Марта.  -  Уж  не
воображаешь ли ты...
     - Заткнись! - Джонни привскочил, но сдержался и повернулся к  Генри.  -
Знаешь, что  я  думаю?  По-моему,  это  сделал  муж.  Сам  посуди,  ведь  он
выигрывает больше всех... теперь он получил все ее миллионы.  А  кто  другой
сумел бы открыть сейф?
     - Нам от этого не легче, - возразил Генри.
     - Не скажи. Я устрою за ним слежку. На это  стоит  потратиться.  Посажу
ему на хвост команду наемных шпиков. Самим  нам  не  справиться,  тут  нужны
профессионалы.
     - Слушайте! - резко прервала их Джильда.
     Все услышали звук приближающейся машины, идущей на большой скорости.  У
Джонни вытянулось лицо.
     Он вскочил.
     - Нас не могли так быстро засечь!
     Он подбежал к краю террасы и посмотрел на дорогу, ведущую  к  вилле.  У
него екнуло сердце. В ворота  влетела  большая  черная  машина  и  с  визгом
остановилась перед дверью, скрытая от него краем парапета.  Он  обернулся  к
остальным, побледнев под загаром.
     - Кажется, копы. Если они найдут деньги...
     Внизу позвонили. Они услышали  сдавленное  восклицание  Фло,  открывшей
дверь. Джонни метнулся к выходу с террасы, но в тот же миг на пороге  возник
Эйб Шулман в сопровождении гиганта Джамбо. Внезапное появление Эйба  застало
всех врасплох. Его  лицо  блестело  от  пота,  а  цветом  напоминало  старое
свечное сало. Он быстро подошел к столу и поставил на него чемоданчик.
     - Вот ваш товар, - сказал он  визгливым  голосом.  -  Я  хочу  получить
назад свои деньги. Живо... сто тысяч! Они нужны мне сейчас же!
     Наступила долгая пауза. Генри  и  Марта  переглянулись,  не  зная,  что
сказать. Джонни выступил  вперед.  Его  лицо  приобрело  жесткое  выражение,
глаза блестели.
     - Ты спятил, Эйб? Какие деньги? О чем ты? Какой еще товар?
     - Не прикидывайся! Я слышал шестичасовые известия. Это убийство!  Я  не
имею дел с убийцами! Сделка отменяется! Отдайте мои деньги!
     - Сделка? Деньги? О чем ты толкуешь, черт  побери?  Мы  не  вступали  с
тобой, Эйб, ни в какие сделки, - спокойно сказал Джонни.  -  И  что  ты  там
наплел насчет убийства?
     - Разговоры тебе не помогут! - прорычал  Эйб.  -  Этот  товар...  -  он
шлепнул ладонью по чемоданчику, - жжет руки. К нему никто не притронется,  и
я тоже не притронусь. Деньги назад!
     - Какие деньги? Не понимаю тебя.
     Эйб бешено уставился на Джонни.
     - Ты думаешь, твой блеф удастся? Я занимался этим рэкетом,  когда  тебя
еще в помине не было! Зря стараешься! Вот ваш товар! Мне  плевать,  куда  вы
его денете. Но денежки вы мне верните!
     Джонни  взял  сигарету  из  шкатулки  на  столике  и  закурил.  Джильда
заметила, что рука его не дрожит.
     - Извини, Эйб, так не пойдет. Ты купил товар, тебе с ним  и  крутиться.
Топай.
     - Если это твое последнее слово, то я своего еще не сказал. Ты  что,  в
самом деле такой дурак?
     - Сказано - топай, и забери с собой свою черную обезьяну.
     - Ладно, так я тебе тоже кое-что скажу. Товар останется  у  вас.  Я  не
намерен с ним попадаться. Это сущий динамит. На чем другом, но на  соучастии
в убийстве меня никогда  не  наколют.  Для  меня  так  важно  не  попасть  в
соучастники, что я готов даже проститься со своей сотней кусков. Но  имей  в
виду, мой юный ловкач: я немедленно звоню копам... анонимный донос, ясно?  Я
скажу им, кто украл ожерелье Эсмальди и убил Лизу Льюис. Скажу, кто  обокрал
Ловенстейнов и Джексонов. И тебе не удастся запутать меня  в  это  дело,  не
надейся. Товара у меня не будет. Он будет у вас. Вы не  докажете,  что  я  к
нему прикасался. Может, ты воображаешь, что можешь запудрить  мозги  десятку
бывалых  копов,  которые  будут  допрашивать  тебя  много  часов  подряд  и,
наверное, выбьют тебе все зубы? Если ты в этом  уверен  -  прекрасно,  тогда
оставь мои деньги себе. Но если нет - подавай их сюда!
     - У копов нет никаких улик против нас, - сказал Джонни. - Не бери  меня
на пушку, Эйб, проваливай.
     - У них нет улик? - Эйб осклабился, показав мелкие желтые зубы.  -  Так
слушай: они узнают, что ты работал у Рэйсонов,  узнают  про  твою  репутацию
головореза и твой срок.  Узнают,  что  Марта  отсидела  пять  лет  за  кражу
драгоценностей,  а  Генри  провел  пятнадцать  лет   за   решеткой.   Может,
по-твоему,  эта  жирная  старуха  выдержит   несколько   часов   допроса   с
пристрастием? Думаешь, ты сам такой орел, что  не  расколешься,  когда  тебя
возьмут в оборот? Нет, змееныш, я не блефую. Сейчас же отдавай деньги или  я
звоню.
     Глаза Джонни загорелись злобой.
     - Эйб, ведь я могу убить и тебя, и твою черную обезьяну.
     - Попробуй, - сказал Эйб,  ухмыляясь.  -  Увидишь,  чем  это  для  тебя
закончится. Где мои деньги?
     Джонни погасил сигарету. Еще с минуту он колебался, потом, взглянув  на
Генри, пожал плечами.
     - Что ж, вернем деньги еврею.
     Около полудня, когда последние копы покидали резиденцию  Льюиса,  перед
подъездом затормозил длинный черный "кадиллак",  из  которого  вылез  Уоррен
Вейдман,  поверенный  Лизы.  Он  прошел  мимо   спускавшихся   по   лестнице
детективов, не удостоив  их  взглядом.  Уоррен  Вейдман  считал  полицейских
кем-то вроде мусорщиков, людьми полезными, но незначительными.  Шеф  полиции
Террел, с которым он поддерживал отношения, давно уехал. Вейдман  был  высок
и грузен. Цвет его лица говорил о пристрастии к виски, а весь облик  выдавал
любителя хорошо пожить. Сегодня он надел к своему  безукоризненному  темному
костюму черный галстук, специально  купленный  секретаршей  вместо  обычного
серебристо-серого с красной лошадиной  головой  в  центре.  Свободное  время
Вейдман проводил в каком-нибудь шикарном  ресторане  или  на  бегах.  То-то,
хорошо знавший его, молча проводил адвоката к  кабинету  Гарри,  постучал  и
открыл дверь. Гарри сидел в кресле, ссутулившись, с дымящейся  сигаретой  во
рту и со стаканом виски под рукой.  С  того  момента,  как  распространилась
новость,  телефон  звонил,  не  умолкая.  Все  так  называемые  друзья  Лизы
выражали ему соболезнования. Звонили и личные  друзья  Гарри,  понимая,  что
теперь он станет одним из  богатейших  людей  в  городе.  Наконец  Гарри  не
выдержал и  попросил  телефонистку  переключать  всех  на  этот  офис.  Мисс
Бернстойн вряд ли была в состоянии справиться с внезапным  потоком  звонков,
но это не волновало Гарри. Услышав в трубке ее истеричный  голос,  он  решил
первым делом избавиться от нее, когда  все  успокоится.  Эта  мысль  немного
подбодрила его, но он все еще не оправился от потрясения и  чувствовал  себя
мерзко. Ему не верилось, что Лиза лежит наверху в своей  спальне  мертвая  и
изуродованная. Пусть он никогда не любил ее, но он жалел ее.  Какая  смерть!
Представив себе, как осатаневший головорез, пробравшийся в спальню,  раз  за
разом обрушивает бронзовую статуэтку на беззащитное,  осунувшееся  от  боли,
жалкое лицо спящей,  Гарри  почувствовал  тошноту.  Он  просидел  три  часа,
прислушиваясь  к  топоту  ног  над  головой  на  лестнице,  в  коридорах,  к
приглушенным голосам людей, которым не было дела  до  Лизы.  Их  интересовал
только убийца. Зверское и жестокое убийство -  так  выразился  шеф  полиции.
Что же с ней сделали, если даже бывалый коп заговорил  таким  языком?  Гарри
содрогнулся,  гоня  от  себя  мысль  об  этом.  Когда  послышался   стук   и
распахнулась дверь, он поднял голову.
     В комнату вошел Вейдман.
     - Дорогой мой, - заговорил он своим мелодичным голосом,  приближаясь  к
Гарри. - Я не в силах выразить... ужасно... я сразу же поспешил к вам. -  Он
поставил набитый портфель и сел в кресло напротив Гарри. - У вас  будут  для
меня какие-нибудь поручения?
     Гарри не любил Вейдмана, хотя  знал  его  как  отличного  адвоката.  Он
покачал головой.
     - Нет, пока никаких. Я... я пытаюсь  как-то  освоиться  со  всем  этим.
Нельзя нам поговорить попозже? Сейчас я просто не в себе.
     - Разумеется,  -  Вейдман  грузно  завозился  в   кресле,   устраиваясь
основательно. - Я вполне понимаю вас, но нам  необходимо  обсудить  один-два
крайне важных вопроса. - Он коротко улыбнулся с  напускным  профессиональным
сочувствием. - Речь идет об ожерелье Эсмальди. Я  должен  немедленно  подать
страховой иск. Оно стоит 350 тысяч и застраховано на всю эту сумму. Как  вам
известно, оно завещано музею  изобразительных  искусств  в  Вашингтоне.  Тут
возникает  одно  маленькое  затруднение.  С  иском  нужно  поторопиться.  Вы
согласны?
     - Делайте, как хотите, -  равнодушно  отозвался  Гарри.  Ему  хотелось,
чтобы этот откормленный человек оставил его в покое.
     - Затем - похороны. Миссис  Льюис  пожелала  быть  кремированной.  Если
хотите, я займусь формальностями.
     - Да.
     - И, наконец, завещание миссис Льюис.
     Гарри почувствовал,  что  больше  не  в  силах  выносить  все  это.  Он
нетерпеливо взмахнул рукой.
     - Это ведь можно отложить, не так ли?
     - Конечно, но я полагал,  что  вам  будет  интересно  узнать,  что  все
завещано вам. Полностью. Сеть  магазинов,  дом,  имущество,  акции,  яхта...
словом,  все.  Миссис   Льюис   положилась   на   вас   в   вопросе   выдачи
соответствующих сумм тем, кого вы сочтете достойным... мисс Хельгар,  То-то,
прочей прислуге, а также другим лицам по вашему усмотрению.
     Гарри непонимающе уставился на него.
     - Все мне? - повторил он,  едва  способный  сдержать  слезы  в  приливе
чувств. Значит, несмотря на свой стервозный характер, несмотря на  ревность,
Лиза любила его. Любила по-настоящему, иначе не оставила  бы  ему  все  свое
состояние.
     - Да. - видя, как  расстроен  Гарри,  Вейдман  встал.  -  Впрочем,  это
потом, мистер Льюис. А сейчас я  вас  покидаю.  Ваши  чувства  мне  понятны.
Примите, пожалуйста, мои глубокие соболезнования. - Он направился  к  двери,
но вдруг остановился. - Ах, да, я забыл упомянуть еще одну мелочь.
     Гарри с трудом удержался от желания заорать, чтобы он убирался.
     - Миссис Льюис сделала в завещании  оговорку,  что  если  вы  пожелаете
вступить в повторный брак, 99 процентов состояния отойдет к  дому  инвалидов
в Сан-Франциско, - Вейдман растянул губы в профессиональной улыбке. -  Но  я
думаю, мистер Льюис, вы не намерены жениться?
     Гарри не верил своим ушам.  Его  словно  холодной  водой  окатило.  Его
теплые чувства к Лизе сразу исчезли, как пыль, которую смахнули со стены.
     - Значит, я никогда не могу жениться? - спросил он охрипшим голосом.
     - Да нет же, мистер Льюис, конечно, сможете. - Гарри вдруг  понял,  что
Вейдман относится к нему так же  неприязненно,  как  и  он  к  нему.  -  Вы,
естественно,  вольны  поступать  так,  как  вам  угодно.  Однако,  если   вы
действительно женитесь, у вас останется лишь Флоридский строительный  трест,
которым вы сейчас заведуете, а остальное состояние - все  состояние,  мистер
Льюис, - отойдет к дому инвалидов.
     - Вы серьезно? - осведомился Гарри с возмущением. -  Вы  в  самом  деле
хотите сказать, что я не могу жениться, не потеряв всего?
     - Совершенно верно.
     - Но  это  черт  знает  что!  -  Гарри  вскочил.   -   Неужели   нельзя
опротестовать завещание? Это бесчеловечно.
     - Речь  идет  примерно  о  двухстах  миллионах   долларов,   -   сказал
Вейдман. - Дом инвалидов пользуется очень сильной  политической  поддержкой.
Условия завещания совершенно недвусмысленны. Да, мы могли бы  его  оспорить,
но я весьма  сомневаюсь  в  успехе.  -  Он  смотрел  на  Гарри  с  усмешкой,
прячущейся в глубине глаз. - Но ведь вы пока не собираетесь жениться?
     - Пожалуйста, уходите, - Гарри упал в  кресло.  -  Я  поговорю  с  вами
позже.
     Когда машина уехала, Гарри с размаху ударил кулаком о кулак.  "Сука!  -
подумал он. -  Подлая,  мерзкая  калека!  Так  вот  какую  пакость  она  мне
устроила! Обрекла меня жить  с  любовницами,  остаться  без  жены  и  детей!
Поделом же тебе, сука, ты заслужила свою страшную смерть!"  Он  закрыл  лицо
руками и, больше  не  владея  собой,  начал  всхлипывать,  вздрагивать  всем
телом. Нервы его не выдержали этого кошмарного дня.


     Стив Хармас, старший следователь страховой компании "Нейшнл  Фиделити",
неторопливо вошел в  приемную.  Это  был  высокий  мужчина,  некрасивый,  но
симпатичный, с веселой улыбкой и острым, как бритва, умом.
     Пэтти  Шоу,  секретарша  Мэддокса,  перестала  печатать   на   машинке.
Хорошенькую блондинку любила вся мужская часть персонала. В  ней  ценили  не
только ум, но и  доброе  сердце.  Хармас  утверждал,  что  не  знает  лучшей
женщины, за исключением своей жены.
     - Привет, - сказал он, останавливаясь перед столом. - Что новенького?
     Взмахом руки Пэтти указала на дверь, ведущую в кабинет Мэддокса.
     - Он уже полчаса орет, требует тебя.
     Хармас скорчил гримасу.
     - С какой стати? Еще нет десяти.
     - Ты, видно, никак не привыкнешь, что он начинает в восемь?
     - Я виноват, если он псих? Так он меня спрашивал?
     - Мягко выражаясь. Лучше захвати с собой  мазь  от  ушибов.  Ему  будто
вожжа под хвост попала.
     - Мисс Шоу! Что за  выражения!  -  улыбаясь,  Хармас  пересек  комнату,
небрежно стукнул в дверь Мэддокса и вошел.
     Как  и  обычно,  Мэддокс  сидел,  согнувшись  над  письменным   столом,
заваленным бумагами, страховыми полисами  и  письмами.  Его  редеющие  седые
волосы торчали во все стороны, красное лицо сердито хмурилось.  Мэддокс  был
невысок, хотя, сидя за столом, казался рослым. Природа наделила его  плечами
боксера и ногами лилипута. Его глаза, холодные  и  безжалостные,  беспокойно
бегали. Дорогой костюм сидел на нем  плохо,  грудь  рубашки  и  рукава  были
усеяны  табачным  пеплом.  Он  имел  привычку  то  и  дело  ерошить   волосы
короткопалой пятерней, что придавало ему еще более неряшливый вид.
     - Я тебя дожидаюсь! - пролаял он, откидываясь на спинку кресла.  -  Уже
десять! Или тебе нечем здесь заняться?
     Хармас уселся на низковатое для него кресло и закурил.
     - Я до двух ночи таскался  по  делу  Джонсона,  -  сказал  он.  -  Жена
настаивала, чтобы я немного поспал.
     Мэддокс фыркнул. Ценя свою репутацию  самого  выдающегося  эксперта  по
искам, он без зазрения совести нагружал своих людей работой. Однако  у  него
ничего не получалось с Хармасом, который тоже считался  лучшим  специалистом
в своем деле и ко всему относился легко.
     - Видал? - Мэддокс швырнул ему телекс.
     - Что там еще?
     - Читай.
     Читая телекс от Алана Фрисби, их  агента  в  Парадиз-Сити,  Хармас  все
больше  выпрямлялся,  а   летаргическое   выражение   его   лица   сменилось
оживленным.
     - Ну и дела! -  воскликнул  он,  бросая  телекс  на  стол.  -  Ожерелье
Эсмальди! Черт возьми, как же его смогли вытащить из рэйсоновского сейфа?
     - Значит, смогли! -  угрюмо  огрызнулся  Мэддокс.  -  Если  мы  его  не
найдем, придется  раскошелиться  на  350  тысяч.  Отправляйся-ка  немедленно
туда. Это ловкое, отлично  спланированное  ограбление.  Открыты  три  сейфа.
Кражи у Ловенстейнов и Джексонов - не наша забота... они застрахованы  не  у
нас. Для начала поговори с Хэкетом. Посмотрим, какое он даст  объяснение.  У
нас была договоренность с миссис Льюис снизить  ей  страховую  ставку,  если
она будет держать ожерелье в сейфе. Мы считали,  что  "рэйсон"  гарантирован
от взломов. И все же его открыли. Кто  открыл?  Он  должен  был  знать,  как
отключается сигнализация. У них хороший шеф полиции, Террел, но дело ему  не
по зубам. Работай с ним в контакте и  копай,  копай,  не  переставая.  Я  не
заплачу, пока не буду уверен, что другого выхода нет, поэтому  поторопитесь.
Нам того и гляди  предъявят  иск  на  ожерелье.  Пеняй  на  себя,  если  мне
придется платить.
     Хармас только кивал с серьезным видом. Эту угрозу он слышал так  часто,
что она превратилась в шутку. Мэддокс воображал, будто внушает ему страх,  и
Хармас не выводил его из заблуждения, хотя ничуть его не боялся.
     - Ладно, - сказал он и выкарабкался  из  кресла.  -  Есть  какие-нибудь
соображения?
     Мэддокс взъерошил волосы.
     - Насколько  я  знаю,  лишь  двое  посторонних   знакомы   с   системой
сигнализации: Дэвид Хэкет и мастер, который устанавливал сейфы.
     - Как насчет секретарши Хэкета? Она,  наверняка,  имеет  доступ  к  его
картотеке.
     Мэддокс кивнул.
     - Правильно. Она могла выболтать дружку. Ты верно  сообразил.  Всех  их
нужно взять под микроскоп, но я, по правде говоря, ничего от этого  не  жду.
Я нюхом чую профессионалов.  Ни  улик,  ни  отпечатков  пальцев.  Если  даже
какой-то грабитель узнал, как открывается сейф, как  он  проник  в  дом,  не
оставив следов? Все равно, Стив, проверить этих людей тебе придется.  И  все
же  я  думаю,  что  здесь  орудовала  банда   опасных   грабителей,   где-то
раздобывшая секретную информацию.
     - А не мог кто-нибудь из них охмурить секретаршу Хэкета и  вытянуть  из
нее нужные сведения? Ведь не думаете же вы, в самом деле,  что  виноват  сам
Хэкет?
     - Почему бы и нет? Подозревать надо всех, кого я упомянул, -  проворчал
Мэддокс. - Куш немалый, близко к полумиллиону.
     - Но ожерелье Эсмальди... - задумчиво произнес Хармас.  -  Как  продать
такую знаменитую вещь? Думаете, разломают?
     - Тогда  оно  потеряет  половину   стоимости.   Возможно,   они   нашли
какого-нибудь  подпольного  скупщика  или  сумасшедшего  коллекционера.   Не
знаю... могло быть и так.
     - Ну ладно, поеду и осмотрюсь, а узнаю что-нибудь  интересное  -  сразу
дам знать.
     - Имей в виду еще два момента, - сказал Мэддокс. - Женщину  убили.  Все
ее деньги достались мужу.  Давай-ка  убедимся,  что  все  это  затеяли  ради
сокрытия убийства. - Заметив удивление Хармаса, Мэддокс продолжал:  -  Знаю,
знаю,  звучит  дико,  но  я  знал  мужей,  которые  устраивали  инсценировку
ограбления и убивали свою  жену.  Присмотрись  к  Льюису.  Во-вторых,  скажи
Террелу,  чтобы  он  проверил  местных  барыг.  Есть  в  Майами  два   таких
деятеля...  Эйб  Шулман  и  Берни  Баум.  Пусть  хорошенько  потрясет  обоих
прохвостов.
     - Ладно.
     Хармас вышел из кабинета и задержался возле стола Пэтти.
     - Завидуй, - сказал он, - я отправлюсь в Парадиз-Сити.
     Пэтти закатила свои большие глаза...
     - Счастливчик. Будь паинькой, Стив... помни, что ты женат.
     Хармас ухмыльнулся.
     - Как  же  мне  забыть?  До  скорого...  -  и  он  стремительно  вышел.
Перескакивая через две ступеньки, он спустился на  улицу,  сел  в  машину  и
отправился домой за чемоданом.
     Капитан Террел поглубже  уселся  в  кресло  и  потянулся  за  картонным
стаканчиком с кофе. Напротив него расположились Хесс  из  отдела  убийств  и
веснушчатый верзила Джо Бейглер, лучший сержант Террела.
     - Да, хорошенькое дельце свалилось нам на голову, - заметил  Террел.  -
Ограбление, совершенное неизвестной бандой, плюс убийство.
     - Я  вот  чего  не  пойму:  ведь  рэйсоновские  сейфы  принято  считать
стопроцентно надежными, - сказал Бейглер, закуривая. Его  редко  видели  без
сигареты во рту. - Не зная секрета, к  ним  не  подступишься,  а  у  Рэйсона
секреты стерегут крепко. Выходит, теперь под подозрение  попадают  их  люди.
Хэкет, торговый представитель, Джолсон, мастер, и  секретарша  Дайна  Лоувз,
которая имеет доступ к документации. Любой из них мог обтяпать дело сам  или
продать информацию банде. Джолсона мы уже проверили: он взял отпуск и  уехал
в круиз, он не мог продать информацию. Хэкет оставался  в  загородном  клубе
до двух часов, но он тоже мог продать информацию. У мисс Лоувз есть  ухажер,
за которого она собирается  выйти  замуж.  Мы  его  проверили...  как  будто
ничего, но она могла соблазниться крупной взяткой,  чтобы  поскорее  сыграть
свадьбу.
     Раздался стук в дверь, и на пороге появился высокий жилистый человек  -
детектив второй степени Том Лепски, один из лучших сыщиков Террела.  Немного
шальной, по мнению коллег, вечно не в ладах  с  дисциплин