назад  за  бочки  в
считанные секунды. Когда все уже было кончено, на крыльце появились сомбреро
и козья шкура, нагруженные усиленной кучей коробок.
   Рейз потратил еще несколько минут, чтобы все запереть,  затем  достал  из
кармана носовой платок и самым тщательным образом обтер все ручки  и  крышку
письменного стола.
   Козья шкура закрывал грузовик парусиной, сомбреро уже сидел за рулем.
   Забрав папку и бумаги, Рейз выключил в офисе  свет.  Потом  он  вышел  на
крыльцо, запер на ключ входную дверь и быстро направился к своей машине.
   - О'кей... Поехали!
   Рейз первым покинул территорию фабрики. Сомбреро,  оказавшись  на  улице,
остановился и подождал, пока козья шкура не закроет ворота.
   Я затаился за пахучими бочками с лягушками, прижимая к  себе  коробку,  и
ждал, не трогаясь с места, пока не  услышал,  как  вдали  замер  звук  обоих
моторов. Выйдя со двора через заднюю калитку, я быстро побежал в отель.
   В вестибюле горела  всего  одна  лампа  над  столиком  администратора.  В
помещении никого не было. Двое коммерсантов, вероятно, легли  спать.  Старый
Абрахам даже похрапывал, руки у него были сложены на  коленях.  Я  осторожно
разбудил его. Он с трудом открыл глаза и заморгал на меня, потом его  черная
физиономия расплылась в улыбке.
   - Должно бить, немного задремал. Вам что-нибудь надо, мистер Уоллес?
   - Консервный нож.
   Он растерянно уставился на меня.
   - Не понял...
   - Консервный нож у вас найдется?
   - Консервный нож?
   - Совершенно верно.
   Я говорил негромко. Абрахаму  было  за  восемьдесят,  я  его  безжалостно
разбудил, возможно, он видел приятные сны о своей молодости или, наоборот, о
внуках.
   - Самый обычный консервный нож.
   Он потер лоб, закрыл и открыл глаза, потом кивнул:
   - Сейчас раздобуду. Если вы голодны, мистер Уоллес, я смогу принести еду.
   - Нет, спасибо. Только консервный нож.
   Он медленно поднялся на  ноги,  качнулся  вбок,  и  медленно  зашаркал  к
ресторану.
   Я ждал. Прошло минут пять, прежде чем он вернулся.
   - Кухарке это не понравится, мистер Уоллес, - сказал он,  протягивая  мне
неказистый консервный нож. - Вы вернете мне его до завтрака?
   - Непременно верну.
   В моей руке возник 10-долларовый билет.
   - Благодарю, Абрахам. Вы когда ляжете спать?
   - Мистер Вьет любит, чтобы мы были открыты  всю  ночь.  Он  говорит,  что
никогда не знаешь, когда заявится клиент. Комуто может понадобиться постель,
на то и существуют отели.
   Он аж ахнул, когда я положил деньги перед ним на стол:
   - Что вы, мистер Уоллес, в этом нет необходимости!
   Включив свет и заперев за собой дверь на  ключ,  я  поставил  коробку  на
стол. Она была довольно объемистой, примерно шесть на четыре дюйма.
   Наклейка на коробке гласила:
   Продукция Моргана и Везерспуна
   СИРЛЬ-ФЛОРИДА
   Миссис Люсиллс Бэнберри, 1445, Вест Драйв.
   Лос-Анджелес
   Использовав свой "многоцелевой перочинный нож, я  осторожно  снял  ленту,
которой была заклеена крышка, и откинул ее. В двух отделениях находились две
консервные банки с блестящими верхушками. Вытащив одну из  них,  я  прочитал
надпись:
   "ЛЯГУШАЧЬИ ЛАПКИ"
   Роскошное  блюдо.  Готовое,  жаркое  на  двоих,  которое   можно   быстро
приготовить согласно прилагаемой инструкции.
   Инструкция была точно такой же, какую я выслушал недавно от мисс Смит.
   Консервным  ножом  я  удалил  крышку  с  жестянки  и  осмотрел  аккуратно
уложенные лягушачьи лапки, казавшиеся в масле  золотистыми.  Они  и  вправду
выглядели вполне съедобными. Потыкав лезвием ножа, я  обнаружил  малюсенький
пластиковый пакетик, содержащий белый порошок. Я  выудил  его,  после  чего,
пройдя в ванную, тщательно обмыл его.
   Я  уже  догадался,  что  в  нем  находится,  но  я  должен  был  в   этом
удостовериться лично. Спрятав пакетик  в  бумажник,  я  выбросил  оставшееся
содержимое консервной банки в туалет, туда же угодила и наклейка. Я  спустил
воду и смыл всю эту гадость.
   Приблизившись к окну, я открыл его, удостоверился, что  на  улице  никого
нет, и зашвырнул пустую банку как можно дальше. Потом запечатал  коробку,  в
которой теперь оставалась всего одна банка, и спрятал ее к себе в кладовку.
   Возможно,  мне  не  удастся  найти  Джонни  Джексона,  говорил  я   себе,
раздеваясь, но все же моя поездка в Сирль не оказалась бесплодной.
   Приняв душ, я лег спать со спокойной душой.
   Гарри Медоуз,  высокий  худощавый  человек  лет  семидесяти,  одно  время
руководил полицейской лабораторией в Парадайзсити. Когда ему  подошло  время
выходить в отставку, полковник Пармелл предложил ему  возглавить  небольшую,
но отлично оснащенную лабораторию  в  агентстве.  Медоуз  ухватился  за  это
предложение. Его считали лучшим патологом во Флориде и до сих пор,  несмотря
на возраст, он находился  в  ведущих  рядах.  К  нему  часто  обращались  за
консультацией его последователи в полицейской лаборатории.
   Когда я вошел, Медоуз что-то исследовал под микроскопом. Я уже  примчался
в Парадайз-сити из Сирля, захватив  с  собой  коробку  с  оставшейся  банкой
лягушачьих лапок.
   - Привет, Гарри! - воскликнул я, врываясь в помещение. - У меня есть  для
тебя работенка.
   Он знаком показал, чтобы я ему не  мешал.  Глаза  его  были  прикованы  к
микроскопу.
   - Гарри! Очень важно и очень срочно!
   Он вздохнул, повернулся на вращающемся стуле и улыбнулся.
   - Вы, молодые люди, вечно спешите. Что там у тебя?
   Я достал из бумажника мешочек и положил его на стол.
   - Ты можешь это исследовать побыстрее, Гарри? Предполагается,  что  здесь
находится быстро приготовляемый соус, который идет с лягушачьими лапками.
   - Правда? Было бы совсем хорошо, если бы соус оказался  красным.  Знаешь,
мне нравятся лягушачьи лапки. А где ты это раздобыл, Дирк?
   - Здесь может оказаться вовсе не соус, Гарри. Работа срочная.  Я  буду  в
своем кабинете. Ты мне звякнешь, да?
   Он кивнул и взял в руки мешочек.
   Вернувшись к себе в кабинет, я обнаружил, что  Чика  нет  на  месте.  Всю
дорогу из Сирля я мысленно сочинял донесение полковнику. Сейчас, усевшись за
стол, я принялся его печатать на машинке  и  успел  добраться  до  половины,
когда раздался звонок Медоуза.
   - Подойди ко мне, Дирк! - резко произнес он.
   Оставив отчет, я прошел по длинному коридору до лаборатории.
   - Что за чертовщина!? - воскликнул Гарри, уставившись на меня с  каким-то
возмущением. - Где ты взял этот мешочек?
   Я прикрыл за собой дверь и подошел к нему ближе.
   - Что в нем?
   - Пятьдесят процентов чистого героина и столько же глюкозы.
   - Я предполагал, что в нем должно было быть что-то в  этом  роде.  Ты  не
знаешь рыночную цену этого мешочка?
   - Отлично знаю: триста долларов.
   Я произвел в уме некоторые расчеты. В каждой коробке по две банки,  всего
шестьсот долларов. Грузовик нагружен приблизительно пятьюстами коробками, то
есть товаром на три сотни тысяч долларов. Если доставка производилась  всего
раз в месяц, в чем я далеко не был уверен,  то  доход  Везерспуна  выражался
фантастической цифрой в три миллиона шестьсот тысяч долларов в год!
   - Не ошибаешься ли ты в цене, Гарри?
   - Это же настоящий героин. Ну а стоимость я узнаю ежемесячно у  ребят  из
отдела борьбы с наркотиками. Этот мешочек стоит триста долларов!
   - Благодарю, Гарри! Сейчас я пишу отчет для полковника. Большего  я  тебе
сообщить  не  могу.  Положи  это  снадобье  обратно  в  мешочек.  Это  будет
вещественным доказательством.
   Я побежал назад  в  кабинет.  Еще  полчаса  у  меня  ушло  на  то,  чтобы
прикончить отчет. Положив его в конверт, я  отнес  его  и  коробку  с  одной
банкой лягушачьих лапок Гленде Керри.
   Гленда  была  личным  помощником   полковника.   Высокая,   темноволосая,
хорошенькая, лет тридцати от роду, с самой простой  прической  и  в  строгом
костюме, она и внешне была тем,  чем  была  в  действительности:  образцовым
работником, настолько преданным общему делу, что никто из мужчин не  замечал
в ней женщины.
   Когда  я  вошел  в  ее  кабинет,  она  перелистывала  какую-то  папку   с
документами.
   - Привет, Гленда!
   Я положил коробку на ее стол и добавил:
   - Будь добра, спрячь это в сейф. Это стоит огромных денег, и добавь  туда
еще и конверт.
   - Что это такое? Ты все еще работаешь по делу Джексона?
   - Конечно. Полковник приказал мне заняться этим делом, вот я и занимаюсь.
   - Ты тратишь уйму денег, - Гленда в первую очередь думала о  финансах.  -
Ты далеко продвинулся?
   - Все отражено в отчете, но он предназначен исключительно для полковника.
Очень крупное дело, Гленда. Тебе лучше не совать туда свой носик.
   Она передернула плечиками.
   - Куда ты теперь направляешься?
   - Все это выяснится завтра, когда возвратится полковник. Он ведь  приедет
завтра?
   - Так он сказал. Я не имела от него известий с тех пор,  как  он  убыл  в
Вашингтон.
   - О'кей.  В  таком  случае  спрячь  эту  коробку  и  конверт  понадежней,
пожалуйста.
   Когда я шел назад по коридору,  то  увидел,  выходившую  из  лифта  Терри
Стюарт - одну из служащих и ее  тезку  Терри  О'Брайена,  который  сразу  же
подошел ко мне и сказал:
   - Кое-что я для тебя раздобыл.
   И мы вместе направились в кабинет.
   О'Брайен выглядел  настоящим  ирландцем,  каким  он  и  был:  атлетически
сложен, ниже среднего роста, лицо, выглядевшее  так,  будто  кто-то  задумал
расплющить его нос, и это  ему  почти  удалось,  веселая  ухмылка  и  зоркие
голубые глаза.
   - Так что же ты разнюхал, Терри?
   - Миссис Филис Стобарт, девичье имя Филис Ловери, возраст сорок три года,
- рассказывал О'Брайен, а я записывал все это  на  листочке.  -  Я  позвонил
Тайсону, он явился ко мне с данными, которые ты сочтешь интересными.
   Ритчи Тейсон был хозяином  небольшого,  но  хорошо  работающего  частного
детективного агентства в Джексонвилле. Иногда мы пользовались его услугами.
   - Сколько он запросил? - поморщился я.
   - Я доторговался до сотни долларов, - Терри  вопросительно  уставился  на
меня. - Это О'кей?
   - Зависит от того, что он дал.
   - Примерно сорок лет назад, так сообщил мне Тайсон, мистер и миссис Чарлз
Ловери, удочерили девочку из местного  приюта.  Ловери  были  людьми  весьма
респектабельными, у него было процветающее бюро путешествий. Приемная  дочка
появилась у них, когда ей было всего четыре года. Сведений  о  его  побочных
доходах не было, так же, как и не было  сведений  о  родителях  девочки.  Ее
подбросили к дверям приюта. Похоже, что  Ловери  ошиблись  в  выборе.  Когда
девочка подросла, она сделалась трудным ребенком:  не  хотела  заниматься  в
школе, постоянно вертелась с мальчишками, потом начала воровать в  магазинах
самообслуживания, нарывалась на неприятности в полиции и так далее. Согласно
данным Тайсона, Ловери изо всех сил старались ее  перевоспитать,  но  у  них
ничего не получалось. Девочка стала малолетней преступницей. Заработала срок
в колонии, сбежала, была водворена обратно, наконец ее  выпустили.  К  этому
времени ей уже исполнилось семнадцать лет. Она прожила у Ловери около недели
и исчезла. Ловери сообщили об этом в полицию, но вообще-то благодарили Бога,
что так получилось. Полиция приняла обычные меры, однако найти ее не сумели.
Затем, лет десять спустя, однажды вечером она оказалась в доме  Ловери.  Они
рассказали Тайсону,  который  был  их  другом,  что  девушка  изменилась  до
неузнаваемости в худшую сторону. Стала резкой, грубой,  и  в  полном  смысле
напугала уже немолодую пару. Она потребовала у  них  пятьсот  долларов.  Они
решили, что она вновь находится в  бегах,  дали  ей  денег,  и  она  тут  же
исчезла. После этого я не нашел ее следов, Ловери умерли. Следующие  данные:
ее замужество. Она стала миссис Стобарт год назад.
   - Так что приблизительно с год о ней ничего не было известно?
   - Совершенно верно.
   - Десять лет большой срок, за это время многое могло случиться. Терри,  я
хочу, чтобы ты  отправился  в  Секомб  и  поразнюхал  в  агентстве,  которое
поставляет девушек для ночных клубов со стриптизом. Мне нужна  фотография  и
история Стеллы. Коста, которая когда-то работала в Скин-Клубе. Ее адрес  был
Мейсистрит, 9. Будешь говорить, что она унаследовала небольшие деньги,  люди
на это обычно клюют. Да, еще один момент. Держись  подальше  от  Скин-Клуба.
Ясно?
   Еще несколько минут у меня ушло на то, чтобы напечатать доклад  О'Брайена
и отнести его Гленде.
   - Дополнительный материал для полковника,  -  сообщил  я.  -  Положи  его
вместе с теми бумагами.
   Она откинулась назад в кресле.
   - Я только что узнала, что полковник задерживается в Вашингтоне.  Его  не
будет до понедельника.
   Я улыбнулся.
   - Что ни делается, все к лучшему! Выходит, у меня в запасе еще пять дней.
   Простившись с ней, я побежал к своей машине и направился в офис Говарда и
Венболта.
   По  дороге  я  остановился,  чтобы  перекусить  булочками   с   рублеными
бифштексами и выпить пива. Так что  до  офиса  я  добрался  уже  в  половине
третьего.
   Толстая пожилая особа посмотрела на меня с явным недоверием.
   - К мистеру Венболту, - сообщил я.
   - Вам назначено? Ведь вы мистер Уоллес, не так ли?
   - Да. В отношении времени четкой договоренности нет, но он меня примет.
   - Мистер Венболт только что вернулся с ленча.
   - То же самое  могу  сказать  про  себя.  Значит,  мы  оба  в  одинаковом
положении. Будьте любезны, сообщите ему, что я здесь.
   Она неодобрительно посмотрела на меня, после чего включила селектор.
   - К вам пришел мистер Уоллес из  агентства  Пармелла,  мистер  Эдвард,  -
доложила она.
   - Просите его ко мне! - загудел громкий голос Венболта.
   - Полагаю, дорогу вы знаете? - посмотрела она на меня.
   - Конечно. Третья дверь направо по коридору.
   Она не соблаговолила подтвердить  это  и  начала  просматривать  какие-то
юридические документы. Я ощутил еле скрываемую жалость к этой  женщине.  Она
была старой, толстой и, наверное, ее недолюбливали. Призрак власти,  которой
она обладала, оберегая покой босса, уменьшался. В скором времени  она  будет
сидеть в своей небольшой квартирке в обществе кастрированного  кота.  Такова
ее будущность.
   Я нашел Эдварда Венболта за письменным столом. Вид у  него  был  сытый  и
довольный. Он одарил меня профессиональной улыбкой, поднялся,  чтобы  пожать
руку и жестом пригласил меня сесть.
   - Ну, мистер Уоллес, - пророкотал он, когда я устроился,  -  у  вас  есть
новости?
   - О чем вы?
   - Когда мы  встречались  в  последний  раз,  разве  вы  не  искали  внука
Фредерика Джексона?
   Мне ста